– Все стежки-дорожки! – извернувшись, клятвенно заверил Марк.
Беторикс задумался:
– Давно хочу там кое-кого отыскать, да все как-то не выходит.
– Там не мудрено заблудиться – в последнее время понастроили особняков. Никто и не знает, кто строил, кто живет? Поди, пойми…
– А ты знаешь? – сузил глаза Галльский Вепрь.
– Я ж там родился!
– Тогда проводи! Не за бесплатно, конечно.
Тряхнув кудрями, Марк просительно оглянулся на вожака:
– Отпустишь, Кассий?
– Вали! Мы уж все равно тебя обещали… – предводитель молодняка перевел взгляд на Беторикса и ухмыльнулся. – Пользуйся им, гладиатор, я слов на ветер не бросаю. А ежели пойдет что-то не так, я этого Марка собственными руками удавлю.
– Да ладно тебе. Кассий, ладно, – испуганно заморгал мальчишка. – Чего не так-то? Чего?
– Узнаешь. Ну что, парни? Идем! Сам Гней Помпей сегодня ждет нас!
– Слава Гнею Помпею! – охотно выкрикнул Галльский Вепрь, не преминув поддержать бывшего соратника (а ныне – пожалуй, одного из самых главных врагов и конкурентов) Цезаря в борьбе за власть.
Значит, эти мальчики – молодежный отряд Помпея. Что-то типа «наших». То-то они так нагло себя ведут – дубинки открыто носят, пристают к прохожим. Впрочем, к прохожим тут многие пристают. Особенно – кто посильнее.
Поркус и Капитон глумливо переглянулись:
– Видим, тебе мальчишка понравился. Так что, к девкам сегодня уже не пойдешь?
– Может, и загляну, – игнорировал издевку Беторикс. – Но, попозже. Вы в каком лупанарии будете? Как всегда, у старухи Клавдии?
Упрямец презрительно скривился:
– Да ну ее. Девки там уж больно надоедливые. Сегодня к морячку пойдем.
– К хромому Климентию?
– К нему. С мальчишкой управишься – заходи. Есть там одна девица… как раз в твоем вкусе – тощая. Тебе понравится – точно!
Да уж… вкусы у гладиаторов были разные: Поркусу и Капитону нравились женщины в теле, этакие разбитные «колхозницы», как их именовал про себя Виталий, предпочитавший, так сказать, «моделей» – с хорошей фигуркой и ногами «от ушей». Их-то друзья и называли тощими. Друзья… Да, наверное, друзья, а как еще назвать-то? Троицу гладиаторов-провинциалов сплачивали не только совместный риск и попойки, но еще и кое-что посерьезнее – каждый знал, что дружок его обязательно донесет обо всем старому ланисте, Теренцию. Каждый знал… и каждый вел себя соответственно… и каждый знал, что и другие об этом знают.
– Пойдем через холм, гладиатор, так скорее будет, – получив дупондий – маленькую латунную монетку размером с ноготь и стоимостью в два асса, Марк почувствовал себя гораздо увереннее и даже заулыбался. – А я б с тобой не прочь, гладиатор. Кассий сказал – во всем тебя ублажать.
– Я вижу, как ты ублажаешь, – сдержал усмешку Галльский Вепрь. – Монету уже выманил.
– Так я ж – за услуги! – подросток – на вид ему было лет шестнадцать или чуть больше – захлопал ресницами. – Я ж не просто так… Ну, пошли же скорей, пошли.
Поднявшись на крутой склон Эксквилина по узкой мраморной лестнице, давно почерневшей от дождей и многих тысяч подошв, Марк и Беторикс оказались посреди густого сада, когда-то явно домашнего, но ныне бурно разросшегося до самой полной дикости. Яблони, вишни, целые заросли смородины и малины – все это цвело и млело, цепляясь за одежду клейкими зелеными листиками. Что и говорить – весна! Солнышко уже пригревало весьма ощутимо, хотя ночи и стояли холодными, однако дни сверкали синим безоблачным небом и ясно уже было – скоро, совсем скоро – лето, начинавшееся здесь где-то с конца апреля.
