— Туши фонари! — заорал я, стараясь, чтобы в моем голосе отсутствовало волнение и чувствовался только суровый и непреклонный голос бывалого капитана. Почти получилось, и только «и» в конце фразы сорвалась чуть ли не на фальцет, благо она была последней.
Темно, и до рассвета оставалось еще прилично времени, так что действие не напрасное — пиратам будет сложнее судить об изменениях курса «Небесного странника». Первым погас фонарь, освещающий палубу, но я успел заметить, что Николь держится поближе к Ларду. Конечно, правильней было бы загнать ее в каюту, но она противная девчонка и вряд ли станет меня слушаться, кричи не кричи.
Аделард у нас — основная надежда на то, чтобы справиться с пиратами, если те вдруг окажутся на палубе корабля. Очень не хотелось бы, чтобы на него не вовремя накатил приступ головной боли, и Николь это понимает. А вероятность того, что пираты окажутся на палубе «Небесного странника», все же существует. Они — отчаянные люди и могут спуститься по канатам сверху или даже вскарабкаться по веревкам с кошками, заброшенными на борт. Поговаривают, есть у пиратов и какие-то зелья, полностью лишающие их чувства страха. О пиратах много чего рассказывают, иной раз даже не знаешь, стоит ли верить всему.
К тому времени мы уже вошли в самую сердцевину воздушного потока. Ну что ж, приступим, и уж если это нам не поможет…
— Гвен, три… нет, четыре оборота вправо! Родриг, возьми курс левее, так, чтобы они снова оказались у нас по корме! Лард, Амбруаз, Энди — на паруса!
Маневр с поворотом требовал перевести гафель на другой борт, потому что ветер теперь задувал справа. «Небесный странник» резко полез вверх, что всегда понятно даже в полной темноте — палуба начинает сильно давить снизу на ступни. А еще он, накреняясь и скрипя деревом, поворачивал на новый курс. Ну что, господа пираты, чем ответите вы?
Прежде всего они ответили несколькими залпами арбалетных болтов по корпусу корабля. Поздно, «Странник» находился уже выше пиратского корабля, а пробить болтом борт не удастся, не та у него толщина. А уж днище у корабля и вовсе железное, но не для защиты — для крепости, хотя одно другому не помеха.
— Господин капитан, может быть, выбросить за борт часть груза? — Голос Аудина Инсенса слегка подрагивал.
Что, уважаемый торговец, не приходилось еще сталкиваться с пиратами? Груз Инсенса состоял из тюков кожи и мешков с мехом пушных зверьков, которые он выгодно приобрел в Груминере и очень надеялся не менее выгодно продать в Джессоре. Но когда речь идет о собственной жизни, до выгоды ли?
Вероятно, купец решил избавиться от кожи — меха стоят значительно дороже, да и весят они всего ничего. Вообще-то его предложение заманчиво — коже ничего не будет при ударе о землю даже с такой высоты. Главное — место запомнить, а потом подобрать тюки при удобном случае. Если, конечно же, она не успеет к тому времени заплесневеть. Возможно, потом, если вдруг ситуация станет совсем уж угрожающей, придется пойти и на это. А пока…
— Ну что вы, господин Инсенс, как вам такое даже в голову пришло? Я отвечаю за ваш груз и сделаю все возможное, чтобы вы его не лишились. Мы скорее выбросим все с «Небесного странника», чем коснемся вашего товара. А вам бы самому лучше переждать в каюте, — ответил я, пытаясь избавиться от него, чтобы не путался под ногами.
Инсенс послушно кивнул и спустился с мостика, направляясь в сторону своей каюты.
«Знаешь что, уважаемый, — думал я, глядя ему в след. — Если понадобится, я подумаю даже о том, чтобы и тебя за борт выбросить, облегчая корабль… Ладно, шучу. Но уж твой товар точно выброшу за борт, даже не задумываясь и тебя о том не спрашивая. Потому что деньги — это всего лишь деньги, а жизнь одна».
Восходящий поток оказался силен, так что высоту мы набрали быстро. Теперь следовало найти еще один сильный воздушный поток, причем желательно, чтобы его направление как можно больше совпадало с необходимым нам курсом. Здесь, вблизи гор, с потоками вообще трудно определиться — они разбиваются об горы. Хуже только возле самой земли, там с ними вообще непонятно что творится, но ничего, справимся.
Прошло не так много времени, и наши преследователи потерялись в ночной мгле, и сколько мы ни всматривались, так и не смогли увидеть ничего. Энди предположил, что пираты находятся прямо под нами, и даже спустился на веревке ниже днища — уж кем-кем, а трусом его назвать трудно. Снова поднявшись на борт, он отрицательно покрутил головой:
— Нет, капитан, никого не видно. Вот только что нашел, — и Энди продемонстрировал железный арбалетный болт, лежащий у него на ладони.
— Поцарапался об него, когда наверх лез, — пожаловался он.
— Отдай его Ларду, может быть, ему пригодится, — посоветовал я.
* * *Остаток пути в Джессор прошел без происшествий. Разве что Гвенаэль вновь оказался верен себе.
За штурвалом стоял он, вахта была моя, а кроме того, на мостике присутствовал наш пассажир.
