Глаза у нее тоже были почти черные; а кроме того – внимательные, цепкие и умные. Даже Геральт почувствовал себя неуютно под этим взглядом.
Легким шагом полуорка взбежала по ступеням на веранду, где ведьмак последние четверть часа пялился на окрестности.
– Привет! Ты и правда ведьмак?
Геральт опустил рюкзачок на ближайший стул, а сам опустился на соседний.
– Правда.
– Здорово! Сколько тебе лет?
– Сколько ни есть – все мои, – не слишком-то приветливо буркнул в ответ Геральт.
Синтия сразу перестала улыбаться и тут же стало ясно: она не привыкла, когда ей перечат. Обычное дело для детей богатеньких родителей. Лицо заострилось, стало властным. Глаза вроде бы даже потемнели, хотя куда уж темнеть черным-то глазам?
Но все же она сдержалась и не вспыхнула. Вопреки ожиданиям.
– Давно ведьмачишь?
– Давно, – подтвердил Геральт.
– Ты не особенно учтив, ведьмак! – заметила Синтия. Геральт равнодушно пожал плечами:
– Чудовищам все равно, учтив я или нет. Да и платят мне не за манеры, а за… Геральт осекся, секунду поразмыслил и тем же тоном закончил: – За другое.
Синтия изучающе глядела на него сверху вниз. Потом обернулась и взмахнула рукой:
– Ладно, пойдем. Мы выезжаем сегодня же! Пообедаем только – и в путь!
«Ну, началось!» – с неудовольствием подумал Геральт и поморщился с досады.
– А завтра нельзя? – спросил он, не скрывая раздражения. – Я неделю не мылся и две с половиной не спал на простынях. Надоело! Комфорта хочу – хотя бы на ближайшую ночь.
Синтия нахмурилась, но вновь почти сразу переборола себя:
– Ну… если это действительно необходимо, то можно перенести выезд на завтрашнее утро. Однако учти: в этом случае я весь вечер буду приставать к тебе с расспросами.
На это Геральт только фыркнул. Можно подумать, в пути она не стала бы приставать, раз так неймется!
– Как-нибудь перетерплю, – заверил он.
– Тогда пойдем, заодно покажу тебе гостевые комнаты. Вот теперь Геральт встал быстро и охотно. Жила семейка в огромном особняке недалеко от Центра, чуть в стороне от трассы на Одессу. К особняку прилегал гигантский парк без единой постройки – сплошь деревья да кусты, – где хозяйничала семья эльфов-егерей. Когда подъезжали, Геральт заметил из окна худого, похожего на камышину эльфа-подростка, почти невидимого среди ветвей какого-то особенно пышного куста. Вероятно, подросток был отпрыском егеря.
За парком отменно прирученных автомобилей наблюдал медноликий кобольд, у которого в подчинении ходили четверо помощников – орк, орковирг и двое людей, В доме тоже имелись слуги – живых десять, не меньше. Все это Геральт успел выяснить, болтая с орковиргом, помощником кобольда, пока ждал с прогулки хозяйскую внучку. Мать Синтии Геральту не светило увидеть – та пребывала в постоянных разъездах, а ее многочисленные любовники в доме не засиживались: их гоняла охрана папаши, регулярно наведывающаяся по дороге в Белую Церковь и обратно. Сам папаша (для Синтии, соответственно, дед) появлялся редко. Имени его Геральту так и не назвали, да ведьмак и не стремился его узнать.
До того как Синтия вернулась с прогулки, Геральт успел, как уже говорилось, поболтать с орковиргом – механиком, побродить перед домом и получить довольно странную СМС-ку от Ламберта.
«Удачи тебе и терпения», – гласила она. Геральт хотел было позвонить и поинтересоваться, что бы это значило, но, конечно же, передумал, поскольку СМС-ками ведьмаки пользовались только тогда, когда намеревались передать коллегам что-либо важное и не ждали ответа.
