– Переговоришь, ничего… Если, правда, у нашего начальника стражи не будет к тебе вопросов.
– А что? Он такой строгий?
– Да бывает по-всякому, – тессарий повел плечом. – Не столько наш командир строг, сколько раздражителен… Он ведь из провинциальной знати, раньше был оптием, потом дорос до центуриона… а дальше – ну никак! Мечтает после войны перебраться в Медиолан или Рим, в сенаторы выбиться, в общем, честолюбив, как солнце. И так же, как солнце, светит не замечая горящих свечей, так и наш центурион – никого не слушает, только себя.
Виталий сдержал усмешку – а этот верзила-сержант, несмотря на то, что не шибко грамотен, все же далеко не дурак и, судя по всему, неплохо разбирается в людях. А провинциала центуриона – начальника караульной службы – явно недолюбливает. Что ж, при нужде на этом, наверное, можно будет сыграть.
От холма, где скрывались разведчики, до первого римского лагеря было где-то с полмили, и тессарий с воинами и задержанными прошел ее очень быстро. Миновав ворота, кивнул часовому на башенке, а перед выскочившим из караульной палатки легионером даже чуть задержался:
– К начальнику стражи. Веду людей.
– Понятно, – кивнув, легионер велел пропустить процессию в лагерь.
Пройдя по главной улице, тессарий и ведомые им люди вышли на небольшую площадь, заставленную командирскими шатрами, вдоль которых стояли часовые, и короткими копьями и воткнутыми в землю эмблемами легиона – штандарт с орлом и знаки центурий – ладони, звериные головы и все такое прочее.
– Вот тот серый контуберий – начальника стражи, – кивнув на крайний шатер, тессарий поднял руку. – Пойду, о вас доложу.
– О, мой вождь, – воспользовавшись случаем, зашептал Кариоликс по-галльски. – Может, пора бы нам и бежать?
– Бежать? А куда, мой юный друг? До ближайшего поста? И ладно бы, мы не выделялись своим внешним видом… так ведь эти браки заметны издалека. Не переживай, парень! Я ведь говорю по-латыни неплохо – выпутаемся, и не из таких передряг вылезали. Тем более, мы с тобой хорошо знаем Нарбонну – вот и будем выдавать себя за тамошних торговцев. А участок леса, мол, купили уже здесь, и вот хотели б продать…
– Заходите! – вышел из шатра Манлий. – Господин центурион ждет вас. Нет, нет! – он придержал Кари за руку. – По одному. Сначала – господин, а уж потом – слуга.
– Хорошо, хорошо, – поспешно обернулся Беторикс, – Кари, братец, подожди здесь.
В шатре оказалось многолюдно – какие-то воины в доспехах толпились вдоль стен, видать, явились за указаниями, да так и стояли, окружив своего центуриона. А тот уже распоряжался, кому-то что-то говорил. И зеленоватое пламя светильников, дрожа, разгоняло тьму – окон в шатре не имелось, а полог, наверное, в целях секретности, был всегда опущен.
– Тебе, Тит, я уже говорил, а вот тем воинам скажу еще раз… Да! Где там этот подозрительный лесоторговец? Его доставили уже?
– Да, господин, центурион, – подал голос Беторикс. – Я – вот он. Иду.
– Ну, пропустите же вы его!
Начальник стражи рассеянно прикрикнул на воинов, те расступились, и доставленный наконец оказался с центурионом с глазу на глаз. Почти с глазу на глаз, если не считать толпившихся вокруг легионеров.
– Господин центурион, я…
Они узнали друг друга одновременно – Беторикс и нарбонский всадник Марк Сульпиций Прокул, когда-то – оптий, а ныне – центурион и начальник стражи, с чьей легкой руки Виталий оказался в рабстве.
– Ох ты, мои боги! Надо же, вот так встреча! Гладиатор! Тевтонский Лев! Ты как здесь оказался, парень?
Глава 3. Ноябрь 52 г. до Р. Х. Кельтика
Нежданные встречиДа уж, и как же было не узнать этого центуриона? Реденькие тщательно завитые волосы, надменное лицо с выпяченной нижней губою, холодный взгляд. Стяжатель и карьерист, всадник Марк Сульпиций Прокул и всех остальных людей считал точно такими же, как и он сам, абсолютно не веря в какую-то там добропорядочность и честь. Человек – есть то, чем он владеет – как социолог, Виталий хорошо понимал, что собой представляет сей господин, хотя, слава богам, в свое время общался с ним не очень-то долго, но и того хватило, чтобы понять характер центуриона, кстати, мало чем отличающийся от характера людей общества потребления. Точно такой же простой, понятный и легко объяснимый. Да у Сульпиция все было написано на лице, он и вовсе не считал нужным скрывать свои эмоции от нижестоящих.
