— Что это с тобой, Оборотень? — спросила Рита, взявшая за правило собственноручно повязывать ему галстук перед выступлением.
— Ничего. — Он даже нашел в себе силы улыбнуться.
— Дерганый ты какой-то.
— Просто не выспался.
— А я уже подумала, случилось что. Ну, ни пуха ни пера! — Она легонько толкнула его в спину.
— К черту, — буркнул Данила и шагнул на залитый кроваво-красным светом помост.
…Его больше не пугала сцена и не смущали жадные женские взгляды. Он научился раздеваться и не чувствовать себя при этом идиотом. Он научился относиться к своей работе философски. Как, впрочем, и все остальные.
Выступление как-то сразу не заладилось. Данила искал и никак не мог нащупать свой внутренний ритм. Что-то было не так. И дело вовсе не в директрисе, с томлением юной девы ждущей танго с Оборотнем. Дело даже не в нем самом.
Дело в запахе — едва уловимом горьковато-древесном аромате.
Аромат вел себя нагло — щекотал ноздри, флиртовал с до предела обострившимся обонянием, отвлекал и нервировал. Черт побери, где же его хозяйка?! Где та ненормальная, посмевшая выпустить такой аромат гулять без поводка и намордника?!
…Она сидела за самым дальним столиком. Если бы не аромат, Данила бы ее даже не заметил. Она не была постоянной клиенткой. Постоянные клиентки так не одеваются — простые джинсы, черная маечка, кепка, солнцезащитные очки. Черные очки в полумраке ночного клуба — это сильный ход. Интересно, что она в них видит? А может, как и он сам, полагается не на зрение, а на обоняние?
Скорее всего. Эта безликая девочка в дурацких черных очках знает, как заарканить уже просыпающегося в нем зверя. Точно знает, коль привела с собой этот нахальный и дерзкий аромат…
Его номер подходил к концу. Дамы в зале напряглись. Танго с Оборотнем, кого он выберет на сей раз? Кому будут завидовать и кого станут ненавидеть все остальные? Директриса подалась вперед, в девичьем порыве сложила ладошки на груди, в нетерпении закусила нижнюю губу. Какой ужас…
Данила знал, что совершает большую ошибку, понимал, что сегодняшний проступок будет дорого стоить, но ничего не мог с собой поделать. Директриса разочарованно всхлипнула, когда он прошел мимо. А он шел, не оборачиваясь, не отвлекаясь. Он шел вслед за горьковато-древесным запахом, который, как верный пес, вел к своей хозяйке.
Данила остановился перед незнакомкой в черных очках, требовательно протянул руку. Девушка испуганно мотнула головой, вжалась в кресло. Ему еще ни разу не отказывали. Это был его Танец. У него было право первой ночи. Во всяком случае, он привык так думать…
Данила усмехнулся, склонился над строптивой незнакомкой. Аромат завертелся между ними растревоженным смерчем, защищая свою драгоценную хозяйку. Данила отмахнулся от него, поймал девушку за тонкое запястье, выдернул из кресла.
Что делать, если она не захочет, станет сопротивляться, он не думал. У него есть право первой ночи, и это право он никому не уступит!
…Она не сопротивлялась. Она как-то сразу поймала его внутренний ритм. Дурманящий аромат успокоился, нежно обвил Данилову шею, на время изменив хозяйке.
…У нее были острые плечи и тонкая талия, Данила смог бы обхватить ее двумя ладонями. Когда в танце она запрокидывала голову, на алебастрово-белой шее нервно вздрагивала голубая жилка. И сердце ее стучало часто-часто, и ладошки были чуть влажными, и длинные пальцы дрожали, когда она развязывала узел его галстука. Справиться с пуговицами она уже не смогла — пришлось самому.
