– Хватит, – прервал он ее, отодвигаясь, – не нужно об этом говорить.
– Почему не нужно? – Лина улыбнулась. – Ты же все сам прекрасно понимаешь. Мы не ангелы, Ринат, мы всего лишь девочки, собранные в одну группу для зарабатывания денег. Такая идеальная машина, чтобы приносить прибыль Фурманову и Бронштейну. И немного нам, – подумав, добавила девушка.
– Я так не могу, – признался Ринат.
– Ты думаешь, что я ничего не поняла? У нас все знают про вашу встречу в Киеве. Ты приехал к ней и вошел в комнату, когда там был наш бас-гитарист. Говорят, что они в этот момент как раз занимались любовью. И ты их застукал. Ну а дальше все понятно. Ты устроил скандал, говорят, даже избил нашего музыканта. И обругал Светлану. А потом уехал. Я видела, в каком состоянии Света была на концерте на следующий день. И как она возвращалась домой. Ты даже не послал за ней свою машину, и она поехала с нами на нашем автобусе.
– Значит, ты все знаешь?
– Конечно. И ты специально позвонил, чтобы переспать со мной. Хочешь сделать это назло Светлане. Я тебя прекрасно понимаю.
– И ты все равно пришла?
– А почему я должна отказывать себе в удовольствии? – удивилась Лина, – она это она, а я это я. Когда она встречается с другими мужчинами, она не спрашивает у меня разрешения.
– И не стыдно?
– Абсолютно не стыдно. Ты, видимо, не совсем понимаешь, какие у нас отношения. Мы все подруги-враги. Каждая мечтает лучше устроиться и выскочить замуж. Или хотя бы найти такого мужчину, как ты.
– Я не самый лучший любовник на свете, – горько признался Ринат.
– Глупости, – усмехнулась Лина, – это сейчас ты нервничаешь и поэтому так комплексуешь. У других еще хуже проблемы. Гораздо хуже, ты уж поверь мне. Мы же не шлюхи в обычном понимании этого слова. Мы нормальные молодые женщины, которые хотят своего счастья. Своего ребенка, свой дом, своего мужа, если получится. А если не получится, хотя бы человека, который будет о нас заботиться. И поэтому мы соперницы в этом плане. Ты знаешь, что этот бас-гитарист, которого ты избил, раньше был моим другом. Он приходил ко мне в комнату. А сейчас спит со Светой.
– Он такой мачо? – зло спросил Ринат.
– Он никакой. Пустое место. Пустой бамбук. Но с хорошей палочкой. Потому что он ни о чем не думает. У него нет никаких проблем. Ему не нужно думать ни про деньги, которых у него нет, ни про других женщин, с которыми он спал. Его вообще не волнуют никакие проблемы.
– Я его не бил, – сообщил Ринат, – и любовью они не занимались. Просто спали. А его била сама Светлана.
– Это на нее похоже, – кивнула Лина, – зачем ты отодвинулся? Иди ближе. Я думаю, мы что-нибудь придумаем.
– Не нужно, – он попытался встать, – извини. Сегодня у меня ничего не получится. – Его месть оказалась жалкой и какой-то непонятной.
Она поняла, что не стоит настаивать. Она поднялась, не стесняясь своей наготы. У нее действительно было роскошное тело.
– Если снова захочешь со мной увидеться, ты только позвони, – предложила она, – я сразу приеду. Ты хороший человек, Ринат, только не нужно всему придавать такое большое значение. И еще я хотела у тебя попросить. У меня сейчас некоторые трудности. Ты не мог бы одолжить мне десять тысяч долларов. Я их тебе, конечно, верну. И расскажу всем, какой ты невероятный мужчина в постели.
– Не сомневаюсь, – грустно усмехнулся Ринат, – и расскажешь. И вернешь. Я думаю, даже с процентами.
Глава 12
После того как она уехала, он наконец решил уснуть. Но для начала нужно было принять душ. Ему казалось, что он еще пахнет ее телом. Странно, что у него ничего не получилось, ведь она действительно была красивой женщиной. Странно и немного стыдно. Он прошел в душ, старательно намылился, словно собираясь смыть с себя грязь сегодняшней встречи. Легко говорить о мести, гораздо труднее ее исполнить. У него ничего не вышло. Хотя завтра все равно газеты выйдут с их совместными снимками, и весь город будет знать, что они стали друзьями. Заодно об этом узнает и вся группа «Молодые сердца», в том числе и Светлана.
Он вышел из ванной, но направился не в ту спальню, где только сейчас был с Линой, а в другую. Туда ему не хотелось возвращаться. Благо в доме было много спальных комнат, и можно было выбирать любую. Он уже улегся в постель, когда позвонил его мобильный телефон, который он не успел выключить.
