Правда, увидев вместо одной Дины всю компанию, она несколько растерялась, но все же, поколебавшись, подошла к ребятам. Коротко кивнула Зиминой и стала с интересом рассматривать подростков. А они – с ничуть не меньшим интересом! – ее.
Лена согнала со скамьи мальчишек и пригласила Лизу садиться.
Все-таки разговор предстоял серьезный! К тому же Парамоновой хотелось, чтобы девушка немного расслабилась. И говорила откровенно.
Теплый весенний день только-только начинался, и в небольшом сквере кроме них никого не было. Лишь пожилой дворник где-то в стороне поднимал пыль, старательно орудуя метлой. Да проходили мимо редкие прохожие.
Настроение у ребят было приподнятым, почему-то казалось: в такой чудесный день не может произойти ничего плохого. Небо было удивительно высоким и ярким, сквер словно подернуло нежной зеленой дымкой, в ветвях радостно шумели птицы, среди молоденькой травы то там то тут золотились первые одуванчики, воздух казался легким и сладким…
Лиза покосилась на Сережину спортивную сумку с учебниками и смущенно улыбнулась мальчику.
– Прогуливаете?
– Угадала, – выступил вперед Гришка. Продолжая с любопытством рассматривать девушку, спросил: – Слушай, а сколько тебе лет?
– Тебе, – фыркнула Лиза, – что-то не нравится?
Гришка пожал плечами.
– Да нет, почему? Просто я думал – ты старше. Все-таки уже работаешь.
Лиза горько улыбнулась.
– Работаешь! Да разве это работа?! Подай, принеси да убери.
– Зачем же тогда…
– Затем! – раздраженно перебила его Лиза. – Мне ежемесячно до пятнадцати тысяч рублей за это платят, понимаешь? Плюс кормят и частично одевают. – Она криво усмехнулась. – Во всяком случае, так называемая униформа шьется за их счет!
Лизин голос звучал безрадостно, и Лена осторожно поинтересовалась:
– А что, в другом месте работу нельзя найти?
– Без образования? – угрюмо хмыкнула девушка. – Конечно, нет. – Она кивнула в сторону дворника. – Разве только метлой махать! – Лиза тяжело вздохнула. – А без работы мне никак. У меня мать больная да брат младший на руках. Их кормить-одевать нужно.
– Так сколько все-таки тебе лет? – с сочувствием присматриваясь к девушке, продолжал упорствовать Гришка.
– Ну ты и настырный, – искренне удивилась та. – Ладно. Скажу. Невелика тайна. Восемнадцать. Так что я совершеннолетняя. Имею полное право гробить себя на работе. На этой или любой другой.
– Так я и думал, – рассеянно пробормотал Лапшин, – что ты не намного нас старше.
Семиклассники расслабились. Проводили взглядами молодую маму с коляской, из которой упорно пытался выбраться смешной толстощекий малыш в красной вязаной шапочке; старую женщину, опирающуюся на палку и мечтательно посматривающую по сторонам, – и неохотно вернулись к своим проблемам.
– Слушай, Лиза, – почти на правах старого знакомого начал Гришка, – у нас к тебе несколько вопросов. Немного, на первый взгляд, необычных. Но нам очень – понимаешь, очень! – нужно получить на них ответы.
Друзья не мешали Гришке объясняться. И понятно – у Лапшина почему-то это всегда получалось лучше, чем у других. Особенно если разговор велся с женщинами.
Как ни странно, рыжеватый, веснушчатый Гришка Лапшин обычно нравился им. Несмотря на свою нагловатость, бесцеремонность и бесконечные шутки.
Вот и теперь ребята благодушно внимали приятелю. И девочки – кроме Лены, разумеется! – неохотно признавались себе, что на месте Лизы тоже наверняка бы купились на этот проникновенный мягкий голос и добродушные серо-голубые глаза под рыжеватыми кустиками бровей.
