- Карл Кремер, студент курса 1965 года в некоем университете, проговорил Кремер. - Студент-отличник, специализирующийся в психологии и социологии. Ты удивлен, отец?
- Почему же? И какой это был университет?
- Это моя тайна, - покачал головой Кремер. - Единственное, что было хорошего в моей жизни, происходило там. Так что университет не заслуживает, чтобы я его дискредитировал своей дурной славой. Как говорится, знание - это сила. Это я узнал еще в школе, отец. Весь мир представлялся мне лабораторией. Я мог войти в университетский двор и любому из тысяч студентов положить руку на плечо и выбрать того, кем я мог управлять, кого мог переделать, изменить так, как мне этого хотелось. Как я сказал, я хотел быть богом.
- Ты действительно пробовал этого добиться?
Губы Кремера сжались в мрачную линию.
- Пробовал, - сказал он. - О, я проводил над людьми великое множество экспериментов, пытаясь добиться власти над ними! Затем я выбрал себе одного подопытного кролика, паренька из хорошей, состоятельной семьи. Красивого парнишку с неотразимой улыбкой. Из этого парня я сделаю короля, сказал я себе. И у меня будет причина веселиться, потому что он будет пустоголовым королем, а я буду дергать ниточки, которые заставят его плясать под мою дудку.
- Но ты бросил эту затею?
- Он повесился на перекладине в университетском спортзале, - дрогнувшим голосом произнес Кремер.
- Почему?
Кремер горько рассмеялся.
Питер не шевелился.
- Мы живем в то время, когда все собираются в толпу, в стаю, - сказал Кремер, глядя в сторону. - Люди обретают в толпе жестокость и смелость. Одинокому волку остается мало шансов на выживание. Его подавляет простое большинство. Кажется, никто точно не осознает, за что он борется. Черные хотят быть белыми. Белые хотят оставаться белыми и приходят в ужас при мысли, что их мнение будет подавлено превосходством численного большинства, если станут принимать в расчет мнение чернокожих. Но они несут чепуху, отец. Говорят о чистых и нечистых. Люди, которые в конце концов вознесутся на вершину власти, отменят глупые различия между чистыми и нечистыми, между пороком и добродетелью. Они будут вынуждены стать конформистами, потому что у них не останется ничего, что придает смысл конформизму.
- Твой друг повесился, - осторожно напомнил ему Питер.
- Да, этот проклятый идиот покончил с собой! Я думал, он сознает, к какой цели мы идем. В конце концов, я понял, что ему нужен только я сам. Мне стало противно до тошноты, и я сказал ему об этом. И он повесился.
- А ты сбежал?
- Он оставил записку, - с горечью сказал Кремер. - Надо мной все смеялись. Они поверили в то, во что хотели поверить, - что я был таким же, как он. И я убежал, чтобы найти место и время снова все как следует обдумать. Вот тогда-то я и наткнулся на своих идиотов. Какое-то время мне было с ними любопытно. Они бродяжничали, было интересно наблюдать за ними. А потом произошла эта страшная резня на ферме. - У Кремера задергался уголок рта. - Я никогда не видел, чтобы люди проливали человеческую кровь просто ради потехи. Это... это было странное веселье. Во всяком случае, в самом начале. Им нужно было где-то скрыться, и я автоматически стал их лидером. У меня язык лучше подвешен.
- Это очевидно, - кивнул Питер.
- Мы набрели на это местечко, идеальное убежище. И вот вам! - Кремер вынул из кармана новую сигарету и закурил. - До тех пор пока Тэсдей работает на нас - кормит и укрывает, - мы нужны друг другу. Кто-то дежурит, пока остальные спят. Мы должны следить, чтобы Тэсдей или ты, Эмили или девушка не посмели восстать против нас. Но когда мы уйдем...
- Убив своих пленников, - уточнил Питер.
- Да, убив своих пленников, - мы разойдемся, и каждый из нас пойдет своим путем. Я сумею это сделать. Остальные не смогут, но пока не понимают этого. - Кремер недоверчиво покачал головой. - Дикость какая-то, отец. Старик понимает неравенство сил. Тэсдей скорее готов прожить несколько лишних дней, неделю или больше, чем восстать против этого неравенства. И он, конечно, прав. Ни у кого из вас нет возможности выбраться. Но как подумаешь, что человек так отчаянно цепляется за жизнь!
- Всегда есть шанс, что вы нас проморгаете, - сказал Питер.
- На это не рассчитывай. - Кремер глубоко затянулся. - Я рассказал обо всем, чтобы ты конкретно представлял себе свое положение. У тебя более изощренный ум, чем у Тэсдеев и у девушки. И у меня почему-то подозрение, что ты попытаешься улизнуть. Будет любопытно посмотреть, как ты будешь срываться с крючка. Но если ты не поймешь, что сбежать невозможно, будет уже не так забавно.
