- Не забыл. Не имею. Не потерял, - выпрямился Сезар, взял двумя пальцами именную пластинку, сунул в нагрудный карман и затянул "молнию". Не сводя глаз с Ленгстона, с подчеркнутой вежливостью сказал:
- Извините: я не знал, что в эти, вероятно, частные владения без какого-то вида пропуска входить нельзя. Извините, что нарушил покой. В ремонте не нуждаюсь. С вашего разрешения, вернусь на свою черепаху.
Махнув рукой, словно прощаясь, он повернулся, чтобы уйти прочь.
- Вас сейчас подвезут, - насмешливо бросил Ленгстон.
4
"Вас сейчас подвезут".
Если бы не связали руки, он бы им показал "подвезут", он бы им показал...
Этот олух Ленгстон, застыв с вытянутой правой рукой, левую держал на широком ковбойском ремне, пальцами барабанил по обтянутым медью двум рядам дырок, - но, выясняется, не просто барабанил, а нажимал кнопки дистанционного управления: иначе каким образом вспыхнули надписи на куполе и неизвестно откуда вынырнули бесшумно две авиетки с поперечными голубыми полосками.
- Подождите, - сказал Ленгстон; когда же Сезар решительно двинулся, крепко схватил его за рукав комбинезона. Сдерживаемая злость рванулась из Адама: он коротко, сверху вниз ребром ладони ударил по запястью Ленгстона. В тот же миг на него набросились и начали вязать. И он позволил им это, выругав себя за потерю душевного равновесия: спокойствие, спокойствие и выдержка ему сейчас крайне важны. Следует взвешивать каждый шаг. Эксперимент, похоже, затягивался и конца ждать придется, вероятно, долго. Но несмотря ни на что, приборы обеспечения жизнедеятельности и контроля все зафиксируют, а на базе после возвращения показатели расшифруют. Главное - спокойствие. Он здоровый и нормальный парень, вот. Из этого и следует исходить. До пенсии осталось пять лет, пенсия предполагалась в полном размере, плюс надбавка. Ни одна комиссия не должна усомниться, что он способен продолжать полеты. Итак, спокойно, что бы ни случилось, на все реагировать нормально. Все принимать как действительность, но помнить, что это сон. Пусть убеждаются: на ситуации он реагирует сознательно, но помнит, что на самом деле они не существуют. Он продолжает лететь своим курсом. И еще - вести себя с этими фантомами... лояльно. Немножко юмора. Воспринять все как есть.
- ...А я ведь сразу понял - он ненормальный, - говорил Ленгстон, пока Сезара вели к авиетке, - и мигом подключился к системе. Что, думаю, за явление? Нет индивидуальной карточки. Возможно, думаю, иностранца случайно занесло, но служба обнаружения такого бы не допустила. Да и без карточки... Ленгстоном меня называет, правда, Николя, был, кажется, у меня такой предок. Мы-то, Ленгстоны, считай, не меньше трехсот лет здесь живем. И всегда соблюдали распоряжения властей. Чтобы какие-то бродяги без карточек ходили... нет, такого не позволим...
Врачи - так Сезар определил профессию людей, захвативших его, пропускали мимо ушей болтовню Ленгстона. Убедившись, что их подопечный успокоился, слегка придерживая его за локти, подсадили в авиетку, и младший, с плоским лбом в залысинах, сведя на переносице тонкие и густые брови, спросил:
- Шеф, проверим здесь?
Второй, высокий, представительный, с густой шевелюрой и грустными, словно застланными пеленой тумана, глазами, неспешно пожал плечами: можно здесь, можно и дома. Потом взглянул на лысого и пошутил:
- Спросим сейчас у пациента.
- Если вы намереваетесь проверить мою индивидуальную карточку, - сказал Сезар, - то я, честно говоря, не знаю, где она. А показывал свою именную пластинку, но она не удовлетворила.
Врачи переглянулись.
- Разрешите и нам взглянуть, - не протягивая руки, сказал лысый.
- Это универсальный документ, - зачем-то уточнил Сезар.
- Тем лучше, - кивнул старший и взял пластинку.
Рассматривал недолго и не стал скрывать удивления.
Они уже летели, слегка покачиваясь, летели низко, через иллюминатор хорошо была видна высокая трава, рыже-зеленая, которую не косили уже не один год.
- Там и фотография и печать, - сказал Сезар, отрывая взгляд от Земли, все как и положено.
Старший кашлянул и протянул пластинку лысому.
- Девяносто пятый год? - спросил тот сразу.
- Ну да, - кивнул Сезар.
- Сколько же вам лет? - подался к нему лысый.
- Сорок семь.
- Извините, я хотел бы поставить вопрос точнее: когда вы родились?
- Думаю, в тысяча девятьсот сорок восьмом. Там указано.