Гришка слегка щурил их. Вечно посмеивался и привычно взлохмачивал густые жесткие рыжие волосы. Сейчас под весенним солнцем они костром пылали на голове. И многочисленные веснушки казались очень яркими.
Лиза исключением из правил не оказалась, поэтому приветливо сказала:
– Ну, спрашивай. Я же не отказываюсь отвечать.
– Ты только ничему не удивляйся, – предупредил Гришка. Немного подумал и широко улыбнулся девушке. – Ты день рождения Пахана помнишь?
– Какого Пахана? – изумленно посмотрела на него Лиза.
– Тьфу, черт! Не Пахана, конечно, а Игоря! Хозяйского сынка.
Девушка усмехнулась.
– Еще бы не помнить! Ведь это после него он начал куролесить. Ваш… э-э… Пахан.
Друзья непроизвольно переглянулись. Гришка вкрадчиво спросил:
– А гору подарков ты видела?
Лиза задумалась.
– На столе-то? Видела, кажется. Точно, видела. Даже на следующий день помогала все эти коробки убирать.
– Как коробки? – не выдержав, воскликнула взволнованная Светлана. – Он их что, даже не распаковал?!
– Нет, – вздохнула Лиза. – Не успел. На следующее утро мы их убрали в шкаф. Ну, с его матерью.
– Все?
– Что все?
– Ну-у… все коробки были не распакованы?
Лиза снова надолго задумалась, потом нерешительно сказала:
– Да нет. Не все. Помнится, какую-то вскрытую пустую коробку я просто выбросила.
– А какую? – нервно перебил ее Гришка. – Ты не смогла бы описать?
Лиза удивленно посмотрела на мальчика и пожала плечами.
– Даже не знаю. Коробка как коробка, на мой взгляд. Ничего особенного.
– Лиза, это очень важно, – умоляюще прошептала дрожащая от волнения Дина. – П-просто – очень!
Лиза неуверенно протянула:
– Небольшая, кажется. Белая. Рядом упаковочная бумага валялась. Разодранная. Блестящая. В красный горошек. Больше ничего не помню, клянусь!
– Н-наша, – пролепетала бледная до голубизны Дина.
Гришка озабоченно буркнул:
– А открытки рядышком не заметила?
– Не помню.
Ребята угрюмо молчали. Лиза сочувственно поинтересовалась:
– Случилось что? Вы что-то по ошибке запаковали в эту коробку?
– Да, – глухо пробормотал Гришка, – братишка младший постарался…
Лиза смотрела с любопытством. Гришка неохотно пояснил:
– Клоуна своего любимого он туда спать уложил. И крышкой прикрыл. Мы же не посмотрели и завернули коробку в бумагу. А он теперь плачет. – Гришка с досадой махнул рукой. – Елки, истерика за истерикой! Особенно как спать ложится. Привык, понимаешь ли, с этой дурацкой игрушкой… э-э… лизаться!
Сергей изумленно покачал головой. Его всегда поражала моментальная реакция друга, его поразительное умение вживаться в выбранный образ.
Ильин готов был поклясться: Гришка сейчас искренне верил в существование своего мифического братца. Как и доверчивая Лиза.
Что неудивительно. Он, Сергей, и сам почти верил вопреки всякой логике. Этот Гришка…
– Ясно, – огорченно вздохнула Лиза.
Какое-то время помрачневшие ребята сидели молча. Говорить никому не хотелось.
Друзья были расстроены. От самого простенького Гришкиного «рукавчика» приходилось отказываться, жизнь буквально на глазах осложнялась.
Лиза же морщила лоб, что-то усиленно припоминая.
– Слушай, – она легко коснулась руки огорченного Гришки, – мне не хотелось бы тебя расстраивать, но…
– Что – но? – встрепенулся мальчик, почуяв неладное.
– Да так, – уклончиво отозвалась Лиза. Сбросила со скамьи пожелтевший автобусный билет и небрежно сказала: – А как он выглядел, твой клоун?