Даниле вдруг захотелось увидеть, какие у нее волосы, захотелось заглянуть в глаза. Он начал с кепки — волосы оказались пепельно-русыми. Странно, он почему-то был уверен, что они черные, как вороново крыло. Незнакомка испуганно вздрогнула, оплела его шею руками, прижалась всем телом.
Теперь очки, к черту эти дурацкие очки, он хочет видеть…
Аромат снова заволновался, превратился в удавку, обвился вокруг шеи тугими змеиными кольцами, Данила уже почти слышал его предупреждающее шипение.
— Не надо, — прошептала незнакомка одними губами.
Он понял — пришло время остановиться, потому что если он ослушается, то умрет от удушья. Ее запах — ревнивый слуга…
— Как тебя зовут? — Данила притянул девушку к себе, в черной глади очков увидел отражение своих полубезумных глаз.
Она не ответила, выгнулась дугой под последний аккорд, скользнула губами по его пылающей коже. Данила проводил свою загадочную партнершу обратно к столику, с не присущей оборотням галантностью поцеловал узкую ладошку. Аромат, уже успокоившийся окончательно, почти утративший магию, лениво стек с его шеи на запястье хозяйки. Девушка робко улыбнулась.
— Мы еще увидимся? — Он нарушал свои собственные правила, но плевать ему было на запреты. — Увидимся?
Улыбка тут же померкла, в запахе прибавилось горечи. Он так и не дождался ответа…
— Оборотень! Да ты просто охренел! — набросилась на Данилу Рита, стоило только уйти с помоста. — Это уже не стриптиз! Это какая-то порнография! Я уже подумала, что все закончится безудержным сексом прямо на глазах у почтенной публики.
— Ритуля, ты просто ревнуешь, — вступился за Данилу Тигра. — Признайся, хотела бы оказаться на месте той девчонки?
— Вот еще! — Рита презрительно фыркнула. — Просто у нас тут ночной клуб, а не бордель. Хорошо еще, что Алекс не видела этого безобразия.
— А по-моему, здорово. — Тигра ободряюще ткнул Данилу кулаком в грудь. — Может, и мне так? А, Оборотень? Сейчас как завалю какую-нибудь красотку прямо посреди номера. Ритусь, это ж какие у нас с Оборотнем будут рейтинги!
— Идиоты, — буркнула Рита и отвернулась.
— Точно ревнует. — Тигра снова ткнул Данилу в грудь, а потом спросил совершенно другим, серьезным, тоном: — Что ты в ней нашел, Оборотень?
— В ком?
— Да в девчонке этой. Она ж никакая… в смысле, нефактурная совсем.
Данила пожал плечами. Не станешь же всем подряд рассказывать про запах?.. Рита бы его, наверное, поняла, но Рита ушла, а Тигра из породы прагматиков.
Когда вместо того, чтобы выпить заслуженную чашку кофе в Ритином кабинете, Данила украдкой выглянул в зал, девушки в солнцезащитных очках уже не было. Сердце что-то кольнуло. Разочарование?..
* * *— Извини, Алексеев, но Анна Савельевна велела тебя не пущать. — Вахтерша баба Груня жалостливо и одновременно решительно покачала седой головой.
Вот и начинаются обещанные директрисой неприятности…
— А еще тебе нужно в учебный отдел зайти, документы какие-то забрать. Что ж ты такое натворил, хлопец?
— Да так, баба Груня, натворил кое-что.
— А жить-то теперь где будешь, горемычный?
— Где-нибудь.
— А то, может, сходи покайся, прощения попроси. Анна Савельевна женщина хоть и строгая, но отходчивая.
— Отходчивая, — согласился Данила. — Баба Груня, дай хоть вещи забрать, что ли.
— Да забирай ты, непутевый. Ночевать-то есть где?
Данила усмехнулся. Где провести ночь — это как раз и не проблема, а вот куда податься днем?..
