– Я услышал об этом по радио в восьмичасовой сводке. Они обнаружили тело вчера вечером. С пулей в затылке. Больше никаких сведений. Даже не упомянули, что Ибер служил у меня. – Джарелл направился к креслу и плюхнулся в него. – Хочу обсудить это с вами.
– Если они еще и не докопались, что он служил у вас, сами понимаете, докопаются непременно, – сказал я, надевая носок.
– О, я это понимаю. Они могут в любую минуту нагрянуть. Как раз об этом я и хотел с вами поговорить.
– Валяйте.
– Вам, Гудвин, известно, что такое расследование по делу об убийстве. Известно лучше, чем мне.
– Да. Нешуточное дело.
– Вот именно. Вполне возможно, они уже кого-то заподозрили, даже, может быть, арестовали, хотя по радио об этом не сказали. Но если они никого не арестовали и не арестуют в ближайшее время, представляете, что начнется? Они начнут везде совать свой нос, причем как можно глубже. Ибер проработал у меня пять лет, он даже жил у меня. Им захочется узнать о нем все подробности, и они в первую очередь будут рассчитывать на информацию отсюда.
Я завязал шнурки.
– Да, когда дело идет об убийстве, наружу вытягивают все секреты.
– Мне это известно. Уж лучше сразу сказать им все, что спросят, разумеется, в пределах разумного. Ведь если им покажется, будто я что-то недосказываю, это обернется во вред мне. Ну а если они спросят, почему я уволил Ибера, что я должен на это ответить?
Я уже обулся и теперь мог разговаривать с ним на равных, а то мне все казалось, что он может отдавить мне пальцы.
– Так и скажите – подозревали его в разглашении деловых секретов.
Он покачал головой.
– Тогда они спросят, что это за секреты, а я вовсе не собираюсь посвящать их в свои дела. Лучше скажу им, что Ибер стал рассеян, что он, как мне казалось, потерял всякий интерес к работе, поэтому я решил с ним расстаться. И это не сможет опровергнуть никто из моих домашних, даже Нора. Что касается вас… Если они спросят у вас, то можете сказать, что вам известно об этом немного, что у вас создалось впечатление, будто я был недоволен Ибером, но почему – вы этого не знаете.
Я нахмурился.
– По-моему, вы, мистер Джарелл, здорово перетрусили. По^ старайтесь преодолеть ваш страх. Инспектор Кремер и сержант Стеббинс из бригады по расследованию убийств – самые старые и заклятые враги мистера Вульфа, а следовательно, и мои. Как только они увидят меня и узнают, что я проживаю здесь под вымышленной фамилией и даже занял место Ибера, искры полетят во все стороны. Какую бы причину увольнения вы ни назвали, они вам все равно не поверят. И мне тоже. Никому не поверят. Больше всего им придется по душе версия, согласно которой вы решили пристрелить Ибера и взяли в технические консультанты меня. Возможно, я слегка преувеличиваю, но это, по крайней мере, дает вам представление о наших взаимоотношениях в свете полицейского протокола.
Он был потрясен.
– Поэтому я не могу взять и сказать, что мне почти ничего не известно.
– Господи, вы, конечно же, правы. Я просто не сообразил… Послушайте, Гудвин… – начал он тоном заговорщика. – Я хотел попросить, чтобы вы не сообщали о пропаже моего револьвера. Вовсе не потому, что я боюсь, что Ибер мог быть убит именно из него. Нет, но вы ведь представляете, какой подымется шум, если до них дойдет, что как раз накануне убийства был похищен мой револьвер. А если вдобавок пуля окажется того же самого калибра, все будет во сто крат хуже. Об этом никто, кроме нас с вами, не знает. Даже человек от «Хорланда». Он ушел до того, как я обнаружил пропажу.
– Я сказал вам, что об этом знает мистер Вульф.
– Им незачем вступать в контакт с Вульфом.
– Может, и незачем, но стоит им увидеть меня здесь, и они непременно пожелают это сделать. Повторяю, мистер Джарелл, мне кажется, вы все еще не в состоянии трезво разобраться в обстановке. Вы разбираетесь лишь в одном: в ваших чувствах к своей невестке. Вы жаждете насладиться своей местью. Вы наняли для этого мистера Вульфа, заплатив ему в качестве аванса десять тысяч долларов, потом предложили еще шестьдесят мне. А что, если вы расскажете все как есть инспектору Кремеру, именно ему самому, а не Стеббинсу и не Роуклиффу и уж, конечно, не этому выскочке – помощнику окружного прокурора, расскажете про револьвер? Он начнет копаться и получит неоспоримые доказательства того, что Ибера застрелила Сьюзен. Ведь вы только этого и жаждете. Вы утверждаете, что револьвер взяла она; если так, то она взяла его с намерением против кого-то использовать. Почему бы не против Ибера?