- Значит, ты играешь для меня роль Господа Бога?
- Так хоть не сойдешь с ума от скуки. - Кремер рассмеялся.
Глава 5
Кухня в замке Тэсдея, первоначально предназначавшаяся для обслуживания гостиницы, представляла собой громадное помещение с мраморным полом. В ней сохранилась старинная кухонная плита, которая топилась углем, с печью для обогрева помещения и с приспособлениями, которые в двадцатых годах считались самыми современными. На крючьях около плиты висели старые медные кастрюли и сковородки, до блеска начищенные Эмили. У стены красовался вместительный старинный буфет, полки которого прогибались под тяжестью сервизов китайского фарфора, - в количестве, достаточном, чтобы обслужить полный дом гостей. Кухня была оборудована лифтом для подачи готовых кушаний на верхний этаж, где располагалась главная столовая. В стены были вмонтированы старинные слуховые трубы, через которые можно было переговариваться, находясь на разных этажах. Центр кухни занимал длинный рабочий стол, за которым должен был орудовать шеф-повар, готовя блюда, которые затем подавались в столовую на лифте. В одном из углов была оборудована мясницкая, где повара разделывали говяжьи и бараньи туши, хранящиеся в чулане, охлаждаемом глыбами льда, которые, в свою очередь, запасались в погребе. Вероятно, в свое время эта кухня поражала своими размерами и оборудованием.
Разумеется, теперь в печи жгли не уголь, а дрова, которые в погожую погоду запасал для Эмили Тэсдей. Они использовали это просторное и гулкое помещение в качестве столовой - просто потому, что так было удобнее. Конечно, за эти годы они внесли в убранство кухни кое-что личное. Противоположную от плиты стену украшала огромная картина Тэсдея - натюрморт из фруктов, овощей и охотничьих трофеев. На дальней стене висел один из многочисленных портретов Эмили, на этот раз с белым пуделем, на шее которого был повязан голубой бант, который уютно устроился на полных коленях хозяйки. Вряд ли повара двадцатых годов нашли бы уместным присутствие здесь этого портрета.
Сейчас в этой громадной кухне Тэсдей и Эмили готовились обслуживать своих непрошеных гостей. На столе стояли витиеватые канделябры с зажженными свечами, которые разгоняли сумрак, наплывающий с горы Барчестер. Жаркий огонь, на котором Эмили жарила бифштексы из оленины и котлеты, обогревал кухню.
Они уселись за длинный стол - Кремер, высокий блондин Бен Мартин, зарезавший своего отца, гигант Джейк Телиски, рыжеволосая Труди и Питер. Очевидно, Дюк Лонг остался снаружи, на сторожевом посту. Джордж Манджер и Линда Грант тоже отсутствовали, хотя о них говорили.
- Джордж хочет, чтобы я отнес обед ему и даме, - сказал Телиски Кремеру.
- Пусть спустится сюда, - заявил Кремер. - Я не хочу, чтобы сегодня вечером мы сидели по разным углам. Один Бог знает, когда сюда заявятся полицейские, так что нам лучше быть вместе.
- Пойду скажу ему, - сказал Телиски и вышел.
Как ни тяжело было на душе Эмили, обед она приготовила необыкновенно вкусный. Превосходно зажаренные бифштексы с золотистой корочкой истекали ароматным соком. Кроме того, были поданы жареный картофель с луком и внушительная миска с зеленым салатом из огурцов, лука и помидоров. Питер почему-то решил, что это любимые блюда Тэсдея, приготовленные специально по его вкусу.
Стол был накрыт таким образом, что Тэсдей с Эмили сидели у дальнего конца, а остальных отделяло от них футов шесть свободного пространства. Видимо, старики хотели уединиться, насколько это было возможно в данных обстоятельствах.
Кремер погрузился в молчание, в то время как Мартин жадно поглощал еду, а Труди Гаррет, игнорируя свою тарелку, все внимание перенесла на Питера.
- Ну и роскошная же у вас машина! - сказала она. - Я никогда не каталась на "ягуаре".
- Она неплохо ходит, - сказал Питер.
Мартин оторвался от сочного бифштекса.
- На ней, наверно, запросто можно обогнать полицейскую машину, точно?
Питер пожал плечами.
- Она без труда делает девяносто миль в час, - сказал он. Единственная проблема в том, что такую скорость можно развить только на специальных автострадах. - Он усмехнулся. - Если вы думаете на ней смыться из Барчестера, думаю, полиция сможет ее догнать.
Мартин задумался, царапая тарелку острым ножом.
Питер пожал плечами.
- Она без труда делает девяносто миль в час, - сказал он. Единственная проблема в том, что такую скорость можно развить только на специальных автострадах. - Он усмехнулся. - Если вы думаете на ней смыться из Барчестера, думаю, полиция сможет ее догнать.
