— Ага! — кричал он.— Эльф, непобедимый воин, вторгся в вашу твердыню! Вперед! Показывай мне дорогу наверх, или я с тебя шкуру сдеру!
Но орк был у себя дома, он был сыт и ловок, а Сэм переходов не знал, был голоден и страшно устал. Началась винтовая лестница, ступени вели круто вверх, для хоббита они были высоки, и скоро он на них совсем запыхался, а орк скрылся из виду, и его топот слышался все тише и тише, но все время сверху. Эхо некоторое время доносило перепуганный визг. Потом все стихло.
Сэм хоть и замедлил ход, но не остановился. Он почувствовал, что идет верной дорогой, и воспрянул духом. Оттолкнул Кольцо рукой, подтянул пояс. «Прекрасно,— сказал он себе.— Если все орки так не любят меня и мое Жало, может быть, все это кончится лучше, чем я ожидал. Похоже, что Шаграт, Горбак и их бандиты сделали за меня почти всю работу. Кроме этой перепуганной крысы в крепости, вроде, ни одной живой души не осталось».
Мысленно произнеся последние слова, он вдруг задрожал и замер, словно наткнулся на стену. До него дошел смысл того, что он сказал: «Не осталось ни одной живой души». А перед этим чей предсмертный крик он слышал?
— Хозяин! Господин Фродо! — закричал Сэм, чуть не плача.— Фродо! Что делать, если его убили? Я иду! На самый верх влезу и узнаю всю правду, самую страшную!
Он поднимался все выше. Его окружала темнота, только изредка на повороте или при входе на следующий ярус башни попадались одинокие факелы. Хоббит пробовал считать ступени, но после двухсот потерял счет. Шел он теперь осторожно, ибо откуда-то сверху услышал голоса, и похоже, разные. Значит, не одна крыса осталась живой в башне.
Ступени кончились неожиданно, когда Сэм уже задыхался и ноги отказывались слушаться. Он остановился и огляделся. Стоял он на плоской крыше верхнего яруса башни, открытой площадке около двадцати шагов в ширину, огражденной низким парапетом. Выход ступеней был посреди крыши, из башенки с двумя дверями — одна на восток, другая — на запад. На востоке простиралась широкая темная равнина плато Горгорот с огнедышащей горой вдали. Ее недра вскипали, и огненные реки, изливаясь из глубин, пылали таким неистовым огнем, что даже с расстояния многих миль освещали верхушку башни. Вид на запад заслонял цоколь мощного шпиля, торчащего кривым рогом над хребтами окружающих гор. В цоколе было узкое окно-бойница, оттуда шел свет. Вход внутрь шпиля был не далее десяти шагов от места, где стоял Сэм. Там было темно, и именно оттуда доносились голоса.
Сначала Сэм не вслушивался в разговор, а только разглядывал крышу-террасу. Здесь, по-видимому, произошло самое жестокое побоище. Всюду валялись орчьи трупы с обрубленными ногами, руками, без голов. Запах смерти носился в воздухе. Вдруг громкий крик, брань, какой-то стук заставили Сэма отступить в тень. Хоббит узнал резкий и грубый голос Шаграта, коменданта башни.
— Значит, говоришь, что вниз не пойдешь, Снаг? Подлая крыса! Насмехаешься, думаешь, у меня сил не хватит с тобой расправиться? Подойди! Я тебе сейчас глаза выцарапаю, как минуту назад Радбугу. А когда придут другие, прикажу им скормить тебя Шелобе.
— Никто не придет, во всяком случае, ты до этого не доживешь! — нагло ответил Снаг.— Я же тебе сказал, что свиньи Горбака первыми подскочили к воротам, и никто из наших живым не ушел. Лагдуф и Музгаш пытались убежать, но их за порогом застрелили. Я все из окна видел. Они были последними из наших.