Впрочем, и это лишь временные трудности. Данила и так рано или поздно собирался съезжать на съемную квартиру. Шило в мешке не утаишь, о его ночной работе в общаге не судачил только ленивый, и он уже устал быть объектом обсуждений и осуждений. Гораздо хуже то, что поперли из техникума. Наверное, теперь его в армию заметут. Ну и пусть! В армию так в армию! Что он, не мужик, что ли?!
На работе к его злоключениям отнеслись с пониманием. Алекс даже милостиво разрешила несколько дней перекантоваться в клубе, а Рита, краснея и хмурясь, предложила переночевать у нее. Тигра обещал показать в парке «очень уютную скамейку», а Эд просто положил перед Данилой связку ключей…
— Это что? — спросил Данила, недоверчиво косясь на связку.
— Ключи от моей квартиры. Да не парься ты, Оборотень, я нынче проживаю в другом месте. Квартирка пока пустует.
— И сколько ты за нее хочешь?
— С тебя, как с коллеги по цеху, возьму пятьсот баксов. — Эд придирчиво изучил свое отражение в карманном зеркале, удовлетворенно кивнул, а потом спросил: — Потянешь?
— Потяну.
— Ну и хорошо. Да, кстати, коммунальные платежи тоже твои, уж не обессудь.
Данила мысленно прикинул, во сколько ему обойдется квартира Эда — по нынешним временам получалось не так уж и дорого.
— А метро далеко? — спросил на всякий случай.
— А метро в пяти минутах ходьбы.
— Что-то больно дешево.
— Хочешь, цену подниму? — усмехнулся Эд.
— Не хочу.
— Тогда забирай ключи и не морочь мне голову. — Эд пригладил волосы, захлопнул зеркальце.
Квартирка у Эда была такой, что Данила поначалу даже потерял дар речи. Двухкомнатная, полностью меблированная, нашпигованная бытовой техникой. Но даже не это главное — в квартире имелся компьютер. Конечно, не такой навороченный, как в Эдовом кабинете, но, судя по всему, тоже очень даже ничего.
Компьютеры еще с детдомовской поры были слабостью и любовью Данилы. Тянуло его к ним с неведомой силой. И не только то невероятно-необъятное, что таилось в их недрах, но и то, как они устроены, как работают и как могут работать. Данила прикупил спецлитературы для самообразования и даже кое в чем научился разбираться. Не на уровне настоящего профи, конечно, но на уровне очень продвинутого юзера. А компьютерные игры он вообще щелкал как орехи. Бродилки, стрелялки, стратегии — без разницы. Но мечтал Данила не о новой игре и не о новом компе. Его мечты шли намного дальше. Он хотел стать не геймером, пусть даже очень продвинутым. Он хотел собственными руками создавать виртуальную реальность, а для этого одной только спецлитературы мало, для этого нужно учиться. Только вот возможности учиться он лишился…
Данила задумчиво посмотрел на выключенный монитор, взъерошил порядком отросшие волосы. Тигра летом получает диплом инженера. Даже Конан, с виду простой как линейка, учится в каком-то вузе с труднопроизносимым названием. Зачем им это? Зачем учиться, не спать ночами, недосыпать Днями, корпеть над учебниками, трястись перед сессиями? У них же все есть — деньги, независимость, женщины. Или все гораздо сложнее? Сколько можно продержаться в их бизнесе? Десять, двадцать лет? Десять — легко. Двадцать — уже гораздо сложнее. Конкуренция высока, клиентки требовательны. Да и сможет ли он в сорок лет скакать по сцене, как двадцатилетний? Нет, неправильный вопрос. Захочет ли? Данила точно знал ответ — не захочет. Не то что через двадцать, даже через пять не захочет. Выходит, о будущем нужно думать уже сейчас, организовывать надежный тыл. Конечно, можно попробовать, как Эд, остаться в бизнесе, но уже в другом амплуа. Только вот Эд уникум, а он, Данила Алексеев, простой любитель. Не светит ему карьера шоумена. Да и нужна ли ему такая карьера?
