После этих слов раздался громкий шлепок. Видимо, Энди попытался дать понять, что Лия за сегодняшнюю ночь может не беспокоиться — есть у нее мужчина.
— Я уж лучше тогда к господину Глуверу в постель спасаться пойду, думаю, он мне не откажет, — заявила девушка, вставая. — И вообще, мог бы чего и поумнее придумать. Приди к тебе, а ты опять напьешься…
Тяжелый вздох Энди прозвучал уже в спину уходящей Лие.
* * *Следующий день порадовал нас таким ливнем, что будь «Небесный странник» водоплавающим, мы бы точно отсюда уплыли. Шучу, конечно, но копать землю стало невозможным, а болото превратилось в действительно непроходимую топь.
«Вот и прошли те два дня, что я добавил ко времени в пути на всякий случай, — уже вечером грустно размышлял я, глядя на непрекращающийся дождь за иллюминатором капитанской каюты. — Дождю конца края не видно…»
Посреди ночи — и снилась мне на этот раз не Николь, а зеленобрюхий иглохвост, заглядывающий в иллюминатор каюты с явной целью в нее проникнуть, пользуясь тем, что в постели я один, — Богиня-Мать решила над нами немного сжалиться. «Небесный странник» вздрогнул, скрипнул своей единственной мачтой, прошелестел днищем и встал ровно. Выровнявшийся уровень воды в стакане полностью подтвердил мое предположение.
«Вероятно, один из склонов овражка, размокший от дождя, не выдержав, поплыл под весом „Странника“. Ну что ж, с самого утра попробуем подняться в небо», — принял я решение, выходя на палубу.
Цель моей ночной прогулки — показать, что на корабле постоянно все под контролем, ну и заодно сделать одно маленькое неотложное дело, чтобы не терпеть до утра. Дежуривший по ночной поре на палубе корабля Родриг встретил меня словами:
— Хвала небесам, капитан, — теперь не нужно будет ковыряться в земле, — на что я кивнул, полностью с ним соглашаясь.
«Хороший у меня боцман. Казалось бы, ну зачем летучему кораблю нужны лопаты? А у Родрига их нашлось целых четыре», — уже снова проваливаясь в сон через какое-то время, подумал я.
К утру дождь закончился, но облегчения хорошая погода не принесла, поскольку ярко засветило солнце. Вскоре оно начнет припекать, над болотом поднимутся испарения, и станет еще хуже. Кроме того, днище «Небесного странника» углубилось в жидкую землю чуть ли не на локоть. Хорошего мало — земля будет держать его при подъеме, и л'хассам придется трудиться изо всех сил, что непременно скажется на сроке их жизни. Но станет еще хуже, когда земля высохнет и сдавит корпус корабля. Так что стоит поторапливаться. К тому же болота — это всегда болезни, в них любую хворь можно схватить. Помнится, летели мы на «Барракуде» в окрестностях Ходжера, есть такой город-порт на берегу Кораллового моря. Сам-то он ничего, славный городишко, девушки в нем симпатичные и приветливые. А вот к северу от Ходжера сплошные болота. Что удивительно, и посреди болот деревни попадаются — где только люди не живут!
Пролетали мы над одной из них, так из-за дыма дома плохо видно, только огни пробиваются. Сначала я подумал — пожар, но нет, оказалось — костры жгут. Запах дыма даже на высоте улавливался. И еще пахло яблоками. Я уже решил — обычай у них такой, яблоки жечь, когда капитан «Барракуды» Кристан Нейсар мне объяснил:
— Опять холера у них, они ее дымом отгоняют. Нефродиум это, кустарник такой. У него яблочный запах еще сильнее, чем у самих яблок.
Подумаешь, эка невидаль! Помню, мы с отцом корюшку ловили, так она свежими огурцами пахнет так, что самим огурцам даже и не снилось.
— Чуть ли не каждый год у них мор от холеры, а они все ветки жгут. А ведь все проблемы от гнилой воды. Не пили бы ее, так и мора бы не было. И всего-то нужно особый наговор прочитать да хорошенько вскипятить воду, чтобы наговор лучше подействовал. Темнота! — закончил свою речь капитан Нейсар.
Так что нам необходимо убираться из болота, да еще надеяться на то, что Николь наговор над водой знает.
