– Надолго нас не хватит, – тонким голосом отозвался Танич. – Ну и силища же у этого черного мешка!..
– Сближайтесь! – прохрипел Вигдор. – Легче будет держать…
Всей борьбой, невидимой, но жестокой, руководили автоматы, но люди были напряжены так, будто это они наносили миллиардоваттные удары шпагами силовых полей и отражали такие же ощутимые выпады противника.
Схватка продолжалась еще некоторое время. Второй раз оборотень испустил тонкие, пронзительно яркие лучики света, пока Вигдор не догадался, что это вторичный эффект направленной ТФ-передачи: оборотень слал призывы о помощи.
– Сейчас будет туго, – сказал Вигдор, – он зовет своих.
– Где же баззер? – Вирт возился с передатчиком и бросал яростные взгляды на пустой объем экрана.
Сверхоборотень делал отчаянные попытки вырваться из объятий силовых полей, которыми его окружили иглоколы, но мощности его противодействия не хватало, не хватало, быть может, самой малости, к тому же «проглоченный» иглокол Грехова отнимал у него свободу маневра, и он метался и менял форму, словно огромный жук, запутавшийся в паутине.
Внезапно Вигдору показалось, что звезды тронулись с небес и ринулись к кораблям, словно брошенные горстью.
– Один… четыре… семь… – насчитал пилот шепотом.
– Внимание! – объявил Вигдор. – Держитесь плотнее, идут остальные!
Но сверхоборотни не успели прийти на помощь своему собрату. Потому что всего в полусотне километров от сплетенного клубка борющихся гиганта оборотня и земных кораблей (с невиданной точностью!) возникло вдруг сияющее тело баззера, и по характерной лучистой короне, окутавшей его, Вигдор понял, что баззер выстрелил по хищно приближающейся стае струями жестких излучений. Все семь сверхоборотней разом окутались зеленоватым облаком, а когда облако растаяло – космос был пуст.
Баззер величественно приблизился к замершему последнему сверхоборотню, тот рванулся было в сторону, но переливчатая пелена, похожая на мыльный пузырь, окутала его со всех сторон и повлекла к главной силовой антенне «Ильмуса».
В видеомах иглоколов возник командный зал баззера, тревожные лица дежурных инженеров Сергиенко и Торанца, сосредоточенное Банглина.
– Там у него иглокол Грехова… внутри, – устало сказал Вигдор. – Если можно, посмотрите побыстрей, пожалуйста.
– Можно, я попытаюсь проникнуть внутрь оборотня? – спросил быстро Диего Вирт.
Банглин поджал губы.
– Вряд ли это возможно… сейчас, по крайней мере.
– И все же…
– Если возникнет такая необходимость, мы вас пригласим. – И Банглин дал понять, что разговор окончен. – Возвращайтесь на корабль. Все.
Диего Вирт нахмурился, по его мнению, следовало немедленно что-то предпринять для освобождения иглокола Грехова из «плена» сверхоборотня. Но Торанц опередил его:
– Мы сейчас хозяева положения, – сказал он, понимая чувства аса. – Военные действия закончились, но мы все равно диктуем свою волю… этим… в сверхоборотне. Те, кто им командует, управляет, должны это понимать, и иглокол Грехова их единственный шанс ультимативного контакта.
– Обмен? – догадался Вигдор. – Они нам иглокол, мы им свободу?
– Нечто вроде этого.
В этот момент в мегаметре от земных кораблей выросло истекающее белым пламенем тело второго баззера. «Риман» опоздал к схватке всего на полчаса.
В динамиках пробились возбужденные голоса прибывших, а в видеомах иглоколов мелькнуло вдруг лицо Полины Греховой. Вигдор тупо удивился: она-то здесь почему? Но потом понял: пропавший «Клинок солнца» наконец объявился, и «Риман» привез Полину с Земли. Живую и невредимую. А сам Грехов…
– Черт! – в сердцах произнес обычно сдержанный Диего Вирт. Он тоже увидел Полину. – Что мы ей скажем?
– Габриэль? – тихо спросила она, упираясь требовательными, пронзительно черными глазами в Вигдора. Тот проглотил ком в горле и тяжело покачал головой.
– Понимаешь…
– Где он? Диего, почему вы молчите? Что с ним?!
Диего Вирт яростно почесал щеку и крякнул. Вигдор встретил взгляд Полины, отвернулся и растерянно пожал плечами.
