– Я тоже, спасибо!
Официантка удалилась, чтобы принести им напитки. Додж не заметил и не мог бы потом сказать, как выглядела эта официантка, была ли она молодой или старой, высокой или низкорослой, худой или пухленькой, разочаровал ли ее тот факт, что клиенты не захотели воздать должное булочкам с абрикосом, или же ей было плевать на все и она ждала с нетерпением, когда закончится ее смена и можно будет идти домой. Додж просто не замечал ничего вокруг. Он существовал сейчас словно бы в вакууме.
Должно быть, Кэролайн почувствовала его неловкость.
– Я выбрала это место, потому что никогда не была здесь раньше, – сказала она. – Меня многие знают в этом городе. Здесь живут милые, дружелюбные и общительные люди. И я подумала, что наша первая встреча должна произойти в месте, где никто не сможет прервать наш разговор в любой момент.
Доджу захотелось спросить, почему тогда было не встретиться у нее дома, но он уже знал ответ на этот вопрос. Кэролайн хотела встретиться на людях, чтобы у него не было возможности устроить сцену.
– Тут хорошо, – успокоил ее Додж. – Только как-то чересчур… красочно.
Кэролайн улыбнулась, и Додж немного расслабился.
– Даже не знаю, с чего начать, – сказала Кэролайн. – Мне ведь ничего не известно о твоей жизни в Атланте.
– А что тебе хотелось бы знать?
– Ну, скажем, почему ты поселился именно там?
– Именно там у меня как-то кончился бензин. И я решил, что это место ничем не лучше и не хуже других.
– И поступил на работу в местную полицию?
– В Управление округа Фултон. У них как раз была вакансия. Я начал в качестве дознавателя. Хорошая работа. Зарплата неплохая. Проработал двадцать пять лет. Но город разрастался и становился каким-то… чересчур самоуверенным, что ли. И полицейское управление стало каким-то застегнутым на все пуговицы. В конце концов я устал от бесконечных правил и инструкций. Затем я раскрыл одно дело, и мне пришлось давать показания в суде. Там я познакомился с Дереком Митчелом, судебным адвокатом. Он проводил перекрестный допрос. Мы выступали за противоположные стороны, но сумели произвести друг на друга впечатление. И после суда Дерек спросил, не хочу ли я поработать в качестве частного детектива на его фирму.
– И фирма оказалась не такой застегнутой на все пуговицы?
– До сих пор все было в порядке, – пожал плечами Додж.
– Очень благородно со стороны мистера Митчела дать тебе отпуск прямо так сразу, без предварительного уведомления.
– Дерек – отличный босс.
Кэролайн положила ногу на ногу под столом, затем начала с преувеличенным вниманием рассматривать лежащую на колене салфетку и наконец выдавила из себя:
– У тебя есть семья?
– Нет.
Подняв глаза, Кэролайн внимательно посмотрела на него через стол.
– Ни разу не был женат?
– Уж лучше бы не был! – с грубым смешком отозвался Додж.
Кэролайн едва подавила естественное женское любопытство и не начала расспрашивать о его браках и о том, женат ли он сейчас. Что ж, очень разумно с ее стороны.
Вместо этого она спросила:
– Ты не знал до вчерашнего вечера о том, что я овдовела?
– Нет.
– Я по-прежнему занимаюсь недвижимостью – об этом ты тоже не знал?
– Об этом догадывался.
– Я думала, что ты мог… Ну, знаешь, поскольку ты детектив по профессии, мне казалось… что ты…
– Буду следить за тобой все эти годы?
– Честно говоря, да.
– Честно говоря, я так и делал. Какое-то время. А потом… прекратил.
– Потерял интерес?
– Потерял надежду.
Это звучало жалко и бессмысленно даже для его собственных ушей.
– Я даже не надеюсь, что здесь можно покурить, – злясь на себя, громоподобно пророкотал Додж.
Кэролайн откинула назад голову и вопросительно посмотрела на него.
– Ты куришь?
Додж рассмеялся.
– Я не курю – я дышу дымом. Курить – это слишком долго, чтобы дождаться, когда никотин попадет в кровь.
– И когда же ты начал курить?
– Тридцать лет назад.
От Кэролайн не укрылось, что цифра названа не просто так. Несколько секунд она смотрела Доджу прямо в глаза, затем произнесла:
– Надо бросить.
– Чего ради?
Они смотрели друг на друга, пока не подошла официантка с напитками. Колу подали в небольшой винтажной бутылке, с высоким стаканом льда на небольшом фарфоровом блюдце с кружевной бумажной салфеткой. Неужели в Меррите, штат Техас, нет обычных жестяных банок кока-колы?! Додж не прикоснулся ни к чему, боясь просто-напросто раздавить что-нибудь пальцами.