— Значит, придется идти тебе. Я останусь, я ранен. Чтоб этому Горбаку в Черные Копи попасть! Грязный бунтовщик! — Шаграт разразился потоком гнусных ругательств и проклятий.— Я ему дал больше, чем себе оставил, а этот подлец ткнул меня ножом прежде, чем я успел его задушить. Ты должен идти, иди, пока я тебя зубами не загрыз. Надо доложить обо всем в Лугбуре, а то нас обоих бросят в Черные Копи, да, да, и тебя тоже! Если будешь тут долго болтаться, не спасешься, крыса трусливая!
— Я больше не пойду по лестнице,— буркнул Снаг.— Будь ты трижды начальник, не пойду! Брось нож, а то я тебе стрелу в брюхо всажу. Ты недолго пробудешь комендантом, когда в Лугбуре узнают, что тут произошло. Я свое дело сделал, дрался с вонючими моргульскими хорями, защищал Башню, а эту кашу вы заварили, начальники. Это вы подрались из-за добычи.
— Не твое дело,— осадил его Шаграт.— У меня был приказ. Горбак начал драку, он хотел присвоить кольчугу.
— А ты его раздразнил. И вообще зазнался. Он оказался умнее тебя, он тебе несколько раз говорил, что самый главный шпион остался на свободе, а ты слушать не хотел. И сейчас не хочешь. Горбак-то был прав, сейчас здесь ходит большой воин, может быть, убийца-эльф, а может, проклятый тарк. Я тебе говорю, он уже сюда идет. Звон слышал? Он прошел между Стражами, а это только тарки могут. Пока он на ступенях, я вниз не пойду. Даже если бы ты был Назгулом, не пошел бы.
— Ах, вот как?! — заорал Шаграт.— Это сделаешь, то не сделаешь? А когда твой эльф придет сюда, удерешь и оставишь меня одного? Остолоп! Я тебе сначала кишки выпущу!
Из башенного помещения выскочил орк, за ним Шаграт, великан с длинными руками, которые доставали до земли, когда он бежал, согнувшись. Одна рука бессильно висела вдоль туловища, из нее текла кровь. Другая прижимала к телу большой сверток в черной тряпке. Сэм съежился за дверью. Он видел освещенное красным заревом отвратительное, искаженное злобой лицо, окровавленное, будто исполосованное когтями. С клыков открытой пасти капала пена, из горла вырывался звериный хрип.
Из укрытия Сэму было видно, как Шаграт гонял Снага по террасе, и как, в конце концов, орк ускользнул и кинулся назад в башню. Шаграт за ним не побежал. Через восточную дверь Сэм увидел, как он стоит у парапета, задыхаясь, пытаясь шевельнуть левой рукой, но она не слушалась. Он отложил сверток на пол, правой рукой вынул длинный красный кинжал и плюнул на клинок. Потом перегнулся через парапет, посмотрел вниз и дважды крикнул. Ему никто не ответил.
Тем временем один из лежавших вдруг зашевелился, встал, неверными шагами на полусогнутых ногах подошел сзади к Шаграту, схватил сверток и выпрямился. В руке у него было копье с широким плоским наконечником и коротким сломанным древком. Он замахнулся, чтобы ударить Шаграта в спину, но в этот момент то ли от боли, то ли он ненависти хрипло зашипел. Шаграт молниеносно развернулся и всадил ему в горло кинжал.
— Получай, Горбак! — закричал он.— Тебе было мало, ты еще не подох? Ну, теперь я тебя прикончу окончательно!
Он прыгнул на упавшего противника и стал яростно топтать его, еще несколько раз ударил кинжалом. Наконец, насытившись местью, выпрямился, закинул голову и издал гортанный победный крик. Потом облизал лезвие кинжала, взял его в зубы, схватил сверток и, хромая, заковылял к входу на лестницу.
