«Шарнхорст» кренился все больше и больше на правый борт, когда капитан Хинтце позвал к себе штурмана.
– Пройдите в радиорубку, – распорядился он. – Передайте наши координаты открытым текстом. Быстро, Ланц. Время истекает! – Затем он сжал руку главного начальника корабельной связи: – Всем постам. От капитана: покинуть корабль. Все моряки – на верхнюю палубу. Надеть спасательные жилеты. Приготовьтесь прыгать за борт!
Вызванный капитаном старший помощник фрегаттен-капитан Доменик прибыл из своей каюты через бронированный проход. Контр-адмирал Бей, капитан и первый помощник стали обсуждать меры, которые еще следовало предпринять. Крен становился все ощутимее, и капитан Хинтце поторопил двадцать пять человек на контрольном посту, чтобы они поспешили покинуть корабль:
– За борт, парни. Теперь думайте только о себе. Наденьте свои спасательные жилеты и не забудьте их надуть.
Большая часть моряков отказывались покинуть корабль без капитана. Молодой матрос отрицательно покачал головой и произнес:
– Мы останемся с вами.
Другой молодой матрос сказал, что у него нет спасательного жилета и он тоже останется на своем боевом посту. Капитан расстегнул свой жилет и протянул матросу.
– Теперь у тебя есть, – сказал он. – Возьми мой. Я хорошо плаваю. А теперь за борт. Я поплыву следом, не бойся.
Совместными усилиями командующий и капитан в конце концов смогли убедить моряков покинуть свои посты. Каждый из них получил прощальное рукопожатие от контр-адмирала Бея и капитана Хинтце, которые затем отправились к передней части мостика. С этого пункта наблюдения капитан молча глядел вниз на верхнюю палубу, заполненную моряками. Матросы продолжали прибывать с трапов и люков. Собираясь в группы, они молча ждали команд. Не было слышно ни выкрика, ни разговора – только рев океана, вой юго-западного ветра – и через определенные промежутки времени глухие разрывы одиночных осветительных снарядов, по мере того как их выстреливали английские корабли.
В конце концов оставшиеся в живых члены экипажа, показывая редкую дисциплину, выстроились на палубе, среди лежащих повсюду мертвецов. Не было ни малейших следов паники, все ждали дальнейших распоряжений. Здесь стояли, подняв головы, молодые кадеты, которые, не имея опыта, во время своего первого боя превосходно справились со всеми обязанностями. Капитан Хинтце, подняв мегафон, отдавал последние инструкции оставляющим корабль:
– Не спускайтесь в воду с правого борта, друзья. Спускайтесь с левого и скользите в воду по поручням.
Старшина Гёдде видел старшего артиллериста корветтен-капитана Бреденбройкера и второго артиллериста капитан-лейтенанта Витинга, выходящих из пункта управления огнем и направляющихся на нос мостика. Они подошли к капитану, обменялись с ним несколькими словами, затем покинули мостик и начали спускаться по трапу левого борта на верхнюю палубу. Капитан снова поднял свой мегафон:
– Не забудьте надуть свои спасательные жилеты. А теперь, один за другим, через поручни.
Подняв голову выше, первый помощник после приказа капитана встал у прохода, чтобы организовать эвакуацию, помогая каждому матросу персонально. Когда Гёдде уже хотел покинуть мостик, окутанный дымом и запахами от продуктов горения, «Шарнхорст» сильно качнуло – но линкор все еще продолжал медленно двигаться вперед. Его правый борт уже лежал на воде до самого мостика; самые высокие волны добегали до грот-мачты. Снова налетела снежная метель, сопровождаемая воем ветра. Над тонущим кораблем продолжали разрываться осветительные снаряды.