Данила провел пальцем по пыльному монитору, нежно погладил клавиатуру. Какие-то странные мысли стали посещать его в последнее время: слишком серьезные, слишком взрослые…
* * *Селена узнала, чем занимается ее тетя, только спустя несколько месяцев. Поговорить по душам все никак не получалось. Новая жизнь, новый дом, новая школа — есть от чего голове пойти кругом. Она очень долго приспосабливалась к этой своей новой жизни. Говорят, к хорошему привыкнуть легко. Ерунда! Как привыкнуть к морепродуктам, коллекционному чаю и швейцарскому шоколаду, если всю жизнь питался безвкусными кашами и котлетами, которые лишь условно можно назвать мясными? Нет, привыкнуть, конечно, можно. Сложнее свыкнуться с мыслью, что все эти разносолы — нормальная человеческая еда, а не экзотика и роскошь. И как можно привыкнуть к хорошей одежде: дубленке, сапожкам из натуральной кожи, фирменным джинсам и двум десяткам свитеров, когда всю сознательную жизнь проходил в незатейливых, но практичных одежках и мерзко пахнущей дезинфектантами «гуманитарке»?
А кровать с ортопедическим матрасом и подушкой, набитой гречишной шелухой. Как спать на этой твердой и шуршащей «экологии»?
А ванна. Как привыкнуть к тому, что душем можно пользоваться когда захочешь, а не по расписанию? И шампунь при этом пахнет головокружительно вкусно, и волосы после него становятся блестящими и послушными.
И белье не нужно стирать хозяйственным мылом. И депиляцию можно делать специальным кремом, а не изначально тупым китайским станком. И французский дезодорант — это не роскошь, а всего лишь средство гигиены. И над порванными колготками не нужно рыдать в голос, а можно пойти и купить новые.
Все это так восхитительно и необычно, но это не главное. Главное другое. Общение. Она привыкла быть парией, чокнутой Селенкой Савицкой. Она знала, как жестоки люди. Она не спала ночами, гадая, как к ней отнесутся в новой школе. Кто она такая? Бывшая детдомовка, трава подзаборная…
Насчет школы Селена ошиблась. Господи, какое счастье, что она ошиблась! Школа приняла ее если не с распростертыми объятиями, то уж точно терпимо. К ней отнеслись всего лишь настороженно, как ко всякому новичку. И не косился на нее никто особо, и не насмехался, и придурочной не называл. Странная какая-то школа… Конечно, Селена не стала своей в доску — не с ее характером, — но и отверженной она себя не чувствовала. И глаза ее разноцветные никого особо не шокировали, и фигура нескладная…
Она знала, кого должна благодарить за такое гладкое вливание в незнакомый коллектив. Элеонора сделала все возможное, чтобы облегчить племяннице переход из одной жизни в другую. Мудрая женщина знала, что в тинейджеровской среде встречают по одежкам. Селена была экипирована по полной программе. Оказывается, Элеонора разбиралась в тонкостях молодежной моды, во всех фишках и примочках. Селена не разбиралась, а ее слепая тетя могла работать консультантом по стилю в каком-нибудь подростковом журнале. И все это при том, что из дому Элеонора выбиралась нечасто, телевизором не интересовалась, модные журналы читать не могла. Впрочем, отшельницей ее тоже нельзя было назвать. Не было и дня, чтобы к ним в дом кто-нибудь не приходил.
Они были странные — гости Элеоноры. Одни производили впечатление людей интеллигентных и образованных, другие выглядели как самые настоящие бандиты. Одни были одеты бедно. Другие — вызывающе богато. Лица некоторых гостей, казались Селене смутно знакомыми. Конечно, маловероятно, чтобы Элеонору навещали известные политики и эстрадные знаменитости, но все же…
Девушку терзали невысказанные вопросы и догадки, одна фантастичнее другой. Кто все эти люди? Что им нужно от Элеоноры?
