Во-первых, мы узнали, что после инцидента в моем доме ведьма Чжао продолжала мелькать на крышах Чанъани.
Во-вторых, «языки и уши» без особого труда выяснили, что если кому-нибудь нужен хороший убийца, то нет никого лучше трех карликов — известных акробатов братьев Ляо, в дневное время веселивших публику в цирке на Западном рынке.
Одновременно выяснилось, что загадочные смерти от удара острым тонким предметом в глаз или висок уже не первый год происходят в столице и стали буквально эпидемией, и никто не знает имени убийцы.
К сожалению, и о любимой шутке братьев Ляо — отправляться на дело в сопровождении двух других циркачей, переодетых солдатами, -удалось узнать довольно быстро. Но и этот путь вел в никуда. Потому что, как мы далее выяснили — и совершенно этому не удивились,- «карликов в цирке в последние дни осталось почему-то только два, а где третий — неизвестно.
Да и вообще весь цирк с Западного рынка исчез, погрузился в повозки и уехал зарабатывать деньги то ли в Лоян, то ли еще подальше.
В общем, полный тупик.
Зато в наших руках с каждым днем оказывалось все больше информации о странных ритуалах, которые проводились по ночам неизвестными людьми на нескольких императорских могилах. И вот это было уже чрезвычайно интересно.
Чаще всего говорили о том, что какие-то довольно высокопоставленные люди хотят поднять из-под земли армию из десяти тысяч глиняных солдат первого императора, жившего почти тысячу лет назад. Поднять — и двинуть в бой, использовать в своих, никому не понятных целях.
Но эта информация казалась нам бессмысленной, потому что хотя могила первого императора династии Цинь где-то существовала, то место ее не было известно никому. Она просто затерялась в череде войн и явления все новых династий. Ведь и сама столица за прошедшие века несколько раз поменяла местоположение, оставаясь, правда, все в той же долине, где она располагалась и сегодня, и под каким холмом погребены самые древние из императоров, сегодня никто уже не знал. И все же об этой пропавшей могиле рассказывали странные вещи — в основном, шепотом.
Говорили, что найти ее можно по страшному тухлому запаху, идущему из-под земли. Император якобы умер во время инспекции какой-то дальней провинции, и опасавшиеся смуты чиновники втайне повезли его тело обратно, а чтобы ни у кого не вызывал вопросов начинавший просачиваться из экипажа запах, они навалили туда рыбы. Вонь с тех пор не ослабела, надо просто найти правильное место в холмах, окружавших столицу.
Сказка о десяти тысячах глиняных воинов, ждущих под землей приказа повелителя мертвых, была не единственной. Говорили также, что на потерявшемся пути к гробу страшного первого императора, живьем закапывавшего в землю тех, кто слишком внимательно читал труды Учителя Куна, разлиты реки жидкого металла, от которого поднимаются испарения, и испарения эти смертельны.
Говорили, что наглеца, идущего по темным подземным коридорам к этому гробу, может поразить стрела из арбалета, тетива которого в каменных руках подземного воина натянута тысячу лет назад.
Слышал я рассказы и о других курганах, других ритуалах, причем наиболее распространенными и внятными оказались рассказы о вполне реальной могиле-усыпальнице той самой, уже известной нам по докладу Вана, императрицы У, расположенной в двух часах езды от столицы.
Посланные туда Юкуком люди привезли очень странные новости: на могилу, представлявшую собой громадный холм, за последние месяцы несколько раз приходили какие-то люди, читали там заклинания и жгли благовония. Все это было бы вполне нормально, если бы не происходило иной раз по ночам, причем жившие неподалеку служащие во время этих посещений запирались в своих хижинах и боялись показать оттуда нос.
Вроде бы, какое дело нашему самаркандскому торговому дому до некромантских забав местных чиновников и книжных людей?
Но все, что мне оставалось на тот момент,- это действовать методом «палки в муравейник». Ведь если ты не можешь проникнуть в муравейник, то всегда можно просто разворошить его палкой и ждать, пока трудолюбивые муравьи вынесут из него все самое ценное. Ты не теряешь ничего, в убытке только муравьи. Я знал немало владык, которые использовали этот метод против соседних царств, которые их чем-то не устраивали.
— Сангак, что если нам размяться? — предложил я.- Это лучше, чем сидеть и ждать, пока к тебе подошлют очередного убийцу.
— Размяться никогда не мешает, но зачем? — резонно спросил он.
