– Семён.
– Очень приятно – Богдан.
– Не скажу, что приятно, но запомню. А зачем тогда в аэропорты звонить?
– «Полосы заминированы, взлетать-садиться нельзя».
– Хулиганите, что ли? За это, если ты не в курсе, срок схлопотать можно.
– Хм… Ты такой смешной. «Срок»… Тебя в любой момент могут убить. Ты сам только что убил четверых. Тебя сейчас не должны волновать такие мелочи, как срок.
– «…Не должны волновать такие мелочи…» – передразнил Семён. – Это был твой отец, по телефону?
– Не думаю, что нам стоит это обсуждать, – Богдан слегка покраснел. – Ты не слышал про падения самолётов в первую Паузу?
– А, так этот бардак Паузой называется? Хорошо хоть не менопаузой. Да, слышал по радио, пара самолётов где-то грохнулась.
– Может, пара десятков?
– Не знаю, по «Дорожному Радио» сказали, что два самолёта. Но мне, вообще, глубоко по гульфик, они же не на меня упали.
– Не смею подвергать сомнению высочайшую информированность «Дорожного Радио»…
– А попроще?
– Упавших самолётов было значительно больше. Кстати, вон там налево и под мост…
* * *Беглецы заехали под мост и остановили машину возле металлической двери в центре опоры.
– Выгружай, я открою, – Богдан достал из «бардачка» камертон и вышел из машины.
– Куда выгружать?
– Прямо к двери.
Отбежав от двери на пять метров, Богдан вставил камертон ножкой в крохотную выемку в опоре, достал из кармана перочинный нож, разложил и ударил обушком одновременно по обоим зубцам.
Раздался чистый мелодичный звук, в двери что-то щёлкнуло, и она приоткрылась.
Эти манипуляции вполне закономерно могли бы вызвать удивление, но Семён даже не обратил внимания, каким образом его спутник открыл дверь.
Семён был занят – вытаскивал из машины парализованного бойца, и это неожиданно оказалось непростым и довольно трудоёмким занятием.
Когда парализованных грузили в машину, их тела и конечности были более-менее эластичными. А сейчас покатались по городу, прошло вроде бы немного времени, но парни стали как будто деревянные – ни согнуть, ни разогнуть.
– Это просто беда какая-то, – озабоченно пробормотал Семён. – Вообще, я не уверен, что их стоит куда-то тащить. По-моему, им срочно нужна «Скорая»!
– «Скорая» им не поможет, – Богдан принялся помогать Семёну. – Им сейчас не поможет ни один врач в мире.
– Это яд, что ли?
– Это хуже яда. В общем, успеем доставить на базу – спасём. Так что, будь добр, шевелись быстрее и помалкивай.
Бойцов с трудом извлекли из машины и втащили за дверь, в тамбур. Затем вернулись к багажнику, чтобы забрать кое-какие вещи.
Богдан надел через плечо небольшую холщовую сумку, взял два фонаря, один из них отдал Семёну и вручил ему меч.
– Ты здоровее, так что сам таскай свою железяку.
Семён ничего не ответил, но, увидев в багажнике оружие, разом посуровел и нахмурился.
Что ж, для мирянина реакция вполне закономерная.
– Мы не террористы, – счёл нужным объяснить Богдан. – Не криминалитет.
– Угу, – пробурчал Семён, с сомнением глянув на дверь в опоре.
– Скоро ты всё узнаешь, – пообещал Богдан. – А пока тебе достаточно знать, что мы – дичь, а ОНИ – охотники. И эти охотники с минуты на минуту будут здесь.
– Угу, – Семён стал оглядываться, словно бы оценивая оптимальные варианты для бегства.
Одна из проезжавших под мостом машин остановилась неподалёку, из окна высунулась рука с мобильником. Очевидно, водитель заметил лежащих в тамбуре бойцов и решил снять ролик для Хрютуба.
Его движение не осталось незамеченным, чуть поодаль остановились ещё два автомобиля.
Семён с надеждой посмотрел на машину, из которой торчал телефон, нервно сглотнул и даже сделал едва заметный шажок в ту сторону.
– Какой внимательный… и глупый, – Богдан достал из багажника автомат и продемонстрировал водителю.
Из окна показалась вторая рука с оттопыренным средним пальцем.
– Очень глупый, – усугубил первичный диагноз Богдан и, слова худого не говоря, дал навскидку очередь по колесам грубиянской машины.
– Обалдеть… – ошеломлённо прошептал Семён. – Вот теперь нам точно хана!
Все три остановившиеся машины с пробуксовкой рванули прочь, ещё несколько следовавших мимо автомобилей резко ускорились.
Грубиянскую машину хорошо таскало из стороны в сторону: Богдан попал в заднее левое колесо.
– Уходим, – скомандовал Богдан.
