– Кажется, «львы» играют по алмазной схеме, – заметил Филипп, внимательно глядя на поле. – Четыре–четыре–два.
– Ага, а «пушкари» по изумрудной, она же «елочка», – отозвался Мистраль. – Один–два–три–четыре. Только эти схемы ничего не решают, уверяю тебя.
Коленце поглядел на часы, сделал строгое лицо (отчего вратарь «львов» в ужасе споткнулся у своих ворот) и зычно свистнул. Тотчас же в середине поля образовалась круговерть: кто–то бежал, пиная мяч, кто–то несся за ним, со свистом рассекая воздух. «Пушкари» организовали первую атаку. Их беловолосый вратарь, стоя в воротах, зевнул, достал из кармана какую–то книжку и углубился в ее изучение.
– Однако! – воскликнул Филипп. – Слушай, по–моему, он читает твой роман!
Мистраль всмотрелся.
– Нет, – с сожалением констатировал он, – мой на четыре страницы толще. Это какое–то иллюстрированное издание для взрослых, а обложку он снял с моей книги, чтобы не привлекать внимания.
А черно–желтые меж тем все рвались вперед. Их нападающий, похожий формой головы на египетского фараона, одним махом перескочил через овраг, обогнул непролазное болото и оказался на берегу озера. Запаниковав, защитники «львов» разметали стоящий неподалеку от ворот частокол и стали швырять во врага колья, чтобы не допустить проникновения чужака в штрафную зону. Поняв, что дальше ему не пройти, нападающий отпасовал мяч полузащите, но тут капитан «львов», рыжеватый веснушчатый малый с коротким носом и насупленным лбом, героически ринулся вперед и мяч перехватил. Стадион взревел. Красно–белый капитан стал разгонять атаку, но тут его некстати засосало вражеское болото. Из последних сил капитан отдал мяч кудрявому длинноногому полузащитнику, который неизвестно зачем болтался на фланге, то и дело украдкой поглядывая на себя в зеркало. Однако, получив мяч, кудрявый неожиданно ускорился и, благополучно миновав овраг, перелетел через ров. Стадион завопил как резаный – гениально обведя защитников, кудрявый вывалился с мячом прямо на ворота, а вратарь, так некстати углубившийся в чтение, ничего не видел и не слышал. Но тут черт дернул кудрявого, пробегая мимо, заглянуть в книгу, которая так увлекла вратаря. Красно–белый игрок застыл на месте, разинув рот, и этих секунд оказалось достаточно, чтобы на него вихрем налетели два защитника. Тот, что слева, лицом и длинными золотистыми волосами смахивал на печального херувима, а тот, что справа, казался сработанным из крепкого дерева и вдобавок в полтора раза превосходил своего коллегу в росте. Он цепко ухватил соперника за майку и для верности дал ему под дых, а херувим отнял мяч и закинул его далеко вперед, но попал прямо во вражеского капитана, который только что выбрался из болота и присел на насыпь, счищая с себя грязь. Вздох разочарования пронесся над стадионом, а кудрявый, вовремя вспомнив, что находится в штрафной соперника, закатил глаза, завертелся волчком и рухнул на газон. Коленце бешено засвистел, и только тут вратарь «пушкарей» удосужился поднять глаза от книги.
– В чем дело? – недовольно промямлил он.
Однако судья был тут как тут. Мгновенно разобравшись в ситуации, он отобрал у вратаря книгу и на всякий случай показал ему желтую карточку, чтобы призвать к порядку. Стадион хищно оживился. Красно–белый кудрявый игрок корчился на газоне, держась за ногу, но тотчас же вскочил, увидев перед собой кусок картона лимонного цвета, который был показан ему за злостную симуляцию. Тут явился рыжий капитан «львов», чтобы объясниться с судьей, но посмотрел в лицо Коленце и благоразумно отказался от своего намерения. Судья свистнул и разрешил свободный удар в пользу «пушкарей». Игра продолжалась своим чередом.
Пока на поле кипели нешуточные страсти, тренеры команд метались по бровке, тщетно пытаясь перекричать забитый до отказа стадион. У тренера «львов» под глазом красовался свежий фингал – так оставленные в запасе игроки продемонстрировали свое несогласие с его решением мариновать их на скамейке. У тренера «пушкарей» ныли мозоли на ладонях – те самые мозоли, которые он заработал, закапывая на заднем дворе труп владельца клуба, самодура и редкостного болвана. В свое время он купил «пушкарей» в довесок к алмазным рудникам, хотя ничего не смыслил ни в алмазах, ни в футболе, и все игроки сразу же люто его возненавидели. Это был уже четвертый владелец клуба, с которым приходилось разделываться столь радикальным способом, и пока тренера спасало лишь то, что мышкетерская полиция смотрела на подобные происшествия сквозь пальцы, относя их к разряду естественных рабочих конфликтов. Впрочем, тренер предвидел, что недалек тот день, когда заднего двора уже будет не хватать, и тогда придется зарывать трупы где–то еще.
