Для начала было бы неплохо иметь администратора, который не вызывает сексуального желания, но теперь уже поздно.
—Нет, мне тоже ничего не нужно. Я буду... — Он махнул рукой в сторону кабинета и удалился.
Фокс поборол искушение закрыть раздвижные двери — это было бы невежливо. Двери кабинета закрывались только в том случае, если клиент настаивал на приватном разговоре.
Фокс снял пиджак и бросил на улыбающуюся свинью, которая заменяла ему вешалку, он всегда чувствовал себя в костюме немного скованно. Потом с облегчением стянул галстук и швырнул на веселую корову. Тут же стояли цыплята, коза и утка, вырезанные из дерева отцом, который считал, что кабинет адвоката не будет выглядеть слишком чопорно, если в нем расположилось стадо дурацких домашних животных.
Расчет оказался верным, подумал Фокс.
Ему хотелось создать в кабинете домашнюю обстановку, и окна чтобы выходили на дома соседей, а не на городскую улицу. На полках — юридическая литература вперемешку с личными вещами. Бейсбольный мяч, подписанный не кем-нибудь, а Кэлом Рипкиным[2], калейдоскоп с цветными стеклышками, который сделала ему мать, модель «Сокола тысячелетия»[3], тщательно и любовно собранная в двенадцатилетнем возрасте.
На видном месте располагался большой стеклянный кувшин, наполненный долларовыми банкнотами. По одной за каждый раз, когда он забывался и позволял себе выругаться — так постановила Элис Хоубейкер.
Он достал банку колы из мини-холодильника и подумал: что, черт возьми, он будет делать, когда миссис Хоубейкер оставит его и переедет в Миннеаполис, а ему придется иметь дело с симпатичной Лейлой не только как с членом команды, призванной победить демона, но и как со своим помощником, и сидеть с ней бок о бок пять дней в неделю в конторе?
—Фокс?
—Да? — Он отвернулся от окна и снова увидел ее. — Что? Проблема?
—Нет. Если не считать Большого Зла. В ближайшие два часа клиентов не предвидится, и пока миссис Хоубейкер не вернулась, мы могли бы поговорить. Я знаю, у тебя много работы, но...
—Конечно. — Большое Зло заставит его отвлечься от этих потрясающих зеленых глаз и блестящих розовых губ. — Колу хочешь?
—Нет, спасибо. Ты знаешь, сколько калорий в этой банке?
—Оно того стоит. Садись.
—Не могу. Нервничаю, — как бы в подтверждение своих слов Лейла потерла руки и принялась расхаживать по кабинету. — И с каждым днем, когда ничего не происходит, нервничаю все больше. Это глупо, потому что я должна испытывать облегчение. Но после нашего похода к Языческому камню ничего не произошло, совсем ничего.
—Мы осыпали демона ада камнями, палками и отборной руганью.
—Да, и еще Гейдж в него стрелял. А Кэл... — Она умолкла и посмотрела в лицо Фоксу. — Меня до сих пор трясет, когда я вспоминаю, как Кэл шагнул к этой клубящейся черной массе и воткнул в нее нож. И вот теперь ничего, почти две недели. Раньше он являлся к нам почти каждый день, днем или во сне.
—Мы задали ему жару, — напомнил Фокс. — И он убежал туда, где демоны обычно зализывают раны.
—Сибил называет это временным затишьем и говорит, что в следующий раз будет хуже. Она проводит исследования, а Куин пишет. Для них это не впервой — конечно, ситуация в точности никогда не повторяется, но все же. Я новичок, но вижу, что они зашли в тупик. — Она провела рукой по волосам и тряхнула головой. — То есть... Пару недель назад Сибил казалось, что она нащупала ниточку, которая приведет к месту, где скрывалась Энн Хоукинс и где появились на свет ее дети.
Его предки, подумал Фокс. Джайлз Дент, Энн Хоукинс и их сыновья.
