Именно в этот сложный период в Палмарес появился молодой лидер — Зумби. В борьбе против поработителей бывший слуга священника уже успел показать себя смелым и удачливым командиром. Зумби и его воины успешно отражали нападения португальцев на киломбо. Более того, они атаковали фазенды и освобождали рабов, вливавшихся в их ряды. Зумби возмутился условиями мира с губернатором: «Почему только рожденные в киломбо люди нашего народа могут быть свободны?»
В 1694 году на борьбу с повстанцами были брошены ударные силы португальской королевской армии. Вел их наемник из Сан-Паулу Домингос Жоржи Вельо (Domingos Jorge Velho), опытный в преследовании индейцев в лесах. В одном из боев Зумби был ранен, но смог убежать. Через год он встал во главе 2000 воинов. Мятежники разделились на несколько отрядов. Они атаковали небольшие города и захватывали оружие у местных полицейских гарнизонов. Во время боя командир повстанцев по имени Антонио Соарес (Antônio Soares) был ранен и попал в плен. Его подвергли пыткам, чтобы выведать тайное убежище Зумби, но путем угроз и мучений вырвать признание не удалось. Португальцы сменили тактику: пообещали пленнику свободу. Антонио поверил и согласился выдать своего вождя. 20 ноября 1965 года он привел португальцев к тайному укрытию восставших. Рассказывают, что, когда Зумби увидел вернувшегося Антонио, он обнял его… и получил удар ножом в живот. Португальцы атаковали убежище, и все, кто находился в нем, были убиты или попали в плен.
В 1997 году Правительство Бразилии признало Зумби дос Палмарес национальным героем. В 2003 году был принят законопроект, по которому день его смерти — 20 ноября объявлялся Национальным днем африканского самосознания (Dia Nacional da Consciência Negra). В настоящее время этот день признан официальным выходным в 436 городах Бразилии, в том числе в Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро.
В Салвадоре день 20 ноября статуса официального праздника пока не получил. Но разве город, где большинство жителей — люди африканской расы, сможет не отметить этот день? 20 ноября здесь проходят несколько маршей против расизма и расовой дискриминации. Один из них — в центре города. Эта демонстрация идет по улице Авенида 7, от площади Кампу Гранде до здания городского Парламента. В ней участвуют религиозные и общественные объединения, члены которых в большинстве своем — афробразильцы, и представители организаций, занимающихся социальной работой в бедных и неблагополучных кварталах, где основная часть населения — потомки рабов.
Второй марш проходит в районе с говорящим названием Либердаде (Liberdade). Это слово означает «свобода». Именно в этой части Салвадора проживает больше всего людей африканской расы. В шествии на Либердаде участвуют карнавальные блоки Иле Аийе (Iiê Aiyê), Кортсжо Афро (Cortejo Afro) и Мале де Бале (Malê de Balê). Слова «Иле Аийе» на языке йоруба означают «дом африканцев»; Кортежо Афро — название понятное, кортеж — он и в Африке кортеж; а Мале де Бале («танцующие мале») назвали себя в честь салвадорских восставших рабов.
Это были пленники из мусульманских регионов Африки, страдавшие не только от тягот рабства, но и от религиозной дискриминации. Их называли мале (malê), что с языка йоруба переводится как мусульманин. Мале были опытными воинами. Они разработали план восстания. Свой мятеж эти люди называли «джихад» — священная война. В ночь с 25-го на 26 января 1835 года отряд восставших вышел на улицы центрального района Витория (Vitória). Они шли по направлению к окраине Аква дос Менинос (Áqua dos Meninos), где планировали соединиться с другой группировкой, а затем идти захватывать окрестные фазенды и поднимать рабов на борьбу. В планы мале входило свержение правительства Баии и установление своей власти в регионе. Но силы были слишком неравны для того, чтобы осуществить это. В районе Аква дос Менинос мале были окружены солдатами и разбиты в бою: 200 человек попали в плен, из них 4 лидера восстания были расстреляны.
В мероприятии на Либердаде также участвует коллектив, играющий популярную музыку в афростиле, который называется «Ос Негоес» («Os Negões»). Слово «nego» (негу) на местном диалекте означает темнокожего человека. Оно не считается обидным, употребляется как ласковое и дружеское обращение. Часто говорят друг другу «negão», то есть большой «nego», так как «-ãо» — это увеличительный суффикс. «Os Negões» — множественное число от «negão». Получается что-то вроде «супер-негры».
