Ох, как я ломанулась по кустам. Уже не вдоль забора, а как придётся, не таясь. Влезла на свою смотровую башню. Нос, лоб и щёки у меня просто полыхали. Лопнут, мне казалось, того и гляди.
Это я – оторва?! Это я – мат-перемат! Ну да, наши ребята были настроены тогда решительно, вот и высказывались соответственно. Я, ясное дело, объяснялась с ними на понятном им языке. Ишь, мамаше не понравилось! Фифа! Она ещё деревенских не слышала…
А Русланчик-то – промолчал. Ничего матери не возразил. Не сказал, что я хорошая.
Мне обидно совсем стало. Но я быстро успокоилась и обижалась только на мамашу. Да и то уже как-то не сильно. Да, не страстная я, стало быть, женщина. Была бы я какая-нибудь Кармен-цыганка, я бы обиду не простила. Никогда! Я бы их всех зарезала! Нет, дом бы подожгла! Ага, свой же? Совсем я что-то…
Так или иначе, но злости, даже на мамашу, что запретила Руслану со мной дружить, не было. А вот интерес остался – как же оно всё обернётся? И я решила при возможности устроить Русланчику «проверку на вшивость».
Ранним-преранним утром мне и без бинокля было хорошо видно, что за ягодами собираемся не только мы с бабкой. Парасольчики тоже куда-то намылились. Они двигались по своему участку так осторожно, что бабка моя их не заметила. Умеют же, паразиты, маскироваться! А я не смогла за ними проследить опять. Да, вот так всегда. Мы шли поливать, рвать смородину и малину. Зуд у моей бабушки: всё сорвать и продать. И шла я за ней, и дрожала – холодно что-то было утром. И думала: плохой я пока детективщик. Видно, нельзя быть прикованным к огороду рабом и свободным сыщиком одновременно…
Страшный мне встретился на рынке. Он сопровождал свою мать, которая пришла торговать творогом и сметаной. Мы с бабулей всё ещё стояли в торговом ряду, а Володька провёз мимо нас велосипед с опустевшей тарой. Мать его шла где-то впереди. Страшный остановился возле меня и без всякого выражения поинтересовался:
– С буржуем гуляешь? Ну-ну…
Мне как будто мухобойкой по носу дали…
– Иди, иди, милый, отсюдова! – даже не разобрав, что именно Страшный сказал, наладила его моя деловая бабка.
Страшный удалился.
– Чего «ну-ну»? – крикнула я ему вслед.
Но Володька не ответил. И даже не обернулся. Смешался с толпой, укатил свой велосипед.
Очень странно. Можно подумать, что я Страшного как-то интересую, что он мне такие «ну-ну» устраивает. Но он не Борюсик, а я не Машка Кафтанова, у нас с ним никакого романтизма. Так что не пойму, что это за «ну-ну» у него. Наверное, дело всё-таки в драке, которая так и не состоялась. Ну-ну…
А ещё, когда мы уже уходили с рынка, туда заявилась Парасолиха. И в руке у нее было миленькое пластмассовое ведёрочко смородины. Крупной, хорошей. Вот откуда? Ведь я прекрасно знала, что ВСЮ свою смородину Парасоловы оборвали. Смородина новая не вырастет. Это малина поспевает постепенно. Утром рвёшь – а она к вечеру снова красная висит.
Так что вот ещё одна улика. Не обманете меня, буль-буль, карасики… Скоро опять забурлите-поплывёте. Пачку дрожжей я уже купила.
А Руслан, оказывается, решил устроить восстание. Потому что едва мы с бабкой появились на участке, он прорвался на нашу территорию, подскочил ко мне и… пригласил на прогулку. Это было смело. Я оценила. Но всё-таки от «проверки на вшивость» ему не уйти…
Бабуля как раз устроила себе маленький отдых в виде просмотра раннего сериала, так что руки у меня были развязаны. Я оказалась сама себе хозяйка. Но Руслан об этом не знал.
