– С чего ты взяла? – недоверчиво спросила Тома.
– Из личных наблюдений. Ну и опираясь на логику, разумеется. С возрастом человек привередливым становится, характер у него портится, гибкость теряется. Встретит он, допустим, нимфетку – свеженькую, смазливенькую, может, даже при мозгах. Сначала сюсю-масю, цветочки, мишки-зайки плюшевые… А потом на тебе, деточка, мои условия: я такой, какой есть, со всем своим дерьмом, кушай да не подавись, а если чего не нравится, так я не навязываюсь, вон вас сколько вдоль дорог стоит, найду другую. На такие условия не каждая согласится, а только та, у которой особого выбора нет. Деточка мозгами раскинет: мужик не первой свежести и вдобавок с багажом в виде малолетнего сына, которого обеспечивать надо, что, несомненно, жирный минус, к тому же с кучей нажитых тараканов, но, пока другого не предвидится, сойдет и такой. И будут они жить не в любви и согласии, а в компромиссе и взаимной выгоде, с вечно обращенными на сторону взглядами в поисках лучших вариантов.
– Циничная ты, Алка! Ты не допускаешь, что он однажды встретит свою любовь, с которой будет жить долго и счастливо? – спросила Тома для того, чтобы услышать подтверждение: нет, не встретит!
– Он уже ее встречал, кажется. И не однажды. Ты ведь тоже была его любовью – единственной и неповторимой? Или я что-то путаю, и жениться на тебе он вовсе не собирался, а в загс его палкой загнали? Да и до тебя у него бывали любови. И каждая одна и на всю жизнь. Скажи лучше, у тебя есть кто-нибудь на примете или так и сидишь одна-одинешенька?
– Да как сказать… Познакомилась тут с одним недавно, Пашей зовут. Он клиент с моей работы, там мы и познакомились. Телефон ему свой оставила, но он пока не звонил.
– Ты ждешь звонка? – удивленно приподняла Алла свои четко очерченные брови. – И как давно?
– Ну… где-то с неделю, – неуверенно ответила Тома. Ей стало неловко от того, что Павел так долго не звонит. Его молчание заставляло чувствовать собственную невостребованность. Но одно дело, когда с невостребованностью остаешься наедине, и совсем другое, когда приходится ее выносить на люди. – У него работы много. Вот разберется с делами, тогда позвонит.
– Работы много? – усмехнулась Алка. – Так много, что некогда набрать твой номер? Перетрудился, бедняжка, пальчики не сгибаются – даже эсэмэску ему не накропать. Прекрати придумывать ему оправдания! Если мужчина не звонит, на это есть только две причины. Первая – он не хочет. Вторая – он умер. Лично я всегда предпочитаю думать, что причина вторая.
– Хорошо, я согласна, что для того, чтобы позвонить, много времени не надо. Но ведь бывают разные обстоятельства. Например, он потерял мобильник вместе со всеми контактами. Или вот, допустим, он и правда очень занят и не может со мной встретиться, а звонить и никуда не приглашать ему не комильфо.
– Если он вдруг потерял твой номер, то если захочет, найдет и твой номер, и тебя. Уж не сомневайся. А то, что работа может помешать свиданиям, так это разговоры в пользу бедных. Если он сейчас не может выкроить на тебя пару часов, то потом не сможет и подавно. Был у меня в академии один мальчик, Виталик. Он на пятом курсе учился, а я на третьем. Так вот, он жил без родителей, снимал комнату, и ему приходилось работать и учиться. Работал он много – в двух местах и учился на дневном. Тем не менее он находил время, чтобы встретиться со мной. Часто Виталик освобождался совсем поздно. Тогда он приезжал в мой дом и, чтобы меня не беспокоить, оставлял в почтовом ящике для меня шоколад. Или же ставил в банку перед дверью цветы. И все это при том, что тогда между нами еще ничего не было. Виталик таким образом добивался моего расположения. Полтора месяца добивался. Какие были времена, какие нравы! И это всего каких-то десять лет назад. А нынче некоторые мужики хотят уже на первом свидании все получить, максимум – на третьем. Иначе они исчезают. Ну, туда им и дорога. Впрочем, таких всегда было полно. Нам они ни к чему, их и обсуждать не стоит. Этим я хочу сказать, что, если мужчина действительно хочет с тобой встретиться, он этого добьется, несмотря ни на что. Скажи, подруга, оно тебе надо, чтобы тебя отодвигали на последнее место?
– Зачем же Паша просил у меня номер телефона?
– По привычке. У некоторых мужчин это что-то вроде «пока» при прощании. Или еще хуже – таким образом они набирают себе скамейку запасных.
– А если он все-таки позвонит? – не хотела терять надежду Тома.