У Сэма не было времени на размышления. Он мог бы выскочить в противоположную дверь, но тогда бы его увидели, и игра в прятки с орком кончилась бы очень быстро и не в пользу хоббита. И Сэм сделал самое лучшее из того, что мог: с громким возгласом бросился Шаграту навстречу. Он уже не держал руку на Кольце, оно было у него на груди, но, вероятно, и оттуда поражало страхом рабов Мордора, а сияние от поднятого в правой руке меча слепило глаза орка, как безжалостный свет звезды из страны эльфов, от одного названия которой у этих тварей кровь застывала в жилах. Чтобы вступить в бой, Шаграту пришлось бы бросить ценную добычу, а этого он позволить себе не мог. На мгновение он задержался, злобно хрипя и ощерив клыки. Потом молниеносно отскочил в сторону, а когда Сэм замахнулся на него, использовал сверток, как щит и как оружие одновременно, ткнув им противника в лицо. Сэм пошатнулся, и пока снова обрел равновесие, Шаграт быстро пробежал мимо него по ступеням вниз.
Проклиная врага, Сэм кинулся было в погоню, но через пару шагов остановился, сообразив, что надо скорей спасать Фродо, ведь второй орк вернулся в башню. Опять не было времени ни выбирать, ни думать. Удравший Шаграт может вернуться с целой бандой, но гнаться за ним значило терять драгоценное время, ибо меньший орк может совершить страшное дело. Подумав так, Сэм побежал наверх. «Наверное, я опять что-то путаю,— вздохнул он,— но как бы там ни было, надо сначала сходить на самый верх».
Тем временем Шаграт беспрепятственно спустился вниз, пересек двор и выскочил за ворота, прижимая к груди черный сверток. Если бы Сэм это видел и мог знать, к чему приведет появление свертка в Барад-Дуре, он бы ужаснулся. Но Сэм был занят одной мыслью и в этот момент преодолевал последний этап пути к хозяину. Очень осторожно он подошел к дверям в башню и переступил через порог. Внутри было темно. Когда глаза привыкли, он увидел справа очень слабый свет и проход. Там крутая лестница вилась вдоль стен вверх. По-видимому, где-то над ней горел факел.
Сэм стал тихо подниматься по лестнице. Добрался до факела, который был воткнут над дверями напротив узкого, как бойница, окна, обращенного на запад. Это и был один из тех красных «глаз», которые они вместе с Фродо увидели снизу, выйдя из туннеля. Сэм быстро миновал дверь и пошел еще выше, вздрагивая от мысли, что проклятый враг может в любую минуту схватить его сзади за горло.
Сэм стал тихо подниматься по лестнице. Добрался до факела, который был воткнут над дверями напротив узкого, как бойница, окна, обращенного на запад. Это и был один из тех красных «глаз», которые они вместе с Фродо увидели снизу, выйдя из туннеля. Сэм быстро миновал дверь и пошел еще выше, вздрагивая от мысли, что проклятый враг может в любую минуту схватить его сзади за горло.
Следующий факел горел против окна, выходящего на восток, и под факелом была дверь, ведущая в темный переход поперек башни. Дверь была открыта, коридор освещался только отблеском факела и заревом, проникающим через окно-бойницу. Лестница кончилась. Сэм осторожно проскользнул в коридор. По обе стороны были низкие двери, запертые на замки и задвижки. Было совсем тихо.
«Тупик! — подумал Сэм.— Стоило для этого столько лезть! Но это не может быть самый верх. Что же делать?»
Он спустился на этаж ниже, толкнул дверь под факелом. Дверь даже не дрогнула. Хоббит снова побежал наверх. Пот выступил у него на лице. Каждая минута была дорога, а он тратил время на беготню и бесплодные попытки. Ему было уже все равно, что сейчас делают Шаграт, Снаг и вообще все орки, чтоб они провалились; он думал только о Фродо, хотел увидеть его, дотронуться до него рукой.