– Ой, Руслан, спасибо… – грустно начала я и, как бы покоряясь судьбе, опустила плечи. – Но мне сейчас не удастся. Я должна идти сейчас на огород. Работать. Давай вечером погуляем.
Руслан явно не мог вечером. Он и в данный-то момент оказался свободен потому, что матери его на даче не было.
– Ну… так давай я помогу тебе там… на огороде… – бодро предложил он, сам не зная, на что подписывается.
– И мы тогда с тобой всё быстрее успеем там сделать! Закончим и погуляем, да? – Я как бы ужасно обрадовалась такой возможности.
– Да! – согласился дурачок.
– Ну, тогда пошли! – скомандовала я.
И мы с ним зашагали в деревню. Дачник Руслан не знал, что я веду его собирать колорадских жуков. Об этом я сообщила ему только тогда, когда мы на наших плантациях оказались.
– Вот, бери баночку и надень перчатку. – Я вручила бедному парню орудия труда. – И иди вдоль гряд, собирай их с листьев.
– Кого?
– Их. Жуков. Вот они, видишь, копошатся… – И я показала ему сидящую на верхнем листе картофельного кустика жирненькую крупную личинку. Розовую такую, толстопопую, похожую на животное «банта» из фильма «Звёздные войны».
– Это… кто? – Видно было, что бедолага потрясён.
– Это ж колорадские жуки! Должны быть немедленно истреблены. Потому что могут всю картошку у нас сожрать. ВСЮ, понимаешь? – С этими словами я нашла и показала Руслану веточку, листья на которой были обожраны подчистую – ничего, считай, от неё не осталось. – И тогда мы будем зимой голодать. Ну, то есть придётся покупать картошку. Считай, зря эту сажали, растили, удобряли… Эх, бабка не переживёт. С колорадиками вся страна борется, знаешь? Кто химикатами опрыскивает, а кто вот так, вручную их собирает. – На меня просто вдохновение какое-то нашло. Я, наверное, с большим успехом лекции о борьбе с колорадскими жуками могла бы читать. Странно, что на уроках в школе у меня такое красноречие редко проявляется…
– И мы их убьём? – голос Русланчика дрогнул. Но не сильно. Парень держался.
– Да. Но сначала их надо собрать. Всех. Они плодятся очень быстро. Ну, иди. Старайся не пропустить даже самой маленькой личиночки. А то они… Сам понимаешь…
И мы с Русланом собирали. Я старалась не смотреть ему в лицо – человека было просто жалко. Ещё бы – колорадики, да с непривычки! Было видно – вот-вот, и его просто вырвет. Или он потеряет сознание – такой красивый, высокий, стройный, загорелый, в роскошно-небрежной одежде. Бах – и плюхнется на сырую землю среди картошки. И ссыпятся на него с кустов мелкие и крупные колорадики…
По дороге, тщательно присматриваясь к нашей трудолюбивой парочке, то и дело пробегали деревенские ребята. Иногда они повисали на заборе и с любопытством наблюдали, как белокурый красавец собирает колорадов. Комментировали Русланчиковы действия, шутили, давали советы, – в общем, развлекались на всю катушку. Сосредоточенный и потрясённый моим рассказом и самим видом вредоносных насекомых, Руслан не реагировал на ехидные реплики и жеребячий хохот.
И я сжалилась. Подошла к нему, заглянула на дно консервной банки, в которую Руслан собирал жуков.
– Ну, наверное, хватит, – сказала я и покосилась на циферблат его наручных часов. – Надо заканчивать. Время.
– И что теперь? – Руслан еле-еле смог выдавить из себя эти слова.
– А теперь мы будем от них избавляться. Можно раздавить. Это долго. На, дави их в банке палочкой…
– Не-е-ет!!!