—Пока ничего не удалось найти. Знаю. Мы уже обсуждали.
—Но я думаю... чувствую... что это важно. Они твои предки — твои, Кэла и Гейджа. Место их появления на свет может иметь значение. У нас есть дневники Энн, и мы все согласны, что могут найтись и другие, рассказывающие о сыновьях Энн и их отце. О Джайлзе Денте. Кем он был, Фокс? Человеком, колдуном или добрым демоном, если они существуют? Как ему удалось удерживать того, кто называл себя Лазарусом Твиссом — с той ночи в тысяча шестьсот пятьдесят втором году до ночи, когда вы трое...
—Выпустили его, — закончил Фокс, и Лейла снова тряхнула головой.
—Вам было суждено его выпустить — тут мы тоже согласны. Это часть плана Дента или его чар. Но мы знаем не больше, чем две недели назад. Никуда не продвинулись.
—Может, восстановить силы требуется не только Твиссу. Мы причинили ему боль, — повторил Фокс. — Впервые за все время. И напугали. — От этой мысли в его карих с золотистыми крапинками глазах мелькнуло удовлетворение. — Каждые семь лет мы лишь пытались спасти людей, а потом наводили порядок. Теперь мы знаем, что можем достать его.
—Этого мало.
—Конечно, мало. — Они никуда не продвинулись, и часть вины лежит на нем, признал Фокс. Он медлил. Придумывал предлоги, чтобы не заставлять Лейлу совершенствовать свой дар, очень похожий на его собственный.
—О чем я теперь думаю?
—Что? — Заморгав, она удивленно посмотрела на него.
—О чем я теперь думаю? — повторил Фокс и принялся мысленно произносить алфавит.
—Я же тебе говорила, что не умею читать мысли и не хочу...
—А я тебе ответил, что это не чтение мыслей, хотя и очень похоже. — Он присел на край массивного старинного стола, чтобы их с Лейлой глаза оказались на одном уровне. Верхняя пуговица его строгой хлопковой рубашки была расстегнута, каштановые волосы обрамляли красивое лицо и спускались на воротник. — Ты можешь почувствовать, догадаться, даже увидеть. Попробуй еще раз.
—Хорошая интуиция вовсе не означает...
—Чушь. Ты боишься самой себя, и причина в источнике этих способностей, в том, что они делают тебя не такой...
—Не человеком?
—Нет. Просто «другой». — Фокс понимал, какие сложные чувства обуревают Лейлу. Он тоже немного «другой». Иногда мириться с этим труднее, чем с костюмом и галстуком. Но, по его глубокому убеждению, трудности следует считать неотъемлемой частью жизни. — Какая разница, откуда взялся твой дар, Лейла? Ты им обладаешь, и на то есть причина.
—Легко говорить, когда тот произошел от яркого, сияющего света. Но моим предком был демон, изнасиловавший несчастную шестнадцатилетнюю девушку.
—Думая так, ты даешь ему фору. Попробуй еще раз, — настойчиво повторил Фокс и схватил ее за руку.
—Я не... Перестань меня принуждать. — Лейла прижала свободную руку к виску.
Фокс знал: в такие мгновения чувствуешь какую-то пульсацию или щелчок. Но ничего не поделаешь.
—О чем я думаю?
—Не знаю. В моей голове проносится череда букв.
—Совершенно верно. — Он довольно улыбнулся, глаза засияли. — Потому что я мысленно произносил алфавит. Ты не можешь вернуться домой. — Теперь его голос звучал мягко. — И не захотела бы, даже если бы могла. Ты не соберешь вещи и не вернешься в Нью-Йорк, не станешь умолять хозяйку бутика, чтобы она снова взяла тебя на работу.
Лейла вырвала руку; щеки ее залил румянец.
—Не смей копаться в моих мыслях и чувствах.
