Что же касается его связей с внешним миром, они ограничивались игрой в бридж в кругу друзей среднего или преклонного возраста раз-другой в неделю, если по радио не передавали хорошей музыки; детской больницей, где по зову совести он каждую неделю проводил, преодолевая брезгливость, часов по шесть, обихаживая золотушных детишек ричмондских бедняков; и наконец, по средам, посещениями отдела литературы журнала «Лондонское обозрение», в котором мистер Тодхантер, обладавший ученостью и способностью к здравым, хоть и несколько буквоедским суждениям, каждую пятницу публиковал колонку с рецензией то на достойную внимания биографию, то на исторический труд. В самом деле среды, когда предстоял поход на Флит-стрит, где он в течение блаженного получаса перебирал в кабинете редактора дюжины томов, ждущих рецензии, или беседовал с самим Феррерсом, были отрадой жизни мистера Тодхантера.
Там-то он и пришел к мысли, что нужно, как у него водилось, спросить совета на стороне. Дело было, однако, такое, что консультацию следовало провести втайне. Поэтому он пригласил к себе на ужин тщательно отобранную компанию и за портвейном умело направил беседу в нужное русло. То единодушие, с которым гости, все как один безукоризненно порядочные люди, высказались за то, что проблему его решит убийство, повергло мистера Тодхантера в шок; он совсем не был уверен, что преподобный Джек Дэнни, популярный проповедник и неплохой игрок в крикет, не присоединился бы к остальным, выпей он лишний бокал портвейна, забудь про сутану и выскажись как мужчина.
Да, такой поворот дела мистера Тодхантера потряс – но и до глубины души впечатлил тоже. Мысль об убийстве никогда не приходила ему в голову. Он созвал этот ужин, имея самое смутное представление о некоем действии неопределенно-благотворительного характера, про которое и ясно-то только то, что совершить его следует во имя общественного блага. Но если вдуматься, убийство великолепно отвечало этой задаче. Разве устранение особи, представляющей угрозу миру, не полезнее человечеству, чем что угодно другое, и разве это не яркий поступок? Уж куда ярче!
И если так, то правы ли советчики, не рекомендуя браться за политическое убийство?
Мистер Тодхантер хоть и имел привычку советоваться, прежде чем склониться к решению, вовсе не следовал советам слепо. Зачастую его действия были прямо противоположны, – что, конечно, ничуть не умаляло пользы совета. Однако на этот раз вопрос был такой чрезвычайной важности, что остановиться на чем-то он оказался не в состоянии.
С точки зрения теории все выглядело вполне убедительно. Для человеколюбивого убийства его ситуация была идеальна. В минуты блаженного покоя, ввечеру, смакуя тот единственный бокал портвейна в день, в котором он, назло эскулапу, не стал себе отказывать, мистер Тодхантер воображал себя вершителем великого дела, личностью, изменяющей ход истории, слугой человечества. Это было захватывающе интересно и весьма утешительно в его положении больного, которому осталось недолго. Но на практике… нет, на практике убийство – вещь омерзительная. И только представив себе, до какой степени это гадко, мистер Тодхантер принимался сызнова подыскивать какой-то иной, столь же яркий способ облагодетельствовать своих ближних. И не находил ни единого.
И так, день за днем, понемногу мистер Тодхантер смирился с самой идеей убийства. Две или три недели ушло на то, чтобы мысль его перестала ходить по кругу. Остановилась, и больше ни с места. Да, убийство так убийство. Причем убийство именно политическое. В этом мистер Тодхантер уверился почти окончательно. В конце концов, с точки зрения общественного блага с политическим убийством ничто не сравнится, надо только правильно выбрать жертву, а уж в чем в чем, а в подходящих кандидатах недостатка не наблюдается. Если стереть с лица земли Гитлера, Муссолини или даже Сталина – в любом случае человечество сделает шаг по пути прогресса.
И вот, придя к выводу, что с пистолетом в руках он вернее всего человечеству послужит, мистер Тодхантер решил вновь просить совета. Нельзя допустить, чтобы столь благоприятная ситуация пропала даром, оружие следует направить на цель самую достойную. Необходимо только проконсультироваться у человека самого в этой области сведущего. Всесторонне обдумав этот вопрос, мистер Тодхантер не нашел ничего лучше, как прибегнуть к компетенции мистера А.У. Фёрза. И он позвонил мистеру Читтервику, который утверждал, будто немного знаком с Фёрзом, и выказал немалое хитроумие, чтобы его этому джентльмену представили.