Друзья насторожились. Гришка, думая о чем-то своем, машинально пробормотал:
– Ну-у… как? Обычно выглядел. Как и положено клоуну. То есть шуту.
– А все-таки?
– Как-как! Элементарно. Колпак там с бубенчиками, нос длинный…Что еще? Щеки красные…
– Костюмчик из алого бархата, так? – вскочила вдруг со скамьи взволнованная Лиза.
Гришка оживился и с надеждой посмотрел на нее.
– Точно! Значит, он там? И ты сможешь его вернуть?
Лиза печально покачала головой и снова села. Ребята встревоженно переглянулись. Они чувствовали что-то недоброе в поведении девушки.
– Что случилось? – первой прервала молчание Лена. – Давай уж говори!
Лиза оглядела ребят и повернулась к Дине.
– Помнишь, я тебе рассказывала, ну, по телефону, как он нашу кухарку по голове половником стукнул? Да так, что у бедняги потом кровь шла? Еле-еле остановили.
Бледная, дрожащая девочка кивнула.
– А знаешь, за что? Из-за этой самой вашей игрушки! Игорь на следующий же день, как ему вставать разрешили, ее в мусорный бак сунул. Да еще в какие-то тряпки замотал. Наглухо. А наша Михайловна решила, что по ошибке, и выудила сверток. Понимаешь, куртка, в которую он куклу закрутил, была совсем новой, вот и…
Лиза некоторое время молчала. Потом вздохнула.
– Ох и разозлился же он – страшное дело! Чуть пена изо рта не пошла. Треснул старуху изо всех сил и куклу отобрал. – Она пожала плечами. – Причем толстенным банным полотенцем ее обмотал, словно голыми руками дотронуться боялся! Осторожненько так взял и унес…
Ребята настороженно переглянулись.
– Я в его комнате пыль вытирала, так видела: какое-то время кукла эта ваша у него в комнате на журнальном столике валялась, а дня два назад вечером он что-то снова разозлился, – сказала Лиза. – Сунул клоуна в мусорное ведро, прямо в полотенце дорогущем, и велел тотчас из дома вынести. Не столько говорил, сколько злился и ведро нам чуть ли не в лица совал, да на дверь кивал – мол, вон идите. Не ушел из кухни, пока мы с Иркой – ну, она тоже в доме помогает – не выволокли ведро на помойку.
Помрачневший Гришка невнятно выругался. Динка тоненько вскрикнула. Светлана угрюмо поинтересовалась:
– Два дня назад, вечером, говорите?
– В четверг, кажется. Или в среду, точно не помню…
– Значит, нашей игрушки больше в доме нет?
Лиза с сочувствием отозвалась:
– Нет. Контейнер-то на днях выставили за ворота, чтобы пейзаж во дворе не портил. Там при пятиэтажных домах, рядом, баки мусорные стоят…
Глава 17 Если не знаешь, что делать…
Лиза попрощалась со своими новыми знакомыми и ушла. Она почему-то чувствовала себя виноватой, хотя и не знала толком – в чем именно.
Друзья же удрученно молчали. Даже у неунывающего никогда Гришки настроение испортилось. Неожиданная пропажа старинной игрушки ломала все его недавние планы.
Наконец, Гришка попытался бодро улыбнуться.
– Да ладно вам! Не берите в голову. Подумаешь, выбросили древнюю куклу на помойку! Если честно, там ей и место.
– Ага! Как раз! – глухо отозвалась Лена. – А как же твоя последняя проверка? Которая должна нас успокоить?
Гришка пожал плечами.
– Что – проверка? Нет шута, сама понимаешь, нет и проверки. Да и на кой она нам, если честно? Не можешь же ты всерьез думать, что дурацкий обмен произошел?
