— На фига его прививать? — продолжал Иван.
— Дед говорит, мы носим Арчибальда на руках, все вокруг на него дышат, чихают и кашляют. Значит, он может заразиться, — с важным и совершенно серьезным видом растолковал Муму.
— Собаки, Герочка, человеческими болезнями не заражаются, — мигом начала спорить Варвара.
— Темнота ты, Панова! — с обличительным пафосом воскликнул Муму. — К твоему сведению, животные болеют очень многими человеческими болезнями.
Судя по его виду, он собирался произнести длинную и содержательную речь, однако звонок ему помешал.
Показав Герасиму язык, Варя первой скрылась в дверях класса.
На большой перемене с Иваном произошла весьма странная история. Они с Герасимом, Павлом и ещё одним другом и одноклассником Сеней Баскаковым отправились в столовую. Марго и Варвара отчего-то наотрез отказались составить им компанию, объявив, что у них возникли срочные и неотложные дела.
— Очень подозрительно, — тут же стал ворчать мнительный Герасим. — Помяните мое слово: это они против нас что-то затеяли.
— Лечиться тебе, Герка, надо, — хохотнул Баскаков. — Женщин не знаешь? У нас в классе сейчас поветрие. Все худеют. Вот и Варька с Марго наверняка тоже решили.
— Держи карман шире, — уперся Каменное Муму. — У тебя, Баск, хромает элементарная логика. Зачем, спрашивается, худеть людям, которые и так худые?
— Это они для тебя худые, — не уступал Сеня. — А себе, возможно, кажутся толстыми. И вообще, ребята, чего брать в голову всякую ерунду? Лучше дунем скорей в столовую, пока там очередь до дверей не выстроилась. А то я жутко голодный.
— И все-таки они что-то замышляют, — Герасим всегда в спорах оставлял последнее слово за собой.
В столовой четверо друзей оккупировали с помощью собственных сумок свободный столик, а затем ринулись на штурм очереди.
Вернувшись с подносами, нагруженными всякой всячиной, они начали с удовольствием есть.
Утолив первый голод, Герасим вновь самым что ни на есть зануднейшим голосом сказал:
— Нет, все-таки я вам точно говорю: Варвара с Марго против нас замышляют какую-то пакость. Иначе они пошли бы с нами в столовую.
— Заткнись, Муму, — лениво бросил Луна. — На нервы действуешь, а от этого пищеварение, между прочим, портится.
— Я-то заткнусь, — оскорбленно откликнулся Герасим. — А вот вы потом пожалеете, что вовремя мер не приняли.
— Ох! Ох! Ох! — затрясся, словно в припадке, Сеня Баскаков. — Как ты нас напугал! Как мне страшно.
И он изобразил жуткие конвульсии, очень смахивающие на пляску святого Витта.
— Смейся, смейся, — ещё более мрачным и занудным голосом произнес Герасим. — Только учтите: когда объединяются две особы женского пола, это очень опасно.
— Муму, ты, чего, совсем? — Иван покрутил пальцем у виска. — Где же они, по-твоему, объединяются?
— Он ещё спрашивает! — Герасим простер к Пуаро руку. — А их отсутствие тут — это, по-твоему, не доказательство факта объединения?
— Че-его? — ошалело потряс крупной коротко стриженной головой Сеня. — Какое ещё доказательство факта?
— Факта заговора, — Герасим и на сей раз не смутился.
— Гера, — дожевывая последнюю булочку, Луна кинул заботливый взгляд на друга. — А скажи ты мне, пожалуйста, тебе дедушка случайно вместе с Арчибальдом прививку от гриппа не сделал?
— При чем тут прививка? — уставился на него Каменное Муму.
— Ну, знаешь, — ухмыльнулся Павел, — некоторые прививки, говорят, временно на мозги действуют. Но ты не волнуйся. Это вроде аллергии. Пройдет время, и ты, возможно, опять поумнеешь.
Лицо Герасима позеленело от ярости. Его выступающие скулы, казалось, сделались ещё острее. Вскочив на ноги, он подхватил свою сумку и, даже не оборачиваясь, демонстративно покинул столовую.
— Смотрите, ребята, он, кажется, обиделся, — растерянно произнес Сеня.
— Попыхтит и успокоится, — отмахнулся Луна. — Герасима, что ли, не знаешь?
— Знаю, — кивнул Сеня. — Ну, что, — он окинул взглядом пустые тарелки и стаканы. — Доели, встали, пошли?
— Святые слова. — Иван потянулся за сумкой.
Однако её на месте не оказалось. Он заглянул под стол.
— Ребята, кончайте шутить! Куда мою сумку девали?
— Сумку? — удивился Сеня. — Чью?
— Мою, естественно, — раздраженно сказал Иван.