Еще один марш проходит в Нижнем городе. Его организует Движение народной культуры в пригороде (Movimento de Cultura Popular de Subúrbio). Нижний город находится в низине, отсюда и название, но, к сожалению, Нижний город называется так не только в прямом, но и в переносном смысле. Это окраинные районы Салвадора, где уровень жизни ниже, чем в центре. Здесь меньше праздника и больше политики. Как сказал один из организаторов акции — Раймилтон Карвальо (Raimilton Carvalho): «В этот день мы говорим о нашей борьбе и наших победах от дней Зумби до нашего времени».
Последние дни Империи Донов Педро
Бразилия была Империей с 1822 но 1889 год. Правили страной Император Дон Педро I, затем его сын Император Дон Педро II. Так что на вопрос, «сколько в Бразилии донов Педро?», можно со всей серьезностью ответить, что донов Педро много, но тех, чей титул пишется с большой буквы, всего два.
В 70-е годы XIX века в Бразилии стали широко пропагандироваться идея аболиционизма (освобождения рабов) и идея республики. Была основана политическая Республиканская партия, правда, она не смогла выдвинуть в Сенат ни одного депутата. У общества были более важные проблемы.
Идея освобождения рабов имела ярых сторонников и столь же ярых противников. Наконец, в 1888 году принцесса Изабел подписала «золотой закон» об отмене рабства. Император Дон Педро II был серьезно болен диабетом, и с 1887 года его дочь исполняла обязанности правительницы.
Эта реформа нанесла значительный ущерб экономике страны. Сахар и кофе, основные экспортные товары, производились за счет бесплатного рабского груда. Владельцы фазенд были возмущены тем, что потеряли самую ценную часть своего имущества — рабов, и не получили за это никакой компенсации.
Много недовольных императорской властью было в армии. После победы в тяжелой пятилетней войне с Парагваем солдаты и офицеры ждали перемен к лучшему, а их не было. Зарплаты офицеров оставались маленькими, в армии царила коррупция. В 1887 году был сформирован так называемый «Военный клуб» — политическая организация офицеров, возглавил которую маршал Деодоро да Фонсека (Deodoro da Fonseca). В свою очередь, монархия назначила нового президента Совета министров Афонсо Селсо де Ассис Фигейредо де Оуро Прето (Afonso Celso de Assis Figueiredo de Ouro Preto). Новоиспеченный начальник взялся за дело — стал рассылать армейских лидеров в отдаленные гарнизоны огромной Бразилии и создавать альтернативные вооруженные силы: Гражданскую гвардию и Черную гвардию, в которую призывались бывшие рабы. По казармам пошли слухи о том, что правительство собирается избавиться от армии. Несмотря на всю абсурдность таких вестей, среди солдат и младших офицеров нашлись те, кто этому поверил.
Утром 15 ноября 1889 года возмущенные воины во главе с маршалом Фонсека вошли в здание Совета министров. Солдаты, охранявшие министерство, не оказали сопротивления. Присутствовавший там маршал Флориано Пейшото (Floriano Peixoto) заявил, что отказывается воевать против бразильцев. Маршал Фонсека встретился лицом к лицу с президентом Афонсо Селсо, потребовал личной встречи с Императором и заявил, что вручит первому лицу страны список людей, которых он видит на должностях в обновленном министерстве. Маршал не думал о государственном перевороте, он стремился всего лишь избавить страну от некомпетентных политиков. После этого Деодоро ушел домой ждать возвращения в Рио главы государства. Дон Педро 11 находился в своей резиденции в Петрополисе, в 65 км от столицы. Ранним утром он получил по телеграфу известие о случившемся и не придал этому значения. Только после второй телеграммы в 11 часов утра Император выехал в Рио на поезде.
Во время этой задержки юродской Парламент Рио-де-Жанейро принял решение провозгласить в стране республику. Разумеется, Парламент города не может говорить от имени страны, но чего не бывает в смутное время! Началось формирование нового правительства, первым лицом которого решили сделать маршала Деодоро Фонсека, не заручившись даже его согласием. На следующий день появилось известие, что Император собирается назначить новым президентом Совета министров личного врага маршала. Этим была поставлена последняя точка. Деодоро Фонсека принял пост Президента Бразилии. Император был вынужден отречься от престола и в 24 часа покинуть страну вместе с семьей. Дон Педро II уехал в Португалию. Последние годы жизни он провел во Франции.