– Нет, – решительно отверг Джарелл.
– Почему? Скоро вам станет известно, что Ибер был убит из револьвера тридцать восьмого калибра. Я мог бы разузнать об этом в течение часа, сразу же после завтрака. Так почему бы не рассказать обо всем Кремеру?
– Полиция не придет ко мне… я не сделаю этого. Нет, черт побери, вы сами знаете, что я этого не сделаю. Не стану я посвящать полицию в свои личные дела. И не хочу, чтобы это делали вы либо Вульф. Теперь я и сам вижу, что мо* выдумка не пройдет. Если они обнаружат, что вы поступили на место Ибера, начнется черт знает что. Но они об этом не узнают. Вам следует убраться отсюда сию же минуту, ибо они могут нагрянуть прямо с утра. Если им захочется узнать, где мой новый секретарь, я им объясню, что он проработал у меня всего четыре дня и ему ничего не известно об Ибере. Вам же следует отсюда убраться.
– Куда?
– Да туда, откуда вы пришли, черт побери! – Он указал рукой на дверь.-Извините меня, Гудвин. Я свихнулся, как пить дать свихнулся. Если вас здесь не окажется и если я смогу оправдать отсутствие своего нового секретаря, им и в голову не придет обратиться к вам или Вульфу. Скажите Вульфу, что я все еще остаюсь его клиентом и что с ним свяжусь. Он сказал, что умеет молчать. Передайте ему, что его молчание может обернуться целым состоянием.
Джарелл встал с кресла.
– Это касается и вас. Я прижимистый делец, но платить умею. Давайте же, повязывайте галстук. Вещи можете оставить здесь – это не имеет значения. Возьмете их потом. Мы друг друга понимаем, не так ли?
– Если и нет, то поймем в будущем.
– Вы мне нравитесь, Гудвин. Уходите.
Я стал собираться. Он стоял и смотрел, как я повязываю галстук, надеваю пиджак, собираю мелочи и засовываю в свой портфель. Заворачивая за угол в конце холла, я обернулся и увидел, что Джарелл стоит у моей двери. Выйдя из парадного, я остановил такси и в четверть десятого уже поднимался по ступенькам старого особняка. Вульф, разумеется, был в своей оранжерее.
Цепочка оказалась накинута, и мне пришлось позвонить. Дверь открыл Орри Кэтер. Он протянул мне руку.
– Взять ваш портфель, сэр?
Я отдал ему портфель, пересек холл и толкнул дверь на кухню.
Фриц обернулся от раковины.
– Арчи! Вот радость-то! Вернулся?
– По крайней мере, к завтраку. Господи, я так проголодался. Даже апельсинового сока не успел выпить. Пожалуйста, дюжину оладьев.
Глава VII
Я вошел в кабинет свежий и сытый, как раз поспев к десятичасовой сводке новостей. Сообщили почти все то же самое, что слышал Джарелл два часа тому назад.
Я набрал номер «Газетт», попросил соединить меня с Лоном Коэном, и через минуту последний был на проводе.
– Лон? Арчи. Я соби…
– Я занят.
– Я тоже. Я собираю сведения для своей новой книги. Из чего ты застрелил Джеймса Л. Ибера? Из аркебузы?
– Нет, моя аркебуза в закладе. Я стрелял из кремниевого ружья. Тебе-то что?
– Да просто полюбопытствовал. Если ты удовлетворишь мое любопытство, в один прекрасный день я удовлетворю твое. Пуля обнаружена?
Лон – замечательный парень, отменно играет в покер, но страдает профессиональной болезнью всех журналистов: прежде чем ответить на какой-либо вопрос, непременно должен задать свой. Так и сейчас:
– Что, Вульф уже приложил к этому делу свою руку?
– Не руку – ногу. Нет, не для огласки. Если что, ты, как всегда, будешь первым. Пуля нашлась?
– Да. Об этом стало известно всего несколько минут назад. Тридцать восьмого калибра. Вот пока и все. Кто клиент Вульфа?
– Дж. Эдгар Гувер 1* . Кого-нибудь арестовали?
– Нет. Господи, дай же им время посидеть и спокойно подумать. Прошло всего двенадцать часов. Услышав сейчас твой голос, я сразу же подумал вот о чем: в участок вчера вечером позвонил ты, и я на тебя в обиде. Должен был сперва мне позвонить.
