Он почти проникся к ней восхищением и симпатией. Но на ум пришло предостережение из «Тамани». Там прелестная русалка на поверку оказалась коварной и беспощадной фурией, готовой утопить чрезмерно любознательного офицера.
Лавров моментально остыл и устыдился той простоты, с которой он попал под виляние пусть молодой и пригожей, но совершенно чужой женщины. Причем та палец о палец для этого не ударила, а он…
– Вот ты где! Я-то думаю, куда ты запропастился?
Глория застала его врасплох. Он не успел спрятать бинокль и выглядел растерянным.
Она безошибочно определила объект его интереса.
– О-о! Вот и подруга контрабандиста! Поджидает своего отважного Янко? Напрасно стараешься, Рома. У тебя ни единого шанса.
– Тише…
– Отсюда она нас не услышит. Ветер относит звуки в другую сторону.
– Если хочешь знать, все это очень подозрительно! – не найдя оправданий, выпалил он.
Глория отнеслась к его словам вполне серьезно.
– Конечно, – кивнула она, глядя на девушку в гамаке. – Почему ты мне не сказал, что у нашей хозяйки гостит такая красотка?
– Она не красотка…
– А я не ревную, – рассмеялась Глория. – Чего ты испугался? Эта девица мне не конкурентка.
Он смущенно рассмеялся.
– Может, это хозяйкина дочь…
– Нет, – покачала головой Глория. – И тебе это отлично известно.
– Ладно, твоя взяла.
Лавров ощущал неловкость и не мог скрыть этого. Глория как будто поймала его на месте преступления. Хотя ничего предосудительного он не совершил.
Пока они обменивались язвительными фразами, девушке надоело лежать. Она встала и принялась бродить по саду, сорвала спелое яблоко, вытерла и вонзила в него зубки. Без бинокля выражение ее лица было трудно определить.
– Полагаешь, здесь до сих пор занимаются контрабандой? – спросила Глория.
– Наверняка. В любой приграничной зоне не обходится без контрабанды.
– Хочешь разоблачить нарушителей закона?
– Ни в коем разе! – искренне возразил Лавров. – Какое мне дело до них?
– На какие деньги, по-твоему, построен этот дом, который мы сняли?
Лавров помолчал, задумавшись. Контрабанда? Ему плевать на всех контрабандистов вместе взятых. Если бы не ночной визитер, не книга, которую подсунула ему Глория, он бы не парился по поводу соседей.
– Каждый живет как может, – наконец выдавил он.
Глория нарочно уводила его в сторону, путала. Ей доставляло удовольствие морочить его.
– Скоро этой идиллии придет конец, – заявила она.
Как всегда, без дальнейших разъяснений, что она имеет в виду. Странно, но Лавров ее понял. Он с сожалением посмотрел на мелькающий в саду белый сарафан.
Вдруг из дома выбежал мальчишка лет семи. Мальчишка! Он подошел к гостье и взял ее за руку, что-то говоря. При этом он не поднимал головы.
– Прости… – буркнул Лавров, хватая бинокль и направляя его на странную парочку в соседском саду. Мальчишка повернулся, словно не позволяя рассмотреть себя.
– Слепой, – обронила Глория.
– Черт! Теперь все ясно…
– Что тебе ясно?
– Хозяйка обманула. Она не призналась, что у нее есть ребенок. А ведь я спрашивал!
– Это не ее ребенок…
– Ах, да. Она старовата для того, чтобы быть его матерью. Значит…
– Галина Васильевна не обязана отчитываться перед тобой, – перебила Глория. – Кто ты ей, чтобы чего-то требовать? Мы платим за ее услуги, а не за ее исповедь.
Лавров уставился в бинокль на милую девушку и мальчика, у которого были белые глаза. В какой-то момент тот обернулся и потянул девушку к дому. Очевидно, мальчик не выносит дневного света.
– Он правда слепой, – прошептал Лавров, опуская бинокль. – У него бельма на обоих глазах.
– Какой ужас…
– Ужас? Не ты ли твердила про слепого мальчика?
– Я говорю только то, что вижу.
– Что же ты теперь видишь?
– Смерть…
* * *Ордынцев жадно разглядывал поднятую со дна моря находку.
– Где вы обнаружили мешок?
– Чуть в стороне от остова затонувшего судна.
Остовом они называли погребенные под слоем ила и песка деревянные конструкции, похожие на корпус древней галеры.
Максим Сергеевич с недоумением покрутил пустой мокрый мешок в руках.
– Там еще были камни, – добавил Антон и показал на разбросанные по палубе обломки ракушника, обкатанные морем.
– Камни… камни…
Руслана молча наблюдала за этой сценой, стоя рядом с хозяином яхты. На палубу не вышел только рулевой, он же кок. По причине занятости. На яхте привыкли обедать поздно, около пяти часов вечера, когда спадала жара. В полдень обходились холодной водой, пивом и легкими закусками. Каждый мог взять в холодильнике что пожелает и утолить голод.
