Шум голосов в кабаке на несколько секунд смолк. Но почти сразу разговоры возобновились, только несколько отдельных личностей подошли из любопытства, чтобы повнимательнее взглянуть на место происшествия.
– Намусорили – убирайте, – спокойно сказал Алексей.
– Да мы бы и рады, но куда? – спросил Пашка.
– Как из двери вытащишь – налево и за угол. Там под навесом и положишь, – объяснил бармен. – И не крути головой – никто за них не впряжется, они здесь одни были.
– Нищета какая-то поганая, – доложил Пашка Анатолию Абрамовичу, оттащив и обыскав трупы. – Тот, что на меня кинулся, – вообще пустой. В карманах тринадцать «семерок» россыпью. И ножик поганый, тупой – одежду не прорезал, а скорее прорвал и на боку только царапина. А у второго «Клин» ржавый заклинивший и всего пять патронов в магазине. И чего они на меня кинулись?
– Дык чего… Они вчера ставку на Бузу сделали. Большую. И круто пролетели, когда ты его завалил, – объяснил бармен. – За долги все движимое имущество отдать пришлось: снарягу, патроны и оружие. Вот и ходили с самого утра злые, как два черта, все, блин, страшную месть тебе придумывали. Тьфу, дурачье!
– Им бы в темноте и со спины зайти! – произнес только что зашедший в кабак Вратарь. – Вот тогда, может быть… Хотя и тогда вряд ли – уж очень у тебя, Паша, реакция хорошая! Стоило только тебя на пару часиков оставить, как ты уже опять отличился. А кто это с тобой?
– Нахамсон, – протянул руку Вратарю дядя Толя. – Анатолий Абрамович.
– Третьяк, – обмениваясь рукопожатием, в свою очередь представился «по-старорежимному» Вратарь. – Юрий Петрович. И сдается мне, Анатолий Абрамович, что мы с тобой уже где-то встречались!
– И ведь верно! – разглядывая лицо собеседника, ответил Нахамсон. – Лет десять назад? В Подольске или Чехове?
– Да, именно в Подольске! – усмехнулся Вратарь. – Мы тогда из очередного московского рейда возвращались. Радиации хапнули, трех тяжелых везли. А тут еще и движок на «Урале» сдох. И вы нам тогда здорово помогли. Как тесен мир!
– Ага, а Москва – большая деревня! – рассмеялся дядя Толя. – Рад видеть тебя в добром здравии! Что по нынешним временам уже неплохо.
– Точно! – тоже расхохотался Вратарь. – А я смотрю, наш пострел опять поспел? В смысле – успел первым? Ты, Паша, в городе второй день, а уже троих ухлопал! На рекорд идешь?
– Двоих! – поскромничал Пашка. – Одного сейчас дядя Толя кружкой уложил!
– Да, Абрамыч, а руки-то у тебя золотые! – улыбнулся Вратарь. – И чего починить могут, и башку кому проломить… Ладно, вы ведь в кабак не убивать пришли, а пивка попить? Так давайте в уголок заберемся, да и попьем? Лешка, налей-ка нам по парочке своего фирменного и на мой стол отнеси!
Они прошли в дальний конец барака и сели на том же месте, где вчера Вратарь начал Пашкино просвещение относительно ситуации в столице Рязанского княжества.
– Ну, как я догадался по некоторым оговоркам нашего молодого друга, Бритва сделал вам предложение, от которого невозможно отказаться? – начал Вратарь.
– Ты помнишь этот фильм? – невпопад, как показалось Пашке, спросил Нахамсон Вратаря.
Но, к удивлению Скорострела, Юрий внезапно ответил:
– Ну конечно, помню! Как можно забыть «Крестного отца»? Это же классика! Эге, да я гляжу, наш супербоец нас не понимает совсем. Это я, Паша, процитировал расхожую фразочку из старого культового фильма.