– Не знаю, Полина… я не знаю… Ведь и тебя долго не было, а он тревожился… и все мы…
* * *
Месяц спустя сверхоборотни появились в созвездии Ориона, но предпринять что-либо не сумели: люди были предупреждены и вооружены знанием, которое дал им захват одного из них. Как и прежде, сверхоборотни двигались по прямой – объяснить этот факт удовлетворительно так никто и не смог, – и, как и прежде, пытались «пассивно» охотиться на людей.
На заседании Центрального Ствола УАСС, состоявшемся на лунной базе, Торанц докладывал о результатах операции «Обот ротень».
– Таким образом, сверхоборотень, – говорил он, – пока полностью или почти полностью загадочен для нас. На равных продолжают существовать три гипотезы. Первая: сверхоборотень представляет собой звездолет. Вторая: сверхоборотень – живое существо с огромной, можно даже сказать, с машинной памятью. Третья: это автомат для сбора информации, запущенный некогда разумными существами. Многие экзобиологи, участвовавшие в изучении пойманного сверхоборотня, убеждены в том, что он животное со способностью к мимикрии, фантоматическому преобразованию «космического» масштаба. Конечно, месяц изучения сверхоборотня не может дать многого, но уже сейчас известно, что жизнедеятельность земных и всех известных инопланетных организмов по всем параметрам отличается от жизнедеятельности оборотней. Ученый-универсалист Талгревенн, занимающийся проблемой оборотней, сказал даже, что подобные чудовища вообще не имеют права на существование, ибо некоторые показанные оборотнем эффекты опровергают третье начало термодинамики. Я закончил.
По залу пробежал легкий шумок.
Следующим выступал заместитель председателя Высшего Координационного Совета Земли Банглин.
– Возможно, – звучным голосом начал он, – мы столкнулись с жизнью, которая когда-то в процессе эволюции перешла в открытый космос, но странным образом не переступила грань, отделяющую инстинкт от разума, животную интуицию от интеллекта. Возможно, оборотень действительно автомат, запущенный когда-то и кем-то, о ком мы можем только гадать. Более вероятна гипотеза, в которой сверхоборотень предстает перед нами звездолетом, управляемым негуманоидным разумом. Единственное, что пока известно точно, он имеет устройства, способные усваивать не только приобретенную человеком информацию, но и наследственную непосредственно из клеток мозга!
Банглин переждал шум и продолжал:
– Открытие устройств произошло при весьма трагических обстоятельствах: первая же попытка освободить захваченный оборотнем иглокол Грехова закончилась плачевно: погибли пилот второго иглокола и помощник командира патруля. При их обследовании оказалось, что вся информация в их мозгу стерта! Клетки мозга разрушены!
Каким образом считывается информация, мы не знаем, но этот факт проверен последующими экспериментами. Таким образом, информация добывается оборотнями практически мгновенно и без тех колоссальных затрат сил, энергии и времени на усвоение знаний, которые тратит человек на протяжении всей жизни.
Если они живые существа, что тоже вероятно (не будем скатываться в схоластические споры о разнице живого и неживого), то именно этот факт мог и не позволить сверхоборотням подняться над уровнем животного сознания – легкость приобретения любой информации. Человек, как вы понимаете, оказался для оборотня вдвойне лакомым куском: знания его обширны и касаются всех граней жизни многих иных существ космоса. Ну а если оборотни автоматические устройства…
– Если бы попытка изловить их снова закончилась неудачей, – сказал Вигдор на ухо Диего, – то вся информация о наших приготовлениях, логическом строе и способах охоты была бы ими впитана и понята. И тогда уж окончательно был бы решен вопрос контакта с ними, только с помощью оружия. Иначе каждая встреча с ними будет заканчиваться трагически. И все же как изобретателен космос!..
Диего Вирт согласно кивнул.
– К сожалению, общение с оборотнем возможно пока в прямом смысле только через его «желудок», – говорил Банглин. – Я знаю, звучит это неправдоподобно, но это так. Самое плохое, что мы столкнулись со столь диковинной жизнью совершенно неподготовленными и при таких обстоятельствах, которые не оставляют места долгому размышлению. Но все же стоит поразмыслить над тем, как, не уничтожая сверхоборотней, которые могут встретить в Галактике других разумных, обезопасить этих неведомых нам братьев? Уничтожить автоматический аппарат, или животное, или управляемый механизм, пусть даже чрезвычайно опасные для человека, но обладающие такими поразительными свойствами, не попытавшись прежде отыскать какие-то пути взаимопонимания, мне кажется недопустимым…
– А пока мы будем пытаться, оборотни будут продолжать охоту? – не выдержал кто-то из сидящих в зале.