- Да, да, обозначено. Может, проверим здесь, а, шеф? - щурился лысый.
- Спешите удостовериться?
- Нет, шеф, лучше развеять сомнения в момент их возникновения, гоготнул лысый. - По крайней мере, это не бьет по голове или, как говорили наши предки, - он посмотрел на Сезара, - по карману.
- Наше дело маленькое: проверить, все ли нормально у пациента с головой. А дальше пусть разбираются кому положено. За то нам баллов не насчитают. Попытайтесь найти данные о нем. - И старший повернулся к Сезару: - Как вы себя чувствуете?
Сезар еще не понял, о чем идет речь. Наблюдал, как лысый, поглядывая на пластинку, быстро, как пианист, нажимает какие-то клавиши, а на маленьком экране бегут зеленые буквы и цифры, - невольно следил за тем экраном и ответил машинально:
- Хорошо. Относительно аппаратуры - не имею никаких сомнений, она своевременно сделает все необходимое. Реальность воспринимаю как сон и знаю, что это сон...
- Это ваша концепция мира? - насмешливо переспросил лысый. Он уже получил результат и ждал.
- Я знаю, что все это мне снится. - Сезар спадал то, что и должен был сказать, дабы там, на базе, потом не усомнились в его искренности.
- Вы не спите, - настороженно заверил шеф.
- Конечно, нет. - Сезар улыбнулся, улыбнулся иронически.
- А какой сейчас год? - не выдержал лысый.
- Оставь, не наше дело, - сказал шеф. - Что у вас?
- Адам Сезар в системе не значится. Такого человека в системе нет. И на всей Земле в запасниках тоже не значится.
- Ну, запасники-то созданы не более столетия...
- Вы действительно полагаете, что...
- Это не наша забота...
- Черепаха, она, конечно, навевает...
- Пускай. Проверим-ка его здесь. - Старший обратился к Сезару: Извините, но пришлось вас пеленать, - кивнул на связанные руки, отстегнул застежку, широкий резиновый ремень зашелестел, выровнялся и упал на пол. Так лучше. Сейчас мы к вам подключим приборы.
- Пожалуйста, уважаемые. - Сезар широко развел свободные руки.
Его быстро и ловко опоясали датчиками, на голову натянули какую-то корону с множеством трубок и тонких проводов.
- Не жмет? - спросил старший.
- Я привык, - милостиво улыбнулся Сезар.
- Ну что ж. Картон, в таком случае включайте, - распорядился шеф, и лысый поспешно клацнул тумблером.
Минуту царило молчание, только слегка приглушенно работали двигатели авиетки. Сезар видел, как лысый буквально впился в экран - иначе, чем первый раз, - происходящее он там не видел, но, вероятно, заметил что-то неожиданное: брови у лысого вытянулись в одну линию, а губы плотно сомкнулись. И когда сеанс явно окончился, лысый для полной достоверности повторил его в другом режиме и только потом нехотя, даже с некоторой боязнью выключил прибор.
- Вы чем-то удивлены, Картон?
- Нет, шеф, я давно разучился удивляться.
- Не доверяете показателям?
- Как можно, шеф. - Лысый вынужденно улыбнулся.
- Какое состояние у пациента?
- Вполне здоров: и физически и умственно. И умственно...
- Симуляция?
- Исключается.
- Коэффициент?
- Слабенький, то есть средний. Семьсот девяносто шесть. Принадлежит к лучшей половине человечества.
- Потенциальные возможности?
- Пять и шесть десятых процента. Жить можно безбедно. А карточки не имеет.
- Это не наша забота. Мы свое сделали. В клинику Адама Сезара отправлять незачем.
- Тогда курс на ближайшее отделение координации общественного равновесия.
5
- Имя?
- Там указано.
- Вы должны точно и кратко отвечать на вопросы. Желательно без эмоций, пояснений и рассуждений. Конкретно на поставленный вопрос. Не считайте моей прихотью. Этого требует систематика. Узлы машинной памяти не загромождаются лишней информацией. Имя?
- Адам Сезар.
- Год рождения?
- Тысяча девятьсот сорок восьмой.
- Место рождения?
- N, округ Шауберг, околица номер тринадцать, ферма Калхауз. Но там было четыре фермы...
- Ясно. Где и когда учились?
- Грамон. Шестьдесят шестой год. Школа космического пилотирования. Три года. Потом там же, в высшей школе астронавтики.
- Место работы?
- База "Грамон".
- Специальность?
- Астронавт первого класса.
- Должность?
- Командир корабля "Глория".
- С какого года летаете?
- С восемьдесят шестого. За орбиту Луны, имеется в виду.
- Курс вашего последнего рейса?
- Межгалактическая станция "Кентавр-2".
- Цель?
- Доставка аппаратуры.
