Страх сковал мое тело, лишая возможности говорить. Я только могла стоять и дрожать, пока темнота продолжала нашептывать на ухо свои рассказы. Но, поскольку Нора молчала, пришлось найти в себе силы и все-таки ответить.
— Я… — голос дрожал, и от этого стало противно. В конце концов, ну, тьма, ну, тентакли. Не страшнее районного стоматолога! Справлюсь. — Я хочу отчислиться.
— Почему? — щупальце провело по щеке, погладило по волосам и обернулось вокруг шеи.
— Мне здесь не место, — призналась я. То, что я все-таки сумела ответить, приободрило и заставило отвлечься от его (ее? их?!) касаний. — Если это действительно магическая академия…
Умом я прекрасно понимала, что их не существует. Может, на страницах книг и экранах телевизоров, но не в реальной жизни. Однако факты, особенно один, крепко обвивший мое горло, говорили сами за себя. Я собралась с мыслями и закончила предложение:
— Мне кажется, произошла какая-то ошибка. Я обычный человек.
— Никакой ошибки, — прошептали у меня над ухом. — Мы видим всё, мы знаем всё. Ты должна быть здесь.
Никогда не доверяла тем, кто говорит о себе во множественном числе. Как оказалось, не зря.
— Все равно. Я хочу покинуть ваш университет.
Тьма молчала, сгущаясь вокруг.
— Так я могу… вернуться домой?
Давление на шею ощутимо возросло:
— А ты готова отдать ради этого свою душу?
— Ч-что? — прохрипела я, борясь с желанием сорвать с горла душившее меня щупальце. Останавливало подозрение, что существу… ректору… это не понравится.
— Никто не читает мелкий шрифт, — пробормотала темнота. Разочарованно, как мне показалось, и даже немного обиженно.
Из ниоткуда прямо передо мной появился листок бумаги. С моей подписью. Ну да, это было подтверждение приглашения, которое я отправила в университет. Мимоходом я отметила, что почему-то могла разглядеть буквы в темноте, но разум после всего произошедшего сегодня уже отказывался удивляться. Я имею в виду, я оказалась неизвестно где, вокруг бегали драконы, моя соседка по комнате говорила о магии как о чем-то существующем, а сейчас я была занята тем, что пыталась убедить монстра с тентаклями меня отсюда отпустить. По сравнению с этим ночное зрение выглядело чем-то относительно нормальным.
Из глубины кабинета (если предположить, что мы все еще были в кабинете, а не очутились опять «где-то во времени и пространстве») появилось еще одно щупальце и недвусмысленно указало на нижний абзац, напечатанный не иначе как вторым кеглем. Я прищурилась, пытаясь прочитать текст. Похоже, я действительно умудрилась поставить свою подпись на документе, в котором утверждалось, что моя душа будет залогом моего обучения в ГООУПиОАатСДиРН, и в случае моего отказа либо невозможности закончить учебную программу университет имеет право оставить ее себе. Интересно, это вообще легально — включать такие пункты в контракт? Хотя о какой легальности можно было говорить, когда я даже не знала, под чьей юрисдикцией сейчас нахожусь.
— Так ты готова отказаться от своей души? — нетерпеливо переспросила тьма. Голоса вторили ей, громче и… Я не сразу угадала появившиеся в них нотки. Это был голод.
В принципе, понятие души для меня всегда было весьма абстрактным. Прожив всю жизнь в окружении атеистов и в лучшем случае агностиков, я не знала, где она, зачем она и изменится ли что-то для меня с ее потерей. Ну, в рай я не попаду, но туда, если верить трудам теологов, среднестатистическому человеку вообще вход заказан. На мой взгляд, рискнуть стоило. Но прежде чем я успела озвучить согласие, вмешалась блондинка (и где она была все это время, пока я нуждалась в помощи?).
— Нет! Она не согласна! — поспешила она сказать за меня.
— Печально, — пробормотала темнота.
Остальные голоса снова стихли до шепота. Щупальце распустило узел на моей шее и вскоре совсем убралось во мрак комнаты.
А я осталась стоять с ощущением, что только что избежала чего-то очень опасного.
— В таком случае, Леонор, думаем, самое время выдать новенькой правила поведения, — неожиданно по-деловому сообщил второй встретившийся за сегодняшний день монстр.
— Конечно, сэр. Всего хорошего, сэр.
Схватив мой локоть, блондинка вытащила меня из кабинета (эй! Тут только что не было двери, я проверяла!), протащила через приемную и наконец остановилась в холле.
— Никогда, слышишь, никогда больше так не делай! — с удивлением я заметила на ее лице следы слез. — Никогда не тревожь ректора без повода! И никогда, слышишь, никогда ни с кем не пытайся расплатиться душой!