– И я рад приветствовать тебя, славный сенатор! – улыбнувшись как можно шире, Беторикс отвесил галантный поклон, всем своим видом демонстрируя радость от столь нечаянной, но, несомненно, благоприятной во всех отношениях встречи. Самое важное сейчас было, чтоб именно так посчитали бы толпившиеся вокруг воины… и сам центурион.
– Только я уже не гладиатор, о, славный господин, – задержанный стал говорить быстро, не давая начальнику стражи вставить и слова. Сейчас нужен был первый натиск, и Беторикс чувствовал – он должен сработать, должен!
– Да, я слышал о том, – все же перебил центурион. – Какая-то некрасивая история в Нарбонна… Ты, кажется, бежал?
– Нет, господин. Просто разбогател.
– Разбогател?! – в маленьких бесцветных глазках Сульпиция промелькнула заинтересованность. – Позволь же спросить – как? Небось, убил какого-то богача?
Ага! Господин центурион изволит шутить! Хороший признак.
– Убил? О, нет, нет, – Беторикс замахал руками. – Никого я не убивал, клянусь, в том не было никакой нужды. Просто я жил с одной матроной… о чем не стесняюсь поведать, она была чудо, как хороша.
– С какой, с какой матроной? – оживился Сульпиций. – Расскажи-ка подробнее, я знал в Нарбонне если не всех, то многих.
Напустив на себя смущение, Виталий почтительно поклонился и, скосив глаза на воинов, прошептал:
– Я бы, господин мой, многое тебе поведал… только вот боюсь, как бы мой рассказ не повредил потом многим женщинам.
– Ах, вот ты о чем, – центурион засмеялся и обвел легионеров строгим и чуть насмешливым взглядом. – А вы что тут столпились, любезные? Ждете чего?
– Охраняем, господин центурион! – браво доложил вояка в сверкающем анатомическом панцире. – Эти проходимцы… кто знает, что у них на уме?
– А не надо тут стоять, выйдите-ка вон. Что у вас, больше никаких дел нет?
Сульпиций едва нахмурил брови, как шатер сразу же опустел, словно тут никогда никого и не было вовсе.
– Они стоят на улице, – на всякий случай предупредил центурион. – Впрочем, если б ты собирался меня убить, так давно бы это сделал, и никто бы тебя не остановил. Верно, гладиатор?
– Да не гладиатор я, господин. Просто торгую лесом.
– А-а-а! Подался в лесопромышленники! Наверное, на деньги той самой матроны… Как ее имя, кстати?
– Э-э-э… Эрмедия. Такая замечательная женщина… но себе на уме, поэтому мы с ней и…
– Эрмедия? – Сульпиций всплеснул руками и посмотрел на задержанного чуть ли не с симпатией. – Как же, как же, знаю! Симпатичная такая провинциалочка. А у тебя губа не дура, Тевтонский Лев! Ишь ты, к такой женщине прислонился… Постой! А как же ее муж?
– А муж умер, – поспешно соврал Беторикс. – Нет, нет, я его не убивал, он сам по себе умер, видать, от старости.
– И мужа ее я помню, уважаемый человек, кажется, виноторговец… старый хрыч! Помер, говоришь? Ну-ну… Ах, Эрмедия, Эрмедия… Значит, она тебя все же выгнала? – Сульпиций вдруг резко хохотнул и погрозил пальцем. – Ой, не лги мне. Я знаю, что было… ты ее просто ограбил, плут! Иначе с чего б тебе скрываться в Галлии? Тебя же здесь задержали.
– Здесь, – вздохнув, Беторикс развел руками. – Я просто хотел продать вашему легиону лес. Очень хороший лес.
– Не сомневаюсь, что хороший. Но – явно не твой! Откуда у тебя галльский лес? Ты, видать, чужой хочешь продать, точнее сказать – бесхозный. Так вот – ничего с этим не выйдет, лес мы и сами возьмем, сколько надо, и никому ничего не будем платить.
– А вот это, осмелюсь заметить, очень плохо, мой господин, – хитровато прищурив глаза, молодой человек сделал пальцами такой жест, словно бы считал деньги.
– Так-так, – насторожился центурион. – И что ты хочешь этим сказать?
– Только то, что сказал. Я знаю, некий господин Фелиций сейчас строит дорогу… нужны сваи доля мостов, хорошие крепкие сосны, каких здесь нет. Зато я хорошо знаю то место, откуда их сплавляли вниз по реке. Место это, конечно, не мое, да… оно ничье… однако ведь можно представить дело так, словно оно мое, и пусть финансист легиона выделит на это средства, а мы их… того. Попилим малость.
Сульпиций, похоже, обалдел от подобной наглости. Впрочем, быстро с собой справился и даже удовлетворенно кивнул, вскользь заметив:
– Я всегда знал, что ты плут.