Кэролайн поблагодарила официантку, насыпала в чашку сахара, затем налила из белого в розовый цветочек чайника дымящегося чая.
– Чай слишком бледный, – прокомментировала она. – Надо было дать ему завариться подольше.
Черт побери, да сколько же можно слушать всю эту чушь?
– Ты собираешься поговорить со мной о деле или как? – резко спросил Додж.
Кэролайн положила на блюдце ложечку, которая тихонько звякнула о чашку, словно у Кэролайн дрожали немного руки, и посмотрела через стол в глаза Доджу.
– Прошлой ночью в моем доме был серьезно ранен в результате выстрела один человек. Берри была при этом.
Додж облокотился одной рукой о стол, закрыв губы ладонью. Следующие пятнадцать минут говорила Кэролайн, останавливаясь лишь на несколько секунд, чтобы подчеркнуть паузами особо важные места своего рассказа или подумать, как лучше подать информацию. Додж слушал не перебивая. Он мог бы сидеть так вечно, не сводя глаз с Кэролайн и наслаждаясь звуками ее голоса. До тех пор, пока не остановится его изношенное сердце.
В конце концов Кэролайн замолкла и тяжело вздохнула.
– Утром мы были на совещании у местного шерифа, – продолжала она. – У Тома Драммонда. Он – приятный человек. Мы знакомы. Том занимает свой пост уже тысячу лет. Никто здесь не помнит другого шерифа. Берри рассказала ему свою версию вчерашних событий. Хотя, как мне кажется, это совещание было скорее жестом вежливости в мой адрес. Том выполняет в основном административные функции. Во всем, что касается расследований, шериф надеется на помощника Ская Найланда.
– Ты привела на это совещание адвоката?
– Да, он приехал вчера вечером на место происшествия. И сегодня утром у шерифа тоже был.
– Хорошо.
– В нем, в общем, не было необходимости. Берри никто не подозревает. Она рассказала слово в слово то же, что и вчера помощнику Найланду.
– Они ей поверили?
Вопрос явно застал Кэролайн врасплох.
– А почему они должны ей не верить?
– Так поверили?
– Похоже, да.
Додж не стал комментировать ее сомнения.
– Итак, что мы имеем на сегодняшний день? – спросил он вместо этого.
– Согласно официальным данным, Орена Старкса разыскивают, чтобы допросить. На самом деле у помощника Найланда имеется ордер на его арест. Как только Скай Найланд дал добро, я наняла профессиональных уборщиков, чтобы привели в порядок спальню и ванную, где все произошло. Сейчас они как раз работают. Я не хотела, чтобы Берри снова вошла туда, пока не уберут следы этого кошмара, поэтому после совещания в суде мы заехали пообедать в загородный клуб. Потом я завезла дочь в больницу – Берри хотела справиться о состоянии своего друга. А я поехала к тебе.
Кэролайн наконец сделала глоток успевшего остыть чая. Додж не мог отвести глаз от ее изящных рук, сжимавших тонкую ручку фарфоровой чашки. Пальцы Кэролайн казались такими же полупрозрачными, как фарфор.
– Вот так обстоят дела на сегодня, – завершила свой рассказ Кэролайн.
– Берри знает, что я здесь? – после долгой паузы спросил Додж.
Кэролайн покачала головой.
– А о твоем звонке мне знает?
Ответ снова был отрицательным.
В голове крутилось еще множество незаданных вопросов на эту тему, но сейчас было не время их задавать.
– А что за парень этот Скай Найланд? – поинтересовался Додж. – Из тех, кто способен найти свой зад двумя руками?
– Твой язык по-прежнему весьма цветист и разнообразен, – улыбнулась Кэролайн.
– Подай на меня в суд! – Любимая фраза Доджа тоже не изменилась за много лет.
Кэролайн рассмеялась, и смех ее звучал для Доджа как самая лучшая музыка. Но в следующую минуту посерьезнела, обдумывая ответ на его вопрос.
– Том хорошо отзывается об этом человеке. И очень ему доверяет.
– Так и должно быть. Ведь Найланд – его помощник.
– Я встречалась с ним пару раз. Производит впечатление профессионала.
– Что он собой представляет?
– В смысле характера? Серьезный. Сосредоточен на деле. Все время настороже. Немногословен, иногда резковат.
– Я знаю кучу застегнутых на все пуговицы, весьма речистых копов, которые не раскрыли ни одного преступления и не нашли ни одного заложника, – проворчал в ответ Додж. – Давай вернемся к моему вопросу.
– Я не могу оценить уровень его профессионализма, Додж, – в голосе Кэролайн послышалась нотка раздражения. – Отчасти поэтому я тебе и позвонила.