Но убраться сразу нам не удалось. Вообще в тех случаях, когда существует угроза падения корабля с высоты при взлете, на ногах остается только необходимое число человек. Остальные должны лежать в койках и обязательно — на спине. У коек даже сетка специальная, сплетенная из широких кожаных ремней, чтобы от веса человека не прорвалась. Много раз проверено: самый надежный способ остаться в живых при падении — встретить удар о землю лежа. А те, без кого при взлете обойтись нельзя, должны успеть на палубу упасть и прижаться к ней спиной. Конечно, и от самой высоты многое зависит, но шанс всегда есть. И я уже собрался отдать приказ, чтобы все заняли гамаки и койки, решив, что при подъеме будет достаточно нас двоих — меня и навигатора Брендоса, когда выяснилось, что на борту нет Энди Ансельма. Он еще с рассветом убрел куда-то в глубь острова и до сих пор не вернулся.
Амбруаз, дежуривший с утра, рассказывал:
— Когда я спросил у него, куда это ты направился ни свет ни заря, он заявил: видение у него ночью случилось, а какое именно видение, объяснять не стал.
Я уже успел придумать несколько наказаний, и самое милосердное из них — оставить Ансельма на острове наедине со всеми его видениями, ведь время уходит и земля подсыхает, когда показался Энди. Увидев меня, он закричал еще издали:
— Капитан, я здесь такое нашел!
«Такое», как выяснилось, — рухнувший с неба корабль, лежащий на дальнем краю острова.
— Он давно там лежит! — захлебываясь от возбуждения, рассказывал Энди. — Может, сто лет, а может, и все триста!
При последних его словах все как один скривили скептическую ухмылку — триста лет назад никаких летучих кораблей еще в помине не было.
Но рассказчика это не остановило:
— Корабль на боку лежит, уже весь заросший, сквозь него даже пара деревьев успели вымахать чуть ли не под облака.
И снова врет — нет поблизости таких деревьев, мы бы их и отсюда разглядели.
— Но самое главное: по-моему, внутри него никто не побывал!
А вот это уже очень интересно. Иногда в таких обломках попадаются всякие интересные вещи, причем — очень дорогие. И оставить без внимания рассказ Энди все мы не имеем права.
В итоге на «Небесном страннике» остались только повар да навигатор Брендос, а остальные пошли осматривать находку Энди. Даже Лия с нами увязалась, не говоря уже о господине Глувере, проявившем к словам Ансельма очень сильный интерес и ни слова не обмолвившемся о том, что мы и без того задерживаемся.
* * *Всю дорогу я предавался мечтам о том, что на упавшем с неба корабле мне удастся обнаружить целые л'хассы.
«Как славно было бы найти хотя бы парочку! — мечтал я. — Они, безусловно, пришлись бы к месту».
Еще при постройке «Небесного странника» мне пришло в голову заблаговременно позаботиться о том, чтобы появилась возможность установить на корабль дополнительные л'хассы безо всякой переделки.
«Один л'хасс я установил бы на корме, в пару к уже имеющемуся там. — Даже идущая рядом Николь не сбивала меня с мысли. — И еще на носу — третий. Все предусмотрено — и гнезда под них, и привод от кабестана. Так что остается только поставить их на место. Ну и настроить, конечно же».
Я помог Николь перебраться через ствол упавшего дерева, и тут мне пришла еще одна мысль.
«Нет, лучше найти три л'хасса. Один из них продать, и тогда денег хватит и на настройку привода. А еще лучше — пять. Не могу же я все л'хассы себе забрать, надо будет и с людьми поделиться…»
Вероятность того, что л'хассов на корабле окажется много, существовала. В том случае, если кораблю больше ста лет, л'хассов на нем может быть и пять, и шесть и даже больше. Раньше почему-то их много ставили.
«Если еще больше найду, то обязательно сделаю Николь какой-нибудь дорогой подарок, — продолжал мечтать я, поглядывая на свою хорошенькую спутницу. — Такой, от которого даже она отказаться не сможет. И наконец-то поменяю жетон навигатора на золотой. Мой медный, мне его еще капитан Миккейн подарил, и надраивай его, не надраивай, — знающий человек всегда может определить медь. Так что приходится его под одеждой прятать. Это раньше, когда я навигатором работал, о таких вещах даже не задумывался, а сейчас несолидно с медяшкой на груди ходить. Хотя Миккейн и сам с медным ходит, а уж он давно мог бы себе позволить и золотой. Правда, есть у него на то причины. Впрочем, как и у меня самого…»
Обнаруженный Ансельмом корабль действительно выглядел очень старым.
Форма летучих кораблей с тех пор изменилась мало, но отличия все же есть. Взять хотя бы то, что у нынешних днище всегда железное, а раньше корабли полностью строили из дерева. Вот и у этого днище деревянное, что хорошо видно, поскольку корабль на боку лежит. Кроме того, две сосны сквозь корму успели прорасти, там, где корпус поврежден больше всего. И пусть они не такие великаны, как убеждал Энди, но годков им и впрямь немало, за сотню лет точно.
