– Долго объяснять! – она отмахнулась и свернула в проход между двумя домами. – Сейчас важнее, кто эти двое, которые напали на вас. Они – убийцы, и если мы не поспешим, нам не поздоровится!
Я согласно кивнула и хотела вкратце рассказать о своих встречах с этой сладкой парочкой, но вовремя спохватилась. Что это я собираюсь распускать язык перед первой встречной? Я эту тетку первый раз вижу, может, она тоже преступница… Мы проскочили через очередную подворотню, вылетели на улицу… и застыли на месте: прямо перед нами стояли оба злодея.
Видимо, пока мы петляли по двору, они успели обойти квартал.
Слева от нас вислоусый тип подкручивал свои знаменитые усы и скрежетал зубами от злости, справа надвигался его напарник, весь в потеках розовой краски.
– Ну что, добегались? – проговорил он, стирая краску со щеки, так что на ней опять проступило родимое пятно в форме острова.
– Сицилия, – пробормотала моя спутница.
– Или Корсика, – подхватила я.
– Чего вы там бормочете? – набычился вислоусый.
– Может, вообще Мадагаскар, – тихо проговорила Надежда.
Затем она повысила голос и произнесла, обращаясь к измазанному краской бандиту:
– А вам идет розовое… Получилось очень гламурно!
В то же время она начала медленно пятиться.
– Даже не думайте об этом! – Размазывая по щекам краску, он с неожиданной ловкостью прыгнул в сторону, отрезав нам путь к отступлению.
Я огляделась по сторонам.
Подворотня, откуда мы только что выбежали, была недоступна, возле нее стоял, кровожадно ухмыляясь, главный злодей. Рядом с нами возвышалась стена дома с низко расположенными окнами подвала. Надежда отступила к одному из этих окон и постучала в стекло носком туфли.
– Кого там черти принесли? – раздался неизвестно откуда громкий, решительный голос.
– Евгения Ивановна, это я, Надежда! – проговорила моя спутница. – У меня проблемы!
Ответа не последовало.
– Твои проблемы никого, кроме тебя, не интересуют! – издевательским тоном проговорил розовый злодей. – Так что лучше сразу сдавайся! Тебе же лучше будет!
– И не подумаю! – Надежда гордо вскинула голову.
– Ну как знаешь!
Бандиты начали медленно сходиться, оставляя нам все меньше шансов на спасение.
Вдруг из подворотни, позади розового уголовника, донесся странный звук – негромкое жужжание наподобие того, какое издает включенная электробритва. Бандит удивленно оглянулся.
К нему довольно быстро подъезжала игрушечная собака на колесиках. Собака была небольшая, размером с некрупного фокстерьера, состояла она из блестящих хромированных деталей.
– Здравствуй, Федя! – приветствовала эту игрушку Надежда.
Я удивленно взглянула на нее: сейчас было явно неподходящее время для таких развлечений.
– Это еще что за хрень? – пробормотал бандит. – Дети, что ли, развлекаются?
Он попытался пнуть игрушку ногой, но металлический фокстерьер ловко увернулся, припал на передние лапы и мигнул круглыми выпуклыми глазами, словно приглашая бандита поиграть.
– Не до тебя! – отмахнулся тот и снова двинулся к нам.
Но игрушечная собака не оставила своих намерений. Она неожиданно быстро подкатилась к бандиту, ухватила зубами шнурок на его ботинках и потянула на себя. Бандит споткнулся и громко выругался. Он попытался ухватить фокстерьера, но не тут-то было. Его механический противник сделал круг возле его ног, не выпуская шнурок из зубов, и петлей захлестнул ноги злодея. Тот покачнулся, попробовал сделать шаг и упал на тротуар.
– Да что же это такое? – злобно прошипел он, пытаясь подняться.
Но ловкий фокстерьер уже связал вместе шнурки на обоих ботинках и отскочил в сторону.
На помощь приятелю кинулся вислоусый. Он несся на фокстерьера, как разъяренный носорог, и казалось, что еще секунда – и металлическая игрушка будет растоптана…
Но в последнюю секунду фокстерьер отскочил в сторону да еще дернул бандита за штанину. Штанина затрещала, а бандит споткнулся и с размаху полетел на своего напарника.
Бандиты копошились на асфальте, а шустрый фокстерьер носился вокруг них, то и дело подскакивая и нанося злодеям короткие, но точные удары.
Через несколько минут злополучные бандиты были обездвижены и связаны по рукам и ногам, а Федя с победным видом остановился над ними и, как будто он действительно был настоящей собакой, поднял заднюю лапу…
– Ты только посмотри! – восхищенно проговорила Надежда. – Вот что называется настоящий струйный принтер!
На это действительно стоило посмотреть.