– А матч ничего, живо так проходит, – заметил Филипп, когда двое защитников «пушкарей» попытались незаметно утопить нападающего противников в озере. Им это почти удалось, потому что судья, к которому перекочевала книжка блондинистого вратаря, как раз в это время занимался изучением конфискованной собственности. Протестующий рев трибун, однако, заставил его поднять глаза, и то, что он увидел, ему совсем не понравилось. Коленце засвистел и спикировал в своей тарелке на берег озера. Нападающий, которому его товарищи помогли выбраться из воды, едва дышал. Два защитника – херувим и деревянный – тотчас же принялись убеждать судью, что они действовали строго в рамках правил, а если соперник, не умея плавать, упал в воду, то это исключительно его личные трудности. В ответ Коленце показал деревянному гиганту карточку, а хрупкому херувиму, который выказывал все признаки искреннего раскаяния, сделал лишь словесное предупреждение. У ворот «пушкарей» намечался опасный штрафной, и игроки обеих команд потянулись туда.
– Капитан забьет, – уверенно заявил Филипп.
– Не забьет, – не менее уверенно отозвался Мистраль.
Рыжий капитан установил мяч на берегу озера. Между ним и воротами оставались лишь ров и невысокая насыпь, но тут подсуетились защитники и перенесли частокол так, чтобы он находился между воротами и точкой удара. Между прочим, в старину такая штука называлась «стенка» и из–за косности тогдашних правил составлялась из живых игроков.
Капитан «львов» насупил брови и разогнался.
Мяч полетел.
– Мимо, – вздохнул Филипп.
– Мимо, – согласился Мистраль.
Коленце затрубил в свисток, и схватка за мяч у ворот «пушкарей» прекратилась – правда, не сразу, а после того, как херувим весьма чувствительно попинал по ногам половину вражеского состава.
– Что такое! – возмутился писатель. – Где это он углядел игру рукой?
Судье показалось, что кто–то из «пушкарей» коснулся мяча, когда тот летел. На самом деле желто–черного футболиста предусмотрительно толкнул в спину игрок соперника, чтобы он потерял равновесие, взмахнул руками и нарушил правила.
– Пенальти, пенальти! – обрадовался Филипп.
Не то чтобы он очень уж переживал за «львов», просто ему нравилось, что игра неминуемо приближалась к первому голу. Кому охота смотреть матч, в котором никто не забивает?
Коленце предъявил нарушителю карточку цвета его формы и попросил «львов» поставить мяч на точку, что рыжий капитан в точности и исполнил.
Вратарь «пушкарей» с ненавистью посмотрел на него (все вратари на свете ненавидят пенальти еще больше, чем судей), подошел к частоколу и выдрал из него одно из бревен, после чего вернулся на место. Коленце озабоченно нахмурился и свистнул.
И–и–и–и–кья–я–я–я!
Мяч честно попытался влететь в ворота, но встретил на своем пути бревно, которое с размаху отбило его. До глубины души оскорбленный таким приемом, мяч помчался обратно. Дыша жаждой мести, он въехал в солнечное сплетение красно–белому игроку (тому, кто и соорудил пенальти из ничего) и отбросил его метров на тридцать в затянутый тиной ров.
Стадион восторженно ухнул и разразился аплодисментами. Блондинистый вратарь поклонился, вернул бревно гиганту–защитнику, который с трудом поставил его на место, повесил в воротах гамак и улегся в него изучать другую книжку, которую он предусмотрительно позаботился спрятать в заднем кармане.
Пострадавшего игрока «львов» выудили изо рва и, констатировав, что к делу он в ближайшее время непригоден, заменили на более свежего. Тренер «пушкарей» тоже отвлекся от мыслей о дороговизне земельных участков и заменил гиганта–защитника, недавно схлопотавшего карточку, на молодого легконогого парня с бритой головой, длинным носом и ямочками на щеках.
Последующие четверть часа прошли в обоюдных атаках, но, как назло, игроки оступались на насыпи, увязали в болоте и падали в ров. Впрочем, легконогий дважды чуть не забил, но в первый раз отвлекся на девицу на трибунах, которой стал легкомысленно посылать воздушные поцелуи, а второй раз получил зеркалом по голове от кудрявого полузащитника, который ухитрился отобрать у него мяч. Однако обеспокоенный вратарь «львов», чуя, что атаки соперника становятся все мощнее, разобрал частокол и кое–как заколотил бревнами ворота. Теперь он мог быть более или менее спокоен за их сохранность. Его коллега на другом конце поля только насмешливо хмыкнул и, покачиваясь в гамаке, перевернул очередную страницу.