— Скоро внизу будет озеро, — повествовал Гвен внимательно слушавшему его Инсенсу. — Небольшое такое. С виду ничего необычного в нем нет, но все называют его Волшебным. Наверное, потому что стоит лишь в нем искупаться, так о проблемах с мужской силой можно позабыть сразу на несколько лет. Если они есть. А у тех, у кого и так все хорошо, становится еще лучше. Помню, я тогда еще на «Сейтском Пунире» ходил, навигатором, мы как раз в Джессор направлялись. Искупались мы, значит, в нем, а когда в Джессор пришли, решили проверить, не врут ли люди об озере… В общем, отправились мы в «Веточку сирени», в ней самые лучшие девочки в Джессоре. И м-м-м! — мечтательно закатил он глаза.
Я поначалу слушал его внимательно, еще и не о таких чудесах слышал, но когда он дошел до того, что на «Сейтском Пунире» ходил, да еще и навигатором!.. «Кто ж тебя туда возьмет, хотя бы матросом?» — Я скептически ухмыльнулся, даже не стараясь свою ухмылочку спрятать.
Аудин Инсенс о «Сейтском Пунире», вероятно, даже не слышал и потому внимал Гвену затаив дыхание. А тот продолжал расписывать похождения себя и своих друзей в том месте, что никак нельзя назвать приличным. Должен признать, хотя рассказ Гвена о посещении борделя и звучал увлекательно, но в нем не было даже малейшего намека на пошлость, что делало ему честь.
— Кстати, озеро уже должно видать впереди и справа, — закончил свой рассказ Гвенаэль, взглянув по правому борту, где виднелись смазанные из-за расстояния и марева пики Мартрейских гор.
— «Должно быть видно», — поправил я его, — так будет правильнее.
«Ого! Спасибо тебе, Рианель! Глядишь, и разговаривать правильно научусь».
Рианель взял себе за привычку поправлять меня, когда я произносил что-то не так. Причем замечания он делал тактично и только в том случае, когда мы оставались наедине. Так что причин для того, чтобы послать его куда подальше, пусть и в мягкой форме, у меня не имелось.
Аудин Инсенс подошел к правому борту и долго рассматривал что-то внизу. Наконец он отвлекся от созерцания и взглянул на меня. Раз взглянул, другой…
«Ну давай же, решайся, и я соглашусь. Но не потому, что тебе захотелось искупаться в озере, нет, причина другая. После тех резких подъемов, да еще и с полными ветра парусами, „Небесный странник“ начал вести себя немного не так, как обычно».
Поначалу я считал, что мне показалось, но навигатор Рианель Брендос мои подозрения подтвердил. Так что неплохо бы опустить корабль на землю и осмотреть на всякий случай его железное днище — нет ли там трещин, а то и до беды недалеко.
Стоит, наверное, рассказать о том, что большинство летающих по небу кораблей, в том числе и «Небесный Странник», устроены одинаково.
Вот вы уток любите? Нет, не кормить их, а наоборот, кушать? И зря. Если утиное мясо сначала вымочить, затем нафаршировать тем, чем и следует, а потом правильно приготовить, то пальчики оближешь. И мясо тиной не отдает, и нежное оно становится, почти как у каплуна.
Наш повар Амбруаз Эмметт действительно Пустынный лев, когда дело касается кухни. Правда, иногда ему не стоит с базиликом перебарщивать, не очень у меня с этой специей отношения. К чему я все это говорю? Амбруаз готовит уток в специальной посуде, так и называемой — утятница. У вас что, утятницы дома нет? Вы вообще никогда ее не видели? Ну, тогда я даже не знаю, как объяснить. И все же попробую.
Основой небесного корабля является своего рода огромная железная утятница, правда, с совсем уж низкими бортами и с двумя ручками, расположенными по длине. Дно тоже плоское, потому что сажать-то корабль приходится на землю, а не на воду, и он не должен заваливаться набок. А железное днище удобно еще и потому, что не всегда земля ровная, иногда на месте приземления и камни попадаются, и кочки, и пни от деревьев. Ну и балласта меньше требуется, все же железо тяжелее дерева. Так что похожее на утятницу железное днище — это основа. А затем уже на этой основе из дерева возводятся борта, настилается палуба, ставятся мачты, надстройки и так далее, и все это очень похоже на то, что у плавающих по морю кораблей. Разве мачты у небесных ниже, а паруса — шире.
Сами л'хассы давят снизу на то, что так похоже на несуществующие у утятницы ручки. Крутишь кабестан вправо — л'хассы поднимают корабль в небо, влево — опускают на землю. И самое сложное во всем этом — настройка привода от кабестана к л'хассам. Настройкой занимается только Гильдия, и она очень дорога. Кстати, если кому-нибудь интересно мое мнение, то я считаю — цены, установленные Гильдией, очень надуманны. Ну а куда нам всем деваться — обратиться-то больше не к кому. Железных перемычек, тянувшихся от носа к корме или от кормы к носу, кому как угодно, может быть и больше, чем две, тут все зависит от количества л'хассов. На «Небесном страннике» таких перемычек две, и на корме они сходятся вплотную одна к другой. Так ведь и л'хассов на нем всего три, и один из них находится как раз сзади.
Иногда, как правило — в результате резких маневров, настройки л'хассов могут сбиться. Редко, но такое бывает. Существует несколько верных способов проверить настройку, не сбилась