Приверженцы Митры во времена от Аврелия до Юлиана вполне достоверно надеялись на то, что их бог, непобедимое Солнце, вечный Митра, одержит окончательную победу над всеми другими богами Востока и Запада, недаром он тогда заменил Христа вовсе шире и шире распространяемых учениях манихейцев. Надеялись, что религиозное объединение уже совершилось вокруг их возрожденного бога.
Однако неудача предпринятого Юлианом восстановления язычества вызвала напротив торжество Христова искупления над возрождением из мертвых, предлагаемым Митрой. Непротивление злу насилием оказалось более доступным нравственным ожиданиям верующих, нежели воинственная жестокость зороастрийцев-митраистов.
В 377 году римский префект Гракх отдал распоряжение закрыть храмы Митры, и его религия окончательно уступила христианству в ареале западного мира, и несколько позднее заменилась на Востоке в основном, исламом.
Старый арийский бог умер. На время или навсегда? На этот вопрос пытался ответить Ницше, позже не успел продолжить, к счастью, Геббельс. Неужели в Чечне боевики-наемники, нацепив маски волков, готовы возродить неоязычество, заменив жертвенных быков козлами, а то и похищенными инородцами в силу особенностей местности?
XII
Свое горе - велик желвак, чужая болячка - почесушка. Память помнит все, конечно, не сознание, а подсознание. Шевельнул кончик ниточки, потянул, она и пошла, так чуть не весь клубок размотался. В этом году незаметно промелькнул очередной мой юбилей: 35 лет тому назад в п-ской областной газете тиснули мое стихотворение и даже гонорарий выплатили. Сегодня такое едва ли возможно, особенно для восемнадцатилетнего. Разве что за родительские деньги. А вот самый первый гонорар получил аж тремя годами ранее - за фотографию (собирался даже в фотокорреспонденты) и заметку, тиснутые всё в той же газете. Не для похвальбы вспомнил: констатирую, что громыхал когда-то печатный конвейер, который обслуживали различного уровня работники, а сейчас он функционирует, увы, с перебоями.
Намедни позвонили из солидного издательства, мол, приходите получить денежку за переводы очередного английского классика. Съездил, получил, курам на смех сумма: хватит, чтобы две недели попользоваться городским общественным транспортом или приобрести три бутылки плохой водки. Тоже мне счастье! Минимум в 10-12 раз меньше, чем при советской власти, про царскую же и не поминаю. Что ж, зато сейчас есть другие радости и достижения.
А сегодня видел сон за минуту до пробуждения: дескать, веду разговор с редактрисой книги, за которую и получил гонорар, вот она и просит, мол, раз собачник (а мои два коккера около крутятся и подскакивают чуть не до наших подбородков), пожалуйста, присмотри и за моими собаками, на курорт уезжаю, а мать стара, не справится, боюсь. И ещё добавляет: ничего, не волнуйся, ты-то справишься, что там собаки, у меня на даче ещё два медведя остались, ну да я их к родственникам отвезу, а вот слониха, к счастью, сдохла на днях; вот бы ещё больной попугай околел, совсем бы жизнь задалась.
Далее ещё какое-то действо происходило, но не упомнил, да для нашего повествования и вышеприведенного с лихвой. Я ведь спервоначала не зря о деньгах заикнулся. Страшно сейчас даже не то, что в русском человеке разбудили алчность, а то, что "всё разрешено", что во имя зыбкого минутного благополучия того или иного маленького коллектива все члены оного готовы лгать, обкрадывать всех сторонних, и всё это без доли стыда, тем паче раскаяния.
И я тоже без стыда и раскаяния за вчерашний перебор со спиртным, проснувшись за полдень совершенно один в квартире (жена ушла на работу, а теща, скорее всего, отправилась "допродавать глаза" по окрестным магазинам, она обожала ежедневно покупать всякую мелочь и рухлядь, то несчетные булавки, иголки и носовые платки, то салфетки и цветные календарики на два года вперед или даже на прошлый год, то особые стельки в ботинки или к ним же шнурки разноцветные) тут же позвонил Вере.
Надо же, она оказалась у телефона, сама взяла трубку и без раздумий согласилась встретиться в центре. Похмелье мое сразу же улетучилось, но я все равно поправил здоровье, смешав в стакане водку с белым вермутом впополаме. Побрился, принял душ, оделся понаряднее, и полетел налегке, без непременного "атташе-кейса" на свидание. Как всегда опоздал, но Вера ждала меня терпеливо у памятника Пушкину и не сказала ни словечка упрека.