Сад – точнее сказать, заросли – тянулся по всему холму, спускаясь по склону вниз, к видневшимся в низине особнякам и хижинам.
– Сейчас налево, к кладбищу, – обернулся на тропе Марк. – Там есть одно неплохое местечко… Ну, что же ты встал, гладиатор? Идем!
Беторикс задумчиво посмотрел на склон холма:
– Может, все же лучше свернуть направо и спуститься вниз? Вон, тут и дорожка.
– Кто тут родился – ты или я? – упер руки в бока подросток. – Шагай и не спрашивай, уж мне-то лучше знать, куда тут идти.
Пожав плечами, гладиатор зашагал вслед за своим проводником меж старых серых оград, местами разрушившихся и поросших жимолостью и дроком, мимо вишневых деревьев, мимо яблонь в цвету… ах, что тут был за запах!
– Сюда, – у самого кладбища обернулся Марк. – Вон, видишь – полянка?
Полянка, а точнее – лужайка, оказалась чудесной – с мягкой зеленой травкою, с тенистым орешником, даже ручей где-то неподалеку журчал – с красноталом, осокой, вербою.
– Вон, видишь – ветла?
– Ну, ветла. И что?
– Да так…
За ветлою паслось стало коз, правда, козопаса что-то видно не было, видать, прикорнул где-нибудь поблизости в теньке.
– Ну… – резко усевшись в траву, Марк ухватил своего спутника за руку. – Садись рядом. Целуй же меня, целуй! А хочешь – я тебя поцелую? Не беспокойся, я сделаю все!
– Нет уж! – решительно отказался Беторикс. – Не за тем я тебя нанимал. Ты мне обещал помочь кое-кого найти.
Мальчишка обиженно надул губы:
– Помогу, раз обещал, не переживай… Вот и ты… Знаешь, с месяц назад я познакомился с девушкой, красивой, веселой и большеглазой… Так и она меня лишь поцеловала и все… Сказала – рано еще, подрасти. Ты тоже так скажешь? Нет?
– Вставай! – гладиатор быстро поднялся на ноги. – Сейчас пойдем вниз, и ты мне все покажешь.
– Хорошо, – тряхнул кудрями подросток. – Ладно, я не обижаюсь. Может, в следующий раз у нас с тобой сладится. Иметь в любовниках гладиатора – такому позавидует каждый!
– Даже не думай! Веди.
Путники спустились вниз по извилистой, выложенной серыми булыжниками, аллейке, и оказались среди старых хижин, за которыми – всего-то в нескольких десятках шагов – виднелись строящиеся и уже выстроенные особнячки – двух– и трехэтажные, под красно-коричневыми черепичными крышами. К особнячкам примыкали яблоневые и вишневые сады, уже обнесенные солидными мраморными оградами, фасадами же все дома выходили на улицу, мощеную и прямую. Да уж, на такой улице не было места бедняцким лачугам!
Столь же богатые дома, и даже целые виллы, виднелись и на соседнем холме – Целии, названном так еще в незапамятные времена, в честь одного из приближенных царя Сервия Туллия. Правда, в низинке таких особнячков было куда больше.
– Ну, вот он, квартал Карен, – остановившись на углу, юный проводник картинно вытянул руку, словно все эти особняки, сады и мощеные улицы принадлежали ему лично. – Скажи же наконец гладиатор, кого ты ищешь?
– А я разве не говорил?
– Нет.
– Значит, забыл, – щурясь от солнца, Беторикс посмотрел на вершину Целия. – Я ищу дом некоего недавно приехавшего провинциала, имя которого тебя вряд ли что скажет.
– Он этот дом построил или купил? – уточнил Марк.
– Купил… А может, и построил. Зачем же покупать чужой дом?
– Он мог купить и уже выстроенный. Или выставленный на продажу за долги. Так как имя сего богатея?
– Зовут его Маргон. Квинт Вителий Маргон из Медиолана.
– Маргон?! – подросток всплеснул руками. – Ты сказал – Маргон из Медиолана? Такой лысый старикашка с потными руками и дурным запахом изо рта? Но зато как целуется!