– А если не пойду, ты меня пристрелишь? – хрипло спросил Семён.
– Тебя пристрелит твоя зеленоглазая подружка, – Богдан бросил автомат в багажник и поспешил к двери. – Но перед этим Еретики подвергнут тебя тщательному исследованию.
– Какому исследованию? – уточнил вдогонку Семён.
– Они будут долго и методично разделывать тебя на части, чтобы понять природу твоего иммунитета к ментальным атакам. – Говоря это, Богдан начал закрывать за собой дверь. – Так что желаю удачи в амплуа подопытной крысы.
– Мне надо подумать! – Семён, видя, что спутник не собирается тащить его насильно, засомневался.
– Думай. У тебя десять секунд, потом закрываю дверь. Да, кстати! Если я ничего не путаю, твой отец должен был погибнуть при весьма странных обстоятельствах.
– Что?! Откуда ты… – страшно удивился Семён.
– Я ничего не путаю, – удовлетворённо констатировал Богдан. – Заодно и спросишь у своей зеленоглазой подружки, как они убили твоего отца.
– Я с тобой, – решительно заявил Семён. – Погоди секунду, ремешок возьму…
Семён отцепил ремень от одного из автоматов, быстро соорудил импровизированную перевязь для меча и присоединился к Богдану.
* * *С обратной стороны дверь запиралась при помощи бункерной винтовой задвижки.
– Без взрывчатки не откроют, – Богдан покрутил задвижку и ухватил одного из бойцов за лодыжки. – Потащили!
Пока перетащили бойца до последней трети северо-западного коллектора, Семён едва не поранился свободно болтавшимся на импровизированной перевязи мечом и в полной мере ощутил коварство своего спутника.
– Теперь давай, ты бери его под мышки, – с трудом переводя дыхание, предложил он, когда дошла очередь до второго бойца.
– Ты в три раза сильнее меня, а я слаб и немощен, – скороговоркой протараторил Богдан и этого бойца тоже ухватил за лодыжки. – Ты хочешь, чтобы я схлопотал грыжу? Если тебе всё равно, намекаю: в этом случае тебе придётся в одиночку тащить сразу троих.
– Это геноцид! – возмутился Семён.
– Я бы так не сказал, – возразил Богдан. – Скорее, дискриминация по физическим параметрам. Вполне закономерная в сложившихся условиях дискриминация: нужно торопиться, поэтому сильный выполняет большую часть работы.
– Дай хотя бы отдышаться пару минут, а то упаду.
– Полминуты, не больше. Время поджимает. И кстати, не надо думать, что я тебя эксплуатирую. Ты не переживай, я потом отработаю.
– Это каким местом ты отработаешь? Скажу сразу, ты не в моём вкусе. Мне больше девчата нравятся.
– А, понял, это такой крестьянский юмор. Нет, я отработаю по-другому.
– Как?
– Поделюсь с тобой знаниями. ОСОБЫМИ знаниями. Можешь мне поверить, это дорогого стоит.
– Ню-ню…
Передвигались быстро, почти бегом. Когда дотащили до места второго бойца, Семён таки упал. Жадно хватая воздух, сполз по стенке, лёг на пол рядом с парализованным воином и с наслаждением прижался лицом к холодному бетону.
И чёрт с ним, что это коллектор, зато какая блаженная прохлада…
– Минутку… Уфф… Передохнуть…
Кстати, коллектор какой-то странный. Ни наносов, ни следов воды, бетон чистый…
– Надо развивать выносливость, – назидательно заметил Богдан – сам он немного запыхался, но даже не устал. – Ты сильный, но быстро выдыхаешься.
– Ага, ещё один, – Семён облизал пересохшие губы. – Что-то меня сегодня все гоняют… Вода есть?
– Нет, – Богдан трусцой припустил к забутовке в конце коллектора. – Восстанавливайся бегом, через минуту идём дальше.
Потайную дверь в стенке коллектора Богдан открыл с помощью того же камертона. Вылущил из забутовки крохотный камешек, вставил в выемку ножку камертона, прозвонил ножом – и кусок стены отъехал в сторону.
– Лихо, – оценил Семён. – Мастерски сработано.
– Резонансные замки, – скромно похвастался Богдан. – Ваш покорный слуга, кстати, некоторым образом приложил руку к разработке этого проекта.
– Да в дупу ваши замки, – Семён явно тянул время, желая подольше отдохнуть. – Я тебе таких замков на коленке наделаю сколько хочешь. «Лихо» – это я про дверь в стене. Подогнано как под микроскопом, даже намёка на контур нет. Тоже ты руку приложил?
– Эм-м…
– Да не напрягайся, понятно, что не ты. Тут другая рука нужна.
– Ты восстановился?
– Ну, как сказать…
– Вставай, у нас мало времени, – поторопил Богдан. – Соберись, тут недалеко.