Мне стало интересно, кем был этот политический деятель Афонсо Селсо. А был он министром экономики, по образованию — юристом, специализировался на гражданском и экономическом праве. Возможно, в своих манипуляциях с армией он руководствовался экономической логикой. Призванный навести порядок в стране и укрепить положение правящей династии он «выполнил» обе задачи с точностью до наоборот.
Мне стало интересно, кем был этот политический деятель Афонсо Селсо. А был он министром экономики, по образованию — юристом, специализировался на гражданском и экономическом праве. Возможно, в своих манипуляциях с армией он руководствовался экономической логикой. Призванный навести порядок в стране и укрепить положение правящей династии он «выполнил» обе задачи с точностью до наоборот.
Сегодня 15 ноября в Бразилии — официальный выходной, День провозглашения Республики. Какой-то особой программы праздника в этот день в Салвадоре я не видела. Не слышала и о том, чтобы в Рио или в Сан-Паулу проходили какие-то мероприятия, связанные с событиями 1889 года. Это просто нерабочий день, который каждый использует по своему усмотрению. Загородные отели в праздничный день и еще плюс один-два дня наперебой предлагают отдохнуть на лоне природы, у моря. Чтобы повысить привлекательность отдыха, отели приглашают на свои концертные площадки модные музыкальные коллективы. В Рио-де-Жанейро 15 ноября 2011 года выступала Бритни Спирс, отнюдь не бесплатно. Выступлением в Салвадоре открыл свое турне по стране классик босановы Жоао Жилберто (João Gilberto).
«Золотой закон» со свинцовой изнанкой
Явного расизма в Салвадоре нет. Кому захочется в городе, где 53 % населения — потомки африканцев, прослыть расистом? В Сан-Паулу, к сожалению, были случаи уличных конфликтов, возникших на почве расовых предрассудков. Нужно сказать о том, что Сан-Паулу — город, живущий особой жизнью. Это мегаполис, превосходящий по размерам Москву, это экономический центр, где зарплаты и уровень жизни населения значительно выше, чем в целом по стране. Со всей Бразилии туда съезжаются люди в надежде сделать карьеру или хотя бы выбраться из бедности. Высокая конкуренция на рынке труда, постоянное напряжение, неуверенность в завтрашнем дне порождают тревожность, дискомфорт и агрессию. В Сан-Паулу живет немало молодых людей с низким уровнем образования, осознающих, как малы их шансы занять достойное место в жизни. В такой обстановке конфликт может вспыхнуть по любому поводу. К тому же через СМИ и Интернет приходит информация о расовых столкновениях и расистских организациях в других странах. К сожалению, есть подростки и молодежь, готовые следовать этой «моде».
В Бразилии расизм существует в скрытом виде. При приеме на работу или назначении на более высокую должность, когда прочие условия равны, предпочтение отдается кандидату с более светлой кожей. Серьезной социальной проблемой является то, что людей с высшим образованием среди потомков европейцев в несколько раз больше, чем среди потомков африканцев.
Корни сегодняшних трудностей лежат еще в XIX веке, когда принцесса Изабел подписала свой «Золотой закон» об освобождении рабов. Временная властительница (Император Педро II находился на лечении в Европе) провела радикальную реформу и не сделала ничего, чтобы смягчить ее последствия. После принятия закона об освобождении почти 800 тысяч новых граждан Империи оказались в условиях, худших, чем рабство. На фазенде все было расписано до мелочей: где спать, во сколько вставать, куда идти, что делать, что есть на обед и в какое время обедать — невольникам оставалось только подчиняться. Они никогда не выходили за пределы земли сеньора и не имели представления о том, какова жизнь за забором фазенды. Их день с утра до вечера (на протяжении 10–14 часов в сутки) был заполнен монотонным, изматывающим физическим трудом. В таких условиях жили несколько поколений рабов. Фазенда была их миром, другого они не знали. Невольников никогда ничему не учили, кроме основ христианской религии, и те в головах рабов переплетались с африканскими легендами и суевериями. Рабы были, по сути, взрослыми детьми. Они мечтали о свободе, только для них это было что-то далекое, блаженное и прекрасное, вроде христианского рая или волшебных островов африканских легенд.
Однажды двери фазенды распахнулись и невольникам объявили: теперь вы свободны! Справившись с шоком от радости, они побежали в города, думая, что там прекрасная жизнь. Городов раньше большинство рабов не видели и имели смутное представление о том, что это такое. Действительность принесла им жесточайшее разочарование. Неграмотные, без единой монетки за душой, не обученные ремеслам, наивные и ничего не понимающие в городской жизни, как они могли устроиться?
