– Признаюсь, и я не Супермен, а Станислав. Можно просто Стас.
– Ой, он стонет и шевелится, – боязливо сказала Маша, глянув в сторону обезвреженного воришки.
– Я же сказал, что врач этому мерзавцу не понадобится, – бодро сказал Станислав. – Синяками и шишками отделается. Ну, да поделом ему!
В своем заявлении он искренне сомневался. Стас просто успокаивал девушку. Синяками тут не пахло. Надо признаться, нож, которым махал налетчик, сильно разозлил Станислава. Он не только крепко приложил воришку лбом к столбу, но и в излишнем усердии вывихнул ему запястье. В дополнение к травме руки парню, без сомнения, помимо рваной раны на голове, было обеспечено и тяжелое сотрясение мозга.
Маша жила в панельной девятиэтажке через два квартала от дома Станислава. Оказалось, она, как и ее провожатый, снимает здесь комнату. Девушка после окончания школы пять лет назад приехала в столицу из Димитровграда. Без особых проблем Маша поступила в педагогический институт имени Герцена, окончила его в этом году и была зачислена в аспирантуру. Ее родители погибли более десяти лет назад, и Машу взял на воспитание дальний родственник. Относился он к девушке, как родной дочери. У него был небольшой торговый бизнес в Димитровграде, и он материально помогал Маше, иначе в Москве девушке было не прожить на стипендию. Кстати, в сумочке лежали деньги, присланные ей приемным отцом. Она как раз сегодня получила от него перевод.
Автобиография, которую Стас озвучил Маше, если не вдаваться в подробности, была достаточно правдоподобной. Он представился бывшим военным. Уволился на гражданку по сокращению два года назад. Работал в серьезном бизнесе. Четыре месяца назад дело в связи с налетевшим кризисом лопнуло. Сейчас он проживает заработанные деньги и думает, чем заниматься дальше.
Кто скажет, что Станислав слукавил хоть в одном слове? Разве он не носил погоны? И военное прошлое объясняло сноровку, с которой «супермен» вырубил налетчика. А кто скажет, что работа в Синдикате не серьезный бизнес, пусть бросит в него камень. И дело это успешное лопнуло как раз четыре месяца назад, и живет он сейчас на капиталы, заработанные потом и кровью в криминальном «бизнесе». Кстати, при упоминании о кризисе Стас не уточнил, что он международный или финансовый. Просто кризис и все.
Стас проводил Машу до ее подъезда. Она еще до конца не пришла в себя. Голос ее уже не дрожал, и слезы скоро высохли. По дороге она пару раз даже улыбнулась шуткам Станислава. Правда, несколько раз Маша оглядывалась в темноту, проверяя, не крадется ли кто за ними.
Девушка некоторое время колебалась, когда Стас попросил дать номер ее телефона. Настойчивость кавалера не сразу, но все же была вознаграждена. Маша продиктовала Станиславу цифры, чем он не преминул тут же воспользоваться. Мелодия адажио Чайковского, донесшаяся из ее сумочки, подтвердила, что Стас не ошибся в наборе, и возможную встречу с его спутницей в скором будущем.
«Бендер безумствует!» Эта фраза из знаменитого романа Ильфа и Петрова несколько дней крутилась в голове Стаса. Все это время он жил ожиданием встреч и, собственно, самими встречами с Машей. Нет, Станислав не забыл, что опасность ходит по пятам. Он постоянно был начеку, проверял, нет ли за ним «хвоста». Хотя, надо признаться, Стас иногда ловил себя на том, что забывает – на мгновение, на какие-то считанные секунды, что ходит по лезвию ножа.
Немного успокаивало то, что Белявский ему не звонил. Это означало, что Здравко Славич на Евгения Серафимовича еще не выходил. Данный факт одновременно и удивлял, и настораживал. Хотя, в принципе, этому можно было дать свои объяснения.
Возможно, для Славича месть человеку, разрушившему Синдикат, не являлась первостепенной задачей. Если он решил возродить организацию наемников, то дел у Здравко выше крыши. Нельзя отбросить и то, что этот тип очень осторожен и никому не доверяет. Он дал о себе знать Белявскому, а потом сделал паузу, чтобы не быть слишком предсказуемым. Не исключено, что Славич проявит себя в самый неподходящий момент, проверяя, не сдал ли его бывший компаньон.
С другой же стороны, полного доверия к Белявскому Стас не испытывал. Клятвенное заверение Евгения Серафимовича, что он всецело на стороне Станислава, нельзя было принимать на веру.
На то он и Бес, чтобы сдать Стаса ради собственной пользы. Приходилось лишь надеться, что Славич действительно является помехой Белявскому. После знакомства с деятельностью «Армады», особенно подводной ее частью, в данное откровение Евгения Серафимовича можно было поверить.
