променял.
Потом Коллинз спросил:
— А кто не выдержал испытаний?
Адмирал Стокдейл ответил:
— О, здесь все просто. Оптимисты... это они говорили: «К Рождеству нас здесь не
будет». И Рождество пришло и ушло. Тогда они говорили: «На Пасху нас здесь не
будет». И Пасха пришла и ушла. А потом День благодарения, а потом — опять
Рождество. И они пали духом и не выжили5.
Настоящее мужество объемлет обе реальности — нынешних трудностей и
грядущего торжества. Да, жизнь бывает паршивой. Но это не навсегда. Как любит
75
говорить один из моих друзей, «в конце все будет хорошо. Если еще не все хорошо, значит, еще не конец».
Хотя Церковь проходит через суровый отбор, подобно войску Гедеона, хотя
Божью землю одолевают климатические катаклизмы и заливают кровью катастрофы, хотя само творение уже дрейфует куда-то в арктический ужас, не впадайте в панику.
«Покорись Господу и надейся на Него. Не ревнуй успевающему в пути своем, человеку
лукавствующему» (Пс. 36:7).
Избегайте оптимизма Поллианны 15. Мы ничего не приобретем, приукрашивая
жестокость человеческой экзистенции. Наш мир отравлен. Но не следует и вторить
паническим воплям Цыпленка Цыпы из мультика: «Небо падает! небо падает!» Где-то
между Поллианной и Цыпленком Цыпой, между оптимизмом с закрытыми глазами и
вульгарной истерикой находится уравновешенный, ясно мыслящий, сохраняющий веру
последователь Христа. С открытыми глазами, но без ужаса в них. Не пугающийся
запугивающих. Самый спокойный парень на улице — не из-за того, что шпаны там нет, а
из-за веры в своего старшего Брата. Древнему народу Божьему была знакома эта
безмятежность: «Если ополчится против меня полк, не убоится сердце мое; если
восстанет на меня война, и тогда буду надеяться» (Пс. 26:3).
После разрушения в ходе Второй мировой войны центра Варшавы на главной
улице столицы остался торчать только скелет одного строения. «Это было
полуразрушенное здание польского отделения Британского и зарубежного
библейского общества, и слова на единственной его уцелевшей внутренней стене стали
явственно видны с улицы... "Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут"»6. Это
образ христианской надежды. Хотя мир может рухнуть, свершения Христа останутся.
«Смотрите, не ужасайтесь...» (Мф. 24:6).
«Смотрите, не...» Указания начальников и учителей часто начинаются с этих слов.
«Смотрите, не забудьте подготовить мне отчет». Или: «Сочинение нужно сдать завтра.
Смотрите, не опоздайте». Такие слова призывают к повышенному вниманию, к
сосредоточенности на конечном результате, к целеустремленности. Не к этому ли
призывает нас и Христос? В наше опасное время, на хрупком, как яйцо Фаберже, земном шаре, где разразился финансовый кризис и распоясались террористы, у нас
есть все причины укрываться в приютах ужаса и скорби.
Но Христос говорит нам:
«Смотрите, не тревожьтесь...»
«Сохраняйте рассудительность и не впадайте в панику. ..»
«Старайтесь не впасть в панику...»16
«Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни» (Откр. 2:10).
Убедитесь, что остов ваших убеждений способен выдерживать удары и натиск.
15 Персонаж детских книжек американской писательницы Элеанор Портер (1868 — 1920). В книге М.
Флокера «Сладкая жизнь» (СПб.: Редфиш. ТИД Амфора, 2005. С. 76) ей дается такая характеристика: «В
грандиозной галерее человеческих характеров один из самых противных типажей — жизнерадостная
дурочка Поллианна. Веселая и бойкая, без причины улыбчивая, вечная пай-девочка. Но в жизни это
далеко не лучший способ вести себя...». — Примеч. пер.
16 Различные английские переводы Мф. 24:6. — Примеч. пер.
76
Об этом следовало бы позаботиться строителям «Титаника». Роскошный лайнер
затонул, потому что подрядчики предпочитали дешевые заклепки и плохо рассчитали, что требуется сделать. Заклепки скрепляют стальные листы обшивки с остовом
корабля. Столкнувшись с нехваткой качественных стержней, кораблестроители стали
брать нестандартные, расклепанные головки которых горохом посыпались под
натиском айсберга7.