Тонкая струйка, которую пустил металлический фокстерьер, оказалась струйкой ярко-красных чернил, и теперь на лбу у обоих бандитов было крупно написано:
«Меня разыскивает полиция».
Ниже, чуть мельче, следовали пояснения:
«Нахожусь во всероссийском розыске с 1996 года по семи статьям уголовного кодекса. Всякому сотруднику МВД, встретившему меня, следует позвонить по такому-то телефону…»
Фокстерьер радостно тявкнул и укатил обратно в подворотню.
Бандиты все еще беспомощно барахтались на асфальте.
– Ну вот, теперь они недолго прогуляют на свободе, – удовлетворенно проговорила Надежда. – До первого полицейского… Чернила наверняка несмываемые, я в Евгению Ивановну верю, она все делает на высшем уровне… Но нам все-таки нужно скорее удирать, пока они не освободились.
– Кто это – Евгения Ивановна? – поинтересовалась я.
– Потом, это отдельная история!
И мы припустили прочь по улице.
Очень скоро мы оказались на Большой Зелениной улице, а еще через пару минут – на Чкаловском проспекте. Здесь было людно, можно было не опасаться никаких бандитов, и мы перешли на шаг.
– Вот, кстати, неплохое кафе, – указала Надежда на дверь под кованой вывеской. – Не знаю как вы, но я от всей этой беготни ужасно устала и хотела бы передохнуть, выпить чашку кофе… Да и познакомиться поближе, обменяться информацией…
Я с ней была полностью согласна, и мы вошли в кафе.
Помещение было небольшое, всего на пять столиков, но в нем так хорошо пахло свежим кофе и корицей, что у меня сразу поднялось настроение.
Мы заказали по чашке капучино. Надежда посмотрела на витрину с пирожными, тяжело вздохнула и прибавила к заказу корзиночку с малиной и венским кремом.
– Знаю, что мне это противопоказано, – проговорила она виновато. – Но мне просто необходимо снять стресс!
Я ее очень понимала и тоже взяла кусок орехового торта. Ничто так не снимает стресс, как сладкое.
Мы сели за угловой столик, и Надежда поглядела на меня в упор.
– Ну что, раскроем карты или будем ходить вокруг да около?
– Ну-у… – протянула я, – если это необходимо… и вообще…
– Не люблю, когда мямлят, – прервала Надежда.
И она туда же! Неужели так сразу заметно, что я нерешительная и вообще полный кисель?
– Давай так договоримся, – миролюбиво предложила моя визави, – рассказываем только то, что считаем нужным, при этом обязательно отвечаем на два вопроса: как мы очутились в этот богом забытом углу и каким образом успели пообщаться с теми двумя бандюганами, которых так мастерски описал Федя?
– Согласна, только вы первая! – быстро проговорила я.
Моя собеседница смотрела открыто, как человек, которому нечего скрывать.
– Итак, меня зовут Надежда Николаевна Лебедева. Эта история началась с того, что я навещала в больнице свою родную тетку Тамару Васильевну…
Она начала длинный и волнующий рассказ.
Когда она рассказала, как нашла труп в маршрутном такси, я взволновалась.
Когда она сообщила, как двое бандитов, именно та самая парочка, от которой мы только что чудом спаслись, вынесли труп из маршрутки и увезли в багажнике своей машины, я, должно быть, побледнела от волнения.
Но когда она рассказала о мобильном телефоне мертвеца и о пришедшем на этот телефон сообщении, я вскочила с места и громко вскрикнула:
– Вадим! Он как раз в это время вез меня из аэропорта! Это он послал эсэмэску! То есть тогда он позвонил, а потом уже послал…
– Ну да, Вадим, – подтвердила Надежда. – Так и было подписано сообщение… А кто это – Вадим? Только ты сядь, а то на нас обращают внимание.
Я неодобрительно покосилась на немолодую супружескую пару за соседним столиком, удивленно поднявшую головы от своих десертов, села и понизила голос:
– Вадим – это мой муж. Мой бывший муж. Мой покойный бывший муж.
– Покойный? – взволнованно переспросила Надежда. – Вот даже как? Впрочем, что я удивляюсь – где один труп, там очень просто может быть и два…
– Да, – я кивнула. – На следующий день Вадим умер… вернее, его убили!
– Значит, он был прав… – Надежда тяжело вздохнула. – А я не придала этому значения и ничего не сделала… Так что смерть Вадима отчасти на моей совести…
В ответ на мой недоуменный взгляд она рассказала, как во сне ей явился мертвец из маршрутки и просил предупредить Вадима.