Правда, это были лишь домыслы Станислава. Но, как бы то ни было, он был несказанно рад отсрочке встречи со Славичем-Гораном. Потому что это давало ему возможность встреч с Машей.
На следующий день после знакомства у Стаса, едва он проснулся, первым позывом было желание позвонить девушке. Станислав с трудом сдержал себя и набрал ее номер лишь ближе к вечеру. Маша сказала, что очень занята и вряд ли они увидятся раньше вечера следующего дня. И встречать ее также не надо, она вернется домой засветло.
Станислав расстроился и, чтобы занять себя, вечер и начало следующего дня посвятил домашним делам. Он перестирал свой нехитрый гардероб, перемыл посуду, накопленную в раковине, и даже затеял генеральную уборку. Последнее, правда, до конца не довел, ввиду полного истощения физических, но, главное, моральных мужских сил.
На следующий день, едва дождавшись двух часов, он позвонил Маше. На этот раз она согласилась увидеться. Девушка могла освободиться не ранее шести вечера, они условились, что Стас встретит ее у станции метро без двадцати семь. Уже в половине шестого он нетерпеливо ждал ее у входа с букетиком цветов. Они дотемна гуляли по городу, говорили обо всем и ни о чем. Станислав с трудом уговорил Машу зайти в кафе поужинать. Расставшись, как и прошлый раз, у подъезда, он, окрыленный и счастливый, словно гимназист после первого свидания, еще долго не мог прийти в себя и найти дорогу домой. Он бродил около ее дома и смотрел на окна, мечтая, что вот-вот в одном из освещенных желтым светом прямоугольников появится ее силуэт...
А потом был еще один вечер и еще один. В общем, Стас понял, что влюбился в Машу окончательно и бесповоротно. Он просыпался с ней и засыпал с ней же. Естественно, не в реальности, а лишь в мечтах. Он не позволял себе с Машей вольностей, да и она не давала к этому поводов. Как-то несовременно все получалось, однако Станислав чувствовал, что его отношения по-другому развиваться не могут с этой светлой и чистой девушкой.
Глава 2. Предложение, от которого невозможно отказаться
Телефонный звонок застал его в постели. Стас глянул на часы: без десяти восемь утра. Он уже с полчаса как проснулся, но как бы и не совсем, а потому маялся, вставать ему или еще подремать. И дел особых не было, чтобы вскакивать с кровати, и сон толком не шел. В общем, одна сладкая морока, а не утро.
Они вчера с Машей гуляли почти до часу ночи. Расстались как обычно у подъезда. Договорились встретиться сегодня пораньше и поехать в Битцу погулять. День субботний, конец августа, погода чудесная, а Маша освободится от дел уже к полудню. В общем, день сулил сплошные радости.
Телефонный звонок не то чтобы застал Стаса врасплох, однако несколько встревожил. Мария не должна была ему звонить в это время. Она как раз в данный момент, согласно распорядку дня, тряслась в вагоне метро, спеша, как она говорила, «на кафедру». Кроме нее номер телефона Станислава знал только один человек, а именно – Белявский.
«Просто так, справиться о здоровье или пожелать доброго утра, Евгений Серафимович звонить не будет. Видимо, на него, наконец, вышел Славич. Неужели началось? Не вовремя-то как! Если придется срочно срываться, что сказать Маше?» – мысленно прокачал ситуацию Станислав, пока тянулся к телефону, лежащему на прикроватной тумбочке.
– Алло! Я слушаю, – включив телефон, негромко произнес Стас.
– Привет, Алан! Я тебя не разбудил? – чуть насмешливо поинтересовался мужчина, чей голос Стасу был так хорошо знаком. – Ты не забыл свое прозвище или к тебе лучше обращаться по имени?
Псевдоним Станислава, под которым он работал в Синдикате, знали немногие. Но даже если бы этот человек и не назвал его Аланом, он узнал бы его голос среди тысяч других голосов.
– Привет, Горан, – справившись с накатившим на него волнением, откликнулся Станислав. – Как хочешь, так и обращайся. Что тебе надо?
– Ты, я слышу, совсем не рад старому знакомому? Ведь мы с тобой столько пережили. Как говорят у вас в России, не один пуд соли вместе съели.
– Да подавился бы ты той солью! И кровушкой, которую пролил безмерно, захлебнулся бы, вампир проклятый! – несколько эмоционально, но без истерики, отреагировал Стас на слова Славича.
Он полностью контролировал себя, и пламенная речь была лишь констатацией его отношения к этому мерзавцу.
– Так и ты не без греха, – спокойно парировал слова бывшего напарника Славич. – На тебе, что ли, крови нет?