По дому дали долго, минут десять. Бесконечные анфилады залов, лестницы, коридорчики с дверьми по бокам, снова залы… Каюты для гостей, слава жизни, оказались нормального размера – всего квадратов тридцать, не больше. Геральт выбрал угловую, наверное, из-за необычной формы. Как раз В этом месте дом пророс неким архитектурным излишеством башенного типа, поэтому комната формой напоминала круг, в который уголком вклинился квадрат. Круглая часть имела сводчатый стеклянный потолок, высокий-высокий, и огромные окна. Потолок квадратной части комнаты отстоял от пола метра на три, а окон тут не было вовсе. Зато была кровать, низкая и, просторная, полуприкрытая в головах дурацким балдахином с бахромой и рюшками. Еще в комнате имелись шкаф, стол, пара то ли больших тумбочек, то ли комодов-недомерков, четыре стула, два кресла, камин, две картины, изображающие пейзажи, и феноменальная люстра, описывать которую однозначно не стоило: любые слова показались бы блеклыми и невыразительными. Между комодиками располагалась дверь в ванную комнату, где, помимо квадратной, два на два метра, ванны и унитаза, нашлось также и биде. В этом приборе Геральт любил цинично мыть ноги и стирать носки, если, разумеется, вся сантехника была отдраена и сверкающа; Как, например, здесь.
– Годится, – буркнул Геральт, осмотрев жилище.
Синтия странно взглянула на него, но если и возникла у нее очередная нелицеприятная мысль, полуорка снова оставила ее при себе.
– Обед через полчаса. Внизу. Если не найдешь – крикни, слуги тебя проводят.
– А нельзя подать обед в комнату? – спросил Геральт чуточку капризно. – Не люблю я, знаешь ли, светские рауты. Вилку держи не так, не чавкай, не пялься на соседа… Лучше уж чавкать в одиночестве.
Синтия поджала губы. И долго-долго глядела на Геральта. Пристально глядела.
– Не пойму, чего ты добиваешься, ведьмак, – наконец сказала она. – Пытаешься настроить меня против себя? Пытаешься меня разозлить? Зачем тебе это?
– Совершенно незачем, – заверил Геральт. Просто я люблю одиночество. Во всех его проявлениях. – и поэтому плохо уживаюсь с живыми. Ну к чему мне портить обед твоей семейке?
– Совершенно ни к чему, – в тон ему отозвалась полуорка. – Ладно, обед тебе подадут в комнату, я распоряжусь. Но потом я приду. У меня много вопросов.
– Не раньше, чем через час, – заявил Геральт и сам удивился собственной наглости. Диктовать условия хозяйке, причем хозяйке капризной (по всему видно) и властной…
– Хорошо, – кивнула Синтия. – Через час. И вышла, плотно затворив двери.
Геральт немедленно подался в ванную, открыл воду, Щедро ливанул какого-то пенообразующего средства, разделся и, не дожидаясь, пока ванна наполнится, забрался в нее. Он любил лежать вот так, в только-только начавшей наполняться ванне и ошущать, как поднимается уровень воды. Вода приятно щекотала кожу. Когда выдавались редкие деньки общения с цивилизацией, Геральт, бывало, по
нескольку раз выпускал воду и наполнял ванну снова и снова. Блаженствовал. Почему-то для полного блаженства ему непременно требовался звук льющейся воды.
Когда он вернулся в комнату, оказалось, что обед уже подан. На столе обнаружился поднос с бокалом вина, прибором и несколькими тарелками закусок. Отдельно, сверкая начищенной крышкой, стояла посудина с супом, рядом, под крышкой поменьше, – горячее.
Хмыкнув, Геральт бросил полотенце на кровать и подсел к столу.
Готовили здесь вкусно. И вино было не из ординарных.
После обеда Геральт как был, в свежих шортах и более ни в чем, рухнул на кровать рядом с полотенцем и мгновенно отключился, даже не успев как следует порадоваться ощущению чистых простыней.