— Хм-м-м, — протянул Луна и в свою очередь заглянул под стол. — Моя на месте.
— Моя тоже, — подхватил с пола свой кожаный рюкзак Баскаков. — А твоей, Ванька, что, действительно нету?
— А я о чем, — подтвердил тот.
— Может, Герасим унес для прикола? — предположил Сеня.
— Исключено, — покачал головой Луна. — Я видел. Он только свою сумку взял.
— О! — воскликнул Баскаков. — Спокойно, Ванька. Все ясно. Герасим прав. Это наши девчонки твою сумку, наверное, свистнули.
— Баск, — обозлился Иван, — тебя что, тоже вместе с Муму привили? Девчонки в столовой вообще не появлялись.
— А ты за ними следил? — ничуть не смутился Сеня. — Пока мы в очереди за жратвой барахтались, Марго и Варька могли сто раз сюда прийти и смыться с твоей сумкой.
Обсуждали они происшествие очень громко. Поэтому знакомые ребята, сидевшие за соседними столиками, включились в беседу. Опрос окружающих показал, что ни Марго, ни Варька никому на глаза не попадались и, судя по всему, в столовой их действительно не было. Впрочем, никто вообще не заметил чего-либо подозрительного. И тем более, никто не видел, чтобы кто-то брал сумку.
— Слушай, — обратился наконец Луна к Ивану. — А ты её точно сюда приносил? Может, она просто в классе осталась?
Иван бросил на него очень странный взгляд. И, невесело усмехнувшись, ответил:
— Да нет. Я сюда её принес. Просто, наверное, потом незаметно съел с обедом.
— Недопонял, — Баск поскреб коротко стриженный затылок. — Ты чего, серьезно или прикалываешься?
— Смотря по какому поводу, — уже без тени улыбки отозвался Иван. — Насчет того, что принес сюда, не прикалываюсь, а вот по поводу того, что съел…
И, не договорив, он развел руками.
— Ясно, — кивнул Баск. — Но я все-таки почему-то уверен, что это девчонки.
— Да не было их тут, не было, — напомнил Луна.
— А они могли не сами, а кого-нибудь подослать, — выдвинул новую версию Баск.
— Мужики, а я все-таки одного вашего тут видел, — вдруг громко хлопнул себя ладонью по лбу Колька Каверин из восьмого «Б».
— Кого, Ковер? — Иван даже подался вперед.
— Да Вовку Яковлева, — пояснил Колька. — Мелькнул тут и куда-то девался.
— И сумку взял? — осведомился Иван.
— Чего не видел, того не знаю. — На сей раз Колька ничем не смог его обрадовать. — Кто ж его там разберет, взял или не взял?
— Ладно. Пойдем в кабинет сбегаем, — принял решение Луна. — Вдруг ты, Пуаро, и впрямь случайно там сумку оставил. Знаешь, у всех иногда бывает ранний склероз.
— У меня не бывает, — возразил Иван, однако в кабинет физики они все же отправились.
Однако там сумки не было. А физик Виктор Антонович, внимательно глянув на ребят сквозь очки с толстенными стеклами, категорично заявил, что никаких потерянных вещей ему не передавали, а если передадут, он «пренепременнейше им сообщит».
— Говорю же, это девчонки, — Баскаков был уже совершенно уверен. — А точнее, по их наводке спер потрох Яковлев. Ща найдем его и поговорим, — хищно потер ладонью о ладонь Сеня.
— А чего искать-то, — сказал Луна. — Времени не осталось. Через три минуты биология.
— Черт! — взвыл Иван. — У меня же сегодня доклад! Как я его теперь делать буду? Он у меня в портфеле остался.
— А так не помнишь? — с сочувствием посмотрел на него Баск.
— Издеваешься? — Пуаро совсем впал в отчаяние. — Сам-то ты много докладов по памяти делал?
— Да нет, — мотнул головою Сеня. — У меня и с бумажкой-то не очень такие штуки получаются. Советую тебе заловить Монстра перед уроком и напрямик сказать, что сумку посеял. Бежим скорее на биологию.
— Думаешь, поверит? — уже на ходу спросил Иван.
— Должна, — с уверенностью отозвался Баск. — Тем более, мы с Луной свидетели.
Иван совсем не был уверен, что Моне Семеновне Травкиной, или, как окрестил её изобретательный на прозвища Павел, Монстру, покажутся убедительными свидетельства этих двоих. Ибо их компанию биологичка невзлюбила с самого первого дня этого учебного года. Однако другого выхода все равно не было.
Едва ребята подбежали к кабинету биологии, раздался звонок, и в конце коридора возникла Мона Семеновна. Прозвище, данное Павлом, очень ей подходило. В её облике действительно было что-то от доисторического ящера. Лицо худое, костлявое, зубы крупные, желтые, из-за чего улыбка биологички казалась зловещей. Впрочем, её улыбки чаще всего и не предвещали ничего хорошего.