– Не знаю я, как он целуется, – хмыкнул Галльский Вепрь. – Но, в целом, портрет верный. Так ты с ним, значит, знаком?
– Знаком, да, – мальчишка пригладил растрепанные ветром кудри, светлые и густые, каким позавидовала бы любая знатная дама. – Только вот, где он живет, я тебе сказать не могу. Видишь ли, он очень хитер и осторожен, этот Маргон, видать, наслышался много чего плохого про римлян. И в свой дом он никогда никого не зовет. Меня – тоже. К чему пускать чужих людей? Я бы тоже так делал.
Виталий озадаченно потер виски:
– Но ведь где-то вы с ним встречаетесь? Где?
– Есть одно место… Не хотелось бы его раскрывать, – честно признался Марк. – Видишь ли, тамошняя хозяйка вовсе не желает, чтобы ее считали сводней, и не позволяет приводить чужих. Заметил, сегодня я тебя туда не позвал, нашел лужайку… такую красивую, солнечную, как раз для любви! Все сделал, а ты…
– Хочешь по шее? – нехорошо прищурился Беторикс.
Марк поспешно отскочил в сторону:
– Ну, вот – чуть что, сразу драться. Одно слово – гладиатор. Хотя… быть может, мы с тобой еще и подружимся… как с той большеглазой девчонкой. Мне б так очень хотелось бы…
– Ишь, размечтался…
Подумав, Виталий попросил паренька сходить в то тайное местечко одному, да там все и вызнать про Маргона – мол, соскучился…
– Нет, так тоже не пойдет, – подросток упрямо мотнул головой. – В том заведении никому нельзя ничего выспрашивать… Особенно – таким, как я. Враз язык отрежут!
– Но вы ведь как-то договариваетесь о встрече!
– Но вы ведь как-то договариваетесь о встрече!
– Никак не договариваемся! Клянусь Бахусом – никак. Просто время от времени Маргон (и не только он) передает хозяйке, что хочет меня видеть.
– А хозяйка, значит, о нем тоже ничего не знает.
Марк повел плечом:
– Конечно, не знает. Совать нос в чужие дела ей резону нету. Люди приходят, уходят… каждый денежку даст, плохо ли?
– Содержательница притона! – раздраженно сплюнул молодой человек. – Небось, сводня твоя – страшная крючконосая старуха?
– И вовсе нет! Она довольна молода и вполне даже красива. Тебе, верно, понравится.
– Так ты мне ее покажешь?
– Нет. Да и какой в этом смысл?
– Тогда как же мы отыщем Маргона? Ведь ты обещал! – Беторикс посмотрел вдоль длинной, уходящей за склон холма, улицы. – Особняков здесь хватает. Что ж – будешь бегать у каждого, спрашивать привратников.
– Не буду! – резко возразил Марк. – Что я, совсем ума лишился? Хочешь, чтоб на меня спустили собак? Или вообще убили? А что – запросто. Шляется здесь, мол, какой-то подозрительный оборванец, обо всех выспрашивает. Ясное дело – ограбить кого-то задумал. Как такого не убить? Да еще могут и пытать – чтоб назвал сообщников.
– Так у тебя же такая «крыша»!
– Какая еще крыша? У меня вообще дома нет, живу, где придется.
– Ну – «наши»…
– Ваши?
– Юнец тот, Кассий, и парни его. Они же твои покровители – в беде не бросят.
Подросток неожиданно расхохотался, вовсе не весело, а горько:
– Ага, как же, не бросят! Они со мной, пока я им денежку отстегиваю. А чуть что случись – бросят. Что им до какого-то нищего? У них другие дела. Нет уж, не буду я здесь ничего вынюхивать – себе дороже станет!
Ну, никак не удавалось уговорить мальчишку! Виталий даже пришел к выводу, что лучше уж все сделать самому – самому тут пошататься, расспросить всех. Правда – время, вот его – жалко. Да и чужаку могут ничего не сказать. Если только в какой-нибудь таверне.