- Старт?
- Семнадцатого февраля девяносто пятого года.
- Как проходил полет?
- Межгалактическая станция "Кентавр-2".
- Цель?
- Доставка аппаратуры.
- Старт?
- Семнадцатого февраля девяносто пятого года.
- Как проходил полет?
- Нормально.
- Стенограмма полета велась?
- Да. На базе и на корабле.
- У вас не было ощущения, что произошла авария?
- Показалось, будто "Глория" содрогнулась. Действительно, показалось, иначе мы бы с вами не разговаривали.
- Как вы оцениваете свое состояние?
- Удовлетворительно.
- Вас не удивляет происходящее?
- Ну... не совсем. Полагаю, это сон?
- Не хотите верить, что за какое-то мгновение оказались на Земле, да еще в местах своего рождения?!
- Да. Поверить трудно.
- Другие гипотезы?
- Возможны галлюцинации. Подобное случается. Космос как-никак. Потом проходит.
- Еще?
- Может, психологи запланировали какой-то эксперимент.
- Без вашего ведома?
- Да. Не поставив меня в известность. Возможно, это нужно для успешного завершения полета.
- Какую же линию поведения вы избрали... гм, в своем сне?
- Быть самим собой.
- Во сне?
- Да, Принимая его как реальность.
- И не забывая, что это... сон?
- Ну, насколько такое возможно.
- Но ведь перед вами не та действительность, которая могла бы присниться?
- Ну и что. Я ведь не изменился.
- Обязательно возникнут противоречия, разве нет?
- Тогда я буду успокаивать себя тем, что это сон.
- Хорошо. Помозгуйте над такой... сумасшедшей идеей. Вы неизвестным образом из полета вернулись на Землю, а там со дня вашего старта, скажем, минуло полторы сотни лет.
- Должен представить обстановку?
- Для начала.
- Ну, она приблизительно соответствует нынешней.
- Ваши действия?
- Как-нибудь приспособился бы.
- В незнакомом психическом климате?
- Все живое приноравливается к обстоятельствам.
- Безусловно! Но и обстоятельства к живому, верно? Но ими могут выступать и люди, верно?
- То есть смогут ли люди приспособиться ко мне? Если я один, а их много. Я проблемы здесь не вижу.
- Какие отношения были у вас ка Земле с людьми перед последним стартом?
- Обыкновенными. На работе деловыми. А в обыденности... Чисто утилитарными. Что-то купить, отдохнуть, обеспечить себя необходимым... Даже затрудняюсь ответить. Я имел солидное жалованье, и никаких проблем у меня не возникало. Деньги - это, знаете, своеобразное обеспечение функции коммуникации, соответствующий общественный статус, если хотите.
- Хорошо. Допустим, нравственные устои общества, в которое вы, будем считать, попали сейчас, не изменились, у вас бы с ним не возникло конфликтных ситуаций?
- Думаю, нет.
- При условии обеспечения функции коммуникации?
- Конечно.
- А для ее обеспечения необходимо работать?
- Ну да. Даром денег не платят.
- А если бы вам не нашли работы? Я надеюсь, вы понимаете, о чем идет речь: техника шагнула вперед и так далее, постоянное внимание окружения к вашей личности...
- Я мог бы и не работать. Я имел солидные вложения, страховой полис. Наследников у меня не было. А в нашем государстве такие вещи не теряют силы и через тысячу лет. Хватило бы дожить безбедно. Полагаю, коль техника ушла вперед, цены не столь уж и высокие.
- Умеренные. Хорошо, что у вас сохранилось чувство юмора. Итак, никаких проблем не видите?
- Нет, не вижу.
- Даже если бы демократию сменила фашистская диктатура?
- Как-нибудь свое дожил бы. То есть, я полагаю, хлопот со мной, одним выпавшим из времени, не было бы.
- Хорошо. Скажите откровенно: по-вашему, наш разговор - плод сонной фантазии, галлюцинаций или эксперимента?
- При всем уважении к будущей цивилизации и желании хотя бы краем глаза увидеть ее, я бы предпочитал лежать в кресле "Глории", а еще лучше - в боксе отдыха, лететь своим курсом и видеть прекрасные сны. Согласитесь, наша действительность лучше любых утопических фантазий!
- Согласен. Тем более что будущее в таких конкретных очертаниях присниться вам не может. Вам. Для нас же - что реальность.
- Я согласен. Теперь я с вами согласен.
- Прекрасно, что мы с вами находим общий язык. Если вы и дальше не будете возражать, думаю, никаких недоразумений не возникнет. А лучше всего, если спокойно воспримете то, что я вам сейчас скажу. Как реальность. Лучше для вас.
- Я всегда верил: моя страна желает своим гражданам только хорошего.