Набегавшись вверх-вниз и измучившись окончательно, хоббит сел посреди лестницы и спрятал лицо в ладонях. Его окружала враждебная тишина. Факел, догорев, зашипел и погас. Темнота залила лестницу. И вдруг, сам себе удивившись, сидя в черной безысходности в конце неудавшегося пути, Сэм… запел. Песня шла откуда-то из глубины его существа, словно ее ему нашептывало сердце.
В холодной темной башне песня зазвучала неуверенно и слабо: это был голос уставшего заблудившегося хоббита, ни один орк, имевший уши, не смог бы принять его песню за боевой гимн эльфийского воина. Сэм затянул старинную хоббичью детскую песенку, вперемежку с отрывками из стихов Бильбо, которые навевали ему воспоминания о далекой родине.
И песня дала ему силы, голос у него окреп, и в простую мелодию сами собой вошли новые слова:
— «В башне чужой в темноте погребен…» — прошептал он, оборвав песню. И вдруг ему показалось, что слабый голос пытается петь в ответ, но как он ни напрягал слух, так и не понял, было это на самом деле или ему почудилось. Зато явно раздались шаги, наверху кто-то скрипнул засовами. Сэм затаился. Двери со стуком хлопнули, и орчий голос прохрипел:
— Эй ты, крысиное отродье, перестань пищать, а то я сейчас приду и проучу тебя. Слышал?
Орку никто не отвечал.
Не хочешь, значит, разговаривать,— буркнул Снаг.— Посмотрим, что ты там делаешь.
Снова заскрипели засовы, Сэм высунулся из-за угла и увидел, что в коридоре открылась одна из дверей и оттуда выходит орк с лестницей на плече. Теперь Сэм все понял. В верхнюю камеру можно было попасть только через люк в потолке коридора. Снаг приставил к этому люку лестницу, влез на нее и исчез из вида. Потом Сэм услышал лязг отодвигаемого засова и опять хриплый голос:
— Лежи тихо, а то получишь. Тебе и так недолго осталось ждать развлечений, а если не хочешь, чтобы забава началась прямо сейчас, закрой пасть! Вот тебе задаток! — В темноте свистнула плеть.
Сэма охватила бешеная злость. Быстро, как кот, он взлетел по лестнице. Люк выходил в середину большой круглой камеры. С потолочной балки свисал фонарь, отбрасывавший красный свет; высокое узкое окно, обращенное на запад, было темным. У стены под окном на полу кто-то лежал. Над ним, расставив ноги, стоял орк, подняв плеть для нового удара. Но ударить он не успел.
Сэм с криком выпрыгнул из люка, подняв меч. Орк обернулся, но Сэм успел отсечь Жалом кисть руки с плеткой, прежде чем враг понял, что случилось. Взвыв от боли, орк согнулся пополам и пошел на Сэма головой вперед. Второй удар хоббита попал в пустоту, и Сэм, потеряв равновесие, упал навзничь, пытаясь схватить споткнувшегося об него врага. Раздался новый вой и грохот. Орк оступился и полетел вниз через люк. Дальнейшая его судьба Сэма не интересовала. Он встал и бросился к пленнику. Это был Фродо.
Фродо лежал в беспамятстве на куче грязного тряпья. Одежды на нем не было. Рукой он заслонял голову, на боку краснел свежий рубец.
— Господин Фродо, хозяин! — крикнул Сэм, почти ничего не видя сквозь внезапно брызнувшие слезы.— Это я, я, Сэм Гэмджи! Я тут! — Сэм приподнял его и прижал к груди.
Фродо открыл глаза.
— Я еще сплю? — прошептал он.— Какие ужасные были сны.
— Нет, нет, это не сны,— ответил Сэм.— Это правда. Я пришел. Я Сэм, и я здесь с вами.
— Даже не верится,— сказал Фродо, хватая Сэма за руки.— Тут был орк с плеткой, и вдруг превратился в Сэма. Значит, мне не приснилось, что я слышал песню снизу? Я пробовал ответить. Это ты пел?