– А что я, по твоему, должна думать? – окрысилась Парамонова. – Или у тебя уши вдруг заложило? Не слышал, что Лиза рассказывала? – Она подскочила к Гришке, оторопевшему от ее напора, и закричала ему в лицо: – Ну скажи, на кой черт Пахану выбрасывать безобидную тряпочную игрушку, а?! Да еще и заворачивать старательно вначале в куртку, а потом – в толстенное банное полотенце? Ответ единственный – он ее боялся! А значит – обмен произошел! – И Лена почти шепотом закончила: – Хоть и звучит дико, я понимаю.
– Не будем ссориться, – Светлана мягко положила руку на плечо вспыхнувшего от злости Гришки. – Давайте исходить из худшего…
– Ну и к чему мы придем? – спросил мрачно молчавший до сих пор Сергей.
Светлана твердо сказала:
– Будем считать, что обмен состоялся. Пусть даже это и сказка. А значит, нам нужно довести до конца наше расследование. Как мы вчера и решили.
– Довести до конца – это хорошо, – проворчала Лена. – Но вот как?!
– Я тебе удивляюсь, – обернулась к ней Светлана. – Ты же занимаешься карате-до! Забыла?
– Ничего я не забыла, – огрызнулась Лена. – Только при чем тут карате?!
Гришка насмешливо воскликнул:
– А твой принцип? То есть кодекс? Ты же нам все уши о нем в прошлый раз прожужжала!
– Какой такой мой принцип, дурак?!
– Ну, пусть не твой, – добродушно согласился Гришка. – А этого… как его? Бусако…
– Бусидо! – разозлилась Лена. – И не принцип, а кодекс! Древнейший самурайский кодекс!
– Один черт, – хмыкнул Лапшин.
– Опять вы ссоритесь, – с досадой посмотрела на друзей Светлана.
Сергей усмехнулся:
– С чего ты взяла? Это их стандартные отношения. С пеленок. Так что не обращай внимания.
– Эй! – вскочила вдруг со скамьи бледная от тревоги Дина. – В-вы что, с ума с-сошли?! В-время же уходит, мы что, зря с уроков ушли? Н-надо что-то делать!
Гришка с Леной растерянно оглянулись на Зимину, но переругиваться перестали. Сергей угрюмо кивнул.
– Ты права. Нам все равно ничего другого не остается. Как там по Ленкиному самурайскому кодексу? Если не знаешь, что делать, – просто сделай первый шаг, да?
– Так, – и Светлана встала. – И наш первый шаг мы сейчас сделаем. Мы пойдем искать куклу!
– Где?! – изумленно округлил глаза Гришка. – На свалке?!
– Если потребуется, то и на свалке, – решительно сказала Светлана.
Дина с надеждой прошептала:
– М-может, нам повезет. М-может, контейнер еще не вывозили?
Друзья какое-то время помолчали, мысленно прикидывая свои шансы на успех. Лена оживленно предположила:
– Или клоуна кто из соседской ребятни вытащил! А что? Запросто может быть.
– Это идея, – одобрил Гришка.
Светлана посмотрела на друзей и улыбнулась.
– На всякий случай, заедем ко мне. Выберем самую красивую куклу из тех, что мне привез папа…
– З-зачем? – удивленно спросила Дина.
– На обмен.
Гришка глумливо пояснил:
– Не думаешь же ты, что игрушку нам вернут просто так? За спасибо?
И друзья торопливо направились к ближайшей автобусной остановке.
Глава 18 Бедные мамины туфли
Планы ребят едва не сорвались. Из-за Гришки Лапшина. Он в последнюю секунду решил забежать домой и в результате нарвался на скандал.
А все Тимка!
Тимка – трехмесячный щенок, подаренный Гришке на день рождения. Еле-еле выпрошенный! Под клятвенные заверения – выгуливать, воспитывать и самостоятельно подтирать все лужи, пока малыш не вырастет.
И все бы отлично, но…
Временами Тимку приходилось оставлять в доме одного!
Вот и сегодня. Пока Гришка – якобы! – находился в школе, его бабушку срочно понесло по магазинам. Она просто обожала делать покупки!