– Не вините себя! – Я ободряюще взглянула на Надежду. – Думаю, вряд ли Вадим принял бы всерьез ваше предупреждение. Вещий сон – это, извините, не очень надежный источник информации. Тем более что Вероника совершенно задурила ему голову. Наверняка она-то и есть главная злодейка, а эти двое бандитов – только исполнители, они у нее на подхвате…
Тут я сообразила, что болтаю лишнее и что раз упомянула Веронику, то придется рассказывать еще многое. Глаза у Надежды заблестели, и она вцепилась в меня, как клещ в собачье ухо. Определенно у этой женщины способности к ведению допроса. Сама не заметив, каким образом, я выболтала ей про Каринину ревность, про возмутительное поведение свекрови, про то, как меня преследовали эти двое бандитов и как мне удалось в прошлый раз от них вырваться.
Я остановилась перевести дух и залпом выпила полчашки остывшего кофе.
– Значит, Вадима убили на следующий день… – задумчиво протянула Надежда. – А тот, которого я видела в маршрутке, – конечно, его знакомый или даже близкий друг, так что ты должна его знать.
– Сомневаюсь. – Я несколько успокоилась и даже отломила ложечкой кусочек торта. Торт был безвкусный, как будто я жевала размоченный картон, но это, наверное, только казалось мне на нервной почве. – Никто из тех, кого я хорошо знаю, не умер в последнее время и не пропал без вести… кроме Вадима, разумеется.
– Но ты все-таки взгляни. – Надежда Николаевна достала из сумки фотографию и положила передо мной.
– Неужели вы успели его сфотографировать на мобильный телефон? – поинтересовалась я, склоняясь над фотографией.
– Да нет, конечно! Мне было не до того! Я тогда думала только о том, как бы меня не заметили те двое бандитов, и вообще – как ноги унести. А эту фотографию я нашла уже потом, в Интернете… – И она показала мне человека на заднем плане снимка.
Это был совершенно незнакомый мне человек, и я хотела уже сказать об этом Надежде, как вдруг мой взгляд упал на другое лицо – на того, кто сидел перед ним, в первом ряду. Вот этот человек был мне очень даже хорошо знаком!
– Сурен! – воскликнула я.
– Значит, ты его все-таки знала?
– Да не его! Не вашего мертвеца из маршрутки! Я знаю вот этого человека на первом плане. Его зовут Сурен Степанович. И он вроде бы пока еще жив. То есть не то чтобы я знала очень близко, – поспешно поправилась я. – Это то, что называется шапочным знакомством. Мы с ним жили в одном отеле в отпуске, и моя знакомая давно с ним дружит. Он увлекается дайвингом и играет в спортивный бридж. И еще он какая-то большая шишка. Только не спрашивайте, в какой области, – этого я все равно не знаю.
– Вот как? – Надежда Николаевна внимательно вгляделась в лицо Сурена на фотографии и даже обвела его ногтем. – Большая шишка, говоришь? А где он работает – я, кажется, сама знаю. Эта фотография сделана на международной конференции по энергосберегающим технологиям…
– И это еще не все, – прервала я ее. – Сурен как-то связан с гибелью Вадима. Потому что Вадим, увидев его в аэропорту, ужасно занервничал, стал кому-то звонить и в конце концов уехал, даже не помог мне поднять вещи в квартиру.
– Кажется, я знаю, кому он звонил! – возбужденно воскликнула Надежда Николаевна. – Мне!
– Вам? С какой стати?
– То есть, конечно, звонил он тому самому человеку, которого я нашла в маршрутке! Но тот в это время был уже мертв, а телефон по ошибке взяла я, так что твой Вадим на самом деле звонил мне!
– Никакой он не мой! – мрачно проговорила я, отщипывая еще один малюсенький кусочек торта. Он оказался таким же безвкусным, как первый. Впрочем, кондитер в этом нисколько не виноват, просто я не в том состоянии, чтобы по достоинству оценить его изделие. Без всякого удовольствия прожевав торт, я вспомнила, что Вадима уже нет в живых, и спросила:
– Ну и что он вам сказал?
– Что-то вроде… – Надежда наморщила лоб, припоминая. – «Я его видел… Ты понимаешь, что это значит?»
– Это он про Сурена, – проговорила я уверенно.
– Может быть… – задумчиво протянула Надежда.
– Да не может быть, а точно!
– А вот, кстати, – она отодвинула пустую чашку, – ты так и не сказала мне, что делала в этом районе? И почему эти двое потащились сюда за тобой, они-то откуда узнали?
Краска бросилась мне в лицо – я вспомнила, какой оказалась дурой, попавшись в ловушку Вероники.
– Слушайте, а что вам-то тут надо? – хамила я исключительно от стыда. – Ну выбросили бы тот мобильник да и забыли обо всем!
Я тут же осеклась: если бы не Надежда, сегодня мне пришлось бы туго.