Доклад адмирала Фрейзера свидетельствует о том, что на последней фазе боя англичане сосредоточили все возможные силы против линкора. Решающим фактором при уничтожении «Шарнхорста» было: превосходство британцев в радиолокационном оборудовании, более тяжелые орудия «Дюк-оф-Йорк» (14-дюймовые против 11-дюймовых «Шарнхорста») и решительные атаки всех подразделений английских эсминцев.
Английскому командующему удалось мобилизовать все свои подразделения против «Шарнхорста» начиная с 19.01, когда «Дюк-оф-Йорк» открыл огонь, до 19.37, когда «Ямайка» выпустила свой последний торпедный залп. В целом атака на «Шарнхорст» выглядела следующим образом.
19.01. «Дюк-оф-Йорк» и «Ямайка» открыли огонь.
Дистанция: 10 400 ярдов.
«Норфолк» открыл огонь, но после двух залпов прекратил его из-за того, что не мог разглядеть «Шарнхорст». Между 19.01 и 19.28 наблюдалось, что скорость «Шарнхорста» упала с 20 до 5 узлов.
19.15. «Белфаст» открыл огонь.
Дистанция: 17 000 ярдов.
19.25. «Ямайка» пустила три торпеды в левый борт «Шарнхорста», одна из них не взорвалась.
Дистанция: 17 000 ярдов.
Не наблюдалось ни одного попадания – возможно, из-за того, что в это время англичанам при прицеливании «Шарнхорст» казался стоящим на месте.
19.27. «Белфаст» пустил три торпеды в правый борт «Шарнхорста».
Дистанция: точно не определена, но примерно та же, что и у «Ямайки», то есть около 3500 ярдов.
Доложено об одном попадании, которое в британском докладе объявляется непроизошедшим.
«Ямайка» и «Белфаст» повернулись другим бортом, чтобы выпустить оставшиеся торпеды; тем временем «Ямайка» проводила обстрел «Шарнхорста».
19.28. «Дюк-оф-Йорк» прекращает огонь. 19.31. 72-е подразделение 36-го дивизиона эсминцев («Эпэтьюн» и «Вэрагоу») начали атаку.
«Эпэтьюн» пустил четыре торпеды в правый борт «Шарнхорста».
Дистанция: 2100 ярдов.
Доложено об одном попадании; результатов попадания не видно.
19.33. Подразделение 36-го дивизиона эсминцев («Мускетир» и «Матчлесс») атаковало с северо-востока левый борт «Шарнхорста»; «Мускетир» пустил четыре торпеды.
Дистанция: 1000 ярдов.
Два, возможно три, попадания наблюдалось в борт между трубой и грот-мачтой. «Матчлесс» должен был сделать торпедный залп, но, когда торпеды перенацеливались с левого борта на правый, из-за волнения на море пострадала торпедная установка. Привод торпедных аппаратов левого борта вышел из строя, и атаку с этого борта произвести не удалось. Когда «Матчлесс» развернулся другим бортом и приготовился к атаке на «Шарнхорст», линкор уже затонул, и «Матчлесс» принял участие в спасении выживших.
19.33. «Эпэтьюн» 72-го подразделения 36-го дивизиона эсминцев дал еще один залп из четырех торпед.
Дистанция: 2500 ярдов.
Доложено об одном попадании, последствия которого не наблюдались.
19.34. «Вэрагоу» из 72-го подразделения 36-го дивизиона эсминцев пустил семь торпед.
Дистанция: 2800 ярдов.
Наблюдалось два попадания.
Когда эсминцы стали уходить от линкора, «Вэрагоу» открыл огонь из орудий.
19.37. «Ямайка» пустила три торпеды в левый борт «Шарнхорста».
Дистанция: 3750 ярдов.
Доложено о двух попаданиях, поскольку через соответствующее время наблюдалось два подводных взрыва. Непосредственно с «Шарнхорста» их нельзя было увидеть, поскольку корабль был окутан облаком дыма.
19.48. «Белфаст» приготовился для торпедной атаки, но воздержался от нее, когда в свете осветительного снаряда обнаружились только плывущие обломки «Шарнхорста».