– Все люди хотят заработать, мой господин, – тут же подыграл Виталий. – Просто у одних получается, а у других – нет.
– Я всегда знал, что ты плут.
– Все люди хотят заработать, мой господин, – тут же подыграл Виталий. – Просто у одних получается, а у других – нет.
– Так-та-ак, – снова протянул начальник стражи, на этот раз уже куда более задумчиво и явно с какой-то задней мыслью – молодой человек хорошо себе представлял – с какой. Именно к этой мысли он и подталкивал центуриона всей своим поведением и словами.
– Финансист, конечно, может выделить деньги, – немного помолчав, негромко промолвил Сульпиций. – Особенно – если я его попрошу. Но у тебя должны быть документы на землю, заверенные римским нотариусом.
Задержанный озабоченно почесал бородку:
– Документы сделать немудрено, господин. Вот только где здесь найти нотариуса? Сам посмотри – леса кругом, да болота, да горы эти дурацкие.
– А это уж твоя забота, гладиатор! – хмыкнув, воскликнул центурион. – Тут я тебе помочь не смогу. Хотя… Ты сказал, что знаешь Фелиция? Так вот, у него здесь, в соседнем легионе, есть знакомый юрист. Правда, этот Фелиций, как бы тебе сказать… какой-то он не такой, непонятный, смурной. Но с юристом он, верно, может помочь. Только все это надобно организовать поскорей. Лес спилить и доставить уже сейчас… это сделают мои люди, а ты тем временем займешься юристом.
– А-а-а…
– А если у тебя не получится – будешь казнен, как вражеский соглядатай! – Сульпиций жестко ухмыльнулся и сдвинул брови. – Видишь, я с тобой откровенен.
Молодой человек зябко повел плечом:
– Что ж, придется согласиться на твои условия, господин.
– Вот не надо строить из себя овечку! – прищурившись, хохотнул Сульпиций. – Ты ведь тоже неплохо заработаешь на этом дельце, а?
Кто бы говорил, – опустив глаза, подумал про себя Беторикс. В общем-то, пока все шло так, как надо… кроме одного – эта вот вывозка леса, поиск юриста… все нужно было как-то задвинуть, причем – побыстрее. И столь же быстро уносить ноги – ведь все, что нужно, разведчики уже узнали. Теперь бы вернуться, доложить… А вот с этим могли возникнуть проблемы! И, прежде всего, нужно было вызволить своих амбактов – Виталий все же привык отвечать за зависимых от него людей, а как же иначе!
– Очень рад нашей встрече, господин Сульпиций, Без тебя бы, наверное, ничего у меня не сладилось.
– Да уж вряд ли! – Сульпиций поднялся со складного креслица. – Там с тобой парень.
– Да, мой слуга.
– Вот он и поведет моих людей за лесом. Ты же пока будешь действовать здесь.
Беторикс задержался у выхода:
– Осмелюсь тебя попросить, господин. Я бы послал своего человечка, предупредить остальных – чтоб спокойно ждали. Они там, в лесочке.
– Знаю я, где они, – махнул рукой Сульпиций. – Тессарий доложил. А посылать к ним никого не надо. Туда сейчас отправляется смена. Они и передадут.
– Понял тебя, господин. Могу я приступить к написанию бумаг на лес?
– Идем. Все необходимое получишь на складе. Его начальник – мой человек.
– Могу я взять с собой слугу?
– Бери. Но имей в виду, за вами обоими будут присматривать.
– Кстати, а кому мне сказать о слугах?
– Я покажу, кому.
Минут через пять молодой человек уютно расположился в тени большой складской палатки, за раскладным столиком, на котором стояла небольшая чернильница из яшмы, а рядом лежали листы папируса и каламус – палочка для письма.
«Антибию – Тит Манлий» – подумав, вывел Беторикс. И дальше приписал только одно слово – «Отпусти». И нарисовал оскаленную волчью морду. Ну, как же – тессарий-то – Волк – Лупус!
А затем подошел к тому легионеру, что командовал новой караульной сменой – они как раз собирались уходить.
– Господин Марк Сульпиций сказал…
– Да-да, я знаю, – вежливо наклонил голову легионер. – Так что передать?
– Передай, что со слугами я встречусь потом на вилле. Они знают. И… чуть было не забыл – вот еще. Я тессария попросил написать, чтоб мало ли… Он такой, коренастый…
– А, Тит Манлий.
– Да-да, именно он, – улыбаясь, Виталий протянул свернутую в трубочку записку. – Вот.
– Ладно, – небрежно сунув записку за пояс, легионер обернулся к воинам и махнул рукой. – Пошли, ребята.
С запиской, конечно, молодой человек рисковал, да только тут уж ничего другого не оставалось делать – угодивших в плен амбактов надо было выручать.