– Таверна? – оживился Марк. – Знаю тут поблизости одну попину. Пойдем? На твой же дупондий тебя и угощу.
– Да уж ладно, как-нибудь обойдусь и сам. Вино там хорошее есть ли? Сомневаюсь.
– Какое сейчас вино – весною? Но пиво всяко найдется, как же без этого? Да и готовят там хорошо.
Попина под пахнущим первоцветом названием «У старой яблони», расположенная и в самом деле неподалеку, буквально – за углом, представляла собой типичное заведение советского общепита, а лучше сказать – даже пивной ларек. Первый этаж длинного доходного дома, выходивший на улицу прилавок с призывно распахнутыми ставнями, напротив – пустырь, где на плоских камнях и притащенных откуда-то бревнах сидели посетители – и вовсе не одни бродяги, попадались вполне прилично одетые люди, явившиеся целыми компаниями. Видать, и пиво в попине было свежим, и кухня – неплохой.
Беторикс взял по кружке себе и своему не оправдавшему надежды проводнику, а сверх того прикупил по паре пирогов с горохом, луком и яйцами, свеженьких, с пылу с жару.
– Вкусные у тебя пироги, – не преминул заметить высунувшемуся из-за прилавка трактирщику Марк, которого тут, как видно, все хорошо знали. – И знатные господа не отказались бы от таких пирогов.
– Знамо дело, не отказались бы, – владелец попины – толстощекий крепыш, судя по бороде – вольноотпущенник, довольно прищурился, вытирая руки о фартук. И уже сам похвастался: – Я уже и господам продаю, так, на вынос.
– Всем тем, что тут поселились?
– Ну да. Особенно – бывшим провинциалам, очень уж им мои пироги нравятся, не знаю, почему так?
– О родине, верно, напоминают.
– Очень может быть. Третьего дня один господин прислал двух рабов с корзинами. Таких же вот, как ты Марк, кудрявых.
– Чего кудрявых – корзин?
– Рабов, рабов, дурень!
Услыхав про кудрявых рабов, насторожился и Беторикс, будучи со слов Луции в курсе сексуальных предпочтений Маргона. Неспешно потягивая пиво, улучил момент, подмигнул парнишке – мол, расспрашивай, расспрашивай, раз уж начал.
Мальчишка и рад стараться – снова завел речи про пироги, потом про кудрявых невольников, а затем, словно бы невзначай, осведомился и об их хозяине, которого трактирщик конечно же не знал, да зато оказался в курсе, куда именно таскали пироги слуги.
– Такой красивый дом на самом углу, внизу какая-то мастерская и лавка зеленщика. Да ты должен знать, Марк, при Сулле этот особняк принадлежал некоему господину Варрону, только не тому Варрону, про которого все знают, а другому, однофамильцу.
– Не знаю я никакого Варрона. И Суллу не знаю.
– Э! Темный ты человек, Марк.
– Зато домик – видел. И в самом деле – красивый. И очень богатый. Видать, недешево его купили.
– Да уж, видать, недешево.
Поспешно допив пиво, Марк и Беторикс вытерли о траву жирные от обильно помазанных маслом пирогов руки и, выйдя на главную улицу, быстро зашагали назад к виа Аппиа. Показывая дорогу, впереди шел Марк, а уж за ним следом – гладиатор.
– Знаю, знаю я этот дом, – приговаривал на ходу мальчишка. – Вот только не думал, что его этот Маргон купил. Там хозяйка – тощая такая матрона, а глаза у нее – синие.
– Вот-вот, – обрадовался Галльский Вепрь. – Я и ищу – синие.
– А! Так ты ту хозяйку ищешь. Тощую, да?
– Сам ты тощий, – обиделся за Луцию Беторикс. – Нормальная она женщина – красивая, молодая… если только это та, о ком ты рассказываешь. Синие глаза, говоришь?
– Синие-синие! Я ни у кого еще таких глаз не видел, не иначе – колдунья твоя синеглазка.
– С чего это она моя?
– А иначе зачем ты ее ищешь?