А им определенно было что-то нужно. У них были такие лица… На их лицах читалась смесь неверия, испуга и надежды. Во что они не верили? Чего боялись? На что надеялись?
Селена не решалась спросить. Элеонора сказала, что все объяснит в свое время, и девушка терпеливо ждала. Пряталась в своей комнате, когда приходили гости, включала плеер и старалась не думать, что происходит за закрытой дверью Элеонориного кабинета. Она не выдержала лишь однажды.
Гость выглядел солидно: строгий костюм, дорогой одеколон, холеное лицо. Он бы сошел за успешного бизнесмена, если бы не глаза. Достаточно было заглянуть в них, чтобы понять, все остальное — всего лишь неудачная маскировка. А суть, она вот, на самом дне бесцветных, будто выгоревших, глаз. Гость не был бизнесменом. Селена даже подумать боялась, кем он являлся на самом деле. Он пришел не один, а в сопровождении двух неприметных мужчин. У этих двоих глаза были такими же бесцветными, как и у их босса. Селене стало страшно.
Наверное, Элеонора тоже почувствовала исходящую от гостей опасность, потому что нетерпеливым взмахом руки отослала племянницу из комнаты. На сей раз Селена не стала включать плеер, прижалась спиной к закрытой двери, превратилась в слух. Довольно долго ничего не происходило. Она уже начала понемногу успокаиваться, когда тревожную тишину квартиры вспорол отчаянный крик. Девушка, забыв о запрете Элеоноры, выскочила из комнаты. Навстречу метнулись две безмолвные тени — телохранители гостя.
Она так до конца и не поняла, что тогда произошло, как ей удалось нейтрализовать двух крепких, подготовленных мужиков. Еще секунду назад она тщетно пыталась вырваться из их железных объятий, и вот раз — ее обидчики корчатся на полу…
Дверь оказалась не заперта, Селена влетела в кабинет, больно стукнулась плечом о косяк, едва не упала. Несколько мгновений она бездумно трясла головой, пытаясь прийти в себя, а потом взгляд сфокусировался на госте.
Селена думала, что кричала Элеонора. Она ошибалась. Гость сидел с закрытыми глазами, расслабленно откинувшись на спинку кресла. Его лицо было мокрым не то от слез, не то от пота. Побелевшие от напряжения пальцы сжимали подлокотники. Носы до блеска начищенных ботинок мелко вздрагивали.
— Выйди, немедленно! — Жесткий голос Элеоноры ожег точно кнутом.
Селена шумно вздохнула, попятилась.
Гость открыл глаза. Теперь это были глаза не битого жизнью, на все готового мужчины, а маленького, смертельно испуганного ребенка. Он с заметным усилием разжал пальцы, точно прилежный ученик, сложил руки на коленях, улыбнулся неуверенной улыбкой.
— Селена, иди в свою комнату, — повторила Элеонора уже спокойнее.
Улыбка гостя сделалась шире, он попытался встать, пошатнулся, рухнул обратно в кресло.
— Что это было? — спросил удивленно.
Селена не стала дожидаться ответа Элеоноры, опрометью бросилась из кабинета, прошмыгнула мимо приходящих в себя телохранителей, заперлась в своей комнате, рукавом свитера вытерла покрывшийся испариной лоб.
Что же это такое? Что сделала Элеонора с тем мужчиной? И что теперь сделает с ней?..
Девушка просидела в своей комнате до вечера. Гости давно ушли, а она все не решалась выйти, боялась гнева Элеоноры. А тетя была зла, иначе давно бы уже позвала ее пить чай. Раньше они все время пили чай после ухода гостей. Это уже стало ритуалом. И вот сегодня ритуал отменен. Элеонора больше не хочет ее видеть, не хочет с ней разговаривать. Она нарушила одно из незыблемых правил этого дома — не мешать, когда тетя работает. И не имеет значения, что сделала она это не из праздного любопытства, а из страха…