– Да? Ну, в следующий раз так и сделаю. Напали они на какой-нибудь след?
– На след убийцы? Нет. Пока самое интересное сведение, попавшее им в руки, так это то, что он всего пару недель назад работал у одного деляги по фамилии Отис Джарелл. Ты знаешь, что это за… Черт возьми! Ведь как раз на него ты собирал сведения…
– Угадал. Именно потому…
– Что, Джарелл – клиент Вульфа?
– Что, Джарелл – клиент Вульфа?
– Насколько тебе известно, в настоящий момент у Вульфа клиентов нет. Как я уже сказал, именно поэтому я тебе и звоню. Решил, ты еще вспомнишь, что я у тебя о нем спрашивал, так что хотел предупредить тебя, чтобы ты не доверял своей памяти, пока не получишь дальнейших указаний. Валяй раскапывай свои новости и служи верой и правдой общественности. В один прекрасный день ты, вероятно, кое-что от меня услышишь.
– Приходи сюда. Угощу ленчем.
– Не могу, Лон. Виноват. Не стреляй деревянными пулями.
Когда я поставил аппарат на место, Орри, который валялся на кушетке, спросил:
– А что такое аркебуза?
– Сам догадайся. Гибрид арки с бусами. Земноводное.
– Тогда с меня хватит. – Он сел. – Согласен, я не должен вмешиваться в какие-то там твои так называемые дела, но имею я право знать, что такое аркебуза? Ты хочешь, чтобы я отсюда вышел?
Я сказал, что не хочу и что у меня в его присутствии в качестве контраста лучше работает голова.
Однако его все равно прогнали из кабинета, когда там в одиннадцать появился Вульф. Я уже позвонил ему из кухни по внутреннему телефону и доложил, что на месте, поэтому он мне не удивился. Вульф подошел к моему столу, просмотрел утреннюю почту, которая оказалась на редкость скупой, поправил пресс-папье и сосредоточил свой взгляд на мне.
– Ну?
– По-моему, подошло время сделать исчерпывающий отчет.
Его взгляд скользнул мимо моего плеча в сторону кушетки.
– Если вы, Орри, нам понадобитесь по этому делу, мы снабдим вас всей необходимой информацией. Но это не к спеху.
1* Дж. Эдгар Гувер – бывший в то время шеф ОМ ФБР.
– Слушаюсь, сэр.
Орри встал с кушетки и вышел.
Когда за ним закрылась дверь, я приступил к делу:
– Я звонил Лону Коэну. Пуля, которой был убит Ибер, оказалась тридцать восьмого калибра. Джарелл не знал об этом сегодня утром, когда влетел в мою комнату. Он знал только то, что передавали в восьмичасовой сводке. Надеюсь, вы тоже ее слыхали. Все равно он был страшно взволнован. Когда я перейду к подробному докладу, вам станет известно, что он говорил. Все кончилось тем, что он велел мне поскорей убраться, пока не появились полицейские. Он велел передать вам, что остается вашим клиентом, что свяжется с вами и что ваше молчание может обернуться целым состоянием. Мое тоже. Мое не дешевле вашего. Теперь, когда я узнал, что эта пуля тридцать восьмого калибра, передо мною лишь две альтернативы. Либо пойти в полицию и раскрыть свои карты, либо ознакомить вас с партитурой и текстом, а вы все выслушаете и вникните в дело. Если меня швырнут за решетку за сокрытие улик, вы так или иначе окажетесь отрезанным от всего мира, так что вам придется последовать за мной.
– Фу. Я уже сказал вчера вечером, что нет надобности сообщать полиции о том, что может оказаться простым совпадением. – Он вздохнул. – Однако я допускаю, что мне придется тебя выслушать. Что касается того, вникать мне или не вникать в дело, то это мы еще посмотрим. Валяй.
У меня ушло на это два часа. Не могу сказать, что я довел до его сведения каждое слово, которое было произнесено за эти четыре дня, но я постарался передать все как можно точней. Мне пришлось прерваться всего лишь раз, когда вошел Фриц с двумя бутылками пива, разумеется, для Вульфа, которые тот заказал по телефону. Последние полчаса он слушал, откинувшись в кресле и закрыв глаза, но это не значило, что он отключился.
Я встал, потянулся и снова сел.
– Итак, из всего этого можно сделать вывод, что нам нужно выждать, то есть сложить руки и только есть, спать и обдумывать, какую назвать сумму.
– Не такой уж и тяжкий у нас удел, Арчи.
– Но вы прекрасно знаете, что нам остается одно из двух. Либо порвать с Джареллом, рассчитаться с ним и передать дело Кремеру. Он бы это оценил.