- Вот-вот. Это основа основ, ее не в состоянии пошатнуть и века. Особенно гражданам, которые для ее блага каждую минуту шли на риск!..
- Я весь внимание.
- Возможно, сказанное сейчас мной причинит вам боль. Да иначе и быть не может... Надеюсь, вы воспримете известие мужественно, как и подобает астронавту. Вам его пока что хватало!
- Благодарю.
- Я и сам взволнован... Для всех нас это большая неожиданность, и потому удивление, радость и тревога - все вместе... Да! Медико-биологические данные свидетельствуют о вашем абсолютном здоровье физическом, умственном и моральном!..
- Благодарю.
- Вы человек, лишенный галлюцинаций, не подвержены внешнему влиянию и так далее. Технико-социальные анализы - расшифровка нашей беседы, исследования "Глории" - подтвердили, что вы и вправду астронавт первого класса, гражданин N.
- Благодарю! Я искренне взволнован.
- И все, что перед вами, - действительность, конкретная реальность, точно такая же, какую вижу и я.
- Это облегчает ситуацию.
- Единственный нюанс: сегодня двадцатое июня две тысячи сто четырнадцатого года.
- Трагедия не столь уж большая. Наоборот. Я рад, что моя страна достигла еще большего благополучия.
- И страна радуется за Адама Сезара: пропав без вести более ста лет назад, он вернулся в ее объятия.
- Вот только мне кажется, что столетие я преодолел за какое-то мгновение.
- Нюанс, говоря откровенно, деликатный: сейчас этой проблемой занимаются математики, космологи-теоретики, одним словом, она вне пределов моей компетенции. Но в Грамоне, в нашем славном Грамоне, вам все растолкуют. Я же, как заместитель председателя окружного отделения координации общественного равновесия, от имени ваших земляков поздравляю вас с возвращением. Мы гордимся вами!
6
Кабинет был тот самый. Те же столы и кресла, портреты и картины, пушистые зеленые ковры, на окнах ш-торы из японского шелка.
Здесь 17 февраля 1995 года Адам Сезар получал летные документы и подписывал необходимые бумаги. И сейчас, ступив сюда, он подумал, что экспериментаторы нарочно сыграли на контрастах: сперва бросили его на целую сотню лет вперед, а потом снова вернули в обычную обстановку: одному богу известно, чего они хотят. Вопросительно-иронически посмотрел на куратора космического Центра, жилистого невзрачного мужчину, и тот догадался, о чем хотел поведать ему Сезар. Глубокомысленно поморгал под толстыми стеклами очков: да-да, мы, мол, нарочно скрупулезно воссоздали обстановку, ту, 17 февраля 1995 года, для вас все в прошедшем, далеком прошедшем, которое и вспоминать легко, оно просто навевает печаль, как воспоминание о невозвратном детстве.
- Господа, - сказал куратор, - с вашего разрешения, я сделаю краткую информацию, в которой одновременно и отвечу на волнующие каждого вопросы, в том числе и нашего уважаемого пилигрима. - Куратор легонько поклонился в сторону Сезара. - Вы догадываетесь, о чем идет речь. Каким образом Адам Сезар оказался в 2114 году? Я буду кратким: более подробные сведения вы получите в пресс-центре, кроме того, они будут опубликованы в специальных изданиях с научными комментариями, расчетами, гипотезами и т.д. Поэтому о сути. На сегодня имеем две версии удивительного возвращения Адама Сезара физическую и биологическую. Версия первая: "Глория" попадает в закапсулированный сгусток времени, возникший на сцеплении сил тяготения планет и отдельных систем. Подобно тому как цыпленок проникает в яйцо, не разбив скорлупу. Однако, скорость и масса "Глории" изнутри привели в движение содержимое капсулы, скорлупа лопнула, и цыпленок вылупился... только в другом пространственном измерении. Соответственно изменился и знак времени. Минус! Аппаратура сработала в обратном направлении. "Глорию" в одно мгновение, равное нашему столетию, отбросило назад. По мере приближения к Земле энергия минус пространства-времени иссякла и наконец перешла в обычное для нас состояние, тогда-то Сезар и приземлился. Никаких изменений ни в его организме, ни в системах корабля не произошло. Биологическая версия: каким-то образом - то ли под влиянием неизвестного излучения или опять-таки сил притяжения - корабль и Адам Сезар законсервировались и блуждали в космосе все эти сто девятнадцать лет, пока не оказались в той изначальной точке, в которую в подобных случаях возвращаются неизменно. И снова никаких изменений.
- Но ведь автоматика должна была посадить "Глорию" в Грамоне, а не там, где родился космонавт, - заметил кто-то из журналистов.
- Уважаемые, - снисходительно улыбнулся куратор, - в астронавтике отклонение в четыреста километров считается попаданием в "десятку".