— Собираются и делают что-то явно противозаконное люди, которые, возможно, имеют отношение к нашим делам. Мы нападаем на них, в переполохе берем одного — двух в плен и задаем вопросы,- объяснил я.- Они еще спасибо нам скажут, что мы сохраним их тайны. Если ничего интересного не узнаем — что ж, ничего не приобрели, ничего не потеряли. В любом случае не вредно завести новые интересные знакомства среди людей, которым есть что скрывать.
— Как вам угодно, хозяин, — без особого энтузиазма отозвался он.- Что же, мы просто так нападем на людей, жгущих благовония на могилах? Ответ я продумывал уже дня три:
— Ну, почему же просто так. В империи есть судьи, которые должны защищать честных торговцев, подвергшихся козням колдунов и некромантов. При этом честные торговцы не только могут, но и обязаны помочь властям в их работе. Конечно, попробуй докажи, что колдуны чем-то нам навредили. Но колдовство все же запрещено, так что мы на стороне закона. Нам скажут спасибо.
Естественно, я не собирался идти к судье сам, более того, я был намерен во время всей операции держаться на заднем плане и прикидываться одним из слуг. Жалобщиком выступил якобы независимый от моего торгового дома согдийский купец, некто Чийус, который в любом случае уже готовился отбыть с караваном домой.
И — что меня заинтересовало, — по словам Чийуса, судья Сяо абсолютно не удивился его жалобе, напротив, он вымолвил что-то вроде «они опять за свое!». И без малейших колебаний принял на веру день-точнее, ночь, — очередного странного ритуала на могиле императрицы: запуганные служащие сказали Юкуку, что гости обещали появиться там через два дня, привезя с собой курения и все необходимое. Мне оставалось только надеяться, что информация окажется верной и именно в эту ночь на могиле будет что посмотреть.
Юкуку я приказал остаться дома. Он воспринял это философски, как и все, что было связано с его почтенными годами, но хитро посмотрел на меня своими водянистыми глазами и спросил:
— Что, плохо?
Я отлично понял, о чем он, и пожал плечами:
— Безделье — опасная штука.
Речь, конечно, шла не обо мне, у меня хватало дел — я мог заняться закупкой шелковой пряжи или, на худой конец, того крестьянского шелка, которым здесь платили налоги. Он стоил сущие гроши. Но в ткацких мастерских Бизанта его распускали на нити, а нити использовали для создания новых тканей, в том числе, может быть, и тех, что свешивались до зеленого мраморного пола из-под гигантского, невообразимого купола главного храма на вершине горы над чистым синим морем. Того купола, который будто свисал с неба на невидимых цепях и вызывал восторженные слезы тех, кто видел его впервые.
Итак, у меня-то дела были. Но заставлять простых ребят Сангака, раздосадованных смертью своих товарищей в моем доме, сидеть и ждать неизвестно чего — это была не лучшая идея. Срочно требовались маленькая встряска и победа, неважно над кем.
А вдобавок в ситуации, когда под подозрением оставались практически все мои люди — и они это знали, — мне было полезно лишний раз показать им, что моя жизнь не только в их руках. Вот почему шестеро всадников на скромных осликах поджидали нас на пустой, быстро темнеющей дороге среди длинного ряда тополей, по которой катил возок судьи Сяо, а за ним — наша неторопливая кавалькада во главе с изображавшим из себя главного Чийусом.
Шестеро на осликах обменялись улыбками с людьми Сангака, и у тех глаза полезли на лоб. Потому что все новоприбывшие были невысокими человечками одинакового роста и возраста, не очень молодыми, но никоим образом не старыми. Крепкими, подвижными, с похожими, как у братьев, и одинаково добродушными лицами. А еще в их внешности было что-то вызывающее мгновенное уважение. Если не страх.
У каждого к седлу был приторочен толстый бамбуковый зонтик, очень странно выглядевший летним вечером, совершенно не предвещавшим дождя.
— Давненько я не видел «невидимок», — шепотом сказал мне Сангак.
Я молчал, рассматривая завидневшуюся на горизонте могилу императрицы.
«Невидимки», двигаясь грациозно, как речные коты, мгновенно скрылись из виду в зелени за нашими спинами, как только мы начали подниматься на окутанный тьмой холм.
А дальше произошло нечто очень странное: из сизо-серого, уже по-настоящему ночного сумрака вдруг нам навстречу по земле беззвучно понеслись, как бешеные, такие же сизо-серые тени. Одна чуть не задела мою ногу и исчезла в кустах.
А дальше произошло нечто очень странное: из сизо-серого, уже по-настоящему ночного сумрака вдруг нам навстречу по земле беззвучно понеслись, как бешеные, такие же сизо-серые тени. Одна чуть не задела мою ногу и исчезла в кустах.
— Крысы,- прошептал кто-то у меня за плечом.
