• Гольфы по колено. См. выше.
• Девчачьи хвостики и тинейджерский стиль в одежде. На самом деле годика так тридцать четыре.
Воскресенье, 7 декабря
Н., средоточие всех сплетен, встретил меня в спортзале и пошел со мной домой ужинать. Он питает искренний интерес к порно и является счастливым обладателем коллекции журналов, которая представляет тому живое доказательство. Поведал мне о своих планах поехать в тур по Амстердаму с одним коллегой по работе.
– Почему бы вам не подснять там девушку для трио? – спросила я, перегибаясь через руль велотренажера. Трио – это его самая живучая фантазия. Естественно, после бабулек и лошадей.
Я ужасно переживаю за Н. Раз или два, вкусив плод группового секса, он на него буквально подсел. К примеру, потребовал, чтобы я рассказала ему в деталях о ночи, проведенной с той шикарной дамой и ее бойфрендом, вплоть до иллюстрации процесса графическими схемами.
– А что, ты думаешь, голландки на это дело более падки, чем англичанки?
– Нет, я имею в виду, можно кого-нибудь нанять.
– Пфф! – фыркнул он.
Н. – привлекательный мужчина. Хотя он и поддерживает концепцию проституции, не думаю, чтобы стал сам пробовать с профессионалкой. Он пустился медленной рысью по беговой дорожке, пока я крутила педали.
– Будь там легальные бордели, я бы нанял всех девиц скопом, – сказал он задумчиво.
– У-у, лапы загребущие! – попеняла я ему. – Если я правильно помню, одной тебе обычно вполне достаточно.
С несколькими исключениями. Когда-то в отдаленном прошлом мы с ним вместе участвовали в групповухе, и, насколько я знаю, с тех пор на второй выстрел подряд он ни разу не сподвигся.
– Ой-ой, полегче! – он улыбался. А когда он улыбается, я думаю о том, каким сексуальным он мне когда-то казался, как у его глаз собираются морщинки, словно у кинозвезды… – Слушай, а есть какой-нибудь шанс, что ты…
– Извини, милый, но этот поезд ушел лет сто назад.
Фу-у, не хватало еще, чтобы меня нанимали друзья! Мне такое и в голову не приходило. Надо взять себе на заметку и пресекать такие поползновения на корню. Тем более что не все в одинаковой степени осведомлены о моей работе. А2 знает все, А1 и А4 – в общем и целом, без подробностей, а чем меньше знает А3 – тем лучше. Н., конечно, в курсе всей секретной информации, как она есть. Буквально.
Лента беговой дорожки скулила и выгибалась под весом Н.
– Ты закончил мучить эту машинку? А то у меня уже живот подвело.
Мы приехали ко мне на его машине. Было еще не поздно, но в городе уже стемнело, как в ночь-полночь. Н. родился и вырос в Лондоне и вел машину такими закоулками и окольными путями, о которых я и не подозревала. Вечерний воздух был еще влажен от прошедшего днем дождя, улицы сияли длинными отблесками красных и белых огней, отраженных в лужах, и я опустила стекло, чтобы слушать мягкое шуршание шин по дороге.
– Ты многое рассказываешь этому своему? – спросил он после долгого молчания. Н. и Этот Парень знакомы и недолюбливают друг друга, но, поскольку живут в разных городах, пересекаются редко.
– Достаточно.
– Вряд ли он от этого в восторге.
– Вряд ли у него есть выбор, – парировала я, вложив в ответ больше бравады, чем ощущала на самом деле. – Если окажется, что ему это против шерсти, я найду, чем еще заняться.
Может быть.
Понедельник, 8 декабря
Встреча с одним банкиром в отеле неподалеку от Бонд-стрит. Попили кофе, немного поболтали о Нью-Йорке, потом приступили к делу. И, как говорится, дело – это хорошо[19].
Он:
– Это мой первый опыт с аналом.
Я:
– Правда? Удивительно!
Может, и не настолько удивительно само по себе, поскольку в моем прошлом уже немало «первых опытов с аналом». Удивительно то, что он об этом не упомянул раньше, и еще удивительно пространственное воображение мужика, который так ловко вертел меня на своем… н-да.
– В общем, знаешь, мне понравилось!
– Я бы могла сказать тебе, что это и у меня первый раз, но ты бы догадался, что я вру.
Он (смеясь):
– Ну и как я, справился?
– Превосходно. Только всегда помни: много лубриканта, и сначала пальцами. Как ты и делал.
– Спасибо – ты очень добра.
– Ну? не за что. Ведь ты взял на себя всю черную работу. Так сказать…
Позже…
Он:
– Не понимаю, зачем мои коллеги заводят интрижку с какой-нибудь девицей у себя в офисе и рискуют своим браком. А ведь можно нанять кого-то вроде тебя.