В зоне цели в это время находились: один линкор, три крейсера и восемь эсминцев. «Дюк-оф-Йорк» отошел на север, чтобы не мешать другим кораблям. «Шарнхорст» выглядел как темная масса, горящая местами, от которой шел колоссальный столб дыма, подсвечиваемого осветительными снарядами и прожекторами окружающих судов. Дым был столь густым, что сквозь него не проникали ни свет осветительных снарядов, ни лучи прожекторов. По этой причине англичане не смогли увидеть, как «Шарнхорст» наконец затонул. Это стало ясно только после сильных подводных взрывов, которые были услышаны и даже ощущались на различных кораблях в 19.45.
«Ямайка», «Матчлесс» и «Вэрагоу» были последними кораблями, с которых было видно «Шарнхорст» (в 19.38). Когда «Белфаст» повернул на линкор для второй торпедной атаки в 19.48, тот уже погрузился в море. Это произошло примерно в точке с координатами 72°16 северной широты и 28°41 восточной долготы. «Ямайка» присоединилась к «Дюк-оф-Йорк», когда он двинулся на север, в то время как «Белфаст», «Норфолк» и большая часть эсминцев продолжала до 20.40 искать выживших. В это время «Скорпион» подобрал тридцать спасшихся моряков, а «Матчлесс» шесть. «Скорпион» доложил, что немецкий адмирал и капитан «Шарнхорста» были замечены в воде серьезно раненными. Капитан скончался до того, как до него добрались. Адмирал схватился за спасательный трос, но, когда его втащили в лодку, был уже мертв.
Скоро после 21.00 «Шеффилд» наконец догнал Соединение-1.
Всем силам в данном районе адмирал сэр Брюс Фрейзер приказал немедленно независимо друг от друга следовать для заправки топливом к Кольскому полуострову, куда корабли без происшествий прибыли на следующий день, 27 декабря 1943 года.
Скоро после 21.00 «Шеффилд» наконец догнал Соединение-1.
Всем силам в данном районе адмирал сэр Брюс Фрейзер приказал немедленно независимо друг от друга следовать для заправки топливом к Кольскому полуострову, куда корабли без происшествий прибыли на следующий день, 27 декабря 1943 года.
Те спасшиеся, которых подобрали два эсминца, были взяты на борт «Дюк-оф-Йорк», который доставил их на Кольский полуостров. Во время обратного перехода в Скапа-Флоу немецких моряков подвергли допросам. Среди спасшихся не было ни одного имевшего звание офицера. Самым старшим по чину оказался старшина Гёдде.
Глава 20 Английские эсминцы «Матчлесс» и «Скорпион» спасают выживших
Гёдде все еще стоял в нише на мостике. Наступало время уходить, поскольку корабль мог в любое мгновение перевернуться. Рядом с ним находился один из старшин его собственного 3-го дивизиона, помощник боцмана Деирлинг. Он с нетерпением наблюдал, как Гёдде застегивает свой спасательный жилет.
– Подойди сюда, парень, – произнес он. – Давай я помогу. Ты никогда с этим сам не справишься.
Он помог Гёдде продеть руки в спасательный жилет и натянуть его на плечи, а затем завязал тесемки.
Капитан заботился о матросах до самого конца. Между командами, отдаваемыми им на верхнюю палубу через мегафон, капитан Хинтце изучал спасательный жилет каждого матроса – правильно ли тот надет.
Палуба уже приобрела большой крен, и потому Гёдде и Деирлинг, пожав друг другу руки, начали осторожно спускаться по покрытой льдом палубе вниз. Поскольку трап левого борта был забит матросами, они решили воспользоваться трапом правого борта. Мостик правого борта был уже на одном уровне с водой; тяжелые волны били в грот-мачту. Внезапно оба старшины одновременно потеряли равновесие и упали с корабля в воду. Море немедленно разделило их.