— Мона Семеновна! Мона Семеновна! — кинулся ей навстречу Иван.
— Слушаю, — сухо и неприязненно бросила она.
— Видите ли, я не смогу сегодня сделать доклад, — сообщил Иван почему-то старательно избегая смотреть в глаза учительнице.
— Интересная новость, — устрашающе оскалилась Монстр. — И в чем же причина?
— Сумку потерял, — совсем скис мальчик. Он сейчас даже сам себе не верил.
— Не вижу связи, — отрезала биологичка.
— Связь в том, что там остался доклад, а сумку украли, — пытался выйти из положения Иван.
— Так украли или потерял? — Мона Семеновна буравила его маленькими злыми глазками.
— Я точно не знаю, — совсем растерялся он. — Просто её больше нет.
— Не расстраивайся. Если ты самостоятельно готовил доклад, то сможешь сделать его и без своих записей, — в голосе Монстра послышались хищные нотки. — А письменно сделаешь к следующему уроку. Надеюсь, мы договорились?
— Наверное, — с подавленным видом пролепетал Иван.
Тут в дело вмешался верный друг Баскаков.
— Мона Семеновна, а нельзя ли это… Ну, то есть устно и письменно в следующий раз? У него, правда, сумку украли. Мы вот свидетели.
Он с силою ткнул указательным пальцем в грудь сперва себе, потом Павлу.
— Значит, вы смотрели, как у вашего товарища крадут сумку, и ничего при этом не сделали? — взметнулись чуть ли не к самым волосам тоненько прорисованные черным карандашом брови Монстра.
— Да нет, — мотнул головой Сеня. — Мы только свидетели самого результата.
— Результата? — зубы Монстра опять зловеще оскалились. — Иными словами, вы двое свидетельствуете, что Холмский сегодня не подготовил доклад?
— Почему же не подготовил? — проорал на весь коридор Баскаков. — Наоборот, очень даже классно подготовил, только ему потом ноги приделали.
— Ноги? — биологичка перевела взгляд на кроссовки Ивана.
И тут раздался звонок.
— В общем, позволь узнать, Холмский, ты делаешь сегодня доклад или не делаешь?
— Делаю, — вздохнул Иван.
— Тогда марш в класс.
И Монстр своей тяжелой походкой первой проследовала в дверь.
Глава II. ПЕРЕПУТАЛИ
Мальчики вошли следом и направились к своим партам. Поравнявшись с партой Марго и Варвары, Иван прошептал:
— Отдавайте сумку.
— Что-о? — уставились на него девчонки. — Какую сумку?
— Шутки в сторону, — прошептал Иван. — Я горю. У меня ведь доклад сейчас.
— А при чем тут мы? — Марго смотрела ему прямо в глаза.
— Сбрендил наш Ваня, — со скорбным видом произнесла Варвара.
В это время через ряд от них разыгрывалась другая сцена. Огромный Сеня Баскаков, подняв за шиворот в воздух щупленького белобрысого Вову Яковлева, грозно твердил:
— А ну, потрох, отдай сумку, иначе я за себя не ручаюсь.
Бедный Вова, который боялся абсолютно всего на свете, болтая в воздухе ногами, молча взирал на своего мучителя и был не в силах произнести ни слова.
— Прекратить! — рявкнула Мона Семеновна. — Ты что, Баскаков, себе позволяешь?
— Я-то? — обернулся на неё Баск. — Совершаю акт справедливости.
Яковлев, ощутив поддержку, наконец обрел дар речи и робко пролепетал:
— Мона Семеновна, я не виноват.
— Прекратить, Баскаков! — продолжала командовать биологичка.
Сеня с явною неохотой опустил Вову обратно на стул, где тот и замер, как изваяние.
— И чтобы я больше тебя возле Яковлева не видела, — приказала Монстр Баскакову.
— Будет сделано, — кивнул тот.
Однако прежде чем вернуться на свое место, он все-таки улучил секунду и тихо сказал Вове: «Отдыхай. На перемене поговорим». После чего торжественно отбыл восвояси, оставив несчастного Яковлева с широко разинутым ртом.
— Нет, — Иван обратился к Луне. — Кто уж точно мою сумку не брал, так это Вовка.
Варя его услышала и, обернувшись, с усмешкою произнесла:
— Яковлев? Сумку? Куда ему! Это вообще не человек, а Сашка-букашка из «Винни-Пуха».
Мона Семеновна трижды стукнула указкой по столу:
— Все. Успокоились. Холмский, к доске! Внимательно слушаем твой доклад.