— Нет,- отозвался голос Сангака.- Это… просто кошки. Много кошек. Они чего-то испугались. Что здесь творится, в самом-то деле?
Вот тут-то висевшая среди туманной равнины внизу, у подножия холма, странная душная тишина прервалась глухим гулом, и холм начал уплывать у нас из-под ног. Судья Сяо к этому моменту уже шествовал по центру поднимавшейся к вершине аллеи, между двух смутно темневших по обе ее стороны рядов толстоногих каменных животных: верблюдов, коней, носорогов, страусов…
Дальше виднелись очертания угрюмых каменных воинов с огромными головами в старинных шлемах до плеч.
Вновь вздрогнула земля, и верхняя часть тела одного воина с тупым гулким звуком обрушилась вниз, перегородив судье и его стражникам дорогу.
Судья упал на одно колено, стражники бросились поднимать его.
Земля затряслась мелко, со странным шорохом. Стало совсем темно.
— Кошки,- раздался сдавленный голос Сайгака.- Эта женщина, которую посадили умирать… в большой кувшин… Она обещала стать после смерти кошкой… загрызть императрицу… Демоны! Колдовство!
Я оглянулся: все мои люди лежали, вжимаясь в землю. Лежал, собственно, и я. И не имел ни малейшего желания подниматься на ставшие мягкими ноги.
Но если я что-то и знал об искусстве повелевать людьми, то это «что-то» говорило мне сейчас: я должен подняться первым.
Лидер может ездить на лучшем коне и отдыхать, когда другие работают. Он может посылать своих людей на смерть. Но при этом он должен твердо знать две вещи. Первая-никогда не отдавай приказа, если у тебя есть хоть малейшие сомнения, что его выполнят. И вторая — бывают ситуации, когда ты должен первым встретить опасность лицом к лицу. Иначе следующий твой приказ может оказаться тем самым, который не будет выполнен.
Я оперся на руку, стал на колено. Земля шаталась и сухо скрипела.
— Эр-р-лик,- сказал я громким шепотом. Кто-то рядом со мной всхлипнул и закрыл голову руками, услышав имя повелителя тьмы.
— Эрлик! — продолжил я хрипло. — К тебе обращаюсь, восставший против Бога Небесного. Ты не испугаешься иноземных демонов, ты рассеешь их одним движением своей черной руки и сгинешь вновь в глубинах земли, которую ты сотрясаешь. Алла, тебя прошу — ты защитишь верных тебе от демонов и разверзающейся бездны, именем сына и пророка твоего Гесера заклинаю тебя!
Сзади раздалось что-то между сипением и рычанием: грузный Сангак, упрямо мотая круглой головой, пытался встать на ноги. За ним зашевелились и другие. А во тьме аллеи впереди угадывались очертания судьи Сяо, который без всяких молитв уже был на ногах, и стражники почтительно отряхивали его одежду.
Земля вздохнула еще раз и успокоилась. И в повисшей жуткой тишине с далекой вершины холма явственно послышалось заунывное пение.
(Уже потом, к утру, улучивший момент Сангак пристыжено сказал мне: «Хозяин, если бы я знал заранее, что вы знаете такие молитвы, я бы не испугался».
Я величественно кивнул ему. Я не знал никаких молитв, заговаривающих демонов из глубин земли. Я придумал эту молитву там же и тогда же, на кургане императрицы У — просто потому, что надо было что-то немедленно придумать.)
Судья оглянулся, неодобрительно осмотрел нас, хрюкнул носом, проверил, прямо ли сидит его черная шапка, не выпала ли удерживающая ее шпилька,- и вновь двинулся вперед и вверх, во мрак.
Мы были уже на вершине, аллея кончилась. Справа в темноте завиднелась белая колонна — каменная стела с закругленным верхом, на таких обычно выбивали списки заслуг покойных. А сзади нее, слева и справа, угадывались ровные ряды неподвижных фигур — небольших, мне по плечо. Эти бестрепетные ряды были бы страшны, если бы я не знал, что передо мной — двор императрицы в миниатюре, выстроившиеся согласно рангу каменные чиновники слева от аллеи и такие же каменные ряды иноземных послов и крупнейших торговцев — справа. Может быть, когда-нибудь на чьей-то могиле в Поднебесной появится и истукан, изображающий меня, мелькнула в голове мысль.
Между двумя этими недвижными каре мы снова двинулись вперед — там, уже довольно близко, мигали желтые точки огоньков, угадывалось смутное движение; оттуда и доносилось заунывное пение — сутры Учителя Фо? Молитвы, обращенные к подземным демонам?