Я только кивнула: а что тут скажешь?
– Это должна быть какая-то африканская страсть. Ну, или желание повыделываться перед другими самцами. И все же… – Он слегка передернул плечами, как женатик, у которого все еще видна на пальце тонкая незагорелая полоска от снятого обручального кольца и который об этом знает. – Я просто не рискнул бы тем, что через пару недель или месяцев какая-нибудь шалава начнет названивать моей жене.
– Не понимаю, зачем мои коллеги заводят интрижку с какой-нибудь девицей у себя в офисе и рискуют своим браком. Ведь можно нанять кого-то вроде тебя.
У каждого из нас была назначена следующая встреча, до которой оставалось порядочно времени, и мы разговаривали о ливанских ресторанчиках в Лондоне (в целом неплохих) и итальянских забегаловках (одинаково никуда не годных). Позже он проговорился, что пытался заказать меня и раньше, но меня не было в городе. Рада, что его настойчивость, наконец, окупилась.
– У тебя есть парень? – спросил он.
– Да, – сказала я.
Вторник, 9 декабря
Я вошла в отель, одетая в широкое пальто с туго завязанным поясом. Это была скорее гарантия того, что ни одно из моих орудий производства не вывалится, чем защита от скверной погоды. Клиент раздевался, пока я раскладывала то, что он попросил принести: повязку на глаза, плетки-«убедители», строгий ошейник и зажимы для сосков.
– Никогда раньше этим не занимался, – проговорил он, пожирая взглядом плети.
Что-то мне сомнительно. Ну да это ведь его фантазия, а не моя.
– Тогда я буду с тобой поласковее, – отозвалась я. Это было вранье, и мы оба отлично об этом знали.
Мы уложились ровно в час. Порой моя работа кажется слишком легкой, чтобы в это поверить.
Мы уложились ровно в час. Порой моя работа кажется слишком легкой, чтобы в это поверить.
Среда, 10 декабря
В сварливом настроении ничего путного, чтобы об этом писать. Вместо этого – такой вот список.
Любовь: руководство для энтузиаста-наблюдателя
• Любовь с первого взгляда: всепобеждающее желание осмотреть изнутри ближайшее уединенное местечко (туалет в пабе, задний двор приятеля, во-он тот переулок…).
• Настоящая любовь: тот, кого можно представить родственникам без иррационального страха (за родственников).
• Вечная любовь: когда оба партнера ходят налево и годами не спят друг с другом.
• Брак по любви: межгосударственный альянс.
• Любовь всей жизни: бездельник с твоего последнего курса универа, который проводил в онлайне по восемь часов в сутки и сжирал всю «Нутеллу» в доме, воспоминания о котором становятся с годами все приятнее.
• Влюбленность: преходящий момент, когда другой вдруг делается почти таким же интересным тебе, как и ты сама.
• Влюбленный: человек с невероятной способностью к удушению чувствами.
• Материнская любовь: невероятная способность удушать чувствами.
• Братская любовь: запрещена нравственным законом большинства мировых религий.
• Любовник: тот, кто приходит, когда твой партнер «уезжает из города по делам» (читай: встречается со своей любовницей).
• Милый: симпампуля. В уничижительном смысле (вроде термина «аппетитные ножки» – кодового обозначения для пышечек).
• Симпатичный: едва переносимый. «Симпатичная была вечеринка! Надеюсь, ты как-нибудь снова повезешь меня в Кетеринг!»
• Любовное зелье. Видимо, единственная вещь на данный момент, которая может побудить Этого Парня позвонить мне. Что-то мне тут становится одиноко.
Четверг, 11 декабря
Н. подбросил меня домой. Сказать, что я устала – значит не сказать ничего. Он уже успел поужинать, и я сделала сэндвич для себя и по чашке чая для нас обоих, он в это время читал мне вслух газету.
Позже я попыталась выставить его из дому, чтобы принять ванну. Уже так давно не удавалось ублажить себя долгим отмоканием в пузыристой пене!
– Я подожду, – сказал он.
Он – странный парень, да еще и упрямый к тому же, а я слишком утомилась, чтобы спорить, поэтому сдалась.
Когда я вышла из ванной, он разложил меня на кровати и размял всю спину – от затылка и до пят. Я бы его поблагодарила, но думаю, что удовлетворенные вздохи сделали это за меня. На полпути к двери он остановился.
– В следующий раз, конечно, я за такое потребую как минимум отсоса.
– Это смешно только потому, что я знаю, ты не шутишь, мой сладкий.