Блондинка вообще сидела на диете. Салат из мидий и зеленый чай – вот и все ее меню. Не считая «Мартини», разумеется. Вечером она иногда позволяла себе немного рыбы или творога.
Сегодня Ордынцев решил угостить гостью и дайверов парочкой вкусных блюд, растолкал кока и отправил того на камбуз. Возможно, таким образом он хотел загладить свою вину перед Русланой. Она чувствовала себя одинокой, хотя ей была обещана приятная морская прогулка.
– Что ты об этом думаешь? – повернулся он к блондинке, которая лишь пожала плечами.
– Это подстава, – вместо нее сказал Антон. – Как пить дать! Кто-то нарочно утопил мешок с этой… штуковиной. Камни послужили грузом.
– Штуковина? – взвился Стас. – Знаешь, сколько стоит такая ваза, если она подлинная?
– Если это подлинник, то ему нет цены, – зачарованно вымолвил Ордынцев.
– Не слушайте вы его, Максим Сергеич, – предостерег Антон. – Подлинную вазу никто в море не бросил бы. Даже ради прикола. Вдруг бы мы ее не нашли?
– Тут наши буйки, – заметила Руслана, подняв темные очки и наклонившись над вазой. – А вы не первый день ныряете. Осел и тот догадался бы, чем вы занимаетесь. Хм… интересная вещица. Научились же подделывать древние артефакты! В Египте это поставили на поток и гребут денежки, втюхивая фуфло доверчивым туристам.
От волнения она перешла на жаргон, но присутствующим было не до ее вульгарности.
– У меня дыхание перехватило, когда я ее увидел, – заявил Стас. – Смотрите на эти потертости… она сделана из металла. Почернела, но не проржавела. И весит… ого-го!
– Это серебро, – предположил Ордынцев. – Рисунок изумительный. Две нимфы, играющие в кости…
Накануне он проштудировал несколько книг по культуре Боспорского царства и греческих полисов на берегах бывшего Боспора Киммерийского.
– Почему нимфы? – не понял Стас. – Я думал, это просто девушки.
– Рядом с ними – два амура, – со знанием дела разъяснил Ордынцев. – Вот, смотри… мальчики с крылышками. Один тоже кости разглядывает, а другой держит над нимфами опахало…
И он пустился в подробности, от которых Руслана начала зевать, отворачиваясь и прикрывая рот ладошкой.
– Сенсации не получится, – заключила она, когда мужчины пришли к согласию по поводу изображения на сосуде. – По-любому это подделка. Так что остыньте, господа. Телевидение звать рано.
– Будь ваза настоящая, она бы находилась где угодно, только не в мешке с камнями, – поддержал ее Антон.
– Какое телевидение? – рассердился хозяин яхты. – Я не собираюсь всюду трубить о нашей находке. Сначала покажу вазу экспертам… вернее, эксперту: надежному, проверенному человеку. Постараюсь избежать шумихи. Огласка мне ни к чему.
– Она красивая… – признал Антон, беря вазу в руки и разглядывая со всех сторон.
Изделие при видимой простоте поражало совершенством формы и полной законченностью. Здесь не было ни одной лишней детали, ни одного лишнего штриха. Навскидку ваза напоминала амфору: то же изящное закругление силуэта, устойчивое донышко и две ручки. Но горло достаточно широкое, куда свободно могла пролезть рука.
По бокам вазы шел повторяющийся рисунок: две нимфы в складчатых туниках, присев на одно колено, играли в кости. По бокам располагались амуры, сидящий и стоящий на камне. С обратной стороны те же нимфы бросали те же кости. Правда, теперь они поменялись местами. Вот и все отличие.
– Это в самом деле может быть серебро, – заявил Ордынцев, который не спускал с добычи глаз. – Ее бы почистить…
Само собой подразумевалось, что находка принадлежит хозяину яхты. Максим Сергеевич сразу поставил дайверам условие: он платит им деньги за погружения, но все, что они поднимут со дна, будет являться его собственностью. Ребята не возражали. Они не рассчитывали на что-нибудь стоящее. До сих пор ныряльщики находили в заливе разную мелочевку, преимущественно времен войны с немцами.
Впрочем, Стас и Антон не претендовали на вазу, которая вызывала у них недоумение и некоторую опаску.
– Вы заслужили премиальные, – усмехнулся Ордынцев. – Молодцы. Спускайтесь вниз, приводите себя в порядок… и жду вас в салоне на праздничный обед.
Его, кажется, не смущало, что ваза была обнаружена при странных обстоятельствах. Зато Руслана не смолчала.
Его, кажется, не смущало, что ваза была обнаружена при странных обстоятельствах. Зато Руслана не смолчала.