Мечи и все прочее оружие у задержанных, естественно, отобрали еще в перелеске. Тит Манлий Лупус и отобрал, однако, несмотря на это, Сульпиций приставил к Беториксу двух дюжих воинов, вооруженных короткими мечами – гладиусами – и дротиками-пилумами, кои верзилы гордо несли на плечах. Перестраховался центурион – понимал, с гладиатором, даже бывшим, связываться опасно, даже у легионеров против опытного циркового бойца слишком мало шансов. Солдат ведь учили держать строй, действовать вместе, а гладиатор все же индивидуальный боец, причем – очень высокого класса.
Выйдя за ворота лагеря, задержанные и сопровождавшие их воины спешно зашагали по новой римской дороге, широкой и замощенной серым окатистым камнем. С обеих сторон дороги виднелись аккуратные, выложенные щебнем, обочины, а за ним – кюветы для стока дождевой воды. С этой же целью средняя часть тракта была устроена чуть ниже краев – чтобы не было никаких луж. Идти по такой дороге – в Галлии их еще долго именовали «римскими» – было легко и приятно, как и ехать в повозке, даже в большой, груженной щебнем, телеге, которую путники нагнали уже минут через пять.
Фелиций все так же распоряжался строительством моста и на путников не обратил никакого внимания – да ему и некогда было. Просто покосился в ответ на приветствие – мол, что это еще тут за бездельники шляются, работать мешают.
– Не скажешь ли, как нам побыстрее пройти к алаудам? – дождавшись, когда сопровождавшие их воины отвлекутся на разговоры, быстро спросил Беторикс.
– Алауды? Так вы совсем не в ту сторону пошли, – сказав так, прораб махнул рукою и снова принялся ругаться, оставив Виталий с Кари и вовсе без всякого внимания.
Впрочем, Фелиций теперь был не очень-то и нужен.
– Эй, парни, – отойдя в сторону, Беторикс подозвал сопровождавших его стражников. – Идем, мы уже все узнали.
– Быстро вы, – довольно осклабились верзилы. – И куда теперь?
– А во-он к той рощице, – расслабленно махнул молодой человек. – Там мы и встретимся с юристом.
– С юристом? – легионеры недоверчиво переглянулись. – В рощице?
– Ну, не в лагере же! – всплеснул руками вождь. – Дело-то такое, приватное… что, центурион вас не предупредил?
– Да предупредил, – один из парней махнул рукой. – Ну, в рощицу, так в рощицу. И долго нам там сидеть?
– Не знаю, – Виталий пожал плечами. – Фелиций сказал – юрист именно туда придет, как освободится. Может быть, даже к вечеру.
– Это до самого вечера там торчать? Ладно, слава Юпитеру – солнечно нынче.
И в самом деле, денек выдался хороший, сухой, светлый и даже радостный – от яркого голубого неба, от солнышка, что блистало над головами, от тронутой желтизной и багрянцем кленовой рощицы в обрамлении вечнозеленых пиний. И от свежей травки – изумрудной, мягкой, играющей в золотистых лучах брильянтовыми капельками еще не успевшей просохнуть росы. Или то были следы недавно прошедшего дождика? Да-да, а вон и лужи, в которых улыбалось солнце.
Эта рощица – это был шанс, быть может – единственный и последний. Избавиться от легионеров – и немедленно бежать, тем более, судя по времени, амбакты уже освобождены… должны быть освобождены, если все прошло, как было задумано, если не случилось никаких накладок, которые вполне могли бы произойти. Однако риск есть риск и никуда без него не денешься, а потому лишь одна мысль беспокоила сейчас молодого вождя – что делать с приставленной недоверчивым Сульпицием стражей? С этими двумя мускулистыми и, несомненно, неплохо владеющими своим оружием парнями. Против профессионального гладиатора эти пареньки, конечно, вряд ли долго выстоят… но ведь не с голыми же руками на них кидаться. Да и зря проливать кровь что-то не очень хотелось. Однако же какого-либо другого выхода, похоже, и не имелось вовсе, так что ничего не оставалось делать. Увы, и жизнь, и смерть – здесь все было по-настоящему, в отличие от реконских ристалищ. Хотя… можно было попытаться проделать самое простое – просто рвануть. Убежать, броситься в разные стороны, предварительно договорившись о последующей встрече и усыпив бдительность стражей.
– Хорошо! – лениво потянувшись, Беторикс завалился в траву у корней высокого дуба. – Вот здесь мы с юристом и встретимся. Я пока подремлю, а вы – как хотите. Кари… давай, тоже приляг. И зевай, зевай почаще.
Последнюю фразу вождь произнес по-галльски, зорко следя – а не поймут ли его воины? Нет вроде бы, не прореагировали никак.