– Был такой замечательный боевик про мафиози, – добавил Нахамсон. – А мафиози – это… как тебе объяснить… американские бандиты.
Пашка осторожно кивнул, показывая, что понял. Хотя на самом деле так и остался в полном убеждении, что старики чудят.
– В общем, да, сделал, – обращаясь к Вратарю, признался дядя Толя. – И мне, и Моряку. Дал три дня на раздумье.
– Ага, – только и сказал Вратарь и надолго задумался, изредка прикладываясь к кружке с пивом. Только через пять минут Юрий поднял глаза на собеседников и тихо, но отчетливо проговорил: – Будете рвать когти – я с вами!
– А что так? – ухмыльнулся Нахамсон. – Вас вроде бы здесь всех очень неплохо кормят?
– И поят! – кивнул Вратарь. – И развлекают! Вот только достало меня все. Я не животное, чтобы жить одними инстинктами: пожрать, посрать, потрахаться. А здесь именно на животных ставка делается. Просто кто-то жвачное, а кто-то хищник… И еще кое-что…
Юрий снова надолго замолчал, прихлебывая пиво. Нахамсон терпеливо ждал.
– Есть тут девчушка одна, совсем ребенок. Она из крестьян, у нее людоловы всю семью убили. У меня своих детей не было никогда, а к ней я душой прикипел, она мне как дочь. И я не хочу, чтобы она здесь оставалась…
– Сложно, но можно, – тоже немного подумав, ответил дядя Толя. – Идти с ребенком на прорыв… Впрочем, дело твое. Меня, однако, немного другое волнует. Небольшой вопрос, ты уж просвети меня… Ты не боишься, что мы тебя сдадим?
– Я про тебя, Абрамыч, слышал – ты человек честный. Да и Сема Моряк из идейных, если так можно сказать. Вы под Бритву не ляжете, – Вратарь прямо посмотрел в глаза Нахамсона. – Ну, так как? По рукам?
– По рукам! – ответил Нахамсон, и старики обменялись рукопожатием.
– Теперь по делу, – сразу взял быка за рога Вратарь. – Я здесь командую полусотней. Ну, это что-то вроде взвода. Всего у меня под рукой двадцать восемь человек. Из них нормальных парней – не больше десятка. Остальные – мразь, отщепенцы и беспредельщики. А еще я могу поговорить с кем-нибудь из командиров. Есть среди сотников и полусотников несколько надежных мужиков, которых я давно знаю. Правда, их человек пять всего. Для открытого бунта маловато – дружина нас быстро ломтями настругает, а гвардия эти ломти по земле размажет. Но для небольшой бучи, под шум которой можно отсюда сдернуть, сил вполне достаточно.
– Ага, – принял информацию к сведению Нахамсон. – А точное количество бойцов, которые нас поддержат…
– Я скажу завтра вечером, – закончил фразу Вратарь. – Тогда и будем план составлять. Сегодня в ночь моей полусотне приказано на патрулирование выйти. Вернемся завтра после полудня. Со своими я к тому времени уже определюсь. А с командирами прямо сейчас пойду разговаривать, и к завтрашнему вечеру они тоже ответ должны дать – впрягутся с нами или нет.
– Годится, – одобрил Нахамсон. – Завтра и мы определимся с силами. Где встречаемся?
– Да можно здесь. – Вратарь обвел взглядом барак. – Здесь вполне безопасно. У Бритвы, конечно же, есть осведомители, и они наверняка сидят и здесь, но… В таком шуме они хрен чего услышат, а уж тем более вечером, когда тут народу в три раза больше.
– Да и не успеть им, – заявил Нахамсон. – Мы сыграем на опережение!
Глава 12
Выйдя из кабака, бредуны разошлись в разные стороны. Вратарь, пожав на прощание руки, пошел в сторону окраины, где находились казармы для несемейных и где квартировала его полусотня. А Пашка с Нахамсоном первоначально двинулись в сторону гостиницы, но едва Вратарь скрылся за домами, свернули в ближайший переулок.