Некоторые обошлись бы без просьб. В частности, мне вспоминается один такой. Меня всегда тянуло к сильным высоким мужчинам. И они мне никогда ничего не навязывали силой. Кроме одного. Но я сама умоляла его об этом.
Это был не роман, а ТТП[20], отягченные поцелуями. Я буду называть его В. Когда мы познакомились, оба были влюблены в других людей, но это не имело никакого значения. То, чем мы занимались, во всяком случае, только с натяжкой можно назвать сексуальным актом.
В. был высок и прекрасно сложен – результат спортивной карьеры. Мы с неделю пофлиртовали и договорились встретиться в пятницу вечером. Я одевалась и думала о В., о его длинных, мощных конечностях и широких ладонях, понимая, что со мной происходит нечто необыкновенное. Я не столько представляла себя в его объятиях, сколько под ударами его кулаков. С виду он был вполне способен стереть меня в порошок и скатать в комок. Я не могла не воображать, как он причиняет мне боль, и эта мысль вызывала у меня тошноту. Но и возбуждала тоже.
Мы назначили место встречи на южном берегу реки. Постояли у стойки битком набитого паба, потом отправились в ночной клуб, где я накачалась джином с тоником так, что на ногах не стояла. Номера клубной программы варьировались от просто скверных до преступно кошмарных. Я принялась фантазировать о том, как мощное плечо В. врезается прямо в мое лицо. Спустилась вниз, в дамскую комнату. В., не отставая, шел за мной.
– Ты же не собираешься зажать меня в углу кабинки, нет? – проговорила я, вцепившись в его рубашку. Моя голова не доходила ему и до середины груди. Я учуяла кисловатый дух дневного пота на его коже, и это меня завело.
– Да у меня и в мыслях не было, – сказал он. – Больно надо.
В знак своего разочарования, я укусила его. Ткань рубашки защекотала ворсинками язык. Сжала зубы – несильно, но достаточно, чтобы стало чуть-чуть больно. Он даже не поморщился.
– А вот за это, – проговорил он, охватив ладонями мое лицо, – ты заплатишь. Увидимся на улице.
Я едва держалась на каблуках и тяжело висла на его локте всю дорогу до угла моей улицы. Там мы остановились, и я подняла на него глаза. Он легко подхватил меня и поставил ногами на лавочку. Так мы впервые и поцеловались.
– Эй, снимите себе комнату! – завопила нам группка подростков с другой стороны улицы.
Он легко подхватил меня и поставил ногами на лавочку. Так мы впервые и поцеловались.
Но мы этого не сделали. Во всяком случае, не в ту ночь. Только в следующую.
Это случилось в небольшом сетевом отеле в Хаммерсмите, декорированном в пастельных тонах. Я даже не брала с собой никаких вещей для ночевки. Он пихнул меня на кровать, едва мы переступили порог, и уселся верхом мне на живот. Вытащив свой прибор, он нацелил его не в мой рот или ложбинку между грудей, а в щеку.
Так все и началось. После того первого раза, когда он так сильно истыкал мое лицо своим восставшим концом, что щеки внутри покрылись волдырями, пути назад не было.
– Никогда раньше я не доводил женщину до слез, – признался он. – Мне понравилось.
Никаких претензий на романтику. Только мы, в любом месте, где можно было уединиться, и его раскрытая ладонь. В холодные дни в парках, где кусачий ветер жалил еще сильнее, чем на улицах, он вдруг останавливал машину, мы вылезали, и он отвешивал мне затрещину. После этого у меня каждый раз трусики оказывались мокрыми насквозь.
Приходилось придумывать объяснения для синяков.
– Не вписалась в дверь, – пожимала я плечами. – Тяжелая тренировка в зале.
В холодные дни в парках он вдруг останавливал машину, мы вылезали, и он отвешивал мне затрещину.
Или:
– Синяк? Где?!
Был один уикенд, когда В. зарезервировал номер в Королевском медицинском колледже. Приезжающие в Лондон по делам медики могут там остановиться: понятия не имею, как он-то туда просочился. Мы сидели на узкой односпальной кроватке, смотрели порно (не постановочное) и ели пиццу. Я съела слишком много. Когда я на него набросилась, его член чересчур набух, и я подавилась. «Мясное ассорти» и диетическая «Кола» вперемешку хлынули ему на бедра. Его пенис еще больше затвердел. Он схватил меня за волосы и тянул, пока я не заплакала, мастурбируя на мое залитое слезами и рвотой лицо. Ванная там была общая на два номера. Когда я вышла в прихожую, из комнаты напротив выглянул молодой врач-индиец. Он поднял на меня глаза и замер в шоке. Молодой человек, должно быть, слышал нас, так сказать, в процессе, хотя, судя по всему, и без подробностей – поскольку его явно озадачила рвота на моем подбородке и рубашке. Я подняла руку и слегка пошевелила пальцами в знак приветствия.