Мартин задумался, царапая тарелку острым ножом.
- Я бы с удовольствием прокатилась в ней при лунном свете, мечтательно протянула девушка.
При этих словах Кремер словно очнулся.
- Об этом забудь! - резко заявил он. - Достаточно с нас и одной идиотской прогулки при луне! Мы могли бы оставаться здесь сколько угодно, если бы Джорджу не вздумалось совершить свою проклятую вылазку!
- Ты слышал, как он весь день напевал этой куколке? - смеясь, сказала Труди. - Уж мне-то это нисколечки бы не понравилось.
- Не каждую даму возбуждает, когда ее колотят, - сказал Мартин, на минуту оторвавшись от еды.
Кремер лениво усмехнулся.
- Манеры трубадуров ухаживать за своими возлюбленными во все века имели успех, - заметил он и повернул голову к двери.
Там появился Телиски, а за ним - девушка.
Питер почувствовал, как напрягся. Он никогда не видел такой застывшей маски ужаса на лице человека. Линду Грант он запомнил веселой, милой и приветливой девушкой. Лицо, которое сейчас предстало перед ним, было жуткой карикатурой на лицо прежней Линды. Под запавшими, полными ужаса глазами лежали темные круги. И при этом девушка была дико, нелепо раскрашена! На веках - густые синие тени, на ресницах - черная тушь, небрежно намазанные алой помадой губы походили на шрам. Когда Питер видел девушку в магазине, на ней почти не было косметики. Сейчас она стояла перед ними в белой ночной рубашке, едва доходящей до колен, и по всему было видно, что, кроме рубашки, на ней ничего больше не было. Она двигалась словно придавленная стыдом.
Увидев Питера, девушка остановилась и обхватила себя руками, как бы пытаясь спрятаться. Очевидно, ей не было известно о его присутствии. Испачканные кричащей помадой губы приоткрылись, как будто девушка хотела позвать его на помощь, но она не издала ни звука.
- Ну давай, малышка, - сказал Телиски. - Ты тоже можешь поесть, пока можешь.
Труди Гаррет пронзительно хихикнула:
- Так вот зачем Джорджи попросил у меня мой набор косметики! Он хотел придать тебе сексапильности. О Господи, ну и умора!
Питер встал.
- Здесь есть место, мисс Грант, - сказал он, выдвигая стул рядом с собой.
- Джорджи это не понравится! - предупредила Труди.
Линда Грант быстро подошла к стулу, который держал Питер, села и тесно придвинулась к столу, словно стараясь сделаться как можно более незаметной.
Питер с секунду смотрел на нее, а затем подошел к плите, где Эмили накладывала еду на тарелку для девушки.
- Дайте мне полотенце, - попросил он.
Кремер и все остальные перестали есть и наблюдали за ним. Эмили дала Питеру полотенце, и он смочил его холодной водой из-под крана. Вернувшись к столу, передал полотенце Линде Грант.
- Пожалуйста, можете привести себя в порядок, - сказал он и услышал презрительный смешок Кремера.
- Джентльмен при всех обстоятельствах, - откомментировал тот.
Линда начала ожесточенно стирать с губ помаду. Когда она закончила, на полотенце остались кроваво-красные пятна.
Питер обратился к Труди Гаррет:
- Вы не могли бы подыскать для нее какую-нибудь одежду?
- Джорджи это не понравится, - ответила рыжая девушка, глаза ее возбужденно блестели.
- Принесите ей что-нибудь, - тихо, но властно приказал Питер.
Труди оглянулась на Кремера, который лишь усмехался себе под нос.
- Ну, если что-нибудь, просто для смеха, - сказала Труди и быстро вышла из комнаты.
- Хочешь позволить ему показать шоу? - спросил Кремера Мартин.
- А ты можешь придумать что-нибудь более интересное? - отозвался тот.
Питер занял свое место рядом с Линдой.
- Что вы здесь делаете? - прошептала она.
- Мне не повезло, и я оказался в замке, - сказал Питер. - У вас что-нибудь болит?
- Не физически. - Она вздрогнула.
- А ваши ноги?
- Мне пришлось карабкаться по горам босиком, - прошептала Линда. Господи, мистер Стайлс, что с нами будет?
- Ничего хорошего, - угрюмо сказал Питер.
- Есть у нас какой-нибудь выход?
- Я еще его не нашел, - тихо сказал он.
- Парень, который притащил меня сюда... он просто ненормальный, - почти всхлипнула Линда.
- Таков наш современный мир, - сдержанно отозвался Питер.
Линда судорожно вцепилась в край стола.
- А меня ищут?
- Они были здесь и ушли, - сказал Питер. - Их отослал прочь Тэсдей.