Но я не успел ответить себе на эти вопросы, потому что часть каменных истуканов справа и слева ожила и бросилась на нас из темноты — здоровенные парни с толстыми палками в руках.
Судья Сяо не успел грозно окликнуть их — потому что в этот момент из-за деревьев и кустов по правую сторону аллеи навстречу нападавшим рванулись другие темные тени. «Невидимки», если я правильно разглядел в темноте, шли клином, состоявшим из трех пар. Оружие в империи было запрещено, и «невидимки» держали в руках короткие палки, незадолго до этого бывшие зонтиками.
Первый из пары бросался под ноги нападавшему и в падении бил по этим ногам палкой, второй обезвреживал упавшего с удивительной быстротой и легкостью, лупя его по пальцам рук. Слышались только короткие вскрики и глухой хруст ударов. Почти мгновенно шестерка раскидала атаковавшую нас толпу, и тут уже в дело вступили моя охрана и стражники судьи.
Помню, в какой-то момент судья оказался в одиночку впереди всех — и выросший как из-под земли недобитый неизвестный с ревом пошел на него.
Двое «невидимок» появились непонятно откуда в тот же момент. Один мячиком взлетел в воздух и нанес своему противнику совершенно неожиданный удар-сверху, потом, приземлившись тому на плечо, исчез за его спиной. Второй «невидимка», почему-то раскинув руки в стороны, двинулся на противника с фронта — но тут детина покачнулся, будто у него подломились колени, и начал заваливаться назад. После чего двое растворилась в темноте.
Воющее пение во тьме к этому моменту прервалось, среди подсвеченного огоньками удушливого дыма благовоний заметались багровые неуклюжие тени, одна за другой исчезая во тьме. Но некоторые замерли в неподвижности, потому что на стражников судьи запрет на ношение оружия не распространялся, и лезвия маячили перед самым носом нескольких некромантов. Я не сомневался, что тем временем, по крайней мере, одна пара «невидимок», повинуясь моему приказу, уже отлавливает кого-то из убегающих.
Судья, стоя неподвижно среди этого хаоса, высоким голосом отчитывал тех, кто не успел убежать, и требовал, чтобы те встали на колени и признали свои преступления.
Но тут Сангак потянул меня за рукав, показывая влево, где под стеной в окружении кольца дрожащих огоньков что-то лежало на земле.
Это были очертания иссохшего человеческого тела, укутанного в темные тряпки. Из-под одной из них торчала часть черепа и длинные седые волосы.
Тут судья Сяо, оказавшийся рядом, пролаял что-то все тем же высоким голосом. После чего в руке его оказалась дубина — видимо, из тех, с которыми кинулись на нас нападавшие, — и судья неловко, промахиваясь, начал лупить этой дубиной по трупу. Поднявшаяся пыль гасила один огонек за другим.
— Ведьма Чжао, если не ошибаюсь,- шепнул я Сайгаку, не отходившему от меня ни на шаг.- Теперь, по местным верованиям, у нее начнутся большие неприятности в загробном мире, и ей будет не до нас. Здесь считают, что тело, предаваемое земле, должно быть целым…
Слово судьи Сяо, наверное, открывало городские ворота даже ночью, но ведь нам были нужны также и квартальные ворота. Да и в любом случае судья, прочитав Чийусу благодарственную речь насчет того, что благодаря ему обезврежены опасные колдуны, остался сторожить арестованных — их было много,- и ждать подкрепления. А мы остаток ночи провели в среднего качества винной лавке с внешней стороны западных ворот. «Невидимок» с нами уже не было — они ведь жили не в городе, а среди караванщиков, но один из них кивнул мне на прощание, показав два пальца.
Следовательно, два человека уже завтра к полудню, возможно, расскажут нам хоть что-то полезное.
А пока можно было послушать звон цикад, умолкший только когда из серого предутреннего воздуха начали возникать плоские контуры деревьев и горбатых серых крыш.
ГЛАВА 6 ЧЕРНОЕ ВИНО ИЗ МЕРВА
Запахи еды, начавшие тем ясным утром выползать струйками из-за длинных серых стен за кривыми стволами старых деревьев, не очень трезвый Сангак комментировал вслух:
— Вот там-давно надоевшие, плавающие в кипящем масле блины с мелко порезанным луком… А вот тут кто-то опять варит кашу в котле, который следовало бы получше вымыть, Вы не представляете, хозяин, как зависит вкус еды от того, чистые котлы и сковородки или не очень. Но в этой стране, какие бы ни были тут сковородки, пища просто тоскливая. Блины, каши, жирная дрянь в котлах, что-то сырое и порезанное… Поэты и художники тут есть. Но где хорошие повара? Где изысканные ароматы и острые приправы?