Мы сидели в таверне Джессора, расположенной на краю посадочного поля, в той зале, где и заключаются подобного рода договоры, и я ждал от него предложения. Для начала поговорили об испортившейся погоде, принесшей в Джессор проливные дожди, не прекращающиеся уже несколько дней, и лишь потом Глувер перешел непосредственно к делу:
— Господин Сорингер, я хочу подрядить «Небесный странник».
— С радостью выслушаю ваше предложение, господин Глувер.
Может быть, радости у меня будет и немного, но, по крайней мере, возможность заработать появится.
— Мне хотелось бы нанять вас для путешествия к озеру Хавис. Вам знакомы эти места?
Должен признаться, что да, хотя и не так чтобы очень хорошо. Озеро Хавис находится на запад от Джессора, к нему что-то около десяти дней пути, в основном над степями, где живут говолы. Что еще можно сказать о самом озере… Оно вытянуто с севера на юг, западный его край упирается в горы Манораса, восточный берег не в пример более извилистый, а само озеро сверху похоже на животное с длинным носом и хвостом. Мне оно, например, напоминает лежащего на боку муравьеда. На восточном берегу находятся и все три селения, что вообще имеются в тех местах. Одно из них, именуемое так же, как и само озеро, — Хавис, расположено там, где у муравьеда находится живот. С двумя другими — Инсан и Тайганд — связана история, и она стоит того, чтобы о ней рассказать.
Дело в том, что они находятся на противоположных краях озера и их жители никак не могут решить: кто находится под носом зверя, а кто под хвостом. Под хвостом, по понятным причинам, не хочется жить никому. До войны, естественно, дело не доходит, но споры иной раз случаются жаркие. Сам я склоняюсь к мысли, что под хвостом расположен Тайганд, но когда мне пришлось в нем побывать, мысль свою я не озвучивал.
— Да, господин Глувер, я там бывал. Думаю, что дорога займет не меньше двенадцати дней. — Два дня я добавил на всякий случай. — Куда именно вам необходимо, как много у вас груза, и что он собой представляет?
«Только бы снова не тюки с кожей — запах кожи мне совершенно не нравится, так что не бывать мне никогда скорняком…»
— Мне необходимо попасть в Инсан. Груз? Два человека, я и мой помощник, кое-какие вещи, сундук и бочка с вином.
«Это что же получается, опять пассажиры? — удивился я. — А не дороговато ли вам будет нанимать „Небесный странник“, господин Глувер?»
С одной стороны, большие пассажирские корабли Ост-Зейндской Торговой Компании напрямую в Инсан не летают, но ведь есть и другой путь: они летают в Лахтер, город, также как и Джессор, расположенный на северном берегу Срединного моря. А уж из Лахтера можно добраться в Инсан верхом. Или нанять телегу. Или пройти пешком, расстояние там укладывается в четыре дня пути. Дорога от Лахтера в Инсан есть, я о ней слышал, да и на карте она обозначена. Весь путь в худшем случае займет неделю-другую, но и деньги сэкономите. А я не думаю, что у моего собеседника их много.
— Понимаете ли в чем дело, господин Глувер… — осторожно начал я. — Оплата не зависит от того, сколько у вас груза. Она будет точно такой же, как и в том случае, если вы полностью займете трюм «Небесного странника» принадлежащим вам товаром.
Глувер кивнул:
— Деньги вы получите сразу же, как только я поднимусь на борт вашего корабля.
— Ну что ж, тогда по рукам, — и я действительно протянул ладонь, скрепляя наш договор рукопожатием, ведь такой вариант меня устраивал полностью.
— Единственное условие, господин Сорингер: мне и моему помощнику требуется отдельная каюта.
Каюта, говорите? Я на мгновение задумался. Что ж, будет вам и отдельная каюта. Навигатору Брендосу придется на время переселиться в ту, что предназначена для торговцев, сопровождающих свой товар. Тогда освободится его двухместная, и все будет в полном ажуре. Разве что предстоит уговорить самого Рианеля, но я не думаю, что он будет противиться. На это раз кивнул я — сделаем.
* * *К утру следующего дня распогодилось.
«Хорошо-то как! — подумал я, выйдя на палубу „Небесного странника“ и глядя на голубое небо с редкими белыми пятнышками кучерявых облаков. — Воздух после дождя всегда чист и свеж. И с камбуза такой аппетитный запах доносится, что слюнки бегут…»
Если уж таким, казалось бы, мелочам не радоваться, то вообще можно всю жизнь проходить, свесив нос до самой земли. Сколько в той жизни счастливых случаев, когда плясать хочется? Нужно уметь находить приятное во всем.