Насколько прочны заклепки на корабле вашей веры? Укрепляйте их ежедневным
чтением Библии, богослужением, искренним общением с Богом. «Смелость — это
страх, успевший вознести молитву»8.
И помните: «...все это — начало родовых схваток»17 (Мф. 24:8), а ведь в родовых
схватках не все так плохо (мне-то легко говорить). Схватки предвещают начало родов.
Акушеры заверяют женщину, которой настала пора стать мамой: «Какое-то время
будет больно, но потом все будет хорошо». Иисус заверяет нас в том же самом.
Глобальные конфликты указывают на приближение даты родов в нашем календаре
беременности. Близится последний час, осталось всего несколько толчков до
разрешения от бремени, еще немного потикают часы вечности, и творение будет
увенчано. Грядет новый мир!
«...Надлежит всему тому быть...» (Мф. 24:6). Это радостное слово «надлежит»
подтверждает, что все происходящее, даже самое ужасное, подчинено Божьему
замыслу. Все бедствия и испытания встанут в нем на свое место. «Причина, по которой
мы не должны ужасаться, отнюдь не в том, что войны не ужасают. Совсем наоборот.
Причина же в том, что над всем хаосом властвует божественный замысел»9.
Все события, великие и пустяшные, предначертаны Богом и служат исполнению Его
благой воли. Когда кажется, что вселенная вышла из-под контроля, это не так. Когда
кажется, что всем заправляют кровавые маньяки, это не так. Когда экологические
катастрофы выходят на первое место в мировых новостях, не давайте им выйти на
первое место в вашем сердце.
Доверимся нашему Небесному Отцу так, как Питер Вирт доверился своему
земному отцу.
Питер, студент университета, в возрасте двадцати одного года стал ощущать
сильные боли в правом плече. Он позвонил отцу спросить совета. Большинство
студентов поступили бы точно так же: позвонили бы домой, чтобы посоветоваться. Но
мало у кого из студентов нашелся бы лучший советчик в такой ситуации. Майкл, отец
Питера, — всемирно известный ортопед, специализирующийся как раз на плечевом
поясе. Звонок Питера доктору Вирту — это все равно что звонок дочери Билла Гейтса
своему папе с целью спросить у него что-то о компьютерах.
Поначалу Майкл объяснял боли Питера чрезмерной физической нагрузкой. Но
когда пошли онемения и покалывания, у доктора Вирта стало рождаться все больше
подозрений на чрезвычайно редкое заболевание под названием «тромбофлебит
глубоких вен». У сына в плече образовался тромб, в опасной близости к сердцу. Майклу
это заболевание было не просто знакомо — доктор был соавтором статьи о методах
его лечения. Он предложил Питеру обратиться в больницу и обязательно настаивать на
17 Автор использует английский перевод Библии 1978 г. (МУ). В русском Синодальном переводе: «...
всё же это — начало болезней». — Примеч. ред.
77
ультразвуковой диагностике. Как оказалось, поставленный на расстоянии диагноз
попал в самую точку. Питера немедленно госпитализировали, тромб рассосался, земная жизнь сына продолжилась.
Разве не замечательно иметь такого отца?
У нас Он есть. Он поставил Свой диагноз миру и написал книгу о том, как его
исцелить. Мы можем довериться Ему. «В конце все будет хорошо. Если еще не все
хорошо, значит, еще не конец».
Один здравый страх
14
И, услышав, ученики пали на лица свои и очень испугались.
Но Иисус, приступив, коснулся их и сказал встаньте и не бойтесь. Мф. 17:6-7
Страх, что Бог не поместится в мою коробочку
Женщина в очереди к регистрационной стойке отеля держала в руке мою книгу. Я
не решался подойти и представиться, чтобы ненароком не услышать, что врач прописал
ей такое чтение для борьбы с бессонницей. Но все же я рискнул. И она сказала, что
книга ей в самом деле нравится. Однако глянув на меня повнимательней, она почему-то
подумала, что я не тот, за кого себя выдаю.
Отогнув суперобложку, она посмотрела на мою фотографию, а затем перевела
взгляд на меня:
— Вы не Макс Лукадо.
— Он самый и есть. Эта фотография сделана много лет назад, с тех пор я несколько
изменился.
Без тени улыбки она снова глянула на мое фото и решительно заявила:
— Нет. У Макса Лукадо усы, нет морщин и густая шевелюра.
— Раньше Макс был таким, — объяснил я.
— Раньше Макс был таким, — объяснил я.