Три дня спустя после знакомства последовало приглашение пообедать в клубе, членом которого состоял мистер Фёрз, каковое мистер Тодхантер с благодарностью принял.
Глава 2
1
Фёрз потер ладонью высокий лоб.
– Правильно ли я понял, – осторожно сказал он, – что вы предлагаете убить любого, кого я вам порекомендую?
Мистер Тодхантер поперхнулся.
– Хм… ну, если угодно без обиняков, то да.
– Думаю, в таких делах лучше избегать двусмысленности.
– О, несомненно.
Фёрз в задумчивости пожевал, потом обвел взглядом ресторан клуба. Стены были на месте, почтенные официанты тоже, и говяжий филей на столе с холодными закусками. Все выглядело абсолютно нормально, если бы не его гость.
– Что ж, позвольте, я суммирую то, что сейчас услышал. Вы неизлечимо больны. Жить вам осталось несколько месяцев. Но чувствуете вы себя неплохо. Вы хотите воспользоваться этой ситуацией, чтобы сделать для мира что-то хорошее, такое, на что способен только человек в вашем положении. И вы пришли к выводу, что наилучшим образом вашему желанию отвечает целесообразное убийство. Верно?
– Д-да, но я уже говорил, собственно идея принадлежит не мне. Несколько недель назад я пригласил на ужин друзей и предложил им обсудить этот случай, представив его сугубо гипотетическим. Все, кроме священника, сошлись на убийстве.
– Ясно. И теперь вы просите моего совета, ехать ли вам в Германию, чтобы убить Гитлера?
– Да, очень прошу.
– Что ж, я вам отвечу: нет, не ехать.
– Нет?
– Нет. Во-первых, вас к нему не подпустят. Во-вторых, вы сделаете все только хуже. Гитлер может оказаться не так страшен, как тот, кто придет после него. То же самое относится к Муссолини, Сталину и даже сэру Стаффорду Криппсу [4]. Другими словами, держитесь подальше от диктаторов, действующих или потенциальных.
У мистера Тодхантера нашелся контраргумент:
– Разве вы не согласны с тем, что убийца Хьюи Лонга [5]принес Америке больше пользы, чем даже Рузвельт?
– Пожалуй, согласен. Да и Синклер Льюис обратил наше внимание на моральную сторону этого дела. Но это единичный случай. Со смертью Хьюи Лонга движение распалось, но гитлеризм, если убить Гитлера, не исчезнет. Напротив, немецким евреям придется еще хуже.
– В этом примерно смысле высказались и мои приятели, – нехотя признал мистер Тодхантер.
– Толковые люди. Кстати, Читтервик знает, о чем вы хотели поговорить со мной?
– Ни в коем случае! Как и все остальные, он считает, что мы обсуждали тогда за ужином сугубо отвлеченный вопрос.
Фёрз позволил себе улыбнуться.
– А вы не думаете, что, будь они в курсе истинного положения вещей, вряд ли стали бы так настойчиво рекомендовать вам убийство?
– О, в этом я абсолютно уверен! – Мистер Тодхантер усмехнулся не без злорадства и пригубил кларет. – Видите ли, я и представил им дело как ситуацию вымышленную, потому что знал: иначе мне искреннего ответа не получить.
– Да, именно так. И Читтервик ничего не заподозрил, когда вы попросили нас познакомить?
– Ну, с какой стати ему что-то подозревать? Я сказал, что всегда восхищался вашей деятельностью и хотел бы пообедать с вами, потолковать. Но вы опередили меня, любезно пригласив на обед.
– Хорошо… – пробормотал Фёрз. – Нет, одного понять не могу, за каким дьяволом вам понадобился мой совет. Такие вопросы каждый решает сам. Зачем же навязывать мне ответственность за такое безумие?
Мистер Тодхантер навис над столом, более обычного напоминая собой черепаху, когда та тянет голову из-под панциря.
– Я вам отвечу, – истово сказал он. – Видите ли, у меня создалось впечатление, что вы не боитесь ответственности. Почти все боятся. Я и сам боюсь. И более того, мне кажется, то, что вы назвали «безумием», вас привлекает.
Фёрз вдруг расхохотался, да так, что официант вздрогнул.
– А что, тут вы, пожалуй, правы!
– И потом, – серьезно продолжал мистер Тодхантер, – вы один из немногих знакомых мне людей, которые в самом деле приносят пользу.