Вот шкодливый Тимка и оказался временно без хозяйского надзора. Если не считать отсыпавшихся в честь субботы Гришкиных родителей.
Трехмесячный щенок добермана, само собой, их присутствия не учитывал. Ведь спали!
Новенькие, всего пару раз ношенные туфли Гришкиной мамы Тимку заинтересовали. Причем настолько, что он их практически полностью сгрыз. Лишь подметки оставил. Чем-то они щенку не понравились.
Как не быть скандалу?
Такие туфли пропали!
Модельные. Кожаные. На высоченных каблуках. Приобретенные совсем недавно за бешеные деньги. Изумительные!
По мнению Гришки, все говорило о том, что у маленького Тимки есть вкус. Но вот чувство юмора у мамы…
Да, Гришке не повезло. К его приходу родители окончательно проснулись, и разборка была в самом разгаре. И если глупый Тимка особо близко к сердцу ее не принял, то вот Гришке – пришлось!
Пока сына не было дома, скандал двигался в единственном направлении: мама разгневанно выговаривала, а папа виновато молчал. По маминой первоначальной версии крайним считался именно он.
И правильно. Не спрятал вечером ее новые туфли в закрытый шкаф! А ведь знал, прекрасно знал, что Тимка еще маленький и мимо обуви спокойно пройти не может.
Папины вялые оправдания сводились к следующему: сегодня же суббота, все дома, а щенок обувью интересовался, только когда оставался один. С тоски.
Кто ж знал, что так получится?
Нечаянный Гришкин приход изменил ситуацию кардинально. Родители моментально объединились.
А как же?
Виновник катастрофы налицо!
Кто, в конце концов, просил купить щенка? И кто его воспитанием практически не занимается?!
Естественно, Гришка! Вот и результат – бессовестным Тимкой слопаны лучшие мамины туфли.
Воспитание дело тонкое, и стоит только начать…
Короче, слово за слово, и с Тимки родители переключились на остальные «проблемы». Особенно старался папа.
Страшно довольный, что мамино внимание переключилось на Гришку, он занялся воспитанием сына всерьез, наверстывая упущенное за последние тринадцать с небольшим лет.
В ход пошло буквально все!
Как несчастный Гришка ходит, как говорит, как одевается, как проводит свободное время… Даже про школьный дневник папа не забыл!
А увидев Гришкин последний трояк по математике, он завелся уже по-настоящему. О горячо любимом сыном рисовании папа не хотел даже слышать! Едва не зеленел при упоминании!
В семье Лапшиных эта тема всегда считалась табу. С того самого злополучного дня, когда Гришка взялся за краски. Чересчур увлеченно взялся. Изукрасив для начала стены собственной комнаты во все цвета радуги.
А так как Гришке в ту пору было всего семь лет, то незаметно он перебрался и на чужую территорию.
Родительская спальня встретила вечером хозяев такой ярчайшей феерией красок – впечатлительный Гришка изобразил недавний фейерверк в честь Дня города, – что несчастная мама впала в ступор. Добрые полчаса встревоженный папа не мог добиться от нее ни слова.
Все усугублялось тем, что в квартире совсем недавно сделали ремонт! Капитальный. Собственными силами. И большей частью работать родителям приходилось ночами.
А когда ж еще?
Не отпуск же брать!
Отцовский ремень быстро дал понять юному дарованию, что стены в родительском доме – это не страницы в его альбоме для рисования. Маленький Гришка подобным внушениям внял, но… Краски полюбил на всю жизнь.
Казалось бы, за семь лет вполне можно привыкнуть к чему угодно, но куда там!
Гришкину «мазню» папа принципиально не признавал. Абстракционизм, по его твердому убеждению, – просто легкая возможность морочить честным людям головы, скрывая свою бездарность. Вот если у Гришкиного дружка, Сереги Ильина, есть какие-то способности, то он и пишет нормально…
Так что из дома Гришка выбрался лишь к часу дня. И то под уважительным предлогом прогулки с бессовестным Тимкой.