– Пошли его в сад, если не хочешь быть запасным вариантом. Если мужчина в тебе заинтересован, он звонит сразу, а если нет, то либо не звонит вообще, либо звонит тогда, когда подошла твоя очередь в его списке. Или же он звонит, чтобы скоротать время в твоем обществе. Когда разладилась компания для распития пива, сидеть в Интернете надоело и по телевизору нет футбольного матча, он вспоминает, что когда-то записал номер одной девушки. Она не его мечта, но симпатичная, так что в качестве развлечения на вечер вполне сойдет. И он набирает ее номер, ничуть не беспокоясь, что она откажется, потому что в этом случае ничего страшного не произойдет, ибо не очень-то и хотелось. Она для него альтернатива футбольному матчу или пивному бару. Понимаю, что тебе это слышать неприятно, но извини, подруга, надо снять розовые очки и смотреть на вещи трезво. Кто еще тебе скажет правду, кроме меня?
Алла с удовольствием отпила коктейль. Делала она это красиво: изящно взяла бокал тонкой рукой с аккуратным красным маникюром, второй рукой небрежно поправила русый локон, демонстрируя сережку с этническим рисунком.
– Я никогда не жду звонка, – продолжала Алла. – Ни от кого: ни от работодателя, ни от подруги и уж тем более от мужчины. Если мне надо, я звоню сама. А если это неуместно, то, значит, это не те места и не те люди, которыми нужно дорожить. Если работодатель во мне заинтересован, он позвонит, а если нет, то и он мне не больно-то и нужен. Подруге я могу звонить, а если нет – то не такая уж она мне и подруга. Ну а про мужиков я уже говорила – им я не звоню, чтобы не возомнили себя ценными призами.
Томила завистливо вздохнула. С Алкиным образованием и опытом можно себе позволить выбирать работу на свой вкус, а не держаться за место.
– Хорошо тебе, Алусик. У тебя поклонников толпа – очередь змейкой извивается из желающих провести с тобой вечер. А я? Не уродина ведь, а рядом никого. Я и Павла-то с трудом нашла, несмотря на то что он далеко не идеал.
– Тем более, чего о нем думать? Выбрось из головы этого прохвоста. Ты же красотка: лицо, фигура – все на месте. Только взгляд у тебя какой-то пришибленный – вот-вот заплачешь. Тебе срочно надо привести себя в порядок. На отдых съезди, что ли. Ну и приодеться не помешает, – оценила Алла неприглядный свитер подруги вкупе с мешковатыми брюками. – Не переживай, одна не останешься. Ты думаешь, почему за мной мужики бегают? Я же не Мэрилин Монро и даже не Лиза Боярская.
– Да уж, – не без удовольствия согласилась Томила. Если объективно, Алла была на любителя: небольшие – меньше средней величины, близко посаженные глаза, откровенная кривизна зубов, которые она не стеснялась демонстрировать в широкой улыбке, нулевого размера грудь, компенсируемая излишне крупными бедрами.
– Все дело в уверенности. Надо уметь себя подать. Вот у меня зубы кривые. Так и что? Если я стану зажиматься и прятать их, то все непременно будут воспринимать это как изъян. А я преподношу их как свою особенность. И ты знаешь, работает.
Здесь Тома не согласиться не могла. Что правда, то правда – Алка умела себя подать, обращая свои недостатки в достоинства. Она гордо выпячивала свой нулевой размер, словно он был четвертым, носила дерзкие юбки, которые открывали далеко не самые стройные ноги, и одаривала благосклонным взглядом царицы любого мужчину, даже если он сам Мистер Вселенная.
Бойтесь своих желаний, они могут исполниться, – это философское высказывание Томила вспомнила, когда в ее руках оказалось золотое яблоко. Раньше ей доводилось на него только смотреть со стороны. Когда она была маленькой, а Аида еще не впала в старческий маразм и не запрещала членам семьи прикасаться к яблоку, Томила его боялась. В формирование чувства страха перед семейной драгоценностью внесла свою лепту бабушка. Она рассказывала таинственным голосом ведьмы про это яблоко всякие страсти. Говорила, что оно хранит в себе астральную информацию обо всех, кто к нему прикасался, а потом накликает на них беду. Стереть себя из памяти яблока невозможно, поэтому лучше его не трогать. Аида разыгрывала целый спектакль и рассказывала так, что замирало сердце. «Почему же ты его держишь в руках? Ты его не боишься?» – спрашивала Тома. «Яблоко мне ничего дурного не сделает, потому что я его хранительница, то есть хозяйка. Где ты видела, чтобы собаки вредили своим хозяевам? То-то же». Тома знала о случаях, когда собаки вредили своим хозяевам. Взять хотя бы Валерку с их двора – его же Дружок его и покусал. Но Тома с бабушкой спорить не стала – в целом она была права, и ее рассказ звучал достаточно убедительно, особенно усиливала эффект театральная импровизация.