– Наверное, будут. Однако контакт с ними чрезвычайно важен. Многие ученые склоняются к тому, что сверхоборотень – древнейшая форма жизни в космосе, реликт невообразимо далеких эпох…
– Неубедительно, – прозвучал тот же голос. – Вопрос стоит так: или мы, или они. Ведь действенных форм защиты от них нет?
– Разрешите, я отвечу? – поднялся с места Вигдор.
Зал собраний Ствола УАСС поднимался амфитеатром, поэтому его видели все присутствующие, в большинстве своем начальники отделов и групп.
Банглин слегка нахмурился, на миг задержал взгляд на фигуре руководителя отдела и согласно кивнул.
Вигдор несколько мгновений смотрел в пол, потом сдавил пальцами усталые глаза – отдыхать ему за месяц так и не пришлось ни разу – и выпрямился.
– Когда-то в девятнадцатом и двадцатом веках люди, наши с вами предки, истребили почти всех хищных животных на Земле. Некоторые редкие виды животных исчезли совсем, безвозвратно. О нарушении экологического баланса Земли я уже не говорю, стоит ли напоминать и о том, что каждый вид животных уникален? Кроме всего прочего, это истребление не украсило цивилизационную деятельность человека, как не украсило ее покорение «дикого запада» Америки с уничтожением и порабощением коренных жителей, варварское истребление лесов, загрязнение водоемов, атмосферы и многое другое. Сейчас мы столкнулись с редчайшим явлением в космосе, со сверхоборотнем – либо «одичавшим» автоматом, либо формой жизни, способной к супермимикрии, обладающей способностью к перемещению в межзвездном пространстве, владеющей, кроме всего этого, неизвестным видом лучистой энергии! Кстати, вы знаете, что представляет собой оболочка сверхоборотня? Это одна колоссальная сверхмногоатомная молекула! Гравихимики устроили в связи с этим открытием торжественные похороны прежней теории и уже строят новую! Это же невероятная удача, открывающая простор для изучения и познания жизни во вселенском масштабе!
Да, это хищная форма жизни. Но имеется одно маленькое соображение: нападения оборотней на человека так часты не потому, что они ищут встреч с нами, а потому, что мы нарастающими темпами исследуем и обживаем Галактику. Сверхоборотней всего десять. Несколько выстрелов – а я знаю, любителей пострелять и в наше время немало среди нас, – и сверхоборотни исчезнут. А вы, все здесь сидящие, хорошо представляете, какие последствия несет уничтожение их рода. Последствия, мне кажется, необратимые, ибо стоит поразмыслить и над тем, в борьбе с какими врагами обрели такую защиту сверхоборотни!..
Не поднимая головы, Вигдор сошел с возвышения и сел рядом с Диего. Зал молчал..
.
– Куда теперь? – спросил Вигдор Диего, останавливаясь у входа в зал таймфага.
– В медцентр на Камчатке, там врачи сейчас решают судьбу Габриэля. Потом… потом к себе в отдел, ведь дежурства мои никто не отменял. А тебе пора отдохнуть, выглядишь ты неважно.
– Торанц дал всем официальное разрешение на неделю отдыха.
– Тем более. Оборотень теперь в надежных руках на марсианском полигоне. Кстати, ты в своей грандиозной речи говорил о сверхоборотнях как о живых существах. Ты что же, всерьез думаешь, что они – космические левиафаны?
Вигдор вздохнул, поглядел на часы перед входом в зал.
– А ты?
Диего улыбнулся.
– Не знаю, не думал об этом. Не хитри. Я же вижу, у тебя есть собственная гипотеза.
– Ты прав, есть. Но… понимаешь, – Вигдор снова вздохнул, – она настолько бредова и проста, что я сам пугаюсь: вдруг я прав?! Мне кажется, что сверхоборотень не звездолет, не автомат и не животное космоса, а спора какого-то суперсущества! Спора, а не само существо, понимаешь? Отсюда наши неудачи с контактом. Представляешь, если она когда-нибудь прорастет?
Диего задумчиво покачал головой.
– Не представляю. Но идея у тебя действительно… сумасшедшая. Кстати, ты знаешь, что у нашего сверхоборотня изменился облик?
Вигдор удивленно пожал плечами.
– Когда ты это узнал?
– Перед совещанием. Он теперь похож на шар, готовый лопнуть.
Вигдор побледнел.
– Шар? О, черт!.. Ты-то хоть понимаешь, о чем говоришь? Ведь если я прав и сверхоборотень – спора, готовая прорасти…
Теперь уже изменился в лице Диего.