– Только не считай меня параноиком, Павел, но что-то мне этот Вратарь подозрителен, – шепотом сказал Анатолий Абрамович. – Чересчур быстро он на тебя вышел, да и болтается все время рядом.
– Это да, есть такое… – призадумался Скорострел. – Шагу не ступить по городу, как натыкаешься на Вратаря. Утром вышел стволы продать – Вратарь идет. Зашли в кабак пивка выпить – Вратарь тут как тут.
– Вот! – назидательно поднял указательный палец Нахамсон. – А мы с тобой сейчас на важную встречу пойдем, с человечком одним потолковать. Про которого я точно знаю, что он не подстава.
И дядя Толя повел Пашку кривыми переулками на другой конец города. Шли долго, почти полчаса, и Паша лишний раз убедился – насколько все-таки велика столица Рязанского княжества. По пути от нечего делать он считал дома, но сбился после сотни. И почти все они представляли собой жуткие халупы, помесь сарая с хлевом, построенные из всякого строительного мусора – обрезков досок, горбылей, кусков фанеры. Грязь вокруг была просто феноменальной – повсюду валялась разбитая глиняная посуда, обрывки картонных коробок, обломки деревянных ящиков, лужи дурно пахнущих помоев.
Тем удивительней было узнать, что конечной целью их похода являлась добротная бревенчатая изба-пятистенок, огороженная невысоким штакетником, за которым зеленел небольшой газончик.
– Пришли! – объявил дядя Толя, поднимаясь на высокое крыльцо, украшенное резными балясинами. – Эй, сова, открывай! Медведь пришел! – весело прокричал Нахамсон, дернув за длинный шнурок висящего возле косяка колокольчика.
– Кто стучится в дверь моя, если дома нет никто? – добродушно прогудел с порога высокий пузатый мужик лет сорока, обладатель больших круглых глаз и гигантских кустистых бровей. – Никак Абрамыч в гости пожаловал? А я-то все думаю – и когда он соизволит меня, грешного, посетить? Вчера ведь приехал, мне люди сказали, а зайти старого друга навестить не торопится!
– Вот, Павел, познакомься! Это Андрей Геннадьевич Погосов по кличке Филин! Мой лучший ученик, механик с золотыми руками и светлой головой. Сейчас служит у Бритвы главным инженером, – представил толстяка Нахамсон. – А это Паша Скорострел, мой молодой друг.
– Рад встрече! – искренне сказал Погосов, крепко пожимая Пашке руку. – Проходите в горницу, сейчас Светке накажу на стол собирать.
Бредуны через сени прошли в большую комнату, обставленную неказистой самодельной мебелью – вдоль окон стоял длинный стол с двумя широкими лавками. В одном простенке громоздился вычурный буфет с посудой, в другом – рабочий стол с полочками над ним. У дальней стены возвышалась большая печь с плитой, а закрытые двери по обе стороны от нее вели во внутренние помещения.
Из правой двери вышла моложавая стройная женщина лет тридцати пяти, а за ней трое ребятишек – два восьмилетних мальчика-близнеца и пятилетняя девчушка. Женщина и детишки были одеты скромненько, но чистенько. Вообще во всем доме ощущалась чистота, порядок и добротный хозяйственный пригляд. Вымытый пол блестел, стол украшала белая скатерть, на лавках лежали цветастые накидки, тарелки в буфете расставлены по размеру, кухонная утварь висела над плитой на специальных крючках.
– Здравствуйте, Анатолий Абрамович! – поприветствовала Нахамсона женщина. – Какими судьбами в нашу скромную обитель?
– Здравствуй, Света! – улыбнулся Нахамсон. – Заехали по делам.
– Привет, дядя Толя! – хором прокричали мальчишки, а девочка только застенчиво улыбнулась.
– Привет, папины помощники! – еще шире улыбнулся старик, доставая из кармана куртки и протягивая детям два свертка. Побольше – мальчикам, поменьше – девочке.