– Кто-то водит тебя за нос, Макс, – сказала она, когда они остались на палубе вдвоем. – Боюсь, ты стал жертвой розыгрыша. Твоя одержимость поисками подводных сокровищ не доведет до добра. Ты превратишься в посмешище.
Ордынцев недовольно сдвинул брови. Ей бы следовало выбирать выражения. Руслана возомнила о себе бог знает что. Она зарывается.
– Остынь, дорогая… В чем дело? Ты печешься о моей репутации или о своей?
– Не люблю быть в дураках!
– Что предлагаешь? Выбросить эту красоту обратно в море?
Он встряхнул вазу, как бы замахиваясь для броска, и внутри что-то брякнуло. Наверное, камушек закатился…
Глава 8
В тот вторник Лавров провел полдня на террасе, украдкой наблюдая за соседями. Ничего интересного у них не происходило.
Хозяйка развешивала белье во дворе, потом варила вишневое варенье в летней кухне. Ветер доносил до мансарды запах вишен, и Лавров решил, что закажет на завтрак блинчики с вареньем и какао. В детстве какао и блинчики были его любимым лакомством. Ни «бедная сирота», ни слепой мальчик больше не показывались.
Глория поднималась к нему два раза, спрашивала, не видел ли он у соседей мужчину.
– Контрабандиста? – ухмылялся бывший опер. – Думаешь, он оборудовал склад у них в подполе? А красавица помогает ему сбывать товар?
– Я думаю, пожилая женщина на свою пенсию вряд ли смогла бы построить такой дом, чтобы сдавать его отдыхающим. К тому же у нее на содержании слепой ребенок.
– Этот слепой передвигается не хуже зрячего. Помнишь, как он чесал вдоль моря?
О ночных похождениях мальчишки Лавров продолжал молчать.
– У истории про контрабандистов – плохой конец, – вздохнула Глория.
– Ну да! Они сбежали и бросили старуху с мальчиком без средств к существованию.
– В нашем случае все гораздо хуже.
– Пока ничего страшного я не вижу…
Глория качала головой и уходила. Сидеть без дела в мансарде было скучно. Лаврова удивляло, что дама никуда не просится – ни на пляж, ни на прогулку. Она вела себя так, словно чего-то ждала, какого-то важного события, которое должно произойти.
Наконец Лавров увидел, как к соседям зашел мужчина лет тридцати, среднего роста, одетый в шорты защитного цвета, майку и бейсболку. Козырек скрывал от наблюдателя его лицо.
Лохматый пес радостно тявкнул и завилял хвостом, из чего Лавров сделал вывод, что незнакомец для него – свой.
«Контрабандист» потрепал собаку и зашагал к дому. Ему навстречу вышла хозяйка. Он протянул ей увесистый пакет. «Очевидно, с гостинцами», – сообразил Роман.
Гость о чем-то заговорил с Галиной Васильевной, обращаясь с ней по-свойски, как с давней знакомой или родственницей. Вот он повернулся…
Щелк! Щелк! По крайней мере, нижнюю часть его лица Лаврову удалось запечатлеть.
Неужели это бойфренд «бедной сироты»? Все может быть… Однако почему та его не встречает?
Приближалось время ужина. «Контрабандист» скрылся в доме, а хозяйка отправилась в летнюю кухню собирать еду для постояльцев. То бишь для Глории и Лаврова.
Увидев Галину Васильевну, выходящую на улицу с кастрюлей и судками, он быстро спустился в кухню-столовую. Глория уже сидела там, расставив приборы и потягивая холодную воду.
– Ну что, он пришел?
– Пришел, – кивнул Лавров, принимаясь мыть руки. – Хозяйка уже несет ужин. Кстати, как ты догадалась, что…
– Нам не хватало только Янко для полной картины, – улыбнулась она. – Ведь так?
– Теперь все в сборе.
– Надо быть начеку!
Лавров не успел спросить, что она имеет в виду, как послышались шаги Галины Васильевны, и он поспешил открыть ей дверь.
Большую часть кухни-столовой занимал круглый стол и плетеные стулья. Над столом свисал разноцветный абажур. Очень уютно и по-домашнему.
Еда тоже была домашняя, свежая и отлично приготовленная.
– К вам гость приехал? – с полным ртом спросил Лавров.
– Какой там гость. Это мой племянник.
– Янко?
– Вы уже познакомились? – удивилась хозяйка. – Его зовут Ян. Он сын моей сестры.
Глория наступила Лаврову на ногу под столом, но тот не понял, чего она хочет.
– Ваш племянник случайно не рыбак? Я люблю порыбачить, только не захватил с собой снасти.
– У Яна все есть, – заверила его хозяйка. – Поговорить с ним? Только днем он обычно занят. Придется подождать, когда у него будет свободное время.