— Все на борту, господин Брендос? — поинтересовался я у навигатора, наблюдающего за тем, как Родриг с Гвеном возятся с лючиной трюма, разбухшей от дождя и не желающей занимать свое место. Родриг у нас и боцманом, и плотником, а Гвен — так, для помощи. Тяжела она, лючина.
— Да, господин Сорингер, — подтвердил Рианель, не отрываясь от своего занятия.
И что так внимательно наблюдать? Род — плотник отличный, вон он как с топором управляется, любо-дорого посмотреть. Хотя смотреть за тем, как у кого-нибудь дело в руках спорится, всегда одно удовольствие.
— Ну вот и отлично. Как только господин Глувер прибудет на борт, так сразу же и взлетим.
«Ветерок почти попутный, — взглянул я по сторонам. — Высоко подниматься не будем, время позволяет. Пусть и не так быстро пойдем, зато тепло. Ну и появится возможность поохотиться сверху — в степях говолов не только овец полно, но и дичи всякой. А Лард у нас с арбалетом управляется нисколько не хуже, чем Пустынный лев со своими сковородками». — Я снова втянул носом кухонные ароматы. — «Ну до чего же запах стоит вкусный! И густой такой, хоть на хлеб его намазывай…»
— Энди Ансельм ночью пьяный пришел, сейчас отсыпается, — услышал я вдруг от Рианеля.
Может быть, мне и показалось, но в его голосе прозвучала легкая укоризна.
Ну не знаю, не знаю. Как будто бы отношусь я к Энди так же, как и к остальным, нисколько его не выделяю. Да, знаю я Ансельма много лет и даже кое-чем обязан, но чтобы выделять его… И я взглянул на Рианеля. Быть может, мне все же показалось?
Как же, увидишь что-нибудь на его лице! Сама невозмутимость. С другой стороны, все-таки «Небесный странник» не военный корабль, где все по струнке ходят. Но с третьей — действительно что-то зачастил Энди с выпивкой. Ладно, разберемся.
Когда Гиллуберт Глувер прибыл на корабль, выяснилось, что помощником у него дюжий такой мужичина, снаряженный чуть ли не как на войну, разве что не в кирасе. На поясе у него висела кривая сабля, а в руке он держал что-то похожее на шестопер, я такого оружия раньше и не видел.
«Ну-ну, — глядя на него, подумал я. — Такие, как он, только в одном деле помочь могут. С первого же взгляда понятно, что воин. Видимо, не так уж и прост Глувер, как со стороны выглядит».
Наниматель поздоровался со мной, слегка кивнул Рианелю, а на остальных едва взглянул. Его спутник изобразил нечто похожее на приветствие, затем обвел всех взглядом. Да уж, взгляд у него нисколько не легче шестопера в руках. Такое впечатление, что все, на кого он смотрел, слегка пригнулись под тяжестью этого взгляда, даже Родриг, хотя он и не уступает ему в размерах.
Но в случае с Аделардом у него нашла коса на камень. Звонко так нашла, со всего замаху. Лард спокойно выдержал взгляд, и лицо его, кроме скуки, ничего не выражало. Вот мне бы так уметь, а?
По сути, мне у каждого из моей команды есть чему поучиться. У Рианеля — манере вести себя и разговаривать, у этого пьянчуги Энди — владению ножом, у Рода — плотницкому ремеслу, у Амбруаза — поварскому искусству, тоже бы пригодилось. Короче, у всех есть что взять, кроме, пожалуй что, Николь, показавшейся из дверей каюты на звук незнакомых голосов. Ее бы я и сам кое-чему с удовольствием научил.
Николь снова надела свой обычный балахон с капюшоном на голове, и пройди мы сейчас по улицам Джессора снова, никто бы не признал в ней той красавицы, вслед которой все оборачивались, проходя или проезжая мимо. Выглядела она уставшей, и немудрено. Вчера у Ларда опять случился приступ головной боли, у него они чаще всего именно в дождливую погоду и происходят, и Николь чуть ли не полночи пришлось держать его голову на своих коленях, снимая боль. Наверное, это тяжело.
Сопровождаемые Гвеном, оба пассажира прошли к предоставленной им и уже освобожденной Рианелем каюте, не обратив на Николь никакого внимания. Ну и отлично, это уже радует.
Николь же подошла ко мне и поприветствовала, слегка кивнув — с утра мы еще не виделись. Я, конечно же, поздоровался с ней ответно:
— Николь, ты вся как лучик света, и от тебя также светло! И я очень рад, что ты вместе с нами на борту «Небесного странника».
Разумеется, сказал я это лишь в мыслях, а на деле только кивнул.
Что ж, все в сборе, пора и отправляться. Поднявшись на мостик, я кивнул уже Рианелю:
— Поднимаемся.