Вульф скривил физиономию и открыл глаза.
– Либо?
– Либо за это беретесь вы.
– За что? За расследование дела по поводу убийства Ибера? Меня никто не нанимал этим заниматься.
Я ухмыльнулся.
– Это вас не спасет. Вы называете это уклонением от ответственности, я – уклонением от удара. Убийство касается нас лишь в той степени, что его мог совершить кто-то из них из револьвера Джарелла. Спрашивается: доложим ли мы о револьвере Кремеру? Нам этого делать не хочется. Клиенту тоже. Но в том случае, если мы не хотим докладывать об этом Кремеру, нам необходимо выяснить, верно ли, что Ибера убил один из них? Разумеется, не для того, чтобы сделать приятное судье и жюри присяжных, а для того, чтобы сделать приятное себе. Если окажется, что это был кто-то еще, то пусть Кремер катится ко всем чертям. Если да, сообразим по обстоятельствам. Но все это возможно выяснить лишь при том условии, если к делу подключаетесь вы, а если вы к нему подключаетесь, то мне придется позвонить Джареллу и сказать, что сегодня в шесть вечера я собираю всех у нас в кабинете. Что-нибудь не так?
– Ты, – проворчал он.
– Да, сэр. Конечно, в связи с этим возникают кое-какие осложнения: например, я. Для них я – Алан Грин, поэтому я не могу находиться здесь в качестве Арчи Гудвина, но ведь это так просто уладить. В Арчи Гудвина может превратиться Орри и посидеть за моим столом, я же снова побуду Аланом Грином. Поскольку я был там, когда обнаружилось исчезновение револьвера, мое присутствие обязательно. – Я посмотрел на настенные часы. – Через восемь минут подадут ленч. Я должен позвонить Джареллу.
Я не спеша повернулся в кресле, потратив на это секунд десять, придвинул к себе телефон, снял трубку и стал набирать номер, давая ему время остановить меня. Он этого не сделал. Да и куда ему, если я припер его своей железной логикой к стене? Он даже не пошевелился, чтобы взять свою трубку.
В трубке раздалось:
– Офис мистера Джарелла.
Это была не Нора, а какой-то мужчина. Мне показалось, что я его узнал. Я сказал, что звонит Алан Грин и что мне нужен мистер Джарелл. Через секунду он был у телефона.
– Я вас слушаю, Грин.
Я понизил голос:
– Нас кто-нибудь подслушивает?
– Нет.
– Вы в этом уверены?
– Да.
– Трубку брал Уимен?
– Да.
– Он с вами в библиотеке?
– Да -
– Тогда говорить буду я, а вы только отвечайте «да» или «нет». Я от мистера Вульфа. Известно ли вам, что пуля, которой был убит Ибер, оказалась тридцать восьмого калибра?
– Нет.
– В таком случае довожу это до вашего сведения. Были посетители?
– Да.
– Что-нибудь чрезвычайное?
– Нет.
– Позвоните мне попозже и, если желаете, расскажите подробней. Я звоню по поручению мистера Вульфа. Теперь, когда нам стало известно, что пуля оказалась тридцать восьмого калибра, он считает, что я должен сообщить полиции относительно вашего револьвера. Иначе нам могут пришить дело за сокрытие улик. Он самым решительным образом настроился это сделать, однако может и отложить при следующем условии: сегодня в шесть вечера вы собираете всех в этом самом кабинете и он будет задавать им вопросы. Под всеми мистер Вульф подразумевает вас, вашу жену, Уимена, Сьюзен, Лоис, Нору Кент, Роджера Фута и Корея Брайэма. Я буду здесь в качестве Алана Грина, вашего секретаря. За моим столом будет сидеть другой человек, которого представят как Арчи Гудвина.
– Я не понимаю, каким образом…
– Помолчите. Вижу, вам не терпится высказаться, но придется помолчать. Можете сказать им, что мистер Вульф все объяснит сам, что он и сделает. Вы говорили кому-нибудь, что пропал ваш револьвер?
– Нет.
– И не говорите. Я знаю, у вас имеются возражения, но вам придется их проглотить. Если же вам непременно нужно их высказать, отделайтесь от Уимена и Норы и позвоните мне сами. Если от вас не будет звонка, ждем вас всех в шесть вечера.
– Я вам перезвоню.
– Договорились. Буду рад вас видеть.
Я повесил трубку и повернулся к Вульфу:
– Вы слышали все, кроме его «нет» и «да». Довольны?
– Нет, – буркнул он, что стало у него просто рефлексом.
Окончание в следующем выпуске
С английского перевела Н. КАЛИНИНА