– Я видел у него в руках пакет, – не унимался Лавров. Он решил выяснить хоть что-нибудь про это странное семейство. – Он привез гостинцы для вашего мальчика?
Галина Васильевна замешкалась, собирая посуду. Блюдце выпало из ее рук и разбилось. Она достала метлу, чтобы убрать осколки.
– Да-а… – протянула она, не глядя на постояльцев. – У меня живет ребенок Яна, потому что за ним некому больше присматривать. Мать бросила его, из-за увечья. Не отдавать же мальчика в интернат? Он слепой с рождения.
– Я видел, как он ходит вдоль берега. Вы не боитесь, что ребенок упадет с обрыва?
– Конечно, боюсь. Я стараюсь не выпускать его одного из дому, но не всегда могу уследить за ним. Гарик вырос у меня, он здесь знает каждую тропинку, каждый кустик. У слепых очень развиты слух, осязание и обоняние. Они ориентируются по-другому, не так, как мы.
– Он не любит солнечный свет?
– Гарик не видит света. Он предпочитает одиночество. Общается неохотно. Он почти постоянно сидит дома, слушает музыку или кассеты с записью сказок.
Хозяйка смела осколки на совок и отправила их в мусорное ведро. Поверх ситцевого платья на ней был надет передник, и она спрятала руки в карман, забыв о том, что ей пора складывать судки и уходить.
– А ночью мальчик разгуливает по улице? – спросил Лавров. – Я видел какую-то тень на заборе.
– На заборе? – ахнула женщина. – Он… лунатик ко всему прочему. Лунатика нельзя будить, иначе он может упасть и разбиться.
– Почему бы вам не запирать дверь перед сном?
– Я запираю.
– Как же ему удается выйти?
– У нас нет кондиционеров, – растерянно объяснила хозяйка. – Жарко. Поэтому всю ночь окна открыты. Гарику ничего не стоит вылезти через окно. Раньше я стерегла его, но потом устала. Мне нужно спать, чтобы не свалиться с ног.
– Ян не живет с вами?
– Нет. У него квартира в центре станицы.
Глория сочла необходимым вмешаться.
– Мой приятель жутко боится за свою машину, – извиняющимся тоном сказала она. – Вы не волнуйтесь. Он просто хочет убедиться, что никто не угонит его новый джип.
При этом она пребольно надавила Лаврову на ногу.
– Ах, вот что! – с явным облегчением воскликнула Галина Васильевна. – Не стоит переживать. У нас тут спокойно.
Она схватила судки и поспешила покинуть гостевой дом.
– Чего ты пристал к человеку? – возмутилась Глория, когда хлопнула входная дверь.
– Я хочу знать, что происходит. Кто этот Ян? Чем он занимается? Почему они прячут мальчишку?
– Скорее всего, ребенок сам стесняется своего физического уродства и отсиживается дома. Что касается Яна…
Она запнулась и замолчала, допивая молоко. Прошла минута, вторая.
– Ты нарочно меня злишь? – не выдержал Лавров.
– На этом сходство нашей истории с лермонтовской «Таманью» заканчивается, – задумчиво вымолвила Глория. – И начинается совсем другой сюжет.
– Какой сюжет? На что ты намекаешь?
– На мертвое тело…
* * *Москва
Виктор целыми днями сидел в зале и поджидал покупателя. Заглянет сегодня кто-нибудь в «Раритет», или время так и пройдет в тишине и скуке?
Раметов закрывался в подсобке и не подавал признаков жизни. Он умел быть бесшумным. Виктор подозревал, что хозяин магазина может становиться невидимым, если пожелает. Глупые мысли одолевали его по поводу Раметова. Такие глупые, что никому не признаешься…
Сначала Виктор пытался подслушать, чем занимается хозяин в подсобке. Он на цыпочках подкрадывался к двери в «святая святых» и, затаив дыхание, прикладывал ухо к щели. Из подсобки не доносилось ни звука. Казалось, распахни сейчас Виктор дверь, Раметова за ней не окажется. Руки сами тянулись к медной ручке в виде головы горгоны Медузы. Но каждый раз любопытный охранник ее отдергивал, дабы не поддаться искушению.
Разумеется, антикварный магазин – не Иерусалимский храм, и смешно полагать, что в подсобке хранится нечто наподобие «Заповедей» Моисея. Однако именно оттуда Раметов выносил коробки с таинственным содержимым. А солидные респектабельные клиенты, не глядя и не торгуясь, выкладывали свои денежки.
«Что это могло бы быть?» – ломал голову Виктор.
Однажды он осмелился прикоснуться к ручке и едва не вскрикнул от боли. Проклятая Горгона укусила его?
– Чушь! – пробормотал охранник, потряхивая пальцами.
Его воображение так разыгралось, что он наяву чувствовал придуманную боль. Рядом с Раметовым любой сбрендит.