— Я, я, господин Фродо. Я уж и надеяться перестал. Никак не мог вас найти.
— Но нашел же! Дорогой мой Сэм, самый лучший Сэм на свете,— сказал Фродо и с улыбкой закрыл глаза в объятиях Сэма, как ребенок, успокоенный ласковыми руками и знакомым голосом, который прогнал ночные страхи.
Бесконечно счастливый, Сэм так бы и сидел долго-долго, прижимая к себе хозяина, но он понимал, что здесь оставаться нельзя. Мало было найти Фродо, его еще предстояло спасти. Сэм поцеловал Фродо в лоб.
— Просыпайтесь, хозяин, вставать пора,— сказал он, стараясь придать своим словам самый безмятежный тон, будто в летнее утро раздвигал занавески в Торбе-на-Круче. Фродо вздохнул и сел.
— Где мы? Как я сюда попал? — спросил он.
— Некогда сейчас все объяснять, надо скорей отсюда выбираться,— ответил Сэм.— Мы на верхушке башни, которую видели снизу, когда вышли из туннеля, где вас похитили орки. Времени сколько прошло, я точно не знаю. Наверное, не меньше суток.
— Только сутки? — удивился Фродо.— А я думал, несколько недель. Ты все мне подробно расскажешь, когда будет возможность. Меня, наверное, чем-то ударили? И я провалился в темноту, в жуткие сны, а когда очнулся, явь оказалась еще хуже. Вокруг меня была толпа орков. Кажется, они вливали мне в горло свое противное жгучее питье. В голове у меня от него прояснилось, но все болело. Они меня раздели, все содрали, а потом пришли два таких здоровенных и стали допрашивать. Спрашивали, а сами злорадствовали и хватались за ножи. Я думал, что с ума сойду. Никогда не забуду, какие у них клыки и глаза.
— Не надо про них говорить, господин Фродо, — сказал Сэм.— А если не хотите их больше видеть, то чем скорее мы уйдем отсюда, тем лучше. Вы идти сможете?
— Смогу,— ответил Фродо, медленно поднимаясь.— Я не ранен, Сэм. Только очень устал и вот здесь болит, — он тронул плечо сзади над левой лопаткой. Потом выпрямился, и Сэму показалось, что его одело пламя,— в свете фонаря его кожа была ярко-красной. Он сделал два шага по полу.
Мне уже лучше,— сказал он, немного приободрившись.— Я боялся двигаться, даже когда оставался один, а когда приходили охранники, то и подавно. Потом была драка, они дико орали. Те два самых больших поссорились: кажется, из-за меня и моих вещей, если правильно понял. Я остался лежать один. Тихо стало, и это было еще страшнее, чем когда они кричали вокруг.
— Да, наверное, так они и поссорились,— сказал Сэм. — Их в башне сотни две было, многовато на одного Сэма Гэмджи. Но они сами решили меня выручить и поубивали друг друга. Нам крупно повезло. Только вся песня слишком длинная, чтобы ее здесь петь, уходить надо. Что делать будем? Хозяин, не можете же вы голым гулять по Черной стране?
— Они все отобрали,— сказал Фродо.— Все, что у меня было. Ты понимаешь, Сэм, что это значит? Все!!! — Он снова скорчился на полу, опустив голову, будто сам только что понял всю непоправимость потери.— Поход проигран, Сэм. Пусть мы из этой башни уйдем, но от гибели не уйти никому. Может, только эльфы спасутся. Уйдут из Средиземья, далеко-далеко за Море, А может быть, и там Черная Тень их настигнет.
— Нет, нет, не все они отобрали, не все, успокойтесь, хозяин,— ответил Сэм.— Поход не проигран, и вообще он еще не кончился. Простите меня, хозяин, но это я забрал Кольцо. Я его спрятал. Оно у меня на шее, и очень тяжелое.— Сэм дотронулся до куртки.— Сейчас могу отдать.