– Я мирных хорватов не убивал, Гаагский трибунал по мне не рыдает. И Синдикат киллеров не я создавал, – зло бросил Станислав и вновь спросил: – Что тебе надо? Хочешь меня замочить? Давай встретимся, посмотрим, кто кого. В Тулузе в гостинице один на один у нас не получилось схлестнуться, так давай сейчас потягаемся. Ах, я же забыл, ты привык на врагов только в оптический прицел смотреть. Или из-за угла бить наверняка.
– Ты, Алан, хочешь меня вывести из себя? Не старайся, у тебя это не получится. А что касается, как ты сказал, замочить из-за угла, так это небольшая проблема. Убить тебя я мог и вчера, и пять дней назад. Но это было бы слишком просто.
– Хочешь, чтобы я помучился?
– Не без этого, хотя у меня на тебя имеются несколько иные виды...
– Да плевал я на твои виды и самого тебя, – перебил его Станислав.
– Не плюй в колодец, – наставительно произнес в трубку Славич. – Так, кажется, звучит ваша пословица. Повторяю еще раз: убить тебя нетрудно, но пока мне этого не хочется. Ты, Алан, в настоящее время мне нужен, как никто другой.
– А ты мне нет. Меня даже от твоего голоса тошнит.
– Пожалуйста, не перебивай, – мягко попросил Славич. – Я займу у тебя еще немного времени. Сейчас отключусь, в смысле, прерву наш разговор, а через минуту перезвоню. Это время тебе понадобится на то, чтобы разобраться, кто владелец телефона с которого я с тобой беседую, и, соответственно, осмыслить данный скорбный факт. Ты не тугодум, быстро разберешься, что перебивать меня все-таки не стоит. Лучше внимательно прислушаться к тому, что я говорю.
В трубке послышались короткие гудки. Холодея от дурного предчувствия, Стас вывел на дисплей номер абонента. Ему не понадобилось разбираться в цифрах. На экране перед ними высветились четыре буквы, из которых складывалось короткое и много говорящее имя Маша.
– Ах, сука! Горан, ты все-таки достал меня! – простонал, зверея от ненависти, Станислав. – Убью, размажу по асфальту, как слизняка!
Он с размаху несколько раз ударил кулаком по тумбочке. Боль в кисти привела его в себя. Сейчас Славич будет звонить. Как с ним себя вести? Может, прикинуться, что Маша ему совершенно безразлична? Поверит ли? Надо попробовать.
Мобильник ожил. Минута, данная Славичем на размышления, закончилась.
– Слушаю, – стараясь ничем не выдать волнение, произнес в трубку Стас.
– Убедился, что я не блефую и меня стоит выслушать? Как ты уже догадался, в моих руках не только телефон твоей девушки, но и она сама.
В голосе Славича не слышалось ноток торжества, он был спокоен и деловит. Станислав решил принять ту же тональность.
– Догадаться нетрудно. Вот только ты действительно считаешь, Горан, что, похитив девушку, сможешь как-то повлиять на меня?
– Думаю, смогу, – коротко ответил Славич.
– Зря стараешься. Маша девушка классная, вот только в Москве таких немало. Выйди на улицу Горького...
– Не надо мне никуда выходить. Наблюдение показало, что эта самая Маша тебе очень небезразлична. Зная твою чувствительную натуру, могу представить, Алан, что творится у тебя в душе.
– Глупости, – стараясь показать совершенное безразличие, лаконично отверг домыслы Славича Стас. – Моя душа свободна и чиста от угрызений совести.
– Ну что же, не буду тебя уговаривать, зря время терять. Можно считать, что Маша – отработанный материал, с которым не стоит считаться, – подвел итог Славич. – Если у тебя изменится точка зрения на данную проблему, перезвони на этот телефон. Но в твоем распоряжении лишь час времени. По истечении этого срока и мобильник, и его хозяйка перейдут в режим покоя... вечного. Пока, Алан, жду твоего звонка. И, кстати, не стоит связываться со своими друзьями в органах безопасности. Мои люди контролируют каждое твое движение, не говоря уже о телефоне. Последствия подобного необдуманного шага, думаю, объяснять тебе не стоит.
Короткие гудки в трубке дали волю чувствам Станислава. Он вскочил с кровати, пробежался по комнате, не зная, что ему делать. Потом опять сел на постель и, охватив голову руками, тихонько застонал.