—Ты права. Хотя у меня нет такой привычки. Пойми Лейла, если ты не можешь или не хочешь поверить мне и признать то, что видно невооруженным глазом, от нас с тобой не будет пользы. Кэл и Куин видят картины из прошлого, Гейдж и Сибил могут предсказать или почувствовать будущее. Мы с тобой — это настоящее. И оно очень важно. Ты сама сказала, что мы застряли. Значит, пора трогаться с места.
—Тебе легче. Легче принять, потому что эта штука... — Она поднесла палец к виску. — У тебя уже двадцать один год.
—А у тебя? — возразил он. — Скорее всего, с рождения.
—Потому что среди моих предков был демон?
—Совершенно верно. Это установленный факт. Как поступать со своим даром — решать тебе. Ты использовала его пару недель назад, когда мы шли к Языческому камню. Ты сделала выбор. Я уже говорил тебе, Лейла, мы должны сотрудничать.
—Я так и сделала. И лишилась работы. Сдала в поднаем квартиру, потому что не вернусь в Нью-Йорк, пока все не закончится. Нашла здесь работу, чтобы платить за жилье, а большую часть свободного времени помогаю Сибил и Куин. История, исследования, теории, ответы на вопросы.
—И ты разочарована, потому что не нашла ответ. Сотрудничество — это не только время, которое ты нам посвящаешь. Тебе неприятно это слышать — чтобы это понять, не обязательно читать мысли.
—Я тоже была на поляне, Фокс. Видела то существо.
—Точно. Но тебе легче признать существование демона, чем собственный дар. Это инструмент, Лейла. Тупой и ржавый, он бесполезен. Если ты не возьмешь инструмент и не начнешь им пользоваться, то утратишь навык.
—А если инструмент острый и сверкающий, а ты не знаешь, как с ним обращаться, то можно натворить много бед.
—Я тебе помогу. — Фокс протянул руку.
Она колебалась. В приемной зазвонил телефон, и Лейла попятилась.
—А если инструмент острый и сверкающий, а ты не знаешь, как с ним обращаться, то можно натворить много бед.
—Я тебе помогу. — Фокс протянул руку.
Она колебалась. В приемной зазвонил телефон, и Лейла попятилась.
—Пускай, — сказал Фокс. — Перезвонят.
Но Лейла покачала головой и поспешно удалилась.
—Не забудь позвонить Шелли.
Вот и поговорили, с отвращением подумал Фокс, открыл портфель и достал дело о причинении ущерба, выигранное в суде. В одном выиграешь, в другом проиграешь — такова жизнь.
Фокс весь остаток дня старался не попадаться ей на глаза — решил, что так будет лучше. Передать ей инструкции по составлению стандартной доверенности, в которую по желанию клиента требовалось внести определенные фамилии, можно было и по внутренней почте. Попросить ее составить, отослать или оплатить счет — тоже. Все необходимые звонки он сделал сам, не поручая Лейле набрать нужный номер. Такие вещи всегда казались ему глупостью.
Черт возьми, он умеет пользоваться телефоном.
Фокс успокоил Шелли, немного поработал с документами и выиграл партию в онлайновые шахматы. Потом решил отправить Лейле еще одно письмо с предложением заканчивать рабочий день, но спохватился: он избегает ее, вместо того чтобы поддерживать мир.
Выйдя из кабинета, Фокс обнаружил за письменным столом миссис Хоубейкер.
—Не слышал, как вы вернулись.
—Недавно. Я закончила проверять документы, которые подготовила Лейла. Нужна твоя подпись.
—Хорошо. — Фокс взял протянутую помощницей ручку, подписал. — Где она? Лейла?
—Ушла домой. Она прекрасно справилась.
Сознавая, что это не только утверждение, но и вопрос, Фокс кивнул.
—Да, прекрасно справилась.
Миссис Хоубейкер ловко сложила подписанные Фоксом документы.
—Мы не нужны тут вдвоем целый рабочий день, да и двойное жалование тебе не по карману.