Руслан дёрнулся так, что чуть банку не выронил. Можно подумать, что его самого тут мучить – на кол, например, сажать – собирались…
– Есть более гуманный способ, – великодушно сообщила я, приступая к последнему этапу проверки Руслана. – Умрут быстро. Смотри.
Я принесла из сарая бутылку с керосином, ссыпала всех колорадских жуков в одну банку, плеснула туда керосина и подожгла его. Жуки горели с треском, личинки раздувались и лопались. Скоро все вредители полей и огородов обуглились. Погибли. Быстро.
Загар исчез с лица Руслана. Парнишка был бледен. Милосердный человек, что и говорить. Я только хотела сказать Руслану о том, что он молодец, что я прямо восхищаюсь им – правда-правда! – как мимо нас прошёл Страшный. И всё испортил.
– Шашлыки жарите? – преувеличенно бодро спросил он, не останавливаясь. – Приятного аппетита! Посолить не забудьте. Может, вам хлебушка принести? Или так съедите?
И Руслан, не выдержав больше, зажал рот ладонью.
Володька уже отошёл от нашего забора, поэтому не видел, как я металась в поисках воды. Её не нашлось, и я просто схватила Руслана (кстати, за руку в перчатке, которой он колорадиков собирал, ой!) и потащила к колодцу. Я поливала ему из ведра, Руслан мыл руки, умывался, бледность постепенно проходила. Мне было стыдно, правда. Но теперь я почему-то была уверена, что с этим человеком готова, как это говорят, – в огонь и в воду. Ради меня так мучиться с этими колорадами… Уважаю, уважаю…
– Скажи, мы теперь пойдём прогуляться? Или ты передумал? – робко спросила я.
– Конечно! – как можно бодрее и оптимистичнее воскликнул Руслан.
И мы пошли с ним в кафе. Да, в кафе, что находилось у края коттеджного посёлка.
Руслан рисковал – мать вполне могла нагрянуть туда с какой-нибудь подружкой. И всё равно шёл.
Тогда я рассказала ему о своём ДЕЛЕ. О том, кем, по моим подозрениям, являются Парасоловы. И как их можно накрыть.
И мы пошли с ним в кафе. Да, в кафе, что находилось у края коттеджного посёлка.
Руслан рисковал – мать вполне могла нагрянуть туда с какой-нибудь подружкой. И всё равно шёл.
Тогда я рассказала ему о своём ДЕЛЕ. О том, кем, по моим подозрениям, являются Парасоловы. И как их можно накрыть.
– Если ты готов мне помочь… – начала я.
Но Руслан, который есть не мог, а выпил только залпом стакан апельсинового сока и заказал себе ещё два, сам вызвался помогать.
– А у тебя фотоаппарат есть? – «без всяких яких» тут же поинтересовалась я.
– Есть, конечно!
И мы здесь же, за столиком в прохладном полупустом кафе, составили план нашей завтрашней операции.
Глава 5 «Открывай, зараза!»
Если Парасоловы сегодня так и не выйдут на дело – ничего страшного. Подождём до завтра. Или до послезавтра. Покараулим. Так решили мы с Русланом.
Начало операции было назначено на 4.00. Именно в это время, когда некоторые только возвращаются с гулянок, а некоторые собираются вскоре вставать, но ещё какое-то время непробудным сном спят в своих кроватях, я подтащила под окно комнаты Руслана два надувных матраца. Один из них был наш, а другой их. Его ещё поздно вечером Руслан мне выкинул в окно. Я надула этот матрасец и утром притащила к дому.