– Ой, дядя Толя, так это же набор отверток! – радостно сказал один из близнецов, а другой умоляюще протянул матери: – Мама, а можно мы?..
– Идите, идите! – кивнула Света. – Все равно ведь не успокоитесь, пока не опробуете! А у тебя что, доча?
– Масинка! – тихо ответила девочка, показывая маленькую пластмассовую игрушечную машинку.
– Анатолий Абрамович, а?.. – повернулась Света к Нахамсону.
– Все в порядке, Светочка, – с полуслова понял старик. – Игрушка совершенно чистая! И отвертки тоже. Не беспокойся!
– Светуля, ну что же ты гостей у порога держишь? – укоризненно прогудел Филин. – Сажай их за стол да накрывай поляну!
– Только, Светочка, я тебя умоляю – без фанатизма! – лукаво усмехаясь, предупредил Нахамсон. – Мы недавно обедали да потом в кабаке пивка попили. Я знаю, что слова «я сыт, больше не влезает» тебе незнакомы, но все же… Пожалей!
– Анатолий Абрамович, ну что же вы… – с укором посмотрела на старика Светлана. – Как я могу не накормить гостей? Мойте ручки и присаживайтесь, а я сейчас…
Пока бредуны полоскали руки под висевшим у двери рукомойником, хозяйка развила бурную деятельность. Откуда ни возьмись на столе появились блюда с холодцом, холодной вареной курицей, пирожками трех сортов, миски с солеными огурцами, квашеной капустой и маринованной редькой, два глиняных кувшина с морсом и квасом, тарелки, кружки и рюмки.
Пашка обнаружил, что, несмотря на сытный обед и «диджестив», рот наполняется слюной – настолько вся еда выглядела аппетитной. Только сейчас он понял смысл полузабытого термина «хлебосольство». Рядом непроизвольно сглотнул Нахамсон.
В довершение красочного натюрморта Филин, погремев чем-то в сенях, принес оттуда и поставил в центр стола литровую бутыль с чем-то прозрачным.
– Свой! – гордо провозгласил хозяин. – Двойной перегонки, чистый, как слеза!
Гостей хозяин посадил на лавку слева от себя, а жена с детьми пристроились напротив. Впрочем, детишки, схватив по пирожку, тут же убежали возиться с новыми игрушками. А Светлана, пригубив рюмку и задав несколько вежливых вопросов про погоду, дорогу и здоровье, ушла на задний двор, оставив мужчин вести свои скучные разговоры.
– Я гляжу, Филин, ты совсем тут остаться решил, раз хозяйством обрастаешь? – спросил Нахамсон. – Не боишься?
– Чего мне бояться? – удивился Погосов. – Дела в княжестве идут стабильно, оклад и премии выплачиваются регулярно, да и гвардейцы частенько халтурку подкидывают. Жить можно!
– А ты уже позабыл, как Бритва Светку и детей в заложниках держал? – напористо продолжил дядя Толя.
– Всяко бывает! – миролюбиво прогудел Филин. – Сейчас-то все нормально!
– Ну как же ты не понимаешь, что Бритва обречен? Бредуны по своей сути – анархисты! – угрюмо сказал Нахамсон. – И как только у Бритвы закончится запас патронов, которым он так щедро расплачивается за все, то жители этого городка моментально разбегутся! На такой хлипкой базе нельзя построить стабильное самодостаточное государственное образование. Рано или поздно это княжество распадется! Только крупный анклав может обеспечить своим жителям приличное существование!