– Ну, с какой стати ему что-то подозревать? Я сказал, что всегда восхищался вашей деятельностью и хотел бы пообедать с вами, потолковать. Но вы опередили меня, любезно пригласив на обед.
– Хорошо… – пробормотал Фёрз. – Нет, одного понять не могу, за каким дьяволом вам понадобился мой совет. Такие вопросы каждый решает сам. Зачем же навязывать мне ответственность за такое безумие?
Мистер Тодхантер навис над столом, более обычного напоминая собой черепаху, когда та тянет голову из-под панциря.
– Я вам отвечу, – истово сказал он. – Видите ли, у меня создалось впечатление, что вы не боитесь ответственности. Почти все боятся. Я и сам боюсь. И более того, мне кажется, то, что вы назвали «безумием», вас привлекает.
Фёрз вдруг расхохотался, да так, что официант вздрогнул.
– А что, тут вы, пожалуй, правы!
– И потом, – серьезно продолжал мистер Тодхантер, – вы один из немногих знакомых мне людей, которые в самом деле приносят пользу.
– Бросьте, – возразил Фёрз. – Множество людей трудятся, не привлекая внимания, не ожидая ни благодарности, ни почета. Вы не поверите, как их много.
– Вполне возможно, – отозвался мистер Тодхантер. – Но, так или иначе, Читтервик рассказывал мне, чего вы добились с начала войны для Лиги умеренных. И я знаю, сколько усилий вы приложили для того, чтобы все эти законы о страховании рабочих и прочем прошли через парламент… По словам Читтервика, в огромной мере это осуществилось только благодаря вам. Вот мне и подумалось, что вы как раз тот человек, с кем можно посоветоваться, как лучше использовать мое положение на общее благо.
– Все это чепуха. Десятки людей трудятся не покладая рук, чтобы хоть как-то выправить положение безработных. Слава Богу, альтруистов пока довольно, хотя никто не знает, насколько нас хватит. А что касается вашего случая, если уж вы действительно хотите услышать мое мнение…
– Да-да! – вскинулся мистер Тодхантер.
– Дайте себе волю, постарайтесь повеселиться на славу и выбросьте из головы Гитлера и иже с ним.
На лице мистера Тодхантера мелькнуло разочарование, он было втянул голову, словно пряча ее под панцирь, но тут же вытащил ее навстречу своему собеседнику.
– Да, я понимаю. Таков ваш совет. А теперь скажите, как бы вы поступили на моем месте?
– Ну, это совсем другое дело, – ответил Фёрз. – Но об этом я, если не возражаете, умолчу. В конце концов, мы с вами только что познакомились. Уверен, все, что рассказывает о вас Читтервик, правда, но я в самом деле не могу допустить, чтобы впоследствии меня обвинили в том, что я был осведомлен о преступлении и не предотвратил его.
– Прекрасно вас понимаю, – вздохнул мистер Тодхантер. – Да, конечно, идея звучит совершенно неправдоподобно. Вообще вы были очень любезны, что выслушали меня.
– Ну что вы, мне было интересно. Попробуете сыр? Зеленый чеддер здесь бывает неплох.
– Благодарю вас, нет. Боюсь, мне противопоказаны все сыры.
– Неужели? Вот жалость! Между прочим, как вы относитесь к крикету? Я был на «Лордс» в прошлую среду и…
– Удивительно. И я там был. Отличный получился финиш, верно? И кстати, помнится, мы ведь когда-то с вами играли друг против друга.
– В самом деле?
– Да-да. Я тогда играл в команде бедолаг, которая приезжала в Винчестер во время войны, вы тогда на воротцах стояли.
– В команде «Калеки»? Поразительно! Прекрасно помню тот матч. Так, значит, вы знакомы с Диком Уорбуртоном?
– Да, и близко. Мы в один год поступили в Шерборн.
– А, так вы Шерборн окончили? Сейчас там учится мой младший кузен.
– Правда? В каком отделении?
Встречаются еще темные и невежественные люди, которые утверждают, будто от привилегированных частных школ нет никакого проку. Как ошибочна эта идея, свидетельствует казус мистера Тодхантера, который мы только что описали. Ибо после десяти минут подобных воспоминаний он вернулся к своему главному вопросу и снова его задал:
– А теперь скажите как на духу, Фёрз, как бы вы поступили на моем месте?