«Что это такое?» – подумал он с нарастающим раздражением, ну сколько можно его доставать? Или это опять Тамара? Он сам решит, когда ему нужно приехать в «Астор». Чтобы добраться до аппарата, придется возвращаться в прежнюю спальную комнату. Он вышел из одной спальни и прошел в другую. Телефон лежал на тумбочке. Он поднял трубку. Звонил Плавник.
– Что случилось, Иосиф Борисович? – устало спросил Ринат, – опять беспокоятся наши французские друзья? Или какой-нибудь новый бельгийский адвокат нашел не ту закорючку в моих документах? У меня такое ощущение, что я всю жизнь буду кормить целую ораву адвокатов и это никогда не закончится.
– Я позвонил к вам не поэтому, – сразу заявил обиженным тоном Плавник, – вы еще не совсем понимаете, что именно происходит. Теперь каждый ваш шаг, каждый документ, который вы подпишете, должен согласовываться с адвокатами и юристами. Вы стали слишком известным и богатым человеком, Ринат Равильевич, чтобы позволить себе быть беспечным.
– Я буду советоваться с вами, даже когда пойду покупать жетон в метро, – торжественно пообещал Ринат, – а сейчас я очень хочу спать.
– У вас нет времени на сон, – возразил Плавник, – дело в том, что объявился еще один наследник.
– Только этого не хватало, – в сердцах произнес Ринат, – у меня появились брат или сестра? Или у меня есть сын, о котором я не знаю? А может, у Владимира Аркадьевича были еще и другие родственники? Может, мой бравый дедушка-генерал успел переспать еще с какой-нибудь женщиной, например немкой. И их канцлер Ангела Меркель моя двоюродная сестра? Что еще случилось?
– Не нужно так нервничать, – посоветовал Плавник, – но у нас серьезное положение. Дело в том, что объявился отец Ренаты.
– Какой Ренаты? Я не знаю никакой Ренаты. Послушайте, у меня была трудная ночь, и я хочу выспаться. О какой Ренате идет речь?
– О супруге погибшего Владимира Аркадьевича, – пояснил Плавник, – дело в том, что появился некто Кутявин. Вениамин Алексеевич Кутявин. Вы слышали такую фамилию?
– Никогда в жизни не слышал, – он устал стоять и хотел сесть на кровать. Но вспомнил, что здесь недавно лежала Лина. «Нужно будет сказать Лиде, чтобы сменила здесь белье», – подумал Ринат, выходя из комнаты и направляясь в другую спальню.
– И не могли слышать, – согласился адвокат, – это бывший друг Ренаты и отец ее мальчика. Настоящий отец.
– Прекрасно. Он, наверно, очень переживает по поводу смерти своей жены и сына. Где он был столько месяцев?
– В этом и весь вопрос. Он слышал об их смерти, но не думал, что может получить какое-то наследство. Рената никогда не была его женой. Она была женщиной, с которой он встречался и которая родила от него мальчика. Но теперь он настаивает на своих правах. Он тогда отказался от мальчика, но Рената в суде доказала, что это его сын. Провела генетическую экспертизу. Об этом никто не знал, даже Глущенко. Но решением суда Кутявин был признан отцом мальчика и даже был обязан выплачивать алименты, от которых потом Рената отказалась.
– Конечно, отказалась, – зло сказал Ринат, – ведь она вышла замуж за миллиардера. Зачем ей жалкие алименты? Интересно, какую сумму он ей платил? Какие алименты могут быть у супруги миллиардера?
– Кутявин имеет небольшой магазин в Сокольниках и по решению суда должен был выплачивать ей двадцать процентов своей прибыли. Примерно семьсот долларов в месяц.
– Огромные деньги, – зло пробормотал Ринат, – и вообще какая-то мистика. Я Ринат, она Рената. Зачем вы позвонили? Что вы от меня хотите? Чтобы я полюбил Кутявина как своего родного человека? Только я не Христос, чтобы всех любить. Он потерял своего сына, которого не хотел признавать, и жену, которой не хотел платить даже алименты. А теперь, наверно, скорбит по поводу их смерти. Через столько месяцев. Хватит, Иосиф Борисович, мне надоели ваши истории.
– Не отключайте связь, – строгим тоном попросил адвокат, – так вот, этот Кутявин юридически является отцом мальчика. А мальчик был усыновлен вашим погибшим дядей. Вы понимаете, о чем я говорю?
– Ничего не понимаю.
– По российским законам нельзя лишить ребенка наследства. Если он являлся сыном Глущенко, значит, ему должна перейти доля наследства от своего отца, ведь он был несовершеннолетним. И наследниками первой очереди являются родители и дети наследника. Таким образом погибший мальчик имеет наследника первой очереди – своего родного отца. И тот может претендовать на двадцать пять процентов состояния Владимира Аркадьевича Глущенко. И если даже по французским законам ему могут отказать, то российские активы точно поделят и передадут четверть всего наследства этому Кутявину.