Хотелось бы ему знать, что еще входило в это ее «отчасти». Но и этот разговор лучше отложить на потом. Если у них будет это самое «потом». А это еще большой вопрос. Пока происшествие выглядело детским. Ну пуля, ну большая кровопотеря. Ничего такого сногсшибательного, никакой вселенской катастрофы из тех, что он представлял себе, пакуя чемодан.
– А этот чокнутый – Старкс? Что известно о нем?
– Только то, что рассказала мне Берри.
– Но мне нужно больше, Кэролайн. Мне надо знать все, что Берри скрыла или чего не знает сама.
– Догадываюсь. От себя могу сообщить, что он преследовал Берри несколько месяцев. Она была на грани нервного срыва, когда я уговорила ее уехать на лето из Хьюстона. Берри согласилась, но ей было нелегко.
– В каком смысле?
– Она очень целеустремленная и амбициозная девушка. Сидя в доме на озере, она работала не менее усердно, чем всегда. Но ведь это не совсем то же, что работать, находясь в офисе. Я знаю, потому что мне тоже приходилось работать дома. Не очень удобно, когда нет нормального соединения с Интернетом, например. Она ничего не говорила мне о своих трудностях. Но я и сама вижу, когда Берри волнуется или…
– Вы двое очень близки?
– Очень, Додж, – серьезно ответила Кэролайн. – Очень.
Доджа больно резануло по сердцу при мысли, как важны были эти двое друг для друга и каким неважным для обеих оказался он сам. Но ведь он и не сделал ничего, чтобы оказаться важным, не так ли? Нельзя было не признать, что у них были причины не считать его частью своей жизни.
Чувство вины – паразит, способный съесть человека заживо. Поэтому Додж постарался прекратить самобичевание и сосредоточиться на том, что рассказывала ему Кэролайн о дочери, которой он совсем не знал.
– Орен Старкс превратил ее жизнь в ад. Иначе Берри не согласилась бы перебраться в Меррит даже ненадолго. Она осталась бы в Хьюстоне и работала бы в офисе «Делрэй». Наша дочь обожает свою работу. Живет ею. В прошлом году кто-то другой получил повышение, на которое она рассчитывала. Берри была сломлена. Слава богу, разочарование послужило для нее стимулом к совершенствованию. В следующий раз, когда откроется подходящая вакансия, Берри обязательно повысят. Карьера в «Делрэй» – главное в ее жизни, – Кэролайн нахмурилась. – И Берри никогда не отправилась бы в добровольную ссылку, если бы не понимала, что у нее нет другого выхода. Это позволяет понять, насколько сильно она боится Старкса. Ты назвал его чокнутым, но, думается, все гораздо хуже. Этот человек опасен, Додж. Думаю, Берри смертельно боится его. Прошлая ночь доказала, что не зря.
– Что ж, давай вернемся к прошлой ночи. – Преодолев боязнь что-нибудь сломать, Додж отодвинул стакан с подтаявшим льдом и глотнул колы прямо из бутылки. – Особенно меня интересует Бен Лофланд.
– Он выживет. Рана оказалась несмертельной.
– Я не об этом.
Кэролайн играла ложкой в чашечке, избегая смотреть Доджу в глаза.
– Они с Берри друзья.
– Он женат.
– Берри говорит, что счастливо, – настойчивый взгляд Доджа заставил Кэролайн поднять глаза. – Я ей верю, Додж. Берри никогда не лгала мне. Если она говорит, что их отношения платонические, значит, так оно и есть.
Додж сделал еще глоток колы, не отводя глаз от лица Кэролайн.
– Хорошо. Итак, парень, которого подстрелили в нижнем белье, поправляется и живет долго и счастливо со своей все понимающей женушкой. Профессионал-ветеран Том – твой добрый знакомый – и его достойный доверия помощник с крепким задом ловят плохого парня и сажают его за решетку. Берри возвращается в свой офис в Хьюстоне. Все хорошо – жизнь продолжается. – Он слегка наклонился вперед. – Так почему же ты позвонила мне? Придумай что-нибудь пострашнее, или я возвращаюсь в Атланту.
– Жизни Берри угрожает опасность. Что может быть страшнее?
– Именно это я и хотел от тебя услышать, – напряженным шепотом произнес Додж. – Угрозы чокнутого парня, который ходит вокруг и кричит, что убьет Берри, – это несерьезно. Серьезной может оказаться только его мотивация. Поэтому либо ты расскажешь мне все, что скрыла, либо я уезжаю.
Глаза Кэролайн сверкнули.
– А ты все такой же агрессивный, Додж!
– Да. Я мало изменился. И я по-прежнему хочу тебя трахнуть. Как и в самый первый раз, когда увидел!
4
Хьюстон, Техас, 1978 год
Додж поставил на кассу два дымящихся стаканчика с кофе.
– Это все? – улыбнулась ему кассирша.