* * *Втащили бойцов в скальную выработку, Богдан закрыл дверь, щёлкнул циклопическим засовом и с удовлетворением констатировал:
– Эм-м…
– Да не напрягайся, понятно, что не ты. Тут другая рука нужна.
– Ты восстановился?
– Ну, как сказать…
– Вставай, у нас мало времени, – поторопил Богдан. – Соберись, тут недалеко.
* * *Втащили бойцов в скальную выработку, Богдан закрыл дверь, щёлкнул циклопическим засовом и с удовлетворением констатировал:
– Без взрывчатки не откроют.
– Ты это уже говорил на входе, – вспомнил Семён. – Это что, какое-то заклинание?
– А, я понял: это такая защитная реакция, – сделал вывод Богдан. – В минуту опасности ты пытаешься шутить, чтобы побороть страх. Шутки, как правило, бесхитростные и глупые, но, если не владеешь более эффективными техниками, эта методика вполне приемлема.
– Я не шучу, а просто прикалываюсь. Привычка такая, по жизни.
– Ясно. Тут недалеко, и под уклон, попробуем сразу двоих тащить.
Бойцов ухватили под мышки и поволокли спиной вперёд.
До камеры в самом деле было рукой подать, так что дотащили быстро, но по дороге с роковой неизбежностью потеряли кроссовки бойцов, обе пары. Дикая выработка, пол корявый, ноги влачимых цепляются за все подряд выступы.
Уложили парализованных у стены, слева от входа, и Богдан сразу направился к северо-западному портальному контуру.
Необычные конструкции в разных углах камеры не произвели на Семёна должного впечатления.
– Ты хочешь сказать, что мы уйдём отсюда через эти штуковины?
– Прыгнем, – поправил Богдан. – У нас это называется «прыжок». Пожалуйста, не мотай фонарём, мне нужно сконцентрироваться.
– Пожалуйста. – Семён поставил фонарь на небольшой каменный стол посреди камеры и кивнул на бойцов. – Пойти, что ли, их тапки подобрать?
– Нет-нет, не уходи. Как начнётся, я ненадолго «отключусь», перестану контролировать обстановку. Понятно, да?
– Э-э-э… Ни фига не понятно, особенно насчёт «отключусь»…
– В общем, встань у входа и приготовься сражаться.
– Фигасе…
– Я постараюсь управиться быстро, но на всякий случай будь готов.
– К чему?!
– К бою. Руби своим мечом любого, кто появится в этом коридоре.
– Ты не шутишь?!
– Нет. Во время Паузы современное оружие не действует. Стрельбы не будет, так что руби.
– Да уж… Интересные у вас отношения, я тебе скажу… Однако рубить не выйдет – тут узко. Только колоть и резать, на обратном ходе.
– Режь, коли, убей всех, кто попробует войти в камеру. Будь уверен: они тебя убьют без малейших колебаний.
– А если это будет девушка?
– Её убей в первую очередь.
– Я не сражаюсь с женщинами!
– Это твой кодекс рыцаря? Извини, но тебе придётся на время забыть про него. Иначе нас всех убьют.
– Да не кодекс это, а просто… Гхм… А может, никто и не придёт?
– Да, это было бы здорово. Может, в самом деле никто не придёт. Взрывов пока что не слышно. Пауза наступит через пару минут. А без взрывчатки ОНИ не справятся с дверьми. Но на всякий случай будь готов…
* * *Портальный контур состоял из двух компонентов: ложа портала и проектора.
Ложе портала легче всего представить, если перевернуть кухонный табурет с круглым сиденьем, положить его на пол и открутить одну ножку. Только сиденье будет выполнено в виде полированной обсидиановой плиты диаметром в полтора метра. Ножки получатся немного изогнутыми, высотой два с половиной метра, широкими снизу, у основания, и заметно сужающимися кверху. Скорее, не ножки, а рожки, и тоже из обсидиана.
Во внутреннюю поверхность каждого из трёх «рожков» были утоплены по пять призм, обращённых к центру круга и расположенных на равных промежутках друг от друга.
Проектор был выполнен в форме круглой ниши в стене, напротив ложа портала. Диаметр ниши составлял метр, а глубина сорок сантиметров. В нише были смонтированы четыре призмы из горного хрусталя и пять двухколенчатых шарнирных кронштейнов, с поворотной рукоятью у основания, позволяющей фиксировать сразу оба шарнира. Каждый шарнир был снабжён круговой шкалой с градуировкой, и каждый кронштейн, выполненный из металлического прута, увенчивал крестовидный держатель.
Под нишей находился каменный выступ в виде полки, на котором стояли три толстых свечных огарка. Слева от ниши, на высоте полутора метров из стены выдавался медный раструб, более всего похожий на трубку Белла. Под раструбом была ещё одна круглая ниша, диаметром двадцать пять и глубиной пять сантиметров. Дно ниши было покрыто пористым серым материалом, на ощупь шершавым, как крупный наждак.