– Ну и кто же из вас врач? – неуклюже поинтересовался он.
– Я! – соврала я и прошествовала мимо него к туалету. У доктора отвисла челюсть.
Для В. это влечение было так же непостижимо, как и для меня.
– О чем ты думаешь, когда я тебя бью? – спросил он однажды днем. Мы сидели на скамейке в Риджентс-парке, любуясь гусями и лебедями. Каждые несколько минут, убедившись, что никто не идет по дорожке, он наносил мне новый удар.
– Ни о чем, – ответила я. Был только момент, когда его ладонь, гладившая мою щеку, замирала – и я понимала, что сейчас будет пощечина. Только первое тяжкое столкновение его ладони с моей щекой, только жалящая боль, от которой глаза заволакивались влагой, только внутренний жар в этом месте потом… Возможно, это были единственные мгновения, когда в голове и вправду не оставалось больше ничего. Да, было больно, но эта боль нейтральная: за ней не стояло ни ненависти, ни отвращения. Она была чистой и возбуждающей, как любое другое физическое ощущение. Как момент оргазма, когда не помнишь ни себя, ни партнера, ни остального мира.
Были моменты, когда его ладонь, гладившая мою щеку, замирала – и я понимала, что сейчас будет пощечина.
– Ты на меня сердишься?
– Нет.
В. был у меня дома только раз. Он сек меня плеткой, сначала через рубашку, потом без нее, и остановился только тогда, когда потекла кровь. В ду́ше наверху он облил меня мочой, затем сунул в лужу лицом, стегая по тыльной поверхности бедер. Кончив мне в лицо, он поднес к нему зеркало.
– Просто картинка, – вздохнул он.
Глаза щипало от спермы. Я кое-как разлепила веки и увидела краснощекую девушку, сидящую на корточках в ванной, отделанной белым кафелем. И – да, он был прав! Просто картинка. Правда, для обложки «Гламура» она не годилась. Я улыбнулась – до ушей.
Уехав на каникулы в Шотландию, я тайком писала В. письма. «Плотно пообедала. Думала о твоих больших ладонях», – так начиналось первое, осторожное. Позже: «В следующий раз не забудь принести с собой фонарик и веревки».
И последнее, написанное на следующий день после того, как я стояла с телефонной трубкой на холодном ночном ветру, и мошкара пожирала меня заживо, а В. описывал в мельчайших подробностях, что именно он хочет со мной сделать: «После того как ты рассказал мне, как бы ты меня избил и унизил, я вернулась в номер вся мокрая». Да, я по-прежнему любила другого, но то был образцово-великолепный, благородный человек, который не стал бы даже подслушивать под дверью туалета, не то, что мечтать о том, как бы разукрасить мне лицо своими какашками.
Эти отношения были слишком лихо закручены, чтобы иметь шанс на выживание, обречены на разрыв, тюремный срок или – что хуже всего на свете – обывательский брак с легким привкусом садомазо. Для В. эта мысль была столь же невыносима, и однажды ночью мы срежиссировали – под самым пустячным предлогом – трагическую кончину своей связи. И я – изящно, но твердо, как женщина из «фильм нуар»[21], – дала ему пощечину.
– Ты хотела этого с тех самых пор, как мы познакомились, – заметил он.
Хотеть его я от этого не перестала. Через две недели послала ему записку: «На моей левой груди еще видны отметины от твоих ногтей. Скучаю по тебе».
Пятница, 12 декабря
Звонок прошлым вечером от Этого Парня. Наконец-то. Состоял из обычного нытья и скрежета зубовного, как по поводу секса, так и по поводу нашей судьбы – любовников, родившихся под несчастной звездой с бесконечным рядом всяких А. между нами.
К концу разговора все обернулось прозаично.
– На этой неделе мой папа приезжает в Лондон на пару дней.
– С чего бы это?
– Курсы повышения квалификации, – пояснил Этот Парень. – Я знаю, что он этого ужасно боится. И Лондон ненавидит. В смысле, чем там заняться, когда застрял в незнакомом городе совершенно один и никого не знаешь?
У меня тут же промелькнула одна мысль. Бог ты мой, надеюсь, ему не придет в голову вызвать эскорт!
– Ой, я уверена, что все у него будет в порядке. Твой папа – потрясный мужик, наверняка кто-нибудь возьмет его с собой прошвырнуться по городу! – «Господи, пожалуйста, не дай ему вызвать эскорт! И, пожалуйста… я понимаю, что слишком многого прошу… пожалуйста, пусть это буду не я!» – Может, твоя мама сможет с ним поехать?