Проснулся он от прикосновения к плечу.
Открыл глаза. Рядом с кроватью стояла Синтия, облаченная в цветастый халатик. Волосы она собрала в конский хвост на затылке и вообще выглядела как-то по-домашнему, уютно и очень естественно в подобной обстановке.
– Какой ты тощий, ведьмак, – сказала Синтия, оценивающе рассматривая поджарое тело Геральта.
– Чудовища быстро вытравливают лишний жир, – буркнул он, недовольный тем, что слишком уж расслабился. Подпустил к себе постороннего и не проснулся при этом.
Стол, оказывается, уже успели прибрать – ни грязной посуды, ни использованных салфеток. Зато возник графин, которого раньше не было, и стакан рядом с ним. В графине обнаружился какой-то фруктовый напиток, в меру сладкий, в меру кисловатый – самое то для утоления жажды. Проигнорировав стакан, Геральт выдул половину напитка прямо из графина.
– А стаканом было cложно воспользоваться? – зачем-то спросила хозяйка.
– Несложно. Но и незачем, – ответил Геральт равнодушно.
Синтия склонила Голову набок, совсем по-детски: – Пытаешься выглядеть грубияном и невежей?
– Зачем мне пытаться? – удивился Геральт. – Я и есть грубиян и невежа. Я ведь ведьмак.
– Не лги. Весемир тебя всегда хвалил.
– Ты и Весемира знаешь?
– Знаю. Причем давно. Наверное, даже лучше тебя.
– Ишь ты, – снова попытался удивиться Геральт. Неудачно. Удивления он не испытал и вдруг неприятно изумился этому.
Это было очень забавно – удивиться собственному неумению удивляться. Парадокс, реникса. Впрочем, несколькими секундами позже Геральт понял, что скорее констатирует факт, чем удивляется.
Это было очень забавно – удивиться собственному неумению удивляться. Парадокс, реникса. Впрочем, несколькими секундами позже Геральт понял, что скорее констатирует факт, чем удивляется.
Находить изменения в себе, причем вот так внезапно, всегда немного странно. Возраст. Все возраст. Ты взрослеешь и набираешься опыта, хотя по-прежнему считаешь себя сопляком. А это ведь не так. И осознание этого факта суть первый шаг от сопляка к мудрецу.
Придя к этому неожиданному умозаключению, Геральт успокоился.
– Что тебе от меня нужно? – напрямик спросил он Синтию.
– Хочу стать твоей ученицей. Весемир говорил, что ты – лучший.
– Правда говорил? – не поверил Геральт.
– Не один раз.
– Но ведьмаков воспитывают в Арзамас – шестнадцать. Неким… особым способом. Тебе уже явно поздно. И, извини, ты женщина, а все известные мне ведьмаки – мужчины.
– В книгах есть упоминания о женщинах – ведьмачках —парировала Синтия. – Стало быть, это возможно.
– Испытание фармацевтикой и клиническим кабинетом – жуткая вещь, – сообщил Геральт сухо. – Выживает один из десяти.
– Ну, положим, не один из десяти, а один и двенадцать сотых…
Геральт вопросительно уставился на полуорку.
– Я смотрела статистику за последние двести лет. Весемир мне показывал, – прояснила та свою неожиданную осведомленность.
– Н-да. Ну и сильно тебе помогут лишних двенадцать сотых от выжившего живого? – поинтересовался Геральт не без ехидства. – Испытание возможно только в раннем возрасте. Ты от него точно умрешь.
– Значит, мне придется научиться быть ведьмачкой без испытания фармацевтикой. И без кабинета.
– Препараты, которые мы принимаем, опасны для обычных живых, не мутантов, – не сдавался Геральт. – Кроме того, они могут сильно повлиять на твои детородные функции. Ты ведь женщина, не забывай.
– Я не забываю. А что до функций… что ж. Я готова рискнуть.