Гёдде засосало под корпус корабля. Он сумел вынырнуть на поверхность, но при этом почувствовал невыносимо сильное давление на барабанные перепонки. В отчаянии он оглядел бушующие вокруг корабля волны – Деирлинга нигде не было видно.
Вдруг Гёдде увидел перед собой поплавок – один из тех, что использовались на линкоре для траления мин. На поплавке сидел матрос. Гёдде подплыл к поплавку; его товарищ по кораблю попытался втянуть его наверх, но поплавок перевернулся, и оба моряка оказались в воде. Гёдде поплыл дальше и скоро натолкнулся на покачивающуюся в воде гильзу от 11-дюймового снаряда. Но когда он попытался ухватиться за ее латунную поверхность, гильза выскользнула из рук, заполнилась водой и затонула. В бурных водах вокруг Гёдде плыло множество смытых с мостика деревянных решеток, и ему удалось забраться на одну из них. Старшина попытался растянуться на ней во весь рост, но тщетно. В бушующих волнах решетку постоянно бросало, так что удержаться на ней было невозможно.
Гёдде продолжал плыть, медленно и неустанно, повернув голову к тонущему «Шарнхорсту». Вдруг большая волна подняла его на свой гребень, и перед глазами старшины предстала очень печальная картина, выхваченная из темноты белыми как мел лучами прожекторов и огнем осветительных снарядов. Сквозь завывание бушующей метели он видел ярко освещенный силуэт своего корабля, сейчас уже лежащего почти на боку. Это зрелище казалось нереальным, невозможным. В голове Гёдде мелькнула мысль, что под таким углом раньше можно было видеть корабль только с пикирующего истребителя. Все казалось как будто нарисованным вопреки закону притяжения. Было заметно только несколько человек, плывущих у правого борта корабля, поскольку большая часть матросов следовали совету капитана и покидали линкор, перелезая через поручни левого борта. Позднее, когда его уже спасли, Гёдде благодарил Провидение за то, что он покинул корабль именно с правого борта, поскольку почти все спасшиеся были подобраны именно с этой стороны.
Близко от себя он увидел поблескивающий свет аварийного плота. Этот неустанно мелькавший в метели свет мигал как-то жутко, неестественно, подобно сигналу бедствия корабля. Гёдде поплыл на него и увидел, как внезапно на плоту поднялся офицер. Сквозь рев бури Гёдде услышал, как офицер кричит:
– Да здравствует «Шарнхорст»!
Мичман и все, кто плыли рядом с ним в волнах, присоединились к этому возгласу.
Гёдде подплыл к плоту, который был довольно близко к линкору, и начал узнавать освещенные неровным светом лица. Теперь поднял руку молодой матрос:
– Да здравствуют наши семьи, наша Родина!
И снова со всех сторон послышались приветствия. Это были трогающие душу мгновения, которые Гёдде никогда не забудет. Кто-то, как позднее вспоминал Штрётер, запел. Над водой разнеслись, наполовину заглушённые ветром, слова:
На могиле моряка… розы не цветут…
После двух строк песня умолкла.
Внезапно Гёдде услышал крики нескольких матросов, которые плыли ближе к кораблю:
– Это капитан! Он около корабля. Не может держаться на воде – у него нет спасательного жилета.
Гёдде понял, что с «Шарнхорста» ушел последний моряк – капитан. Последний моряк из тех, кто был способен добраться до верхней палубы. Гёдде знал, что многие не смогли выбраться из корабля. Среди них был персонал снарядного погреба 4-й башни, а также матросы из машинного отделения и из помещений, расположенных ниже бронепалубы. И снова раздался возглас, ясно слышимый сквозь завывание метели, продолжавшие кружить снежные хлопья в желто-белом свете осветительных снарядов:
– Спасите первого помощника! Он плывет близко к кораблю и не может держаться на поверхности.