Нет, в том, что корабль пролежал на острове очень долго, Энди точно не ошибся. А значит, тем выше шанс обнаружить внутри него много л'хассов. Интересно, вез ли корабль какой-нибудь груз и что от него осталось? Возможно, весь его груз давно уже сгнил. Но если золото или серебро, им-то что станется? Ну и в капитанской каюте немало интересного можно найти, ту же корабельную кассу.
Я взглянул на стоящую рядом с Аделардом Николь. Когда они вместе, за них обоих можно не беспокоиться. За Николь — что с ней случится что-нибудь нехорошее, а за Ларда — то, что его свалит с ног внезапный приступ. Если, конечно, два этих события одномоментно не произойдут.
— Николь, ты чувствуешь что-нибудь плохое? — обратился я к девушке.
Она отрицательно покачала головой:
— Нет, Люк. Конечно, нужно подойти поближе, но как будто бы ничего.
Николь у нас не только лечить мастерица, она много чего еще умеет. Я и не знаю, насколько много, и даже узнать не пытаюсь — вряд ли она скажет. Это только Энди может подойти к ней и напрямую спросить: «Николь, а себя ты сможешь ко мне приворожить?»
Гиллуберт Глувер взглянул на меня нетерпеливо, и в его взоре явственно читалось: «Ну и что же мы медлим? Вот он, корабль, и внутри него могут быть такие сокровища, что их хватит на всех».
Мы приблизились к лежащему на боку кораблю. Осмотрев его, я пришел к выводу, что в трюм проще всего попасть, проломив борт. Именно там, под верхней палубой, находятся л'хассы, да и сам трюм нужно осмотреть обязательно. Для Аделарда сделать дыру в борту проблемой не станет. Он как знал — даже алебарду с собой захватил.
— Лард, — указал я подбородком на борт корабля, — пробей где-нибудь борт, чтобы можно было в трюм попасть.
Тот кивнул — не любит он у нас много разговаривать — и перехватил поудобнее рукоять алебарды, высматривая место, откуда бы ему начать.
Я полагал, Лард сейчас со всего плеча рубанет по доскам бортовой обшивки, но не тут-то было. Поднявшись наверх по стволу рухнувшего на корабль дерева, он определил место по каким-то своим соображениям и просто ткнул острием. Поучилось удачно: Аделард угодил как раз между шпангоутами, и часть борта провалилась внутрь. На летучих кораблях шпангоуты тоже имеются и тоже для крепости корпуса. Затем наш боец двумя несильными ударами расширил дыру, и я снова посмотрел на Николь: ну, как?
Она снова отрицательно покачала головой: да никак, дескать, ничего не чувствую.
— Лард, проделай еще парочку дыр, раз уж так легко пошло, чтобы света внутри стало больше, — попросил я, и тот с легкостью исполнил мою просьбу.
Ну вот и все, можно залазить внутрь, только чего-то не хочется.
Вспомнил я одно поверие. О летучих кораблях их существует великое множество, но именно это вспомнилось удивительно к месту.
Так вот, в нем говорится о том, что если л'хассы рассыпаются серой пылью, то люди, погибшие при крушении корабля, становятся духами. И если их потревожить, они навсегда пристают к тем, кто это сделал. Духи преследуют их, мешают им жить, строят всяческие козни, иногда даже доводят до самоубийства.
Верю ли я в духов? Сказки все это! Мало ли что люди говорят. И все же лезть внутрь, тем более первым, совершенно не хотелось.
Судьба все решила за меня. Заглянув в среднюю дыру и убедившись в том, что без лестницы не обойтись, я отыскал взглядом Родрига:
— Род, высоковато получается. Нужна лестница.
Родриг плотник замечательный, и соорудить лестницу, хотя бы из тех молодых елей, что растут всего в нескольких шагах, много времени у него не займет. А мне его как раз хватит на то, чтобы окончательно отважиться. Поначалу я хотел отправить в трюм первым кого-нибудь из своих людей, но когда на тебя смотрит такая девушка, как Николь, геройство приходит на ум само по себе.
Найдя Николь взглядом, я уж совсем было собрался ее спросить, какое именно сокровище найти лично для нее, когда потерял равновесие. Пытаясь его восстановить, сделал шаг назад, сойдя со ствола дерева на борт корабля. Доски подо мной провалились, и я полетел вниз.
* * *Лететь пришлось недолго, и приземлился я удачно — на ноги, даже не упав. Да и высота оказалась небольшой, примерно с три человеческих роста. Правда, в полете у меня слетела шляпа. Настоящая капитанская шляпа, сделанная по заказу, предмет моей гордости. Мало того что она стоит немалых денег и дорого выглядит, так еще и придает моему лицу вид солидного человека, а не юнца, волей случая обзаведшегося собственным летучим кораблем. Так что расставаться со шляпой в мои планы никак не входило.