– Они засушили игру, – объявил Мистраль, глядя, как капитан «львов» готовится исполнить девятнадцатый за матч бесполезный штрафной после того, как хрупкий херувим (известный среди футболистов как «этот бешеный») в борьбе за мяч втоптал в землю аж трех соперников, а еще двух скинул в овраг.
– Ничего подобного, – возразил Филипп. – Очень даже интересный матч. И точка отличная. Как раз его.
– Ну, раз его точка, значит, точно не забьет, – проворчал писатель.
Мяч шваркнулся о штангу с таким звуком, что стадион содрогнулся, рикошетом отлетел в боковую стойку и упал перед воротами. Вратарь рванулся к нему и книжкой смахнул его за лицевую линию. Несмотря на несколько пижонские замашки, дело свое беловолосый знал в совершенстве.
– Угловой, – сказал Филипп.
Бить угловой отправился кудрявый. Он был очень сердит, потому что разбил свое зеркало в столкновении с кем–то из противников.
– Ну и что он придумает? – скептически спросил Мистраль.
Кудрявый уперся руками в бока, подумал немного, отставил зад, опустил руки, потоптался на месте и лишь после этого лягнул мяч, который закрутился и по немыслимой траектории влетел прямо в ворота.
– Вот это да! – в восхищении сказал Филипп, не веря своим глазам.
«Львы» рванулись поздравлять товарища, забившего гол, да еще такой классный, однако кудрявый предпочел избегнуть их благодарности, от которой могла пострадать его прическа, и нырнул в озеро. Херувим стоял у ворот, кусая губы. Ему казалось, что он предусмотрел все варианты, кроме этого, казавшегося самым невероятным. В отместку он пнул гамак вратаря и высказал последнему все, что думал о нем и его предках. Легконогий и фараон растащили товарищей как раз в то мгновение, когда защитник дошел до прабабушки вратаря, которая, по мнению говорящего, вела себя в молодости довольно легкомысленно. Тут на горизонте появился Коленце, которому карточки явно жгли карманы, потому что он постоянно их поглаживал, и ссора как–то неправдоподобно быстро сошла на нет. Судья указал на центр поля, куда и направились нападающие «пушкарей».
– Я так и думал, что «львы» сильнее, – заметил Филипп.
– Потому что они забили гол? – хмыкнул Мистраль. – Не забывай, игра еще не кончена.
– Все–таки тебе больше нравятся «пушкари», – поддразнил его Филипп.
– Пусть сначала сравняют счет, – возразил здравомыслящий Мистраль. – Тогда я и решу, какая команда мне больше нравится.
Но вместо сравнивания счета едва не вышло удвоение, потому что рыжий капитан перемахнул через болото и, оставив далеко позади защитников противника, выскочил один на один с вратарем «пушкарей». Впрочем, вратарь тоже оказался парень не промах: как выяснилось, он позаботился захватить с собой сетку от гамака, которую и набросил на капитана. Тот запутался и упал, а херувим прямо в сетке отволок его в ров и попытался там утопить, за что все–таки получил от Коленце свою желтую карточку. Вратарь в это время постукивал возле ворот мячом о землю, усиленно делая вид, что он тут ни при чем. Тем не менее судья провел с ним профилактическую беседу на предмет связи красной карточки с намеренным причинением вреда здоровью соперника, и вратарь заверил его, что будет тише воды, ниже травы. Кстати сказать, он сдержал свое слово, но так, что соперники сильно об этом пожалели.
– Что–то скучновато становится, – заметил Мистраль после того, как фараон ухитрился–таки затолкать мяч в заколоченные ворота «львов», но боковой арбитр неверно показал вне игры, и гол не зачли. – Как вообще твои дела?
– Никак, – довольно уклончиво ответил Филипп.
– Когда твоя свадьба с Матильдой? – полюбопытствовал писатель.
– Это зависит от многих условий, – отозвался Филипп, думая об Аде.
Мистраль кивнул:
– Да, с Вуглускром вряд ли поспоришь.
– Вуглускр тут совершенно ни при чем, – почему–то рассердился Фаэтон. Мистраль быстро взглянул на него. Неприязнь приятеля к своему будущему тестю вовсе не была для него секретом.
– Я слышал, ты поссорился с Ровеной, – сказал Филипп, чтобы избежать скользкой темы. – Это правда?