Судя по экспрессивности, для нее это была больная тема. Дождавшись, пока она сотрет потекшую тушь, я осторожно поинтересовалась:
— А что бы случилось, если бы я согласилась?
— А что, по-твоему, происходит с телом без души? — блондинка высморкалась. — Ты бы умерла.
Вот так вот. Все очень просто.
Я медленно перевела взгляд на табличку у входа в ректорский кабинет, которую даже не дочитала до конца перед тем, как ворвалась туда. Надпись на ней показалась мне подозрительно знакомой.
«Пх’нглуи мглв’нафх».
И чем, по логике, было тогда это место? Мискатоникским университетом?[3] В любом случае, похоже, оно было институтом моих кошмаров.
Ниже был приклеен стикер с надписью, сделанной черным маркером: «Ректор. НЕ входить!». Спасибо за предупреждение. Но лучше бы вы написали «Страшный монстр из бездн подсознания. Если хотите жить — НЕ входите!!!». Возможно, тогда существовал бы хоть один шанс, что студенты прислушаются.
— Пойдем, — потянула меня за рукав Леонор.
Я послушно побрела за ней, впадая в прострацию, — что, конечно, было лучше неконтролируемой паники, но тоже не очень круто. Позволила завести себя в лифт, доволочь до комнаты, получила стопку книг высотой с себя и села на кровать.
Да… Кажется, день немного не задался.
— Ты в порядке?
Мое состояние обеспокоило даже Софию, сбросившую на время свою маску высокомерности. Она присела возле кровати на корточки и попыталась заглянуть мне в глаза. Я с трудом нашла в себе силы кивнуть. Ощущение щупальца на шее не отпускало, и я подозревала, что это еще долго будет мне сниться в кошмарах.
— Этот ваш ректор…
— Немного нефотогеничен, согласна. Но это уже проблемы журналистского клуба, а не наши.
То есть то, что ректор — не человек и даже не антропоморфное существо, мою соседку не смущало. А вот что он плохо получался на фотографиях, где торжественно перерезал ленточку на новом здании библиотеки, — это, конечно, было проблемой.
Я нервно хихикнула.
— Что там у тебя? — София заинтересовалась кипой книг на постели.
Я тоже на нее взглянула. Сказать честно, у меня в год еще ни разу столько учебников не набиралось. Хихиканье перерастало в полноценную истерику.
— Правила поведения, кажется…
Пришла в себя я от того, что мне в руки сунули кружку с чем-то теплым. И сладким. Я машинально сделала глоток, прежде чем посмотрела, что там. Какао. С ванилью и миндальным сиропом.
После второго глотка меня хватило на то, чтобы наконец рассмотреть комнату. Она была небольшой и еще необжитой на моей половине, но довольно уютной. За дверью стояли вешалка для курток и небольшой шкаф — один на двоих — для длинных вещей. Возле шкафа — окно. Сейчас уже стемнело, и не было видно, куда оно выходило, но размер впечатлял. У окна располагалась мини-кухня: два шкафчика сверху, раковина и маленький холодильник внизу. На холодильнике еще примостились чайник и мини-печка. Кухню от жилой части комнаты отделяли два комода, поставленные в изголовье кроватей. В ногах у моей кровати был письменный стол, на котором кто-то уже расположил мой ноутбук, рядом стоял мольберт, а вот рядом с кроватью Софии находилась дверь… Неужели душ? Дверь действительно вела в маленькую ванную с душевой кабиной. По сравнению с теми общежитиями, что мне доводилось видеть (комнаты на пятерых, душевая с туалетом на этаже, одна кухня на двадцать комнат — о гигиене и говорить нечего!), здесь все выглядело немного потрепанным, но чистым — просто роскошь!
Да, следовало признать, что общежитие выглядело очень и очень неплохо. Особенно для места, в котором мне предстояло провести следующие четыре года жизни.
Кажется, меня взяли в заложники.
Пытаясь предотвратить новый приступ истерики, я сделала еще глоток какао.
Итак, что я имела. Я поступила в институт (ура!). Институт оказался кошмарным местом (не ура). Но мне прозрачно намекнули, что отчисляют здесь только одним способом: ногами вперед. Значит, чтобы выжить, придется учиться.
Я заметила, что София что-то бормотала, перекладывая книги из одной стопки в другую:
— «Правила противопожарной безопасности», «Правила поведения при химической опасности», «Правила поведения при биологической угрозе», «Эффективное межкультурное общение», «Эффективное межвидовое общение», «Протокол действий при объявлении карантина», «Список важных телефонных номеров ГООУПиОАатСДиРН», «Правила поведения в интернете», «Правила поведения студента ГООУПиОАатСДиРН в социальных сетях»… Убиться можно, а ведь раньше хватало обычной клятвы на крови.