Пешком мы минут за пятнадцать дошагали до Дома журналистов, разговаривая о книгах и моих псевдоуспехах. Вере, в отличие от Маши, были, казалось, интересны любые мелочи; она внимательно смотрела на меня фиалковыми глазами и иногда забавно покусывала нижнюю губу, то ли чтобы случайно не перебить мой словесный поток, то ли не успевая вклиниться со своими замечаниями. Изредка она таки задавала наводящие вопросы, и тогда чувствовалось, насколько она молода и принадлежит совершенно к другому поколению.
- Мне кажется, что вы, Михаил, неправильно меня воспринимаете, несерьезно как-то. Все эти шуточки вам совершенно не идут.
- Какие шуточки?
- Вы знаете, какие. Расскажите мне лучше поподробнее о себе, над чем вы сейчас работаете?
- В основном над собой, стараюсь, как Фауст повыгоднее продать душу.
- Неправда, всё вы интересничаете, а на самом деле вы - честный, чистый, благородный. Ваши стихи гораздо откровеннее вашей риторики.
- Ну, стихи всегда лучше автора, ведь они обычно продиктованы тоской по идеалу.
- Да нет в них никакой тоски, вы такой веселый, вот и шуточки-то у вас бесконечные.
- Нахлобучил шут очки, сразу сузились зрачки. Ничего без очков не вижу, вы меня, Вера, явно за другого приняли.
- Не надо, Михаил. А то я обижусь и уйду. Прошлый раз вы были совсем другим.
- Вот я и твержу вам, что вы принимаете меня за другого.
- Ничуть. Мне интересны вы такой, какой на самом деле. А вы же постоянно притворяетесь сегодня и нарочито кривляетесь, чтобы не показаться смешным. Дескать, смейтесь, только не над тем, что дорого. Подсовываете обманку, наверное, вам так действительно удобнее.
- Вера, вы такая умная, что и меня, дурака, образуете. Но вот, кстати, мы и пришли.
И мы просочились сначала сквозь полуоткрытую чугунную калитку, потом через тамбур Домжура, разделись в подвальчике и, не поднимаясь в ресторан, несколько часов просидели в полупустом баре, попивая шампанское и кофе, закусывая жареным подсоленным арахисом и всевозможными бутербродами. Я даже удержался от водки, хотя так и подмывало заказать популярную здесь "отвертку" (смесь водки с апельсиновым соком). Разговор таки пошел в желанном для Веры направлении, и я неожиданно рассказал ей о том, что никогда не видел своего родного отца, что всегда считал отцом совершенно чужого по крови человека, обижался на него за мелочные придирки и нежелание считаться с моими интересами, в первую очередь с тягой к искусству.
Потом я проводил её до дому. Вера жила совершенно на другом, противоположном от меня конце Москвы, причем по той же ветке метро. Потом я больше часа добирался домой, приехал за полночь. Маша смотрела телевизор. Увидев меня, она выключила его и, не говоря ни слова, ушла в спальню. Потом выразительно и по-прежнему молча выбросила одеяло и подушку на диван в большой комнате, затем демонстративно захлопнула дверь, прижав её для верности сложенной вчетверо газетой.
Заснул я, не раздеваясь, и спал превосходно, без дурацких сновидений, только почему-то болела правая нога, очевидно натруженная тесным зимним ботинком. И ещё отчего-то мерзли пальцы рук.
XIII
Мы творим наших героев и наших богов по своему образу и подобию. Константин Вагинов хотел предстать в 20-е годы ХХ - го века новым Филостратом, только вот где ему было взять нового героя для своего Евангелия? Ведь Филострат, написав по заказу Юлии Домны "Жизнь Аполлония Тианского", имел перед глазами чудный образец, исполненный неподдельного величия. Пусть потом идеальный герой не совпадал со своим прототипом в мелких подробностях, важно совпадение генеральной идеи.
Действительно каждое поколение наделяет своих подлинных или воображаемых героев своими же лучшими качествами, а также одновременно своими слабостями и недостатками. Причем люди восхищаются героями, как правило, тем больше, чем вернее воспроизводится их собственное убожество.
Герои - суть двурукие и двуногие формулы истории. Жертвоприношение краеугольный камень и/или центр любого символизма. Обряд и молитва процессы высвобождения духовной энергии. Мне ли, внуку уральской ведуньи, не знать сие доподлинно. Сколько раз я ребенком наблюдал, как она чертит своим заскорузлым ногтем узловатого пальца по древесному сучку, а потом по больному органу, чуть ли не мгновенно добиваясь исцеления. Или же шепчет-наговаривает слова молитв и заговоров над стаканом с водой, чтобы целительная информация могла быть передана нуждающемуся в ней. Недаром "речь" и "река" - однокоренные слова.