– Кошмар, – эта новость не испугала Шарипова, а скорее позабавила. Плавник не знает, что Глущенко жив и не позволит какому-то хозяину магазина отнять у него столько сотен миллионов долларов. Он его просто в порошок сотрет. К тому же он давно ищет подонка, от которого родила его погибшая жена. Кутявин напрасно вылез со своими претензиями.
– Алло, вы меня слышите, – продолжал Плавник. – Мы сейчас готовимся ответить на их исковое заявление. Но нам придется очень сложно. Может быть наложен арест на все имущество. Вам обязательно нужно сегодня в пять часов вечера быть в «Асторе». Я тоже туда приеду. Мы должны продумать систему мер, чтобы предусмотреть все возможные варианты. Это очень серьезно.
– Сейчас уже четыре, – вздохнул Ринат, – вы меня просто достали. Быть миллиардером – гораздо более трудная задача, чем я думал. Хорошо, я приеду. И учтите, что мои телохранители вас просто убьют. Я отпустил их два часа назад немного отдохнуть. Они тоже не спали уже несколько суток.
– Я зову вас не в лапту играть, – обиделся адвокат, – если вам все равно, то можете не приезжать. Это очень важно. Претензии Кутявина могут оказаться камешком, который обвалит весь ваш дом. На все имущество и банковские счета будет наложен арест. Если бы не решение московского городского суда о признании отцовства Кутявина, мы могли бы еще побороться. Но у нас есть два юридических документа, о которые разобьются все наши доводы. Первый – это решение суда о признании отцовства Кутявина. И второй документ, подтверждающий, что Владимир Аркадьевич Глущенко официально усыновил мальчика. Я уже консультировался с другими адвокатами, у нас очень слабая позиция.
– Ничего, – сказал Ринат, – мы еще поборемся. Можете не сомневаться.
– Приезжайте в «Астор», – еще раз попросил Плавник. – Это очень важно.
– Приеду, – пообещал Ринат. Он уже понял, что поспать ему не удастся.
Закончив разговор, он перезвонил Талгату и попросил его снова приехать. Кажется, тот не удивился. Он был готов к любому развитию ситуации. И даже не поинтересовался, куда делась певица, с которой Ринат поднялся в дом.
Теперь до приезда его машины нужно было одеться. Но Ринат решил, что должен перестраховаться. Он позвонил по мобильному Кариму, старшему брату Талгата. И услышал его далекий голос.
– Здравствуй, Карим, – торопливо сказал Ринат, – у нас возникла проблема. В Москве объявился какой-то Кутявин, который является отцом сына Ренаты. Биологическим отцом, что было доказано в суде. И теперь он хочет свою долю имущества. Хочет получить двадцать пять процентов со всех активов Владимира Аркадьевича. Ты все понимаешь? Я не знаю, что мне делать. И мне нужен ваш совет.
– Кто такой этот Кутявин? – спросил Карим.
– Откуда я знаю? Думал, что кто-нибудь из вас знает.
– Никто не знает. У Ренаты были свои секреты. Я все понял. Ты будь осторожен. Сегодня будь очень осторожен. Я Талгату сказал, он твою охрану сам проверять будет.
Карим отключил телефон.
– Бред какой-то, – прошептал Ринат, – я ему про Ивана, а он мне про Болвана. Вместо того чтобы подумать, как спасти активы своего хозяина, он мне советует быть осторожнее. Они все с ума посходили из-за этого параноика, моего дяди. Ему мало, что он отправил на тот свет стольких людей, так он еще и дергает всех остальных. Пошли они к черту. Если Кутявин хочет, пусть все отнимает. Это не мое дело. В конце концов Глущенко не погиб и сам вполне может постоять за свои интересы.
Ринат отправился одеваться. На другие телефонные звонки он уже не отвечал. Через полчаса у дома стояли не две машины, как обычно, а три. Впереди бронированного «Мерседеса» находился еще тяжелый джип «Чероки». Шесть человек охранников внимательно следили, как Шарипов выходил из дома.
– Может, вы еще танк вызовите? – разозлился Ринат. – Зачем такой эскорт? Кто мне угрожает?
– Мне позвонил мой старший брат, – пояснил Талгат, – он считает, что я обязан обеспечить вас надежной охраной. И мой брат никогда не ошибался. Поэтому я вызвал дополнительно еще несколько человек.
– Поехали в «Астор», – решил не спорить Ринат. – Мало того, что везде пробки, так у нас теперь еще и три автомобиля. Представляю, с какой скоростью мы будем двигаться по городу.