Но она твердо стояла на своем:
— Он и до сих пор такой.
Я полез было в карман за водительскими правами, но предпочел оставить ее с этим
ее заблуждением. В конце концов, если она хочет видеть Макса Лукадо
тридцатилетним, кто я такой, чтобы спорить?
С другой стороны, я понимал ее предвзятость. Когда разложишь все по полочкам, проще так и оставить. Она создала мой образ. Определила меня. Классифицировала.
Втиснула в рамки фотокарточки пять на восемь. Этакий Макс в коробочке.
Коробочки вносят в наш мир удивительную упорядоченность. Благодаря им крупа
не рассыпается, и карточки не пылятся. Когда надо разложить вещи, коробочки
идеальны. Но когда нужно разобраться в людях, они плохо оправдывают наши
78
надежды. А когда дело доходит до попыток постичь Христа, никакие коробочки вообще
не годятся.
Его современники из Палестины, знаете ли, пытались. У них был полный набор
всевозможных коробочек. Но ни в одну из них Он не помещался. Его сочли бунтарем —
Он уплатил подати. В Нем видели провинциального плотника — Он ставил в тупик
ученых мужей. К Нему приходили, чтобы увидеть чудеса, но Он отказывался давать
представление. Он не поддавался простым определениям. Он, иудей, привлекал к Себе
язычников. Раввин, обличавший тех, кто лицемерно молился в синагогах. Святой, знавшийся с босяками и блудницами. В обществе с патриархальным мужским
шовинизмом Он не дискриминировал женщин. В среде с антиримскими настроениями
Он не обличал Рим. Он разговаривал как царь, а жил как скиталец. Люди пытались найти
для Него определение. Не смогли.
А мы все еще пытаемся.
У одного моего знакомого таксиста в Бразилии на приборном щитке была
приклеена фигурка Иисуса.
Всякий раз, когда ему хотелось, чтобы нашлось место для парковки или поскорее
зажегся зеленый, он тер своего пластмассового «Помоги-ка-Иисуса».
Проповедник, вещающий по кабельному телеканалу поздно вечером, уверяет
меня и других полуночников, что до преуспеяния нам осталась всего одна молитва.
Надо лишь попросить доброго «Дай-ка-доллар-Иисуса».
Я сам однажды свел Христа к пригоршне доктринальных положений. Он был
рецептом, все ингредиенты для которого у меня имелись. Смешай их в нужных
пропорциях — и вот тебе Иисус домашнего розлива.
Политики снимают коробочки со своим домашним Иисусом с полок, заявляя, что
Он наверняка голосовал бы за «зеленых», за консерваторов; любит ястребов, голубей, орланов... Во время выборов политизированный Иисус всегда у них под рукой.
Боги из коробочки. Вы увидите их фигурки зажатыми в руках людей, которые
любят богов осязаемых, послушных и предсказуемых. Для нашей сумасшедшей жизни
нужны прирученные боги, не так ли? В сорвавшемся с катушек мире мы хотим себе
такого бога, чтобы он жил у нас на кухне — уютный, как щеночек или котеночек. Мы
позовем, и он прибежит. Почешем его за ухом, и он замурлычет. Ах, если бы Бог так же
хорошо знал Свое место...
Должно быть, этого хотели и Петр с Иаковом и Иоанном. А чем еще объяснить тот
поход за избавление от коробочек, в который повел их Иисус?
По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на
гору высокую одних, и преобразился пред ними: и просияло лицо Его, как солнце, одежды же Его
сделались белыми, как свет. И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие. При сем Петр
сказал Иисусу: Господи! хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе
одну, и Моисею одну, и одну Илии. Когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их; и се, глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его
слушайте. И, услышав, ученики пали на лица свои и очень испугались. Но Иисус, приступив, коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь. Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме
одного Иисуса.
Мф. 17:1-8
79
Высшие точки в Писании как-то связаны с высшими точками земли. Авраам
совершал жертвоприношение Исаака на горе Мориа. Моисей увидел горящий куст на
горе Синай. Илии Бог явился на горе Хорив. Христос искупил человечество на холме под
названием Голгофа. Иисус преобразился на горе Ермон.