– Как насчет того, чтобы добавить вот эти два пончика в качестве комплимента? – Додж махнул рукой в сторону прозрачной коробки, которая утром была полна свежей выпечки. Однако к этому часу там оставался только один пончик в глазури с посыпкой и один, покрытый шоколадом.
– Нет, даже не проси!
– Тебе их все равно не продать. Они засохли. Видишь трещины в шоколаде?
– Последний раз, когда я отдала тебе бесплатно ту порцию эскимо, – помнишь? – у меня были проблемы с боссом.
– Ну же, Дорис, – гнул свою линию Додж. – Босса сейчас нет. – Он подмигнул. – Я на тебя не донесу, крошка!
– Он ведь араб, ты знаешь. Посчитает это воровством и отрежет мне руку, чего доброго.
– Ну, будь же хорошей девочкой!
Дорис опасливо взглянула на камеру, следящую за ее работой.
– Черт с тобой! Но, по крайней мере, сделай вид, что платишь мне за них.
– Ты – лучшая на свете, Дорис!
– А ты – мешок с дерьмом! Я не забыла, что ты обещал сводить меня на танцы.
– Я как раз беру уроки, чтобы не ударить в грязь лицом, – Додж очаровательно улыбнулся.
– Черта с два!
Краем глаза Додж видел мигающие фары патрульной машины, призывающие его вернуться к исполнению служебных обязанностей.
– Мне пора идти, крошка. Можешь не класть пончики в пакет. Просто положи сверху на кофе.
Дорис сделала, как он сказал, и, глядя, как Додж балансирует в дверях со стаканчиками кофе в обеих руках, стараясь не уронить пончики, злорадно напомнила:
– Так со свиданием я еще поймаю тебя на слове!
Напарник Доджа уже успел завести мотор.
– У нас вызов! – крикнул он, открывая перед Доджем пассажирскую дверь.
Додж скинул пончики прямо на приборную панель.
– Тебе с посыпкой, а мне с шоколадом.
– Ты ел с шоколадом в прошлый раз, – возмутился напарник.
– Подай на меня в суд! – Поставив стаканчик с кофе в специальный держатель, Додж застегнул ремень безопасности. – Не забудь, что это я обворовываю каждый раз араба. К тому же в один прекрасный день мне придется сдержать данное Дорис обещание и сводить ее на танцы. Так что у нас там? – спросил Додж, поворачивая крышку на пластиковом стаканчике так, чтобы его напарник мог пить, ведя машину. Они уже выехали с парковки перед магазином, и водитель включил мигалку.
– Бытовуха.
– Черт! – Додж, как и все полицейские, не любил такие выезды, потому что разъяренные придурки, нападавшие на своих близких, часто накидывались на приехавших полицейских. Несколько ребят погибли таким образом. Он откусил кусок от подсохшего пончика с шоколадом. – А кто звонил?
– Предполагаемая жертва.
– Это хорошо. Значит, он ее не убил.
– Пока не убил, – угрюмо поправил Джимми Гонзалес.
Гонзалес был похож на американца с английскими корнями куда больше, чем Додж. Когда они только начали работать в паре, Додж поинтересовался, откуда у него испанская фамилия.
«Не в курсе, – ответил Джимми. – Должно быть, затесались где-то среди предков испанцы или мексиканцы».
– Она назвалась? – спросил Додж.
– Нет. Положила трубку, как только продиктовала адрес. И не ответила, когда дежурный перезвонил.
Гонзалес был отличным партнером: надежным, из тех, кто ценит юмор, но знает, когда надо отбросить шутки в сторону и целиком сосредоточиться на работе. Они быстро пролетели короткое расстояние от универмага до аккуратного маленького домика на тихой приличной улочке, откуда поступил вызов.
Гонзалес припарковал машину у дорожки, ведущей к крыльцу. Он не стал выключать мигалку. Сообщив диспетчеру о прибытии на место, патрульные покинули машину. Подходя к дому, оба были настороже. Доджа особенно беспокоили выходившие на фасад окна и наружное освещение, в котором они с Гонзалесом видны были, словно в свете прожекторов.
Они дошли до порога, и в них никто не выстрелил. И даже не пригрозил выстрелить. Додж посчитал это хорошим знаком. Когда они приблизились к двери, Гонзалес встал сбоку, положив руку на кобуру. Додж приподнял латунный молоток и громко постучал несколько раз.
– Полиция! У вас проблемы?
Дверь немедленно распахнулась, и Додж увидел на пороге мужчину лет под тридцать. Рубашка его вылезла из брюк, но в целом одежда была дорогой и элегантной. Он был хорош собой и чисто выбрит, хотя темные волосы выглядели так, словно садовник только что подстриг их секатором. Выражение лица мужчины выдавало сильное возбуждение.
Он перевел полный отвращения взгляд с одного полицейского на другого.