— И как, действовало? — заинтересовалась я.
По сравнению с перспективой прочесть все эти несколько тысяч страниц я была согласна даже на внеплановый сеанс донорства. К кому обращаться?
— И даже очень эффективно. Но потом, видимо, руководство решило, что десятая часть студентов, рассыпающаяся прахом оттого, что кто-то подумал о ректоре или выложил фотку с драконом в интернет, — это не тот результат, которого они хотели добиться.
Я была неправа. Чтобы выжить, нужно будет не просто учиться, а учиться очень хорошо. И зазубрить эти талмуды: незнание не освобождает от ответственности нигде, здесь — тем более.
И не думать о ректоре. Вообще. А то мало ли…
— Надо, наверное, составить расписание, пока еще можно, — решила я.
— Тебе помочь?
Я с радостью согласилась. На поверку София оказалась вовсе не такой злюкой, как я сначала подумала. Вместе мы разложили на пледе в синюю клетку листы с названиями предметов и начали их изучать.
— Такое ощущение, что они сами не знают, кто ты, — заключила София, дойдя до конца списка. — Первый семестр, конечно, всегда вводный, но хоть что-то они могли предложить!
Они и предлагали: полсотни лекций и несколько десятков семинаров, от истории искусств до астрофизики, у меня даже глаза разбегались.
— А… кем я могу быть? — осторожно спросила я у соседки.
В то, что у меня были какие-то «альтернативные способности», я не верила (уж за восемнадцать лет жизни я бы заметила!), но почему-то же меня сюда взяли. Даже пригласили, если сказать точнее. На секунду подумалось, какой бы была моя жизнь, если бы я не ответила на письмо неизвестного вуза, но я запретила себе об этом размышлять. Что случается со студентами, не получающими диплом, мне рассказали. А значит, в данный момент моя жизнь — здесь, и надо к этому привыкать.
— Ведьмой, наверное. Из нашего мира здесь чаще всего встречаются маги.
— И ты тоже… маг?
Соседка вновь замкнулась в себе:
— Нет.
Глядя на ее хмурое лицо, я поостереглась продолжать расспросы и даже насчет «нашего мира» (есть и другие? Пожалуйста, скажите, что нет!) не стала спрашивать. Пока. Вместо этого я снова взялась за списки.
— Бери общую историю, — подсказала София. — Легко и интересно.
— Хорошо.
— Микро- и макроэкономику.
— Зачем?
— Чтобы быстро сдать экзамен и получить достаточно кредитов за семестр.
Да… Кредитные баллы были еще одной проблемой. За каждый предмет, в зависимости от его сложности, давалось определенное количество кредитов. Не набрал за полгода положенный минимум? Вот тебе и отчисление, радостно сообщал мелкий шрифт внизу страницы.
— Ладно…
— Гендерные исследования. Что? — перехватила она мой непонимающий взгляд и принялась меня с жаром убеждать: — Это полезно! И интересно, правда.
— Хорошо.
— Регенерация.
— Нет! — в ужасе отказалась я.
— Почему? Она тебе здесь пригодится.
В этом я отчего-то не сомневалась, но рассказ об экзамене меня слишком впечатлил. Не хочу становиться калекой!
— Нет, — твердо повторила я.
Постепенно мое расписание заполнялось, а я все больше и больше унывала. Ничего похожего на то, что я собиралась изучать, в списках не было.
— Ты вообще на кого хотела поступать? — поинтересовалась София.
— На микробиологию.
Но я сомневалась, что со всей этой… магией она здесь была; это я и озвучила Софии.
— Есть, конечно. Здесь все есть, это же ГООУПиОАатСДиРН. Даже факультет бухучета и аудита, хотя, по мне, даже некромантия веселее. Ты просто поздно приехала, на многих лекциях уже давно все места разобрали. Ничего, начнешь в следующем семестре, — попыталась она утешить расстроенную меня. — А пока сдашь вводные и предметы по выбору, все равно когда-то это делать придется.
Я уныло кивнула, ничего другого не оставалось.
— Как ты относишься к алхимии? — неожиданно спросила соседка.
— Это где превращают свинец в золото?
Она фыркнула:
— Почти. Но это самое близкое, что сейчас есть к твоей будущей специальности.
Я колебалась. На мой вкус, алхимия была слишком созвучна с магией, а пускаться в это безумие я еще не была готова. К тому же…
— А там как экзамен сдаешь? Тоже с риском для жизни?
— Скорее наоборот: сумеешь ничего не взорвать — к концу курса получишь автомат. Ну что, решено, берем?