Точно никто не знает, но большинство историков отождествляет гору
Преображения с горой Ермон, имеющей высоту 2814 метров. Она господствует в
ландшафте северной части Израиля, бывает видна от Мертвого моря, за сотни
километров. Этот гигантский заснеженный пик был идеальным местом для уединения
Иисуса с Петром, Иаковом и Иоанном. Вдали от шумных толп и назойливых спорщиков
Иисус мог без помех пообщаться с тремя самыми близкими друзьями. Отсюда
открывался вид на бирюзовую гладь моря Галилейского и на равнину с поросшими
виноградником холмами. Здесь можно было помолиться.
«...Взяв Петра, Иоанна и Иакова, взошел Он на гору помолиться» (Лк. 9:28). Христу
нужны были силы. Лишь несколько месяцев оставалось Ему до распятия. Впереди
Иисуса ждали жестокость воинов и злоба толпы. Чтобы выдержать это, требовалась
стойкость, и Он хотел, чтобы Его последователи увидели, откуда Он ее почерпнет.
В какой-то момент молитвы кроткий плотник, питавшийся хлебом и рыбой, говоривший с провинциальным галилейским акцентом, преобразился в воплощение
космического света. Христос «преобразился пред ними: и просияло лицо Его, как
солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет» (Мф. 17:2).
От Него исходило сияние. Чистое. Ослепительное. Изумительное. Свет лился из
каждой поры Его кожи и каждого стежка на Его одеждах. Светящийся Иисус. Смотреть
на Его лицо — все равно что приближаться к Альфе Центавра. Марк говорит нам, что
«одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле
белильщик не может выбелить» (Мк. 9:3).
Одежды Его заблистали не от отбеливателей. Это было присутствие Бога. В
Писании Бог часто приравнивается к свету, а свет — к святости. «...Бог есть свет, и нет в
Нем никакой тьмы» (1 Ин. 1:5). Бог «обитает в неприступном свете» (1 Тим. 6:16).
Преображенный Христос, таким образом, есть Христос в Его чистейшем выражении.
И это истинный Иисус, в Своем одеянии до Вифлеема и после распятия. Не «слабый
галилеянин, а высящаяся неистовая фигура Божества, Которое никому не укротить»1.
«...Святой, непричастный злу, непорочный, отделенный от грешников...» (Евр. 7:26).
Бриллиант без изъяна, роза без пятна, музыка с гармонией сфер, стихи с безупречной
рифмой.
В этом сиянии Петр, Иаков и Иоанн — словно комарики под сенью орлиных крыл.
Никогда они не видели Иисуса таким. Он ходил по воде, умножал хлебы, запрещал дуть
ветру, изгонял бесов, воскрешал мертвых — это да. Но превратиться в светящийся
факел? Оказывается, Иисус еще только разминался.
Появились два гостя: Моисей и Илия. Законодатель из законодателей и пророк из
пророков прошли через неощутимую завесу, отделяющую землю от рая. «...Они
говорили об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме» (Лк. 9:31).
Моисей и Илия для иудеев — как Джордж Вашингтон и Авраам Линкольн. Их
портреты висят при входе в иудейский Зал славы. И вот они здесь, в ответ на молитву
Иисуса. Не ждем ли мы уже отчасти, что Петр, Иаков и Иоанн повторят изумленный
80
вопрос, прозвучавший на море Галилейском: «Кто это?» (см.: Мф. 8:27). Гарант Закона и
учитель пророков откликаются на Его зов?
В этот момент Петр старательно откашлялся. Пламя на горе, комок в горле.
«...Господи! хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и
Моисею одну, и одну Илии» (Мф. 17:4).
Эти слова кажутся нам безобидными, кому-то — даже неплохой идеей. Мы любим
увековечивать события памятниками, мемориальными досками и обелисками. Петр
счел, что по такому случаю необходим специальный архитектурный проект, и вызвался
возглавить комитет по строительству. Хорошая мысль, правда?
Но не с точки зрения Бога. Предложение Петра о трех кущах или скиниях было
настолько неосновательным и неуместным, что Бог даже не дал ему договорить. «Когда
он еще говорил, се, облако светлое осенило их; и се, глас из облака глаголющий: Сей
есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте» (Мф. 17:5).
«Возлюбленный» означает здесь «несравненный», «единственный». Нет никого, кто
был бы подобен Христу. Никто с Ним не сравнится. Ни Моисей. Ни Илия. Ни Петр. Ни
Заратустра вместе с Буддой и Мухаммадом. Никто — ни на небе, ни на земле. Иисус, как провозгласил Отец, не просто «Сын» или даже «лучший из Сыновей». Он —