Бедняги жили под мостами и в хибарах, сколоченных из чего попало, нанимались за гроши на черную работу, попрошайничали, крали все, что плохо лежит (голод не тетка), грабили по ночам прохожих на улицах. Представьте страну, где на улицы выброшено 800 тысяч подростков без средств к существованию, без дома, без всякой помощи. Такой была Бразилия в 90-е годы XIX века. Именно в это время образовались фавелы, и страну захлестнул вал преступности.
В среде рабов стащить у хозяина кусок мяса с кухни или сахарную голову с сахародельни считалось чем-то вроде «удачной охоты». Не везде кормили досыта, а желудок требует свое. У раба на фазенде было одно желание — физически выжить. И они выживали, вопреки каторжному труду, плохому питанию, скученности, безысходности. И с такой моралью, когда главное — просто быть живым, украсть — не грех, стремиться не к чему, если сегодня ты сыт, — чему люди могут научиться и чего добиться? Бывших рабов ни в коем случае нельзя было оставлять без помощи и контроля. Их можно сравнить с детьми, выросшими в закрытом сиротском учреждении. Более неподходящих людей для реалий капиталистической экономики и представить нельзя.
Необходимо было дать освобожденным невольникам возможность постепенно приобретать навыки самостоятельной жизни: выделять бесплатно участки земли; давать денежные пособия, хотя бы минимальные; постоянно учить, направлять, контролировать. Ничего этого сделано не было. Поэт Оливейра Силвейра писал о Дне освобождения рабов: «Тринадцатое мая — день предательства, свобода без крыльев, голод без хлеба». Подумать только, скольких проблем стране удалось бы избежать, если бы была проведена необходимая постреформная политика.
Бедность передается по наследству. Преступный мир всегда находит пополнение среди неимущей и необразованной молодежи. Более ста лет Бразилия не может справиться с уличной преступностью. Каким прекрасным городом был бы Салвадор — теплый, пляжный, красивый, гостеприимный, культурно богатый и веселый, если бы он был еще и безопасен! К сожалению, сегодня его таким не назовешь — «спасибо» принцессе Изабел. Конечно, рабов нужно было освободить, но освобождение само по себе — полумера. Неужели нельзя было задуматься о том, где и на что будут жить эти люди?! Сразу резко усилилось социальное неравенство, был создан слой людей, живущих в крайней нищете. В XX веке от них отгораживались высокими заборами, охранниками у ворот, многочисленными патрулями полиции на улицах. В 2000-е стало понятно, что все в «одной лодке» и никуда от своих сограждан не деться.
В современной Бразилии существуют программы поддержки молодых афробразильцев, нацеленные на то, чтобы помочь им получить профессию. Для них открываются бесплатные курсы, выделяются льготные места в университетах. Только это все же не панацея. Для того чтобы учиться в университете, нужна школьная база знаний и навыки дисциплины. К сожалению, выпускники периферийных школ часто не могут похвастаться ни тем, ни другим. Детей фавел в первую очередь нужно научить планировать и шаг за шагом выполнять задуманное, а не жить одним днем. Социальных лифтов в Салвадоре хватает. Энергичный и трудолюбивый человек даже без образования может добиться успеха. Например, мойщик машин на автозаправке может дорасти до исполнительного директора, управляющего несколькими заправками.
Моя хорошая знакомая Розиналва приехала в Салвадор из провинции на заработки, не имея ни гроша, и начала свой трудовой путь с места домработницы. Со временем ей удалось скопить какую-то сумму, и она смогла снять помещение и купить часть оборудования для небольшого ресторанчика, остальное Розиналва взяла в аренду. И теперь она вместе с дочерью трудится в ресторане, который приносит стабильный доход. Жаль только, что немногие бедняки умеют видеть эти возможности и обладают достаточным терпением и целеустремленностью, чтобы реализовать их.
У меня много друзей среди афробразильцев. Это доброжелательные, веселые, отзывчивые люди. Они талантливы: обладают природным артистизмом, у большинства есть отличное чувство ритма и музыкальный слух, движения их весьма грациозны. Если афробразильцы рисуют или занимаются дизайном, на свет является буйство красок. Они обожают яркие, сочные цвета и контрастные сочетания. Их произведения искусства, буквально, переполнены энергией и витальной силой. У них богатая фантазия и много идей.