Действительно каждое поколение наделяет своих подлинных или воображаемых героев своими же лучшими качествами, а также одновременно своими слабостями и недостатками. Причем люди восхищаются героями, как правило, тем больше, чем вернее воспроизводится их собственное убожество.
Герои - суть двурукие и двуногие формулы истории. Жертвоприношение краеугольный камень и/или центр любого символизма. Обряд и молитва процессы высвобождения духовной энергии. Мне ли, внуку уральской ведуньи, не знать сие доподлинно. Сколько раз я ребенком наблюдал, как она чертит своим заскорузлым ногтем узловатого пальца по древесному сучку, а потом по больному органу, чуть ли не мгновенно добиваясь исцеления. Или же шепчет-наговаривает слова молитв и заговоров над стаканом с водой, чтобы целительная информация могла быть передана нуждающемуся в ней. Недаром "речь" и "река" - однокоренные слова.
Живым словом определяется действие, определяется предел действия и как бы указывается само направление его. Слово и есть подлинная сила и/или оно содержит в себе ту скрытую энергию, которая и дает силу действия. Жрец/писатель есть всегда творение богов, через него они действуют, и от него же они родились, так же как весь мир образовался от него и стал благодаря нему только ведом.
Ночная пыль припудрила виски, лоб и веки. Я предаюсь глупейшим размышлениям, например, единица пространства, деленная на единицу времени есть скорость; а что же может обозначать производное той же пары, только полученное не в результате деления, а умножения одной единицы на другую?
Нет ответа. Позвонил многомудрому Калькевичу, кайфующему от скоропалительной публикации в журнале романа, созданного его многолетним прилежанием. Но и он не ответил, лишь рассмеялся, добродушно констатируя мою молодость. Не телом, так духом. Что ж, когда я ему твердил о том же несколько лет тому назад, он почему-то не соглашался. Может, сейчас на самом деле решил, что я спятил и впал в детство?
Что ж, продолжим. Запутанна родословная очередного нашего героя и не во всем достоверна. Отцом Тесея считается Эгей, сын Пандиона, внук Кекропа, в свою очередь старшего сына афинского царя Эрехтея, убитого Посейдоном. У Эгея было две жены: Мелита и Халкиона, но ни одна не родила ему детей. Эгей, было, решил, что виновата в том (равно как и в злоключениях его сестер Прокны и Филомелы) злая воля Афродиты, потому-то он вскоре ввел в Афинах поклонение этой богине, затем посетил Дельфийского оракула, получив от него предсказание; потом заехал в Коринф, где Медея-колдунья попросила у него защиты от врагов, пообещав с помощью магии не оставить его без наследника. Далее Эгей отправился в Трезон (мегаполис, объединивший два города - Антею и Геперею), где царствовал Питфей, руки дочери которого дотоле безуспешно просил Беллерофонт, наездник Пегаса.
Питфей под влиянием чар Медеи напоил Эгея и уложил его спать с Эфрой. Та через пару часов во время сна, насланного на неё уже Афиной, покинула пьяного Эгея и отправилась морем на остров Сферия, расположенный неподалеку от побережья Трезена, чтобы совершить жертвенные возлияния на могиле Сфера.
Здесь-то Посейдон при попустительстве, если не сказать больше, той же Афины овладел Эфрой, однако затем вполне по-божески уступил великодушно Эгею право зваться отцом любого ребенка, которого в течение четырех месяцев родит Эфра.
Утром Эгей, протрезвев и обнаружив себя в постели Эфры, заранее признал своим возможного сына. Затем отплыл в Афины, спрятав свой меч и сандалии под полой скалой, именуемой Алтарем Сильного Зевса. После того, как мальчик возмужает и сможет достать отцовские предметы, сдвинув скалу, его нужно будет, не мешкая, отослать в Афины на воспитание к отцу.
Эфра родила мальчика, назвала Тесеем. Он вырос то ли в Трезене, то ли в Марафоне, а его опекун (и дед) Питфей потихоньку все время распространял слух, что отцом его внука является не кто иной, как сам Посейдон. Что, впрочем, скорее всего, соответствовало действительности.
Мальчик взрослел не по дням, а по часам. Семи лет от роду он не испугался львиной шкуры Герата и бросился на неё с топором, тогда как его сверстники в испуге бросились прочь. В шестнадцать лет Тесей посетил Дельфы и пожертвовал прядь своих волос Аполлону. Затем забрал из-под скалы меч и сандалии Эгея, символы царской власти и отправился в Афины не по морю (что считалось более безопасным), а посуху, желая повторить подвиги своего двоюродного брата Геракла.