На этот раз ответ был получен. Согретый воспоминаниями о школе, Фёрз снова потер лоб и сказал следующее:
– Не принимайте мои слова как руководство к действию, но будь я на вашем месте, я бы постарался найти человека, который отравляет жизнь доброй полудюжине ближних – по злобе или просто по недомыслию. Шантажиста, к примеру, или какого-нибудь богатого старого тирана, который и не умирает, и не дает ни гроша мрущим от голода потомкам, и… в общем, есть вещи, о которых не говорят.
– Боже, какое удивительное совпадение! – воскликнул потрясенный мистер Тодхантер. – Именно это посоветовали мне мои знакомые!
– Ну что же, – усмехнулся Фёрз, – несомненно, verbum sapienti sat est [6].
Но тут он вспомнил, что его собеседник – человек, которому вынесен смертный приговор, и убрал усмешку с лица.
Надо, впрочем, отметить, что во всем этом горячем обсуждении, возможно ли убийство из любви к человечеству, Фёрз ни слова не принял всерьез. И был глубоко не прав.
2
Ибо мистер Тодхантер был настроен чрезвычайно серьезно. Фёрз произвел на него впечатление; как это обычно бывает, мистер Тодхантер охотнее был готов прислушаться к его, малознакомого человека, совету, чем к совету друзей. Но, так или иначе, политическое убийство было отметено, и узнай об этом Гитлер и Муссолини, они, несомненно, вздохнули бы с облегчением.
И все-таки он по-прежнему видел в себе Исполнителя Миссии. Оставалось только найти объект, достойный возложенной им на себя задачи. Как именно он возьмется за дело, мистер Тодхантер предпочитал пока не задумываться. Если задуматься, подробности вырисовывались столь ужасающие, что он терял всякое соображение. Не исключено, что инстинкт самосохранения оберегал его, удерживая от осознания отвратительных сторон убийства во всей их полноте. До сих пор мистеру Тодхантеру удавалось взирать на это дело с сугубой отстраненностью, и само слово «убийство» было для него ну, может быть, лишь чуть больше, чем слово. А с другой стороны, он продвинулся уже так далеко, что мог не без изумления поздравить себя с тем, что обладает такими качествами, как отвага и решимость, о которых раньше и не мечтал, и это благодаря им хватало ему духу прийти к известному заключению. Сознание того, что отвагой и решимостью он не совсем обделен, доставило мистеру Тодхантеру немалую радость.
Но как ни отвлеченна была витавшая перед ним цель, он ясно осознавал одно: нужна жертва.
И не без внутреннего сопротивления он отправился на поиски таковой, не забывая об аневризме и потому передвигаясь неспешно.
3
Как ни решительно настроен человек на совершение благого убийства, найти жертву непросто. Не подойдешь ведь к приятелю, не скажешь: «Послушай, дружище, ты никого тут не знаешь, кого стоит убить? Потому что, видишь ли, я готов!»
И даже если вдруг подойдешь и скажешь, приятель скорее всего помочь не сможет. В конце концов, особ, которых мечтает увидеть в гробу среднестатистический человек, ничтожно мало, а если свести их число к тем, кто и впрямь достоин убийства, почти наверняка останешься с огорчительно отрицательным результатом.
Итак, наводить справки следовало весьма осмотрительно. Мистер Тодхантер со своей стороны полагал, что лучше всего подошел бы славный жирненький шантажист, но и тут было непросто, ведь шантажисты – твари скользкие, юркие, неуловимые. В отличие от почти всех, живущих сегодня, они не жаждут широкой известности. И если напрямую спросить кого-либо из знакомых, не жертва ли он, случаем, шантажа, дело такое, что знакомый наверняка в ужасе отшатнется.
Одно время мистеру Тодхантеру казалось, что он напал на след многообещающего автора анонимок, но злоба дамы, которую обиняками обвиняла в авторстве жертва этих посланий, адресовалась только одному человеку, и поскольку решающее доказательство тому обнаружилось в кабинете адвоката по делам Короны, а тот выразил желание встать на ее защиту, мистер Тодхантер решил, что лучше не связываться.
К концу месяца мистер Тодхантер оказался настолько выбит из колеи, что пару раз после еды даже забыл принять свои таблетки для пищеварения. Вот он, извольте, вполне готов на убийство, и никакого ответа на его безмолвный призыв! А дни идут. Еще немного, и он будет так занят ожиданием смерти, которая может нагрянуть в любой момент, что на убийство просто не останется свободного времени! Его это ужасно тревожило.
Перед лицом этой дилеммы мистер Тодхантер думал-думал и наконец решил пригласить мистера Читтервика на вечерок, чтобы в неторопливой беседе выспросить его хорошенько.