Плывущий рядом с Гёдде матрос подплыл к нему ближе и что-то ему крикнул. Ему пришлось повторить это один или два раза, прежде чем Гёдде разобрал его слова:
– Они оба отдали свои спасательные жилеты матросам, у которых их не было!
Гёдде находился в 200—300 ярдах от корабля, который сейчас лежал на правом борту столь сильно, что в его трубу можно было заглянуть как в темный туннель. Было удивительно, что линкор все еще находится на плаву. Гёдде и его товарищи могли ясно слышать шум турбин, крутящихся в корабле. По морю плыло топливо, покрывая поверхность толстой, едкой, окрашенной в цвета радуги пленкой. Когда она попадала в рот или даже касалась лица, это вызывало тошноту. Однако, как Гёдде быстро обнаружил, пленка уменьшала волнение на море.
В это же самое время Штрётер заметил, что «Шарнхорст» переворачивается и глубже оседает в воду, вперед носом. Все три винта продолжали вращаться на большой скорости.
Теперь Гёдде попытался добраться до плота, который плыл неподалеку. Примерно около двадцати человек либо сидело на нем, либо держалось за него, так что из-за веса плот ушел под воду и его было не видно. Видя это, Гёдде решил отказаться от своего намерения и поплыл к деревяшкам, вероятно использовавшимся когда-то в качестве подпорок для заплат пробоин и т. д. Они плыли совсем близко, и когда Гёдде добрался до них, то держаться на воде стало несколько легче. Из имевшихся на корабле плотов и шлюпок лишь несколько было в воде. Хотя большая часть из них и была по приказу капитана заблаговременно отвязана от своих мест, но осколки снарядов либо повредили многие из них, либо сделали бесполезными. Держась за деревяшки, Гёдде плыл по течению. Теперь он мог позволить себе немного расслабиться и вновь обернуться, чтобы посмотреть на корабль. «Шарнхорст», уходя в воду, перевернулся вверх килем, и его надстройки, которые Гёдде наблюдал столь долго, теперь были не видны. Корабль еще держался на воде, дрейфуя в море. Матросы по корпусу взбирались на киль корабля; среди них был техник 1-го класса Джонни Меркел, один из спасшихся позднее. Он сидел на киле до тех пор, пока не увидел плывущий мимо плот. Меркел прыгнул в море. Забравшись на плот, он помог нескольким матросам перебраться на него с корпуса корабля.
Тем временем холод начал оказывать на Гёдде свое влияние – ноги уже не слушались. Мимо плыли куски льдин, все еще бушевала снежная метель, почти горизонтально падали в воду крупные градины. Гёдде слабел. Он уже не мог держаться за деревяшки, когда внезапно заметил плот с Меркелом и еще тремя матросами. Собрав последние силы, старшина смог добраться до плота. Он выпустил из рук деревяшки, и Меркел помог ему забраться на плот. Полностью обессиленный, Гёдде бросил последний взгляд назад, на «Шарнхорст». Только часть его кормы еще была видна над водой. Затем над ней сомкнулись волны Северного Ледовитого океана.
Постепенно разрывы осветительных снарядов прекратились, и на море опустилась мгла. Сбившиеся в кучу на плотах люди с трудом могли видеть что-либо вокруг. Неподалеку Гёдде увидел совершенно переполненный плот; один из матросов спрыгнул с него, чтобы перебраться к ним. Меркел ему тоже помог, и вскоре матрос растянулся, как и Гёдде, на плоту. Они оба были совершенно обессилены. Онемевшие конечности словно налились свинцом. Плот плыл по течению два с половиной часа, покачиваясь вверх и вниз на волнах, в монотонном ритме то возносясь на гребень, то уходя во впадину. Тесно прижавшись друг к другу и поддерживая один другого, они каждый раз, когда их поднимало на гребень, осматривались вокруг воспаленными, покрасневшими глазами, с веками, покрытыми инеем, морской солью и машинным топливом.