—Миссис Хоу...
—До конца недели я собираюсь приходить на полдня, — скороговоркой произнесла она, вкладывая письма в конверт и заклеивая их. — Убедиться, что все в порядке — у вас и у нее. Если возникнут проблемы, могу прийти и помочь. В остальное время я не нужна. Пятница последний день. Потом я ухожу. Нужно разбирать и паковать вещи, отправлять их в Миннеаполис, показывать дом.
—Черт возьми.
Миссис Хоубейкер ткнула в него пальцем и, прищурившись, произнесла:
—Когда меня не будет, можешь ругаться, сколько душе угодно, но в моем присутствии будь любезен следить за своей речью.
—Да, мэм. Миссис Хоу...
—И не смотри на меня жалобными глазами, Фокс О'Делл. Мы все это уже проходили.
Фокс чувствовал ее печаль и ее страх. Нет смысла вываливать на Элис свои чувства.
—В память о вас я сохраню в своем кабинете «ругательную вазу».
Она улыбнулась.
—Судя по твоей несдержанности, с ее помощью у тебя есть шанс выйти на пенсию состоятельным человеком. И все равно, ты хороший мальчик. И хороший адвокат, Фокс. А теперь иди. Сегодня у тебя больше нет дел. Я кое-что закончу и закрою контору.
—Ладно. — В дверях он замедлил шаг и оглянулся. Белоснежные волосы помощницы были безупречно уложены, синий костюм выглядел верхом элегантности.
—Знаете что? Я без вас уже скучаю.
Фокс закрыл за собой дверь, сунул руки в карманы и зашагал по выложенному плиткой тротуару. Услышав автомобильный гудок, он поднял голову и увидел машину Денни Мозера. Семья Денни владела местным магазином скобяных товаров. А сам Денни играл на третьей базе в школьной бейсбольной команде.
Денни Мозер, который во время прошлой Седмицы напал на Фокса с разводным ключом, намереваясь убить.
Все повторится, подумал Фокс. Обязательно повторится, если в течение ближайших месяцев они это не остановят. Теперь у Денни жена и ребенок — в июле он может броситься с гаечным ключом на жену и маленькую дочь. Или его жена, бывший участник команды поддержки, а теперь дипломированный воспитатель, перережет горло мужу, пока тот спит.
Все уже было — массовое помешательство обычных, достойных людей. И снова будет. Если они не помешают.
Мартовским вечером Фокс шел по широкому, мощеному плиткой тротуару, понимая, что просто не может этого позволить.
Вероятно, Кэл еще в боулинг-клубе, нужно зайти туда, выпить пива, поужинать. И, возможно, они сумеют понять, в каком направлении двигаться дальше.
Подходя к площади, он увидел Лейлу, которая вышла из «Ма Пантри» на противоположной стороне улицы. Заметив его, Лейла замешкалась, посеяв семена раздражения в его душе. Потом небрежно махнула ему рукой, и они пошли к площади, каждый по своей стороне.
Возможно, все дело в раздражении — или в растерянности. Он никак не мог решить, что делать дальше. Подождать, пока Лейла перейдет дорогу и заговорить с ней, или подчиниться ее желанию, которое он чувствовал даже на расстоянии — продолжать идти по Мейн-стрит, чтобы их пути не пересеклись. Как бы то ни было, именно на перекрестке Фокс почувствовал страх, внезапный и сильный. Он резко остановился и вскинул голову.
На проводах, протянувшихся через Мейн и Локуст, сидели вороны.
Десятки птиц расселись на проводах в полном молчании. Нахохлились, сложили крылья и — он это знал — наблюдали. Фокс перевел взгляд на противоположную сторону улицы. Лейла тоже заметила ворон — то ли сама почувствовала, то ли проследила за его взглядом.
Он с трудом сдержал желание побежать. Быстрыми, широкими шагами пересек улицу и подошел к Лейле, которая замерла, судорожно сжимая пластиковый пакет.