Ситуация была тупиковая. И стоило отдать должное Славичу, его терпению и уму. Выждав момент, он без промаха ударил в самое уязвимое место. Еще пять дней назад Стасу, как тому пролетарию, кроме цепей терять было нечего. С помощью Анны Анчар на него надавить было трудно, он вычеркнул ее из своей жизни. На семью сестры Славич в настоящее время выйти не мог. После недельного пребывания в закрытом профилактории в Подмосковье Стас купил им путевки в санаторий в Кисловодске. Рыскать по всей стране в их розысках Славич вряд ли бы стал, а других рычагов воздействия на Станислава у него не было. До последних дней...
«Что делать? Здравко Славич слов на ветер не бросает. Если пообещал, что уничтожит Машу, можно не сомневаться, что так оно и случится, – горько констатировал Стас. – Неужели положение безвыходное? Стоп! Без паники. Надо успокоиться и хорошенько все проанализировать. В запасе почти час времени. Если даже не найдется выход из этой пиковой ситуации, по крайней мере, голова остынет и нервы успокоятся».
Станислав, оделся, умылся, сварил себе кофе. Потом отправился покурить на балкон, где раньше не появлялся по причинам безопасности. Теперь скрываться не от кого и незачем. Славич, без сомнения, контролирует каждый его шаг. Как он просчитал Стаса и вышел на его съемную берлогу, оставалось загадкой из загадок. И надо отдать ему должное, слежка за ним была организованно великолепно. Станислав не смог срисовать филеров, а ведь он постоянно проверялся.
«Неужели меня сдал Белявский? Все указывает именно на это. Без Белявского Славич не сумел бы найти меня в Москве. Ах, Евгений Серафимович, змей подколодный! Речи сладкие, думы темные... – про себя зло посетовал Станислав. – Доверился подлецу! А если это не Белявский меня слил Славичу? Он же клятвенно утверждал, что Славич ему, как вериги на ногах. Предложение заняться вербовкой для нового Синдиката Евгению Серафимовичу совершенно не в тему. Но кто тогда мог дать на меня наводку? Непонятно. А если Славич имеет свои уши и глаза в «Армаде»? Такой вариант нельзя исключать. Хотя не все ли теперь равно, как этот мерзавец меня нашел. Нет, конечно, сейчас любая информация может выступить в роли спасительной соломинки, но просчитать предателя пока не представляется возможным. Надо смотреть вперед и искать пути вызволения Маши из лап негодяя Славича».
Неожиданно Станислава бросило в пот от страшного, но достаточно реального предположения. А что, если Машу никто не похищал? Вдруг эта девушка не более чем марионетка в руках Горана-Славича и просто талантливо сыграла роль приманки?
Стас опустился в кресло и несколько минут мучительно перебирал в памяти эпизоды их встреч c девушкой, разговоры, вытягивая из глубины сознания все мелочи общения. Однако, как Стас ни старался, он не мог припомнить ни одной фальшивой нотки в голосе Маши, ни одного лживого слова. Талантливой актрисой девушка точно не была. Станислав помнил, как она иногда терялась в разговоре, краснела. И это не было игрой.
Единственной зацепкой, говорящей не в пользу Маши, могло быть великолепное знание английского языка. Стас, в общем-то, неплохо разбирался в данном предмете. Он с детства имел склонность к изучению иностранных языков и работал именно над английским. И это не говоря уже о том, что его подготовка как боевого специалиста подразумевала свободное владение языком туманного Альбиона. Плюс ко всему, Станислав прошел хорошую разговорную практику в период работы в Синдикате и мог без труда по разговору отличить американца или канадца от англичанина. А уж славянский акцент вытравить практически невозможно.
Так вот, Маша разговаривала по-английски не просто бегло, но и без какого-либо акцента, как будто это был ее родной язык. Однако если посмотреть с другой стороны, то не такой уж выдающийся Стас лингвист, чтобы отличить лондонское произношение от йоркширского. К тому же Маша могла обладать исключительными способностями по освоению языков. Это не говоря о том, что она окончила школу с углубленным изучением английского языка и в институте училась именно на инязе. Так что подозревать Машу в связи со Славичем лишь потому, что она хорошо лопочет по-английски, оснований нет.
В общем-то, смысла гадать, кто и почему сдал Стаса, не было.
Ну, узнает он, что это сволочь Белявский слил его Славичу.
Особой пользы от этого нет никакой. Правда, полное отсутствие информации сводило на ноль все его измышления и разработку хоть какого-то плана спасения Маши. О себе Станислав уже не думал. Славич грамотно обложил его, как медведя в берлоге.
Выход один, и тот под пули охотников.
И самое тяжелое было то, что помощи ждать не приходилось. Веклемишева в Москве нет, доверенное лицо генерала без особого рвения относится к просьбам Стаса. И утверждение Славича, что Станислава тщательно контролируют его люди, стоило принять серьезно. Один необдуманный поступок, телефонный звонок, нечаянное телодвижение могут привести к трагическим последствиям.