Детство давно прошло, в сказки Тома больше не верила, но впечатление о них в память врезалось крепко. Недаром Аида была актрисой: так образно представить историю, чтобы зритель в нее поверил и запомнил, – это еще суметь надо.
Томила взяла в руки яблоко и ощутила нечто странное. Этот кусочек металла словно был одушевлен. Ладошка Томилы затряслась, ее бросило в жар. Она рефлекторно дернула рукой и выронила яблоко. Оно хлопнулось на мягкий ковер. Томила замерла на месте.
Повзрослев, Томила поняла, что Аида про необыкновенные свойства яблока выдумала, а теперь ей показалось, что бабушка была не так уж не права.
Стряхнув наваждение, Томила принялась приводить в порядок куклу. Дениска на продленке, мать с Аидой уехала в поликлинику на физиотерапию, брат, как обычно, сидит в своей комнате, увлеченный компьютерной игрой. Нужно было поторопиться и вернуть все, как было, – одеть куклу и положить в нее яблоко, чтобы бабушка не заметила, что она его нашла.
– Я видел, как Аида спрятала в куклу золотое яблоко! – на днях поделился с ней секретом сын.
– В какую куклу? – не поняла Томила.
– В ее куклу, которую нельзя трогать.
У Аиды была ручной работы кукла, которую ей привезли из Китая. Лицо и руки куклы были фарфоровыми, остальное – тряпичным. Кукла в их доме появилась давно, когда Тома родилась, она уже сидела на верхней полке серванта. Томиле никогда не разрешали с ней играть. «Это память о моей юности», – говорила бабушка с манерным придыханием. Хотя Аиде было тридцать лет, когда поклонник преподнес ей китайскую куклу, она называла то время своей юностью. В десять лет Тома все же не удержалась и, когда никто не видел, достала ее с полки. В тот самый момент, когда девочка стояла на табуретке и разглядывала шитье на подоле кукольного платья, клацнул дверной замок и послышались шаги. От испуга Тома выронила игрушку, и та шмякнулась на пол, издав звук грядущего скандала. Лицо куклы, слава Богу, уцелело, а вот пальцы на ее левой руке отбились.
Аида была великолепна в роли разъяренной фурии. Она вещала страшным голосом и пророчила Томе беды за непослушание. За проступок девочку ограничили в сладостях на неделю. Из сладкого ей давали только каплю повидла на ужин и все – никаких пряников и конфет, которые она так любила.
Жить без сладостей было невыносимо только первые три дня, а потом Тома привыкла и уже не грезила карамелью, как прежде, а вот выволочку она запомнила надолго и больше никогда не прикасалась к «памяти о бабушкиной юности».
Когда Дениска рассказал про то, что Аида прячет золотое яблоко в китайской кукле, Томила не поверила – ее сын был мастером выдумывать всякие небылицы. Он в последнее время зачитывался книжками про юных следопытов, после чего примерял их роли на себя; за всеми следил и сочинял истории про объекты своих наблюдений.
Тома только отмахнулась, услышав от сына подробности его слежки за Аидой, но Дениска не отставал.
– Я точно видел, честно-пречестно!
– А ты сам в руки куклу не брал? – строго спросила Томила.
– Конечно же, нет! Я что, сумасшедший, по-твоему, чтобы Аида потом меня съела? – деловито сказал Денис.
– И больше никому об этом не рассказывал?
– Нет! Это же секрет.
– Хорошо, сына. Никому не говори.
И вот, когда все ушли, Томила решила второй раз в жизни взять в руки бабушкину куклу. Она бережно достала ее из серванта, провела пальцем по поврежденному кукольному запястью, потрогала подол платья… и почувствовала себя шкодливым ребенком, опасающимся быть застигнутым на месте преступления. Все было как тогда, двадцать четыре года назад. Томила с сожалением поймала себя на мысли, что детский страх перед бабушкой сидит в ней до сих пор. Только страх стал сильнее, поскольку раньше Аида была нормальной, а теперь вот выжила из ума, и ее реакция на взятую куклу может оказаться куда серьезнее, чем много лет назад, особенно если учитывать то обстоятельство, что в кукле спрятано золотое яблоко.
Тома приподняла многочисленные одежки и на туловище куклы обнаружила застежку-молнию. Чтобы ее расстегнуть, нужно было освободить куклу от плотно сидящего платья. Маленькие пуговки расстегивались с трудом, но Тома с ними справилась. На платье надевался еще жилет со шнуровкой, так что пришлось потрудиться. Ее усилия были вознаграждены – расстегнув молнию, Томила увидела золотое яблоко. Это было то самое, фамильное яблоко раздора. Вот и сбылось ее желание – яблоко на ее ладони и никто об этом не знает. «А может, забрать его по-тихому? Прямо сейчас, пока есть возможность», – закралась в ее голову крамольная мысль. Продать эту чертову безделушку и уехать куда-нибудь далеко-далеко в теплые страны. Чтобы круто изменить свою жизнь и раскрасить ее в яркие краски. А то так она и пройдет серо и уныло, на пыльном складе и дома между плитой и пылесосом. А ведь совсем еще недавно она мечтала о насыщенной и интересной жизни, такой, о какой теперь и подумать не смеет.