Позавтракаем в пути, нечего время терять. И пусть Богиня-Мать будет благоволить нам все время полета, ведь именно ее окаменевшие слезы стали л'хассами. Или даже сам Создатель, поскольку л'хассы могут являться и осколками его трона. Ну не верю я в то, что созданы они жившими много лет прежде до нас могучими Древними кудесниками, не верю, и все тут.
«И все же как красиво!» — думал я, любуясь проплывающими внизу пейзажами и не забывая при этом внимательно прислушиваться к словам навигатора Брендоса. Рианель рассказывал о тонкостях застольного этикета при дворе в Эгастере.
А прислушаться к ним стоило: мало того что его рассказ звучал очень забавно — странные все-таки в Эгастере нравы! — есть и другая причина. Нисколько не сомневаюсь — не за горами то время, когда я стану очень состоятельным человеком и мне откроются двери многих приличных домов. Как-то не хочется выглядеть в них неотесанным деревенщиной. Свое происхождение мне не изменить, но ведь манерам обучиться можно, не так ли? Правда, говорят, нашему герцогу глубоко плевать на все тонкости этикета что за столом, что в любом другом месте. Но он же герцог и ему позволено все…
Рианель прервался на мгновение, взглянув назад и вверх. У меня такая же привычка, и к этикету она не имеет никакого отношения. К пиратам она имеет отношение, вот к чему. И хотя на дворе день-деньской, но яркое солнце светит нам в корму, так что лучше поглядывать, хуже не станет.
На палубе появился Родриг и направился к подшкиперской каюте. Там у нас сложены запасные паруса, доски, канаты и все прочее, что необходимо ему — плотнику, боцману и шкиперу в одном лице.
«Не иначе Энди пошел будить», — решил я.
В подшкиперской Энди ночевал уже не в первый раз: слишком уж он храпит, когда напьется. Родриг потянул ручку двери на себя раз, другой, принял озадаченный вид и рванул уже со всей силы. Ручка выдержала, а закрытый изнутри засов — нет. Что-то я не помню, чтобы подшкиперская изнутри запиралась. Вероятно, потому лицо Рода и приобрело выражение озадаченности. Он задержался на мгновение, привыкая к темноте помещения, лишенного иллюминаторов, а затем шагнул внутрь. После чего показался спиной вперед, волоча за собой за ногу Энди. Только нога у Энди выглядела как-то не так. Вообще-то я на его ноги внимания не обращал, хотя и видел их пару раз голыми. В тех же купальнях Эгастера, широко известными далеко за его пределами. Тогда я не нашел ноги приятеля хоть сколько-нибудь привлекательными, да и волос на них хватало. Но сейчас был совершенно другой случай.
Все выяснилось мгновенно. Раздался звук пощечины в сопровождении женского визга, после чего Род отскочил так далеко и так быстро, что даже удивительно для его комплекции. С мостика, где я в тот момент находился, трудно разглядеть все детали, и сердце мое застучало часто-часто. Нет, конечно, умом-то я понимал, что и визг и ноги никак не могут принадлежать Николь, но попробуй объясни это сердцу!
Слава Богини-Матери, Николь появилась из дверей камбуза вместе с Амбруазом, и лица у них, как и у всех остальных, выражали изумление: откуда на «Небесном страннике», да еще в полете, внезапно появилась женщина? Последнее время они очень дружат, Амбруаз и Николь — девушка пытается перенять у него поварское искусство. Энди, кстати, не так недавно заявил:
— Правильно, Николь, вкусно поесть я люблю, и жена мне нужна такая, чтобы умела готовить.
Тем временем хозяйка визга стремительно вскочила на ноги, судорожно поправляя задравшийся чуть ли не до пояса подол. Справившись с этим всего двумя движениями рук, она заорала на все еще прижимавшего ладонь к лицу Рода:
— Ты что это себе позволяешь, мужлан?!
Тут из подшкиперской на свет появился Энди. Его сильно качнуло в сторону, и он благоразумно присел на сложенный в бухту канат, встряхнув головой, от чего лицо его сильно сморщилось.
Внезапно запричитала Николь:
— Энди! Да как же ты мог? Ты же жениться на мне обещал! Какой же ты после этого негодяй и подлец! И это чуть ли не накануне нашей свадьбы! Ведь я даже ткань на платье присмотреть успела. Бедная я, бедная! О горе мне, горе!
При этом лицо у «обманутой невесты» оставалось самым обычным. А у Энди, якобы ее жениха, на проверку оказавшегося полным мерзавцем, в конце каждой фразы Николь оно сильно морщилось. Причитания Николь прекратила та, из-за которой они и были вызваны. Незнакомка еще раз огляделась по сторонам, посмотрела вверх и заявила:
— Это куда вы меня везете?!