Однако она не стала напоминать об этом. И благодарности требовать тоже не стала.
– Ты не поверишь, – грустно сказала Надежда, – вот ничего не могу с собой поделать – просто тянет расследовать преступления. И ведь понимаю, что ни к чему хорошему это не приведет, а все равно вечно попадаю в разные криминальные истории! Сколько раз мужу слово давала, клялась чем угодно, что не буду ввязываться в криминал, а как случится что-нибудь – так я за старое принимаюсь.
– Просто какая-то зависимость у вас, – по инерции насмешливо начала я, но тут же опомнилась: не мне бы говорить. У меня у самой комплексов выше крыши. – Могу порекомендовать психоаналитика, – осторожно предложила я, – только вряд ли он поможет… Какая-то у вас зависимость необычная, вряд ли такая встречалась в его практике.
– Ну до этого еще не дошло, – обиделась Надежда, – так как насчет моего вопроса? Что все-таки ты делала в этом районе?
Деваться некуда, пришлось признаться, какую глупость я совершила с Вероникой, как попала в расставленную ею ловушку.
– Интересная личность, эта Вероника, – оживилась Надежда, – все ей нипочем! Это же надо наглости набраться, чтобы матери убитого позвонить и ее запугивать! Значит, ей очень нужно было, чтобы полиция не занялась убийством вплотную, не раскопала бы чего-нибудь… И я, кажется, знаю, чего она боялась…
– Откуда? – невежливо перебила я. – Откуда вы можете знать? Вы и Веронику-то ни разу не видели…
Надежда подперла щеку рукой и поглядела на меня сочувственно:
– Иногда полезно посидеть, подумать… Как говорил Эркюль Пуаро – заставить работать серые клеточки. Проанализируешь ситуацию – авось и надумаешь что-нибудь…
Разумеется, она права, я и сама в последнее время интенсивно размышляю.
– И до чего же вы додумались? – осведомилась я не без ехидства.
– Мы знаем, что убитый, найденный мною в маршрутке, назовем его Х, работал в конторе, которая занималась методами сбережения энергии, так?
Я согласно кивнула.
– Далее, – продолжала Надежда профессорским тоном, – там же работал Сурен Степанович, о котором известно, что он большая шишка. Но что значит «большая шишка» применительно к сотруднику НИИ?
– Начальник… – буркнула я.
– Правильно, крупный ученый, начальник отдела, куратор важнейшей темы… – со знанием дела ответила Надежда.
– Да не похож он на ученого! – засомневалась я. – Такой интересный, спортивный мужик, дайвингом занимается, в бридж опять же играет…
– Угу, а по-твоему, ученые все поголовно лысые, в очках или с бородой, как у Циолковского? – прищурилась Надежда. – Значит, этот Сурен – ученый нового поколения, совмещает дайвинг и бридж с интенсивной работой мысли.
– Допустим… – нехотя согласилась я, – но что из этого следует?
– Из этого пока ничего не следует, – невозмутимо ответила Надежда, – но когда я была в этом институте… Не смотри так – совершенно по другому делу, – так вот, там ходят слухи, что похищены материалы секретной и очень перспективной разработки – какой-то сверхэкономный двигатель, якобы не имеющий аналогов в мире. Сразу скажу, что тип, который мне это сказал, – полный идиот, и он, конечно, к этой разработке не имеет ни малейшего отношения, его и на пушечный выстрел туда не подпустят, однако если уж и до него слухи дошли – стало быть, и вправду что-то есть, дыма без огня не бывает. И вот вырисовывается цепочка. – Надежда вытащила из сумочки ручку и нарисовала на салфетке схему. – Сурен связан с гражданином «Х» по работе. А Вероника связана с ним по личному делу. Плюс общее увлечение бриджем. Она вертится вокруг него и задумывает операцию, как украсть секретную разработку. А возможно, она работает не от себя, ее кто-то нанял, но про это я пока ничего не знаю.
– Да ну? – удивилась я. – А я думала, что вы все про всех знаете, на два метра под землей видите…
Надежда Николаевна не обратила на мой выпад ни малейшего внимания и продолжала:
– Как думаешь, в каком виде хранятся секретные разработки? Уж не в тетрадках в клеточку, не в картонных папках с завязками на полочке лежат. В сейфе, с системой защиты и все такое прочее, так? И код знает только Сурен, ну, может, еще кто из начальства – мало ли что с Суреном случится… Но уж точно этот «мистер Х» ничего не знает, потому что что-то мне подсказывает, что он мелкая сошка, так, на подхвате… А Вероника расстаралась, вызнала коды. Сурен хоть и мужчина серьезный, однако кто ж не расслабится с красивой женщиной?