В трюме оказалось относительно светло: все-таки три дыры, проделанные Аделардом, да еще та, что я пробил своим телом, и сквозь них били яркие солнечные лучи. Когда я переступил с ноги на ногу, под сапогами хлюпнула грязь.
Оглядываясь по сторонам, шляпы мне обнаружить не удалось — вероятно, в полете она отлетела далеко в сторону. Например за то, что когда-то было заполненными чем-то мешками.
— Капитан! С тобой все в порядке? — В одной из дыр появились плечи и голова Энди, заслоняя свет. Мой приятель щурился, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь внизу.
— Жив, здоров и даже не чихаю, — заявил я в ответ. И тут же, как будто в опровержение своих слов, оглушительно чихнул, по привычке пытаясь придержать рукой шляпу.
— Сейчас Род лестницу доделает, и мы все спустимся, — пообещал Энди. Снаружи действительно доносился частый стук топора. Затем, вероятно, не удержавшись, он полюбопытствовал: — Есть там что-нибудь?
— Тут полно сокровищ, — заверил я. — Только духи к ним и близко не подпускают, тебя требуют.
Голова Энди после моих слов исчезла. Вряд ли он испугался духов, просто доски борта начали потрескивать под его весом, и Ансельм благоразумно удалился.
— Ну и запашок тут стоит! — не смог удержаться я, чтобы не поморщиться. Внутри корабля пахло сыростью, гнилью, тиной и еще чем-то не очень приятным. Мне вообще не многие запахи нравятся, и здесь, внутри трюма, не оказалось ни одного из них. А вот поднятые мной при падении частички пыли, плавающие в лучах солнца, смотрелись красиво, и я некоторое время даже позволил себе ими полюбоваться.
Обнаружив-таки шляпу, я надел ее на голову, предварительно отряхнув ударом по другой руке. Все, теперь можно приниматься и за поиск сокровищ.
Первым долгом следовало искать л'хассы и уж только затем — все остальное.
Зажмурившись, я некоторое время простоял, привыкая к темноте. Когда решил, что к стоящему в трюме полумраку привык уже достаточно, и открыл их, взгляд неожиданно упал на какой-то продолговатый предмет, смутно белеющий в нескольких шагах от меня.
Кость, и, судя по всему, человеческая, причем — берцовая, других таких больших у людей нет.
«Да, ростом-то ее бывший владелец еще повыше, чем Аделард или Родриг, был, не говоря уже обо мне самом, — пришел к выводу я, приложив кость к ноге. — Ну-ка, ну-ка! Вот и сам он, вернее, то, что от него осталось. Надо же, а ведь его когда-то в кандалы заковали! — определил я, сдвинув ногой глухо звякнувшую цепь. — А вот это ему точно уже не понадобится».
Я потянул за цепочку, выуживая нечто, что прежде висело на шее даже в таком состоянии удивляющего своими размерами человека. Да и человек ли он? Ростом я ему едва ли до пупа доставать должен.
— Эй, капитан! — Голос, раздавшийся сверху, снова принадлежал Энди.
Вслед за голосом в дыре показалась наспех сооруженная Родригом лестница. По ней спустились Энди, Гвен, сам Родриг и господин Глувер со своим помощником-телохранителем. У Рода в руке светился масляный фонарь.
— Нет, какой же у меня замечательный боцман! Самому мне и в голову не пришло, что фонарь может пригодиться, — в очередной раз похвалил я Родрига, забирая у него фонарь.
Теперь следовало поторопиться. Чтобы не возникло недоразумений, у л'хассов первым должен оказаться я или хоть кто-нибудь из моих людей. Пока Глувер и его спутник оглядывались по сторонам, пытаясь разглядеть внутренности трюма, я несколькими жестами успел объяснить своим парням, чего именно от них хочу.
Еще наверху, при осмотре, у меня сложилось впечатление, что корабль рухнул с высоты мачтой вниз, а затем уже завалился набок. Так что осмотреть помещения для людей и особенно — каюту капитана будет затруднительно: от них кроме обломков ничего не осталось. Да еще и болото постаралось, корабль ведь на самом его краю лежит.
«Крепкие раньше корабли строили. Пусть они и полностью были деревянными, но ведь смотри-ка, не рассыпался этот после удара о землю, что даже удивительно. И вот уж в чем совсем не хочется убеждаться, так это в том, что „Небесный странник“ после падения будет выглядеть ничуть не хуже», — размышлял я, пытаясь пробиться через завал из полусгнившего переломанного судового набора к тем местам, где должны находиться л'хассы.