—Они настоящие, — прошептала она. — Я сначала подумала, что это очередной... Они настоящие.
—Да. — Фокс взял ее под руку. — Идем внутрь. Поворачиваем за угол и входим внутрь. Потом...
Он умолк, уловив какое-то движение, колебание воздуха у себя за спиной. И по широко раскрытым глазам Лейлы понял, что уже поздно.
Звук вспарывающих воздух крыльев был похож на рев неистового торнадо. Фокс толкнул Лейлу к стене дома, повалил на землю, прижал ее лицо к свой груди и обнял, закрыв своим телом.
Рядом и сзади раздался звон разбитого стекла, визг тормозов, удары, металлический скрежет. Он слышал крики, топот бегущих ног, чувствовал, как птицы врезаются ему в спину, а их острые клювы вспарывают кожу. И еще глухие, чмокающие звуки — птицы ударялись в стены и окна, бездыханными падали на тротуар и проезжую часть.
Все закончилось быстро, всего через какую-то минуту. Закричал ребенок — долгий, пронзительный крик, повторявшийся снова и снова.
—Никуда не уходи, — немного задыхаясь, он отстранился, чтобы Лейла видела его лицо. — Никуда не уходи.
—У тебя кровь. Фокс...
—Не уходи.
Фокс вскочил. На перекрестке столкнулись три машины. Паутина трещин на ветровых стеклах в тех местах, куда попали вороны, погнутые бамперы, искореженные радиаторы, отметил он, бросаясь к месту аварии.
Могло быть гораздо хуже.
—Все целы?
Фокс не обращал внимания на слова: «Ты видел? Они летели прямо на мою машину!» Он прислушивался к чувствам. Синяки и шишки, взвинченные нервы, неглубокие порезы — никаких серьезных травм. Сами разберутся. Он вернулся к Лейле.
Она стояла в толпе людей, выскочивших из ресторана и офисов на противоположной стороне улицы.
—Проклятье, — произнесла Мэг, барменша из «Ма Пантри», разглядывая разбитую витрину маленького ресторана. — Проклятье.
Фокс все это уже видел — и кое-что похуже — и поэтому схватил Лейлу за руку.
—Пойдем.
—Мы можем что-то сделать?
—Тут уже нечего делать. Я отведу тебя домой, потом мы позвоним Кэлу и Гейджу.
—Твоя рука. — Голос Лейлы звенел от напряжения и ужаса. — Рана на ладони уже затягивается.
—Бонус. Входит в комплект, — мрачно произнес он и потянул ее за собой по Мейн-стрит.
—У меня такого бонуса нет, — тихо сказала она, едва поспевая за его быстрым, широким шагом и переходя на бег. — Если бы ты меня не закрыл, я истекла бы кровью. — Она коснулась уже начавшего затягиваться пореза на его лице. — Тебе все равно больно. И когда заживает, тоже больно. — Лейла перевела взгляд на их сцепленные пальцы. — Я чувствую.
Но когда Фокс хотел отпустить ее руку, она крепче ухватилась за него.
—Нет, я должна чувствовать. Ты был прав. — Она оглянулась на трупы ворон, усеивавшие площадь, на маленькую девочку, рыдавшую на руках у матери. — Мне не нравится, что ты оказался прав, и я должна с этим что-то делать. Но ты был прав. Я ничем не смогу помочь, если не приму свой дар и не научусь его использовать. — Лейла посмотрела ему в лицо и тяжело вздохнула. — Затишье окончилось.
2
Он пил пиво за маленьким столиком, который в комплекте с забавными железными стульями придавал кухне этого временного пристанища типично женский вид. По крайней мере на взгляд Фокса. Ощущение усиливали выстроившиеся на подоконнике разноцветные горшки с цветами и тонкая ваза с белыми ромашками, вероятно, купленными кем-то из женщин в местном цветочном магазине.