Вот Руслан появился в оконном проёме. Улыбнулся мне, посмотрел на землю. Всё-таки высоко, хоть и только второй этаж, но ведь ещё и фундамент у коттеджа солидный…
Я дала отмашку рукой. Руслан смело прыгнул вниз – и попал прямо на матрацы. Они спружинили, приняв на себя Русланчиков вес. И мой напарник совершенно не пострадал. Правда, один из матрацев – модный ядрёно-оранжевый красавец, принадлежащий семье Руслана, – не выдержал. Затычка из него вылетела или шов где-то лопнул, но только воздух стал выходить из него стремительно, с каким-то раздражённо-обиженным свистом. Мы быстро утащили страдальца подальше – в кусты отцветшей сирени, возле которых обычно редко кто-нибудь гулял, до кучи к нему зашвырнули и нашего синего скромнягу, из которого тоже пробки вытащили.
И отправились мы вдвоём на пост. Нет, на дерево залезать не стали. Просто, замаскировавшись лопушками, уселись у штакетника. Вымокли, правда, немедленно в обильной росе.
У меня с собой был бинокль. Если что, можно тут же все детали разглядеть. А у Руслана висел на шее маленький блестящий фотоаппаратик.
Ждали мы не больше часа. Но и это ожидание нас просто измотало. Ноги затекли, замерзли. А ещё нам за шиворот периодически шлёпались холодные капли и бодро струились по спине, а ведь вроде и кустов особых поблизости не было. С лопухов, что ли, стрясались? Как нарочно.
Зато оба наши объекта наконец показались. Руслан сделал первый снимок. Сначала из двери на улицу выскочила женщина-дирижабль в тонких трениках и обтягивающем сером свитере. За ней верный муж Парасол, тоже серо-маскировочный. В руках у них были сумки. Осмотрев свою, Парасолиха запихала её в карман портков, а Парасол свою повесил на плечо. И, оглянувшись по сторонам, супруги-ворюги осторожно вышли через калитку…
Как же, оказывается, вдвоём тяжело следить! Ну, просто невозможно! Мы измучались, прислушиваясь к шагам друг друга. Вдруг как раз сейчас Парасоловы оглянутся – а я ещё не успела за угол забежать? А Руслан, ну просто как мамонт, через кусты ломится! И ещё шикает мне: типа – «тише!»
Но, видимо, разведчики мы с Русланом были ушлые от природы. Потому что объекты нашей слежки не заметили. Мы «вели» Парасоловых до их цели – до того самого участка, который находился на дальнем краю старой части посёлка.
Так. Вот Парасоловы снова тщательно огляделись, с особым старанием присматриваясь к окнам маленькой одноэтажной дачки с резным крылечком и такими же наличниками. Открыли калитку. И двинулись в глубь территории.
Мы за ними…
Руслан снова сделал снимок. Его малыш-фотоаппарат работал почти беззвучно, с тихим весёлым жужжанием. Тем временем пенсионеры-воришки подошли к теплице, открыли дверцу и вошли внутрь.
Тюк-тюк-тюк-тюк! – мы, как мышки, на осторожных цыпочках проскочили за ними поближе.
Тут и без бинокля всё хорошо было видно. Ох, как самозабвенно Парасоловы рвали ровные блестяще-зелёные огурцы и складывали их в сумки!
– Давай подойдём ещё ближе, закроем их там, сфотографируем и вызовем свидетелей, – прошептал Руслан.
– Давай, – согласилась я. И мы двинулись к двери теплицы.
Мой напарник уже накинул крючок на высокой стеклянной двери теплицы.
И в это время с крыльца маленькой дачки выскочил дед…
– Ах вы собаки! Всё-таки попались! – закричал он и шустро подбежал к нам.
Вслед за ним выскочила взлохмаченная женщина в розовой ночной рубашке. Она тоже вцепилась в нас с Русланом. А потом из дачки, как горох, поскакали бабулька, молодой человек, парнишка лет восьми, мелкая диванная собачонка.
Все они кричали, галдели, трясли за шкирки нас, – как им казалось, «огурцовых воришек». И никто из них не видел, как, проломив дальнюю стеклянную стенку теплицы, Парасоловы экстренно дали дёру. Руслан ещё пытался сфотографировать, как они перепрыгивают через штакетник. Но его снова так хорошенько встряхнули, что фотоаппарат выпал из рук Руслана и беспомощно закачался у него на шее на длинном шнурке.