- Не понимаю, - потрясенно прошептала она.
- Если бы он этого не сделал, мы все погибли бы.
Они разговаривали так тихо, что вряд ли их могли услышать Кремер и его сообщники на другом конце стола.
Вскоре вернулась Труди и принесла черные кружевные трусики и оранжевую комбинацию. Она приблизилась к Линде и бросила белье перед ней на стол.
- Это лучшее, что я смогла подобрать для тебя, милашка, - сказала она.
- Идите оденьтесь, - сказал Линде Питер.
- Слева, за дверью, есть комнатка, - отозвалась от плиты Эмили.
- Ну-ка, постой! - раздался незнакомый голос. - Что это ты задумала, беби?
Питер услышал, как у Линды вырвался судорожный вздох. Он обернулся и увидел в дверях вновь прибывшего - высокого парня с рыжеватыми волосами в стиле "битлов", с гитарой, переброшенной через плечо. Это мог быть только Джордж Манджер.
- Ее туалет из ночной рубашки оскорбляет тонкий вкус мистера Стайлса, ехидно сказал Кремер.
- Плевать я хотел на мистера Стайлса! - набычился Джордж.
- Я принесла ей симпатичное бельишко, Джорджи, - проворковала Труди.
- Мне она нравится такой, какая она есть, - упрямо наклонил голову Джордж.
- Пойдите и переоденьтесь, - спокойно повторил Питер Линде.
Казалось, она была не в силах сдвинуться с места. Джордж медленно направился к ней. Питер понял, что Линда имела в виду, говоря о его сумасшествии. В его близко поставленных глазах сверкало явное безумие.
- Всем нам подойдет некоторая смена декораций, - заметил Кремер.
Джордж остановился в двух шагах от Линды; в уголке его рта блеснула струйка слюны.
- Тогда пусть переодевается здесь, чтобы мы все могли видеть, - сказал он.
- Идите туда, куда вам сказала Эмили, - сказал Линде Питер.
Джордж засмеялся резким, скрипучим смешком. Протянув руку к девушке, он сдернул рубашку с ее плеча.
И Питер наотмашь ударил его по лицу. Удар был таким внезапным и сильным, что Джордж с размаху плюхнулся на каменный пол. Раздался треск дерева, гитара разбилась.
Джордж поднял помутившийся взгляд, на его подбородке алела струйка крови. Затем он вскочил на ноги, и в руках у него оказался отнятый у Питера револьвер.
- Ах ты, ублюдок! - заорал он.
- На твоем месте я не стал бы стрелять, Джордж, - тихо, но веско произнес Кремер. - Один выстрел, и на нас бросится весь город. Можешь его просто отколотить, если желаешь.
- Проклятый недоносок! - вздрагивающим от злобы голосом произнес Джордж. Не отводя от Питера полного ненависти взгляда, он сдернул с плеча шнур, на котором болталась разбитая гитара, и отшвырнул ее прочь.
- Идите переоденьтесь! - приказал Питер Линде.
Не глядя, он знал, что она потихоньку пробирается к комнате, указанной ей Эмили. Больше никто не двигался. Послышался щелчок, и в руках Джорджа сверкнуло лезвие складного ножа.
- Сволочь! - страшным, свистящим шепотом проговорил Джордж сквозь стиснутые зубы и бросился на Питера с ножом.
В Корее Питер служил в группе коммандос. Он и сам слегка удивился тому, что сумел мгновенно среагировать. Теперь, когда ему приходилось пользоваться искусственной ногой, способность сохранять равновесие была уже не прежней, но он даже не вспомнил об этом. Он рванулся вперед, схватил Джорджа за кисть - резкий поворот, и он перебросил длинноволосого парня через свое плечо и швырнул его о стену. Нож вылетел из руки Джорджа и заскользил в сторону по мраморному полу. Питер повернулся. Джордж лежал неподвижно, как будто у него была сломана шея.
На какое-то мгновение в комнате все замерло, слышно было только, как шипит на плите жарящаяся картошка. Старый Тэсдей бесшумно придвинулся к Эмили и застыл, притянув ее к себе, готовый отчаянно защищать подругу.
Кремер не шевельнулся на своем стуле. Его тяжелые веки низко опустились, и он смотрел на Питера словно в темные щели.
Телиски и Мартин, казалось, ожидали распоряжений Кремера.
Труди метнулась мимо Питера и упала на колени рядом с Джорджем. Она слегка повернула его, чтобы заглянуть ему в лицо.
- Погас, как свечка, - сказала она и тяжело вздохнула. - Карл, кажется, он умер!
Кремер медленно поднялся, подошел к Джорджу и пальцем оттянул ему вверх веко. Затем встал и взглянул на Питера. На его лице замерла холодная улыбка.