Иван медленно поплелся вдоль ряда парт к столу Монстра. На ходу он тщетно пытался восстановить в памяти, что именно писал в тетради. То есть в общих чертах он, конечно, все знал. Но так как собирался читать по написанному, то теперь ему было трудно сообразить, с чего начать. Он специально выписал из энциклопедии Луны одну очень красивую цитату, но, естественно, наизусть её не учил, а, значит, сейчас не мог ей воспользоваться.
Увы, доска приближалась слишком быстро, и Холмскому поневоле пришлось остановиться.
— Очень хорошо, — проскрипела Монстр. — Слушаем тебя.
Иван набрал в легкие побольше воздуха и, поймав на себе сочувственный взгляд Павла, вдруг заговорил. Он сам себе удивлялся. Только что ему казалось — провал неминуем. А вот теперь, кажется, все идет нормально. Под конец доклада он настолько осмелел, что даже решился нарисовать на доске пояснительную схему.
Когда он закончил, Мона Семеновна посмотрела на него с явной растерянностью. Затем неохотно произнесла:
— А ведь неплохо, Холмский. Кажется, ты и впрямь серьезно готовился.
— Фирма веников не вяжет! — выкрикнул Сеня Баскаков с такой гордостью, точно сам прочитал сейчас этот доклад.
— Ты-то чего радуешься? — посмотрела на него биологичка.
— Из солидарности, — продолжал ликовать Сеня.
Лучше бы он этого не говорил. Потому что стальные глаза Монстра недобро блеснули. И тоном, не допускающим возражений, она заявила:
— В таком случае с удовольствием предоставляю тебе возможность ещё раз проявить солидарность. К следующему уроку тоже подготовишь доклад. Подойди ко мне на перемене. Я дам тебе тему и список литературы.
Баск издал трагический стон. Зато Вова Яковлев заметно воспрял духом. «Раз Баск в начале перемены будет занят, я успею смыться», — пронеслась в его голове радостная мысль.
— Мона Семеновна, а, может, не надо? — пытался сопротивляться Баск. — Я так, как Холмский, не сумею.
— Уж как сумеешь, — биологичка оставалась неумолимой.
Сеня исторг ещё более тоскливый стон. А на обычно жизнерадостном его лице воцарилась такая вселенская скорбь, будто он, в силу какого-то ужасного и трагического стечения обстоятельств, вдруг оказался круглым сиротой.
— Держись, Семен, — ехидная Варя просекла его состояние. — В жизни случаются вещи и похуже.
Баск ничего не ответил. Лишь кровожадно подумал, что прежде, чем подойдет к Моне Семеновне, все же отловит потроха Яковлева, чтобы тот в будущем знал, как тырить чужие сумки.
— А ты, Холмский, — биологичка переключилась на Ивана, — все-таки заяви Майбороде, что у тебя сумка пропала. Начальство должно быть в курсе. А за доклад я ставлю тебе пятерку.
Иван, облегченно переведя дух, вернулся на место.
— Ну, ты даешь, — хлопнул его по плечу Луна. — Это надо же! Монстра охмурить, да ещё в такой экстремальной ситуации.
— Сам удивляюсь. — Иван ещё не мог поверить, что все волнения позади.
— Слушай, — обернулась к нему Марго. — А что с сумкой-то?
— Да говорю же: сперли в буфете, — уже с досадой объяснил он.
— Я думала, ты шутишь, — сказала Марго. — Кто же это мог сделать?
Их беседу прервала биологичка:
— Холмский, если ты хочешь, чтобы рядом с пятеркой появилась двойка, продолжай болтать с Королевой.
Марго отвернулась. Иван и Павел обменялись выразительными взглядами. Чуда все-таки не произошло. Видимо, даже удачный доклад в экстремальной ситуации мог расположить Монстра к Ивану лишь на время.
Едва урок закончился, полностью выбитый из колеи Баск схватил под мышку трепыхающегося Яковлева и решительно поволок его в коридор.
— Баскаков? Куда? — воскликнула Мона Семеновна. — Тебе нужно подойти ко мне!
— Погодите секундочку, ща, — продолжал Сеня поистине гибельный для Яковлева путь. — Мне тут сперва одну небольшую проблемку нужно решить.
«Проблемка» отчаянно извивалась, затем, изловчившись, впилась зубами в Сенину руку.
— А-а-а! — взревел тот и ослабил хватку.
Яковлев мигом сориентировался и с космической скоростью исчез в недрах школы.
Сеня остался нос к носу с разъяренной Моной Семеновной. Марго, Варя, Луна и Иван поспешили покинуть поле боя. Муму тоже вышел из класса, однако отдельно от них, так как по-прежнему дулся.
— Иван, — Маргарита тронула Пуаро за рукав, — ты мне можешь, наконец, толком объяснить, что произошло с твоей сумкой?
— Укра… — начал было он, но внезапно осекся.
— Какой ты, Пуаро, у нас сегодня красноречи-ивый, — протянула Варвара.