– Нет, Абрамыч, здесь я с тобой не согласен! Бредуны – не анархисты. Жить на колесах их заставили обстоятельства. Но как только обстоятельства изменились – изменилась и жизнь бредунов! – горячо начал Филин. – Ты ведь сам мне рассказывал, что в последние годы оседлых становится все больше и больше. Человек – от природы строитель стационарных систем общежития. Даже кочевники имеют склонность к оседлости. Как только появляется возможность – строят Саркелы, Белые Вежи, Сараи, Кара-Корумы… – Пашка понял, что спор между Нахамсоном и Погосовым давний. И обе стороны постоянно придумывают новые аргументы в защиту своей позиции. – А уж «манагеры» и их потомки… Выживаемость в высокоплотных социальных системах у них гораздо выше, чем у природных кочевников, да и крестьян.
Филин, воровато оглянувшись на заднюю дверь, за которой скрылась жена, щедро плеснул самогон по рюмкам. Собеседники со смаком выпили и дружно захрустели квашеной капустой. При этом Нахамсон от удовольствия даже закатил глаза. А Погосов, отхлебнув кваску, продолжил:
– Почему у Бритвы получается пока? Потому что свезло? Ну, не без этого. Но одному повезет – и он по-тихому будет таскать из нычки хабарок, потихоньку пропивая и проедая халяву, пока его не выследят и не подарят «маслину» в знак благодарности. А другой в схожих обстоятельствах попытается реализовать свою идею.
Бритва получил материальную базу для создания своей социальной системы. Пусть и такой смешной, на первый взгляд, как княжество. Будучи человеком с мозгами, он эту базу стал развивать и укреплять. Да, я знаю, что халявные патроны – ресурс конечный. А вот продовольствие – ресурс самовоспроизводящийся. И это предпосылка для стабильного существования. Потому Бритва принялся создавать своих крестьян.
– Ага! Платя работорговцам за их головы! – вставил Нахамсон.
– Пусть! – не унимался Филин. – Пусть его методы грязны. Можно подумать, что в других местах крестьянам жилось лучше! Раз людоловы их похитили – значит, защита была херовой. А здесь защита о-го-го!
– Да, с этим соглашусь! – кивнул Нахамсон. – Но все-таки государство, держащееся на одной личности, обречено! Случись что с самим Бритвой – и все это княжество растащат по кусочкам, как империю Александра Великого!
– Мне кажется, что Борис не дурак и тоже читал в юности про Македонского! – усмехнулся Погосов. – Поэтому он сейчас делает все возможное, дабы оградить себя от этих самых случайностей! Чтобы кто-нибудь невзначай не стрельнул в спину – организовал бригаду бодигардов, которые у него буквально с рук едят. Ходят слухи, что ребята из дружины набраны им лично из мальчишек-рабов. Вроде мамелюков…
– Личная преданность телохранителей – это, конечно, хорошо, но как быть с внешними угрозами? – хитро прищурился Нахамсон.
– А для отражения внешних угроз он имеет гвардию, бойцам которой он очень, слышишь, Абрамыч, очень прилично платит! Гораздо больше, нежели они имели в других кланах. А чтобы никто из ближних не возжелал странного, типа устроиться на Бритвином бочонке, – князь Борис создал систему, при которой все ближние озабочены в первую очередь сохранением в целости своей, такой нежной и ранимой, шкурки. Даже «социальный лифт» – и тот предусмотрен! Любой новичок может со временем стать гвардейцем.
Филин, закончив свой импровизированный спич в защиту и поддержку босса, налил себе полную кружку пенящегося кваса и залпом выпил.
– Так что, Абрамыч, даже и не начинай снова уговаривать меня отправиться с тобой на юг! Не поеду! – внезапно сменил тему Филин. – Один бы еще, может быть, и принял твое предложение, но у меня семья! Куда я их повезу за тыщу километров? Да еще и без твердой уверенности, что нас пропустят красноармейцы! А даже если и пропустят – опять начинать с нуля на новом месте? Нет, дорогой друг, уволь! Вот у тебя молодой напарник появился – с ним и пробуй!
– Эх, Андрюша, Андрюша… – кисло улыбнулся Нахамсон. – Попомни мои слова – любая стационарная система в данной среде обречена на разрушение! Людские ресурсы для создания государства – не те!