Первым делом Богдан зажёг все три свечи, одну отнёс на стол, а две оставил на полке.
– Не хватает фонарей? – спросил Семён.
– Фонари сейчас погаснут. Ещё раз – молчи, не мешай, охраняй вход. Мне нужно сконцентрироваться.
Достав из сумки кожаный мешочек, Богдан поочерёдно вынул из него пять портальных камней – правильных пирамидок из лазурита, с длиной стороны основания пять сантиметров, и закрепил их в держателях кронштейнов. Затем принялся выставлять координаты для каждой пирамидки, манипулируя круговыми шкалами шарниров и фиксируя кронштейны поворотной рукоятью по достижении нужной позиции.
Разумеется, координаты Богдан знал наизусть. Это всего лишь пять пар трёхзначных цифр, он запомнил их сразу же, при первом прочтении манускрипта.
Когда Богдан установил третий камень, началась Пауза.
Оба фонаря разом погасли, и сразу же нахлынула уже знакомая лавина ощущений.
Все чувства обострились до предела. Тусклое пламя свечей стало нестерпимо ярким, неуловимые ранее запахи тяжёлого, больного пота бойцов ударили в нос, ворчливый шёпот Семёна был слышен так, словно он говорил в полный голос:
– Ну вот, теперь ещё и электричество кончилось…
– Электричество не может кончиться. Ни при каких условиях, – поправил Богдан, совладав с нахлынувшими чувствами и принимаясь устанавливать четвёртый камень. – Ибо электричество лежит в основе жизни. Это всего лишь не работают фонари, о чём, кстати, я предупреждал.
– Ты ещё не сконцентрировался?
– Как видишь, нет. Я пока камни устанавливаю.
Установив все камни, Богдан проверил ход луча. Поднёс свечу к замковому камню, из проектора ударили три луча, многократно преломились в призмах «рогов», и ложе портала укутала ультрамариновая решётка, переливающаяся в неверном пламени свечей.
– Ух ты! – оценил Семён. – Это уже оно?
– Это была проверка хода луча, – пробурчал Богдан. – А сейчас я начну читать Ключ. И буду очень признателен, если ты перестанешь отвлекать меня разговорами.
Затем Богдан взял камертон в левую руку, а правую вложил в маленькую нишу и плотно прижал ладонь к пористой поверхности. И тотчас же почувствовал, как эта поверхность стала впитывать энергию, заструившуюся из его ладони. Не жадно, неспешно, можно даже сказать, деликатно, но факт оттока энергии имел место, и во избежание обессиливания долго держать ладонь в нише не стоило.
Для распевки Богдан взял несколько нот и промурлыкал гамму. Затем он легонько ударил камертоном по стене, проверяя тон, и начал нараспев читать Портальный Ключ в медный раструб.
Богдан не обладал абсолютным слухом, но для прочтения Портальных Ключей не требовалось особых вокальных талантов, поскольку их мелодии были незамысловатыми, и большее значение здесь имело чёткое и правильное проговаривание слогов.
Ключ звучал на Асуэнто – древнем языке Ордена, созданном в незапамятные времена специально для протоколов и формул.
Прочитав Ключ, Богдан убедился, что система не работает. Это не было для него новостью. В первую Паузу случилось то же самое: Богдан ассистировал Мастеру Пути, который пробовал установить портал в Хранилище, и в ходе эксперимента выяснилось, что система не работает.
Камни стояли строго по формуле, не было отклонения ни на одну единицу. Богдан абсолютно правильно зачитал Ключ, но результата не было.
Слава Богам, Мастер подсказал, как исправить ошибку. И хотя Богдан почти всё сделал сам, но без этой маленькой подсказки наверняка ничего бы не вышло. Богдану вряд ли пришло бы в голову, что всё можно исправить именно таким образом, поскольку метод был иррациональным, и с точки зрения ныне действующих законов объяснить его не представлялось возможным.
– Что ж, посмотрим, как это у нас получится в одиночестве…
Богдан поменял руки: в правую взял камертон, левую вложил в маленькую нишу и плотно прижал ладонь к «наждаку».
Затем Богдан закрыл глаза, сфокусировал мысленный взор на конструкции из камней и призм, ударил камертоном о каменную полку и взял первую ноту Ключа.
Положив камертон на полку, Богдан простёр раскрытую ладонь над проектором и продолжал читать, стараясь почувствовать вибрации, возникающие в конструкции в ответ на мелодию Ключа.
Да, это получалось: Богдан непостижимым образом чувствовал структуру конструкции. В целом она была едва ли не идеальна, но в каком-то месте ощущался крохотный сбой, который не давал системе заработать в полную силу.