Он уселся в машину и отвернулся. Насчет скорости Шарипов оказался прав. Их процессия доехала до «Астора» с опозданием на двадцать минут. Охранники высыпали из автомобилей и окружили его. Ринат вошел в здание и направился к кабине лифта. На шестом этаже его уже ждали. Прямо в коридоре, выстроившись словно для приема гостей. Рядом с Плавником стояла Надежда Анатольевна Попова, генеральный директор «Астора», и Тамара, его личный секретарь. Он торжественно пожал всем руки.
Тамара была в привычном деловом костюме светло-бежевого цвета. Стильная прическа, яркая помада, большие красивые глаза. Впечатление несколько портил немного изогнутый нос и тонкие губы. Плавник был среднего роста, лысоватый, холеный, с короткой бородкой, подстриженными усами. Попова была высокого роста. Она всегда строго одевалась и не любила злоупотреблять косметикой на работе.
– Куда пройдем? – спросила Надежда Анатольевна. – В ваш кабинет или в мой?
– Мне больше нравится ваш, – признался Ринат, – но боюсь, что эти двое заставят меня пройти в свой. Идемте ко мне.
Он бывал здесь не так часто. Но кабинет отремонтировали, обставили тяжелой офисной итальянской мебелью, изготовленной из качественных пород дерева и обтянутой натуральной кожей. За стеклами книжных шкафов выстроились фолианты по юриспруденции и экономике, как будто у него было время все это читать. На огромном столе в идеальном порядке выстроились письменные наборы для работы. Здесь же были уникальные швейцарские часы, одновременно показывающие время в разных часовых поясах.
Рината смущал этот кабинет. И потому он бывал здесь не так часто, словно не хотел занимать чужое место. Но на этот раз он уверенно вошел и уселся во главе стола. Кресло пахло новой кожей. Он качнулся в кресле, поднялся и перешел к большому столу, установленному у стены. Сел во главе стола, разрешив остальным садиться. Попова села с правой стороны. Плавник и Тамара – с левой.
– Начнем наше совещание, – усмехнулся Ринат, – итак у нас объявился наследник, о котором мы не знали. И теперь мы должны его бояться как возможного претендента на наши деньги. Я все сказал правильно, Иосиф Борисович?
– Почти все, – согласился Плавник, – если не считать того обстоятельства, что он подал иск в суд, и через две недели суд может вынести решение не в нашу пользу. А это значит, что может быть наложен арест на банковские счета и на ваше имущество.
– Меня выгонят из квартиры?
– Нет. Но остальное имущество перепишут. В том числе и компанию «Астор». Могут даже прислать внешнего управляющего. Это зависит от решения суда. Если Кутявин – наследник первой очереди, а мальчик был несовершеннолетним сыном Владимира Аркадьевича, то тогда Вениамин Алексеевич может претендовать и на все имущество Глущенко. Ведь тот не оставил завещания. И его единственным законным наследником, которого он не может лишить наследства, был его сын.
– Это какой-то дурацкий юридический казус, – заметил Ринат, – с одной стороны, доказано, что он биологический сын Кутявина, а с другой – юридический сын Глущенко. И теперь, как сын погибшего отца может способствовать передаче денег последнего своему живому отцу? Но это же сумасшедший дом.
– В практике случаются и не такие парадоксы, – вздохнул Плавник, – если бы у нас было завещание вашего дяди, то нам было бы легче отвергнуть все претензии Кутявина. Ведь ваш дядя был французским гражданином, а по их законам завещание умершего является его единственной волей. При этом у мальчика было лишь временное разрешение на проживание во Франции. Мы могли бы зацепиться за эти противоречия. А пока нам очень сложно. Вы сын единокровной сестры Глущенко, с которым у них были разные матери. Вы же должны понимать, что родной отец гораздо ближе, чем сын сестры. По любому наследственному праву.
– Я его кровный родственник, – возразил Ринат, – а этот Кутявин просто жулик. Несчастный мальчик не был родственником Глущенко, он вообще не имел к нему никакого отношения. Так почему этот Кутявин решил, что может претендовать на деньги погибшего Владимира Аркадьевича?
– По закону погибший мальчик был сыном Глущенко, так как тот официально его усыновил, – твердо ответил Плавник.
– Ничего не понимаю, – отмахнулся Ринат, – делайте, что считаете нужным. Готовьте любые документы, я подпишу.
– В этих условиях французский суд может взять под сомнение законность документов, подписанных вами с господином Леру, – продолжал адвокат, – вы не имели права на передачу такой части активов этому бельгийцу, пока существуют споры в отношении наследства. То есть пока не определено, кому именно принадлежат все деньги, вы не имеете право ими распоряжаться.