По дороге он забил насмерть разбойника Перифета его же собственной железной палицей. Далее одолел Синиса, побочного сына Посейдона и, привязав его к двум деревьям, разорвал пополам (точно так же, как Синис дотоле поступал с другими). Дочь Синиса Перигуна с первого взгляда влюбилась в Тесея и в положенный срок родила ему сына Меланиппа. После этого Тесей отдал её в жены Эхамиаду Дионею.
Затем в Кроммоне он убил страшного вепря, порождение Тифона и Ехидны. Уничтожил разбойника Скирона, бросив его со скалы в море. Одолел, ударив головой оземь, Керкиона из Аркадии, сына то ли Гефеста, то ли Посейдона. Причем, говорят, не особо мешкая, обесчестил его дочь Алону. В Аттике убил отца Синиса - Полипемона, прозванного Прокрустом.
На берегу реки Нефея сыновья Фитала совершили над ним обряд очищения от крови. Когда он вошел в Афины и проходил мимо храма Аполлона Дельфийского, каменщики на крыше приняли его за девушку и задали неприличный вопрос. Вместо ответа Тесей выпряг быков из повозки и одного быка перебросил через крышу храма. Больше вопросов не поступало.
Медея, узнав Тесея при встрече, испугалась и убедила Эгея отравить якобы чужака-лазутчика аконитом, не говоря о том, чей он сын. Но Эгей узнал свой меч, выбил из рук сына чашу с ядом и устроил в городе всеобщий праздник.
Медея в страхе бежала из Афин, окутав себя волшебным облаком. Брат Эгея Паллант и 50 его сыновей восстали против чужака-пришельца и заявили свои притязания на царский трон. Тесей перебил половину сыновей Палланта, засевших в засаде, после чего Паллант взмолился о пощаде и мире.
Затем Тесей убил свирепого белого быка Посейдона, того самого критского быка, якобы отца Минотавра. Тем не менее, настал час уплаты живой дани. В суде были брошены все жребии (кроме Тесея, которого решил уберечь Эгей), выделены две седмицы юношей и девушек, но Тесей самолично отправился на Крит, пятнадцатым, помимо жребия. Кроме того, он заменил пару девушек двумя женственными юношами, которые, несмотря на внешний вид, были храбры и здравомыслящи.
По совету Дельфийского оракула он принес жертву на берегу Афродите, прося её покровительства. Достигнув Крита, он немедленно схватился с Миносом, который тотчас возжелал силой овладеть Перибеей, будущей матерью Аякса. Минос, сын Зевса, решил испытать Тесея, дескать, сын ли он Посейдона. Он бросил в море свое кольцо с печатью и приказал достать кольцо. Тесей нырнул в море, где побывал в подводном царстве, во дворце нереид (чем не Садко?), получил от нереиды Фетиды золотую корону и необходимое кольцо.
Почти сразу же после этого ложе с героем разделили и Перибея, и Феребея, и даже дочь Миноса Ариадна влюбилась в него с первого взгляда. Она пообещала помочь Тесею, если тот в случае победы над Минотавром на ней женится. Ариадна отдала ему волшебный клубок ниток, врученный ей когда-то Дедалом для путешествия в лабиринт, и наказала, что обратную дорогу он найдет, сматывая нить снова в клубок.
Так и случилось. Тесей прожил потом после расправы над Минотавром долгую жизнь. Ариадна, однако, стала супругой Диониса. А Тесей утешился вначале с Эгной, дочерью Паногия, стал афинским царем после трагической гибели Эгея (став тому причиной - не успел поменять черные паруса на белые), ввел в обиход монеты с изображением быка, принял участие в успешном походе Геракла против амазонок и даже женился на царице-воительнице Антиопе, от которой у него был сын Ипполит. Затем женился при живой-то жене на Федре и ревнивая Антиопа пала в жестокой схватке на свадебном пиру.
Меж тем Ипполит воздвиг новый храм деве-охотнице Артемиде. Аудита решила наказать его и наслала страсть к пасынку его мачехе Федре, которая, не получив от пасынка взаимности, повесилась на дверной раме, оставив мужу лживую записку. Тесей, прочитав записку с огульным обвинением Ипполита в домогательствах мачехи, проклял сына и изгнал его из Афин. Более того, он стал молить Посейдона о смерти Ипполита. Тогда-то белый бык Посейдона, очередной белый бык настиг колесницу Ипполита и сбросил её с обрыва. Запутавшийся в вожжах Ипполит ударился сперва о ствол дерева, а потом о груду камней.
В самое последнее мгновение Артемида - чудом - открыла Тесею всю правду, перенесла его на встречу с умирающим сыном, а потом упросила Асклепия оживить его труп и с её согласия Ипполит до сих пор живет в её священной роще близ озера под именем Вирбия с женой, нимфой Эгерией.