Вот наконец показался и дом. Красивый, в два этажа, с крепкими, обитыми листовой бронзой, воротами, ведущими прямо в атриум, с расположенными на первом – обычно сдаваемом в аренду – этаже сапожной мастерской и лавкой зеленщика.
На углу, на ограде, за которой угадывался обширный двор с хозяйственными постройками и садом, все еще была заметна полустертая надпись – «Дом Варрона». Видать, у новых хозяев руки не доходили ее полностью затереть да написать сверху свою – «Дом Маргона»… Или – куда лучше – Луции Маргоны. Да, так.
– Ну, все, – останавливаясь, мальчишка протянул руку. – Еще один дупондий дашь, гладиатор?
– Я ж всего лишь раб!
– У таких рабов, как ты, обычно денег не сосчитать! Ну, не жадничай, а?
Махнув рукой, Беторикс отвязал от пояса мешочек с деньгами, вытащил латунную монетку, протянул:
– Бери уж!
– Вот спасибо, благодарю! – попробовав денежку на зуб, рассыпался в любезностях Марк. – Ну, я пошел тогда.
– Иди, иди.
– И это… Если я вдруг понадоблюсь, мало ли… Знаешь, где меня искать.
– В попине «У старой яблони», – Галльский Вепрь улыбнулся и помахал на прощанье рукой. – Благодарю и тебя – все ж таки ведь помог отыскать, что нужно.
А, вообще-то, нашел ли он, что искал? И тот ли это дом?
Оказавшись перед запертыми воротами особняка, Беторикс принялся мучить себя раздумьями. Даже, если это и тот особняк, который нужен, так что сейчас делать-то? Вот так, запросто, постучать и зайти? Здрасте, мол, водопроводчика вызывали?
Промаявшись минут пять, молодой человек решительно заглянул в мастерскую, справился насчет сандалий, башмаков и всего такого прочего, а заодно поинтересовался арендной платой и узнал про хозяев. Все правильно, хозяин оказался приезжим, богатым провинциалом, по случаю прикупившим выставленный на торги особняк с садом и уже немало вложившимся в его перестройку и ремонт. Звали сего господина – Квинт Вителий Маргон, тут никакой тайны не было – в договоре аренды все было прописано четко. И даже то, что в случае безвременной кончины господина Маргона, все недвижимое имущество переходит к его законной супруге Луции Маргоне.
– Я почему знаю, – хитровато улыбнувшись, пояснил башмачник. – Мой знакомый вольноотпущенник служит тому юристу, что оформлял эту недвижимость. Да не просто прислуживает, а даже составляет договоры и пишет судебные речи!
– Умный человек, видать, твой знакомый.
– Да уж, не дурак.
– А хозяин сейчас где? Дома?
– Да нет, дня три уж нет если не больше – отправился с верными рабами на виллу, скоро ведь лето, надо присмотреться хозяйским глазом – что там, да как?
– Так у него еще и вилла имеется?
– А как же! Я же говорю – очень респектабельный и богатый господин.
– А супруга… супруга его у тебя башмаки заказывает?
Башмачник приосанился:
– Почему бы и нет? Я ей самые модные кальцеи сладил – ремни красной краской покрыл, пряжки позолотил – заглядение! Молодые люди идут – оглядываются.
– Ха-ха! – засмеялся Беторикс. – Так это они на госпожу оглядываются, она ведь дама красивая.
Простившись с арендатором, молодой человек, насвистывая, направился к главным воротам. В груди его таяла снежным комом нежная и щемящая радость. И не только от предвкушения любовного свидания, хотя и без этого – чувствовалось – не обойдется. Тит Анний Милон! Римский вельможа и политик, как-то связанный с пропажей золотого обоза. Через Луцию, через ее озабоченного кудрявыми мальчиками муженька Беторикс намеревался выйти именно на Милона, а уж потом… А потом будет видно! Можно будет и прижучить – а ну-ка, гад, признавайся, куда золотишко чужое упер? Если, конечно, Милон при делах… Да при делах, при делах, зря, что ли, Луция столько всего про него рассказывала?