– Ты думаешь…
– Да когда же тут думать! Быстро на полигон! Еще есть надежда успеть предупредить…
Зал таймфага показался им жерлом готового к взрыву вулкана. Но оставалась надежда, одна из самых главных надежд аварийно-спасательной службы – успеть! И надо было использовать свой шанс до конца…
Рекс Стаут
Если бы смерть спала
РОМАН
Глава I
Было бы неверно сказать, что мы с Вульфом совсем не разговаривали тем майским утром в понедельник.
Мы хорошо побеседовали с ним минувшей ночью. Дело было так. Вернувшись домой около двух часов ночи (дом – это старый каменный особняк на Западной тридцать пятой улице, собственность Вульфа, в котором мы живем), я удивился, что Вульф еще не спит, а сидит за своим столом в кабинете и читает книгу. По тому, как он на меня глянул, мне стало понятно, что он не в духе, и я уж было повернулся, чтобы уйти, как вдруг он рявкнул за моей спиной:
– Где тебя носило?
– На каком основании я должен об этом докладывать? – огрызнулся я.
Он пронзил меня испытующим взглядом.
– Правильней было бы спросить, где тебя не носило. Тебе пять раз звонила мисс Роуэн, между тем как ты сказал, что идешь с ней во «Фламинго». Но ты туда не пошел, а так как она звонила мне пять раз, то не ты, а я провел целый вечер в ее обществе. И, должен тебе сказать, удовольствие от этого не получил. Это тебе не основание?
– Нет, сэр. – Я стоял возле его стола и взирал на него сверху вниз. – Ну-ка, попробуем еще раз. Я выйду и снова войду, а вы скажете, что не любите, когда вам мешают читать, и что мне следовало заранее поставить вас в известность о том, что я собираюсь проучить мисс Роуэн. Я отвечу, что виноват, но, уходя из дома, я еще не знал, что ей потребуется урок. Я узнал об этом, когда поднялся в лифте на ее чердак и обнаружил там кое-кого из тех, кого, как ей известно, недолюбливаю. Вот я и смотался. Куда – отношения к делу не имеет.
– Фу! Мог, по крайней мере, мне позвонить.
От моего звонка ему бы не стало легче. Просто ему хотелось попререкаться. Ведь мое сообщение о том, что я изменяю программу вечера, не помешало бы Лили Роуэн отвлечь его от книги. Согласен, невеликодушно избивать тех, кто не сопротивляется, но я, преподав только что урок Лили Роуэн, вошел во вкус и решил проучить заодно и Вульфа. Что я и сделал. Возможно, я немного переусердствовал. Одним словом, мы разошлись спать, не пожелав друг другу спокойной ночи.
Но было бы неверно утверждать, что мы с ним совсем не разговаривали в понедельник утром. Когда в одиннадцать он по обыкновению спустился из оранжереи и я вполне разборчиво пожелал ему доброго утра, он походя буркнул мне то же самое. До прихода Отиса Джарелла, о котором было условлено заранее, мы с ним обменялись двумя десятками слов, может, даже больше. Помню, он спросил, сколько у нас осталось в банке, и я ему ответил. Правда, отношения между нами оставались натянутыми, и, когда я провел Отиса Джарелла в кабинет и усадил в кресло напротив стола Вульфа, последний одарил его прямо-таки лучезарной улыбкой и поинтересовался:
– Итак, сэр, что вас ко мне привело?
Это было так непохоже на Вульфа. Я понял, что спектакль рассчитан на меня. Он хотел довести до моего сведения, что пребывает в превосходнейшем состоянии духа, а вот если в его обращении со мной чувствуется сдержанность, то это только потому, что я здорово провинился. Ему же доставляет удовольствие общаться с человеческим существом, которое способно оценить хорошее обращение.
Он знал, что у этого человеческого существа, Отиса Джарелла, было передо мной, по крайней мер€, одно преимущество: его капитал расценивался больше чем в тридцать миллионов долларов. Наводя о нем справки (а я по мере возможности навожу их на всех, кто добивается свидания с Ниро Вульфом), я узнал вдобавок к этому, что его офис расположен на Пятой авеню в районе Семидесятых улиц, что он никогда не сидел в тюрьме и что за ним слывет репутация крепкого орешка.
Правда, вид у него был совсем не крепкий, скорее дряблый, но внешность обманчива. Помню, у одного самого что ни на есть крепкого орешка щеки отвисали так, что просились в бюстгальтер. Правда, Джарелл еще не дожил до такого, но кожа у него была дряблой. И хотя портной, которому отвалили три, может, даже четыре сотни за пошив этого коричневого в темную полоску костюма, старался изо всех сил, брюки, что называется, лопались от складок жира, стоило Джареллу сесть.