Затем она подошла к борту и посмотрела вниз.
Напрасно я надеялся, что после взгляда на землю с такой высоты девица грохнется в обморок — такое зачастую бывает. Вместо этого она приподнялась на пальцах босых ног, еще раз взглянула вниз, потом на солнце и потребовала:
— А ну-ка быстро поворачивайте обратно, мне уже давно пора в лавке быть!
После чего обратила внимание на запах, доносившийся из камбуза, и закончила совсем уж неожиданно:
— До обеда еще далеко?
«Да лучше бы уж она в обморок упала!» — мысленно простонал я, обратясь к небесам, когда увидел, как на ее гневные крики выскочили из каюты господин Глувер со своим якобы помощником, державшимся за рукоять сабли.
Ну и что они теперь подумают? А ведь это так важно! Мне всегда хотелось, чтобы у «Небесного странника» сложилась определенная репутация, от нее очень много зависит. Например, когда у торговца есть выбор, он всегда предпочтет корабль, о котором ходит добрая слава. А что получается с «Небесным странником»? Перед этим произошел случай, когда мы человека чуть живьем не сварили, сейчас опять незадача…
Взять тот же «Унийский созидатель», корабль, столкнувшийся с башней в Джессоре. Его после того случая иначе как «Итайским разрушителем» и не называли, по названию перевозимого им рома, хотя сама башня нисколько не пострадала. У корабля потом и владелец сменился, и название, а все без толку. Всякий купец, прежде чем иметь с ним дело, всегда честно предупреждал, что башен в том месте, куда они летят, нет, или наоборот — целых три. А у любого из команды, едва он появлялся в таверне, первым долгом спрашивали — башни в городе все целы остались?
Не допусти Создатель, пойдут слухи о «Небесном страннике». Быстро переименуют в какой-нибудь «Небесный бабник» или того хуже — «Небесный шлюшник», у народа язык острый, потом не отмоешься.
Меж тем наша новая пассажирка отправилась прямиком на мостик.
«Она очень даже ничего, — оценил я, глядя, как под ее одеждой колыхается то, чему у женщин и положено колыхаться. — Но что мне теперь делать? Люди смотрят, а она ведь сейчас затеет скандал, требуя вернуть ее в Джессор. Мы еще не успели уйти от него далеко, но возвращаться — дурная примета, потом дороги не будет. Да и наш пассажир начнет возмущаться потерей времени. Хуже всего, что и не высадишь ее: начались степи говолов. Это поблизости от Джессора кочевники уже оседлые, а чуть дальше от него остались такими же дикими, как и двести лет назад. Ну Энди, ну удружил!»
Девушка, разбившая будущее семейное счастье Николь, подошла ко мне с самым решительным видом и потребовала:
— А ну-ка быстро разворачивайтесь обратно!
При этом она успела упереть руки в бока чуть ли не на ходу, а в конце фразы для убедительности стукнула в палубу босой пяткой.
Да уж, ситуация. Спорить с женщиной, когда она завелась, и без того задача трудная, а тут еще и лицо сохранить надо. Будь на ее месте мужчина, за свой тон он у меня уже кубарем по трапу на палубу улетел, но с женщиной так нельзя.
Да повернем мы, повернем, коль уж так случилось. Но ведь нужно и само дело повернуть так, чтобы все выглядело именно моим решением, а не ее прихотью.
Спасибо Гвену и его языку. Сам Гвенаэль в тот момент стоял за штурвалом.
— Капитан, — спокойно заявил он и, что больше всего мне понравилось, с некоторой ленцой. — Не нужно никого выбрасывать за борт, мы ее у говолов на мясо поменяем. Говолы любят светленьких, три овцы точно дадут.
Причем заявил таким тоном, как будто выбрасывать людей за борт у нас обычное дело, но на этот раз ему пришла в голову более удачная мысль.
Затем Гвен сделал шаг в сторону девушки, придерживая штурвал одной рукой, указательным пальцем другой оттянул лиф и нагло заглянул ей за пазуху. После чего, вернувшись на свое место, подытожил:
— А если поторговаться, то и все четыре. У говолов женщины плоские, так что шансы неплохие.
Надо сказать, подействовало. Нежданная пассажирка посмотрела на меня, затем на Гвена, но убедил ее холодно-отрешенный взгляд Рианеля.
— А куда вы направляетесь? — неожиданно спросила она.
— В Хавис, — само собой вырвалось у меня.
— Вот здорово! У меня там родственники живут. Как же они обрадуются, когда я к ним внезапно в гости нагряну!
Тон у девушки был такой, будто вопрос с ее путешествием в Хавис уже решен. И нам с Рианелем оставалось только переглянуться, глядя, как она, уже успокоившись, спускается на палубу.