Томила вспомнила, как когда-то в детстве хотела скорее вырасти, чтобы стать самостоятельной, есть мороженое в любых количествах и не спрашивать разрешения, чтобы пойти на ночную дискотеку, по выходным валяться в постели, пока не надоест, а не пока мама не поднимет в десять утра, каждый день кататься на аттракционах и прыгнуть с парашютом. Какая же она была наивная! Если бы она знала, что взрослая жизнь совсем не такая, какой ей представлялась, то наслаждалась бы детством и ценила его. Время пролетело мгновенно, и ей уже тридцать четыре. Уже страшно прыгать с парашютом, с которым она так ни разу и не прыгнула, а от аттракционов кружится голова и делается дурно. А еще приходится вкалывать, потому что никто не даст денег на мороженое, да и мороженого нельзя, потому что надо похудеть. Сыну нужно удалить аденоиды и заплатить за бассейн. И в субботу не поспишь до обеда, ибо кто этот обед приготовит? Идти ночью на дискотеку – вы спятили?! И усталость, усталость, усталость…
А ведь хочется, так хочется каких-нибудь нежных иллюзий, чуточку безмятежного блаженства, капельку адреналина, трепетных ощущений на кончиках пальцев. Хочется романтики и безрассудства, хочется верить в сказку, которая обязательно с тобой случится, потому что, сколько бы тебе ни было лет, детство из души до конца не уходит. Она по-прежнему все та же маленькая девочка, только очень уставшая и уязвимая, потому что жизнь смыла защиту в виде восторженности и веры в людей.
Таврическая губерния. 1818 г.Этот год выдался добрым, с богатым урожаем и хорошим приплодом в стаде. Рождество встретили весело, как водится, всей семьей, приехала дальняя и ближняя родня. Дядя Елисея, Евграф Васильевич Сотников, сделал ему роскошный подарок – преподнес африканский штуцер, изготовленный на заказ у известного мастера. Евграф Васильевич был отставным офицером и знатным охотником, поэтому в оружии знал толк. У Сотникова сыновей не было, только дочери, и поэтому он с младых ногтей приучал к охоте племянника. Мальчик рос смышленым и ловким, уже в одиннадцать лет он владел всеми видами стрелкового оружия, которые были в арсенале у его дяди. Ну а когда Елисей возмужал, он подавал надежды стать отличным охотником, достойным преемником своего наставника, графа Сотникова.
Откружила белой метелью короткая южная зима, отцвела акацией нежная весна, прокатилось по виноградным плантациям жарким солнцем лето, уступая место прохладной осенней неге. После бархатного сезона осторожной поступью подкрался октябрь, а за ним ворвался холодным дождем и низким серым небом ноябрь. Ноябрь, безусловно, месяц мрачный, слякотный, но у охотников к нему другое отношение. В это время хорошо ходить на птицу и разных зверей. К осени подрастает молодняк, дичь за лето нагуливает жирок – словом, добыча что надо. Для молодого графа Смолина в этом году ноябрь был не только месяцем охоты, но и месяцем, когда ему предстояло обвенчаться с графиней Ветлугиной, и от этого удовольствие от предстоящей охоты было испорченным.
Сразу после Покрова наступил день охоты на кабана: прозрачный, свежий, припорошенный первым снегом. По этому случаю накануне в поместье Смолиных прибыли друзья молодого барина – братья Яков и Михаил. Старший, Михаил, уже не раз ходил на секача, но ему никогда не везло – убивал кабана всегда кто-нибудь другой. Елисей тоже ни разу первым не стрелял в диких свиней, но он и охотился на них всего пару раз – все больше ходил на уток и русаков.
Непосвященным кабан кажется неповоротливым и неуклюжим, этаким «жирным боровом», но охотники знают – это очень подвижное животное. Подвижное и сильное, поэтому охота на него особенно азартна. В моменты опасности кабан проявляет чудеса бесстрашия, и его не останавливают ни потоки речной воды, ни колючие заросли, ни свора натравленных на него собак. Охотиться на кабана не легко, не только потому, что он очень выносливый и опасный. Чтобы с ним расправиться, нужно иметь верную руку и меткий глаз, а также быть самому выносливым, чтобы суметь высидеть в засаде порой целую ночь или преследовать его по лесу и болотам.