Этим ранним утром соседи схвативших нас жителей дачки проснулись ни свет ни заря от криков и совершенно не расстроились по этому поводу. Ну как же, ведь те поймали грабителей, наконец-то поймали! С поличным! У теплицы! Правда, ещё без огурцов. А что кричали им пойманные жадные дети про то, что надо внимательно посмотреть на разбитую стену теплицы, было неважно…
Меня вели к бабке под усиленным конвоем. И Русланчика вели. Только с меньшими проклятьями – ведь его никто не знал. А меня, бабкин грандиозный позор, знали все…
А как хотелось плакать – мамочка дорогая! Потому что недалеко от нашего дома к толпе, проклинающей юных овощекрадов, присоединились… воришки настоящие! Да, да, Парасоловы. Они, как будто так и надо, смешались со скандирующей толпой, которая откуда-то вдруг взялась таким ранним-преранним утром. И кричали о наказании громче всех…
На лице Русланчика была ярость. Бессильная, злая. Сдаваться он явно не собирался. Но и что делать, не знал. Таким его и вручили в руки матери. Которая, сунув пострадавшим купюру в сто долларов, увела своего сына наверх. Затем выслала на улицу няньку. И девчонка, запинаясь, сообщила, что хозяйка требует немедленно очистить территорию.
Толпа свалила прочь, истоптав прекрасный, засеянный лучшей травкой газон – гордость моих рук.
Но ещё очень долго вопила из-за забора о позоре. Позоре! Позоре…
Бабка избавлялась от этого позора единственным знакомым ей способом. И то, что ремень как воспитательное средство – это позапрошлый век, её совершенно не волновало. Она ведь предупреждала меня, что если я за соседями буду подглядывать или ещё какую-нибудь заваруху затею… В общем, плохо дело…
Но зря она думала, что я буду орать, просить о помиловании, рыдать. Я молчала и терпела. А бабка устала. Мне её даже жалко стало. Потому что ну что ж это такое – она бросила ремень и уселась плакать…
После окончания воспитательного процесса я как встала за штору возле окна, так и не сдвинулась с места. Это была забастовка трудящихся.
Наплакавшись, бабка молча хлопнула дверью и ушла на огород. Даже без вопросов она поняла, что я с ней не пойду. Бабуля моя теперь тоже в позоре. Её, честной труженицы, внучка по дачам шныряет… Я бабку понимала.
Надо было срочно реабилитироваться. Но как?
Продолжая стоять за шторой, я смотрела в окно. Несколько часов так простояла, прямо ступор какой-то на меня нашел. Было больно и обидно. Да и что ещё делать – бабка ведь от души постаралась, так что мне теперь долго будет ни сесть, ни лечь…
А как там Руслан? Вот кто бедняга. Втянула я человека. Его мать убила там, наверное… У неё-то наверняка средство наказания не ремень, а что-нибудь покруче. Надо Русланчика как-то вытащить. Замечательный он парень всё-таки. Нравятся мне такие. Он ведь не то что просто не трус. Герой!
Представив, как сейчас мучает Руслана его свирепая мать и как он мужественно терпит и не сдаётся, я заплакала. Вовсе не из-за бабкиного ремня, нет! Это я сама по себе плакала – ведь Русланчик такой хороший…
Но как ему помочь? Как?
Я обмоталась шторой, перекинув её край через плечо. Это у меня с самого детства такая привычка – обмотаюсь, и кажется, что я королева в мантии, так что все обиды мне нипочём… И тут я увидела, что по дорожке в направлении нашего домика ковыляет Мурзик – дочка нашей жилички с первого этажа. Ну Мурзик и Мурзик, только почему она не на своей территории гуляет? Их же часть зоны отдыха выходит на ту сторону дома…