Еще поразмыслив, я согласилась. София просияла и сунула мне в руки исчерканный листок.
— Готово! Твое расписание, — на первый взгляд мне показалось, что в нем стало больше предметов, чем мы успели обсудить, но я не стала спорить. Сил уже не было. — Положим Леонор на стол по дороге, а сейчас приведем тебя в порядок.
— Зачем? — слабо затрепыхалась я.
Больше всего мне сейчас хотелось залезть под одеяло (спасибо, неизвестный человек, не только разложивший мои вещи, но и застеливший постель), накрыться им с головой, и чтобы до утра никто не беспокоил. А там уж поспать или порыдать в подушку, как повезет. Но у Софии были другие планы.
— Для праздника, конечно!
— Какого еще праздника?
Если их будни включали в себя лекции по алхимии и (только не думать о ректоре!) другие ужасы, то какими же были здесь праздники? Как выяснилось, мои подозрения были не беспочвенны.
— Праздничного жертвоприношения в честь удачного начала учебного года, конечно же, — сообщила мне соседка. И опять — таким тоном, словно шабаш на первое сентября устраивало все человечество. Обнаружив мой ошеломленный до предела взгляд, она тут же скривилась. — Только не говори, что ты из этих… моралистов и гринписовцев! Из-за них оно и так превратилось не пойми во что. Коза резиновая, хор рыдающих девственниц изображает драмкружок, а фрукты университет на следующее утро отсылает в благотворительные организации. Только название и осталось.
Это… радовало. Я имею в виду, такой социально ориентированный подход — это здорово. И все же выбор торжества несколько озадачивал.
— Может, я тут останусь? — предложила я. На один день впечатлений мне уже хватило.
— И оскорбишь всех богов, не поднеся никому из них никакой малости? Хочешь, чтобы тебя весь год неудачи преследовали? Ну уж нет, мне с тобой еще в одной комнате жить! Вставай, пошли!
После инспекции ее комода я поняла, почему София позарилась на мою блузку. Не хочу сказать о ее гардеробе ничего плохого, но всё в нем было черным. Всё. Включая рождественский свитер (темно-красные олени безрадостно топтались на черном фоне), носки и одинокий купальник. Неудивительно, что девушке захотелось разнообразия.
— Держи, — с меня стянули футболку и вместо нее надели черную тунику в пайетках. На мой взгляд, с джинсами она смотрелась несколько странно, но София довольно кивнула. — Да, тебе она больше идет. И волосы… распусти, — русые пряди рассыпались по плечам. — Вот так. А теперь пошли, забежим к Норе, и… Добро пожаловать в ГООУПиОАатСДиРН!
За те несколько часов, что я провела без сознания, в кабинете ректора и за составлением расписания, на улице успело стемнеть, а окрестности главного корпуса вновь изменились до неузнаваемости. То тут, то там полыхали костры. Отовсюду доносилась музыка: тоскливая скрипка справа, дикая плясовая слева, арфа… я даже не пыталась угадать откуда. Шум, гам, абракадабра всевозможных запахов и звуков сбивали с ног. Студенческие массы (сколько всего народа училось в ГООУ? Это была даже не майская демонстрация) перетекали от одного освещенного пятна к другому, смеясь, крича и обмениваясь выпивкой. Кто-то по дороге сунул мне в руки одноразовый стаканчик, пахнувший травами и спиртным, потом аналогичным образом у меня появился второй; его забрала София, вскоре исчезнувшая в неизвестном направлении…
Задрав голову, я посмотрела на здание университета, при свете костров казавшееся еще более величественным. Над главным входом висел герб: антилопа (или все-таки козел?) и грифон. Приглядевшись, я даже сумела прочитать девиз на ленте под щитом. Он был удивительно краток и состоял из одного-единственного слова.
Finem.
Конец.
Я отхлебнула из стакана.
Вот уж действительно полный… конец.
Утро встретило меня… темнотой.
Первые мгновения я потратила на то, чтобы вспомнить, где я и как сюда попала. Потому что высокий потолок с лепным бордюром по краю и паутиной в углу прозрачно намекал, что я не дома. А где тогда? Поломавшись, мозг все-таки напомнил про начало учебного года. Точно. Старинный особняк, драконы, чудовища, горевшие в ночи костры… На этом вчерашние воспоминания ' обрывались, однако логика подсказывала, что я находилась в общежитии.
Обнаружив на ощупь тапочки, я осторожно прокралась к окну и распахнула шторы (странные они какие-то были… прорезиненные, что ли, что свет совсем не пропускали?). Пейзаж за окном опять успел измениться: ровно подстриженный газон яркого изумрудного цвета сиял свежестью и чистотой, словно вчерашней ночи вовсе даже не было.