– Я с ней не ссорился, – зачем–то уточнил Мистраль. – Это она решила поссориться со мной. – Он поколебался. – У меня тут такая встреча была на днях…
Он хотел рассказать Филиппу о том, что видел в Городе Очень Странных Существ. Но его собеседник понял Мистраля по–своему.
– Ну, я не претендую на то, чтобы знать твои секреты, – возразил он. – Твоя личная жизнь – это твое дело.
Но писатель не слушал его.
– Надо было загадать другое желание, – сказал он.
– Ты это о чем? – удивился Филипп.
– Что? – Мистраль непонимающе взглянул на него. – Черт возьми, он достает красную карточку!
Коленце удалил с поля двух игроков, выяснявших между собой отношения в эстетически неприемлемой форме, и назначил штрафной в пользу «пушкарей».
– До ворот далековато, – усомнился Мистраль.
– И они к тому же заколочены, – добавил Филипп.
– Да, и тайм подходит к концу.
Шла 45–я минута. Вратарь «львов» расставил защитников по газону и строго–настрого наказал им следить в оба. Фараон пробил по мячу, и тот влетел точно в ноги херувиму, который и попытался прокинуть его в отверстие между бревнами. Однако вратарь в броске отшвырнул мяч, который упал на клочок зеленого газона, где не было ни единого игрока.
В следующее мгновение газон зашевелился, и оказалось, что это вратарь «пушкарей», который для маскировки нацепил на белые волосы зеленое полотенце. Только тут вратарь «львов» сообразил, отчего его соперник предпочитает одеваться в цвет искусственной травы.
Соперник меж тем ухмыльнулся и, показав ошеломленному коллеге «нос», ногой протолкнул мяч между бревен за линию в незащищенные ворота. Защитники «львов», как мельницы, замахали руками, пытаясь внушить судье, что имел место непреложный офсайд, но Коленце придерживался другого мнения. Он засвистел, засчитывая гол, и указал на центр поля. Счет на табло поменялся на 1:1. Счастье стадиона не знало границ.
Сон двадцать третий
– По–моему, очень неосмотрительно делать ставки на счет в такой игре, – сказал Филипп.
Через десять минут после перерыва счет был уже 3:3. Имели место: два пенальти, одно удаление, пять желтых карточек, шесть замен, одна стычка в штрафной «львов», в ходе которой большинство досок было отодрано от ворот и пущено в ход, а также тринадцать попыток забить, четыре из которых увенчались–таки успехом. Пока «пушкари» были в большинстве, но тут херувим совершил непоправимую ошибку, проскакав по поверхности озера. Сей фокус наверняка не удался бы ему, если бы он не мчался по головам соперников, которых его товарищи объединенными усилиями в это озеро затолкали. Раздраженный Коленце показал защитнику за фокус вторую желтую карточку, и херувим, поправив напоследок золотистые волосы и пнув для острастки кудрявого полузащитника, покинул поле. От каждой команды оставалось теперь лишь по 9 человек из 11.
– Интересно, что напишет пресса после этого матча, – сказал Филипп.
– То же, что и всегда, – отозвался Мистраль. – Что судья был подкуплен, а некоторые игроки нарочно играли слабо и делали ошибки, чтобы команда проиграла.
– Ты думаешь, Коленце и впрямь можно подкупить? – заинтересовался Филипп. Честно говоря, ему трудно было представить себе человека, который бы отважился на нечто подобное. Даже один взгляд на свирепую физиономию судьи наводил оторопь.
– Ну, если Коленце неподкупен, как некоторые утверждают, – протянул Мистраль, – тогда становится даже как–то обидно за людей. Они–то стараются, распространяют слухи о его продажности, а получается, что все зря.
На поле между тем кипела битва. Нападающие «львов» пытались преодолеть насыпь, но «пушкари» обстреливали их кольями и вообще членовредительствовали вовсю. Коленце пришлось остановить игру, чтобы сделать внушение, и после этого битва закипела с удвоенной силой.
– Кажется, игра переходит в силовую фазу, – констатировал Мистраль со вздохом.
– Похоже на то, – согласился Филипп. – Не могу понять, как они в древности могли бегать по совершенно гладкому полю. Это же, наверное, было смертельно скучно.
– Я попробовал описать нечто похожее в своем романе, – признался писатель. – Ничего не получилось. Думаю, тогда игра и впрямь была не очень зрелищной. Три замены вместо десяти, пенальти на одиннадцати метрах вместо двадцати…
– Ты пишешь очередную книгу? – спросил Филипп с интересом. По правде говоря, он не читал книг Мистраля, но считал невежливым не справляться о его работе.
– Вообще–то я сейчас ничего не пишу, – признался Мистраль. – Ни очередного, ни внеочередного. Мне надо подумать.
– О чем?
– О моей работе. О ее смысле.