Голос Синтии при этом предательски дрогнул. Упомянутые функции явно были палуорке небезразличны.
– Кроме того, препараты можно и не принимать.
– Тебя прикончит первая же машина, – не задумываясь, предрек Геральт. – Потому что без препаратов ты будешь медленнее ее.
– Потренируюсь. К тому же большинство машин всё равно быстрее любого нажравшегося стимуляторов ведьмака; И тем не менее ведьмаки как-то справляются с машинами. В общем, хватит спорить. Стану ведьмачкой, не стану…
Учиться все равно буду, это уже вопрос решенный. Так что изволь, господин наставник, учи меня;
– Я не умею учить, – признался Геральт, отводя взгляд. – И, подозреваю, не люблю. Да и не представляю даже, как это делается.
– И не нужно. Просто рассказывай, что знаешь. И отвечай на мои вопросы. Прямо сейчас и приступим.
– Прямо сейчас? – беспомощно вопросил Геральт.
– Пряно сейчас, – подтвердила Синтия нетерпеливо. – Давай облачайся. А то какой из тебя наставник в одних трусах?
– Это шорты, – буркнул Геральт. – Видишь, карманы есть?
И побрел в ванную, где оставил одежду.
Едва он открыл хорошо пригнанные двери, стала слышна тихая трель мобильника. Основной сигнал передавался вибрацией, поэтому даже Геральт не расслышал вызова из комнаты.
Снова звонил Весемир.
– Алло, – сказал Геральт.
– Как дела? – справился Весемир, почему-то не здороваясь.
– Печально. – Геральт насупился. – Я уже на месте. Общаюсь с… подопечной.
– Отлично. Делай все, что она скажет. Это по-настоящему важно, Геральт, поверь.
– Ну какой из меня наставник, Весемир? – взмолился Геральт. – Я не умею нянчить детей!
– Научишься, – отрезал Весемир. – Я серьезно. Ладно, удачи. Будут проблемы – звони.
Весемир отключился. Злой и раздраженный, как черт, Геральт оделся и вышел из ванной. Синтия, подбоченясь, стояла посреди комнаты и по своему обыкновению со склоненной набок головой.
– Дитя, говоришь? – задорно сказала она, – Пошли-ка в тир, господин наставник! Только переодеться заскочу…
И они пошли.
В тире, весьма модерновом, даже не нужно было ходить к мишеням – те приезжали сами на микролифтах, стоило нажать кнопку на огневом рубеже. Формулы обращения с оборудованием тира были, в общем-то, несложными и любой ведьмак смог бы разобраться в них, даже если микролифтов раньше в глаза не видел.
Синтия упражнялась в стрельбе явно часто и охотно. С первой же попытки на ее мишени мигом возникли дырочки, укладывающиеся в три орочьи руны, смысл которых сводился к едкому вопросу: «Съел?»
– Ну как? – ревниво осведомилась Синтия, вызвав мишень к себе и любовно огладив плотную бумагу с отверстиями в местах попаданий.
– Сносно, – скривившись, оценил Геральт. – Но ведьмаки стреляют не так.
– А как?
Геральт молча подошел к соседнему рубежу и быстро, практически не целясь, чуть ли не очередью, всадил в центр мишени всю обойму. Двенадцать пуль. И утопил кнопку микролифта.
Когда мишень приехала, стало отчетливо видно, что дырочка на мишени только одна. Правда, слегка разлохмаченная и чуть больше размерами, чем любая из пулевых пробоин на мишени Синтии.
Полуорка закусила губу.
– Вот тебе первый урок, – сказал Геральт, сам не понимая, откуда берутся слова. – Никогда не выделывайся. Этого не любят живые, ибо живые не любят, когда им показывают, что они в чем-то хуже тебя. К ведьмакам и так относятся без приязни, а уж к ведьмаку, который выделывается, и вовсе. Ни никогда не выделывайся перед чудовищами. Чудовищам все равно, а тебе это может стоить жизни. Запомни. И постарайся не забыть, когда очень захочется блеснуть перед посторонними каким-нибудь умением.
Синтия кивнула. Молча. Но в глазах ее появилось нечто… нечто неописуемое. И Геральт неожиданно понял – его слова угодили ей в самое сердце. Даже не слова, нет – та мысль, которую ведьмак пытался до полуорки донести. Мысль была воспринята. В этом Геральт не сомневался.
«А ведь она и впрямь искренне желает стать ведьмачкой, – подумал Геральт. – Вот те на! Неужели? Не ради романтической мишуры, а просто потому, что поставила перед собой некую цель? Но зачем, прости жизнь, такой шикарной девчонке становиться ведьмачкой?»
– Знаешь, Геральт, – сказала Синтия серьезно, – Ты вовсе не такой плохой учитель, каким притворяешься. Честно. Спасибо за первый урок.
– Пожалуйста, – проворчал Геральт.
Чувство было новым и непривычным. А еще Геральт вдруг вспомнил глаза Весемира, когда при обучении наконец-то впервые выполнял что-нибудь, доселе завершающееся многими неудачными попытками. Только теперь Геральт догадался, что за огонь полыхал в глазах наставника в такие, моменты.
Огонь гордости.
Выспался Геральт отменно. – Вино, чистое белье, никакой опасности… Всегда бы так. Наутро, после холодного душа он чувствовал себя заново родившимся. Завтрак снова подали в комнату, хотя заранее об этом ведьмак не просил. А после завтрака немедленно явилась Синтия, одетая в дорожный костюм и горящая нетерпением. Глаза ее казались чернее обычного, но при этом недвусмысленно блестели.
– Готов, Геральт? Машины уже у ворот!
Геральту сразу не понравилось это «машины». Их что, больше одной?
Он, лишь безмолвно кивнув на приветствие, подхватил верный рюкзачок и направился к выходу. На вороге комнаты он, обернулся и, по обычаю, сдержанно поклонился.
Это значило, что здесь ведьмака принимали очень хорошо.
Второй поклон ведьмак отвесил, сбежав по ступеням перед главным входом. Теперь он благодарил весь дом в целом.
Синтия не отставала.
– Может быть, нужно взять с собой что-нибудь особенное? – тараторила Синтия. – Я собралась, но я ведь не знаю, какие вещи могут понадобиться в пути. Посмотришь?
– Посмотрю.
У ворот стояло четыре джипа; рядом, собравшись в кружок, болтали шестеро живых. В там числе давешний собеседник орковирг; кроме него – четверо людей и молодой эльф.
Геральт сжал зубы.
«Ну подожди, девчонка! Хлебнешь ты у меня ведьмачьей обыденности по полной программе!»
При более пристальном рассмотрении один из людей оказался квартероном – в нем текла четверть орочьей крови. Едва приблизились ведьмак и Синтия, живые прервали разговор, побросали недокуренные сигареты в урну при въезде и выжидающе уставились на хозяйку.
Геральт покосился на джипы – сквозь слабо тонированные стекла было видно, что багажники их забиты под завязку.
Несколько секунд Геральт мрачно стрелял глазами: направо, налево, опять направо…
– Это что? – наконец осведомился он, не потрудившись обернуться к Синтии.
– Это наша команда и наши машины, – пояснила та дрогнувшим голосом. Полуорка уже явно уловила, что Геральт недоволен, но пока не поняла, чем именно.
– Машины в гараж. С грузом делайте что хотите. Вещи Синтии сюда.
Команда вопросительно взглянула на хозяйку. Синтия закусила губу и бросила:
– Выполняйте!
Живые зашевелились. Кто полез за руль джипа, кто в багажник. Через минуту перед воротами машин не осталось, остался сумрачный ведьмак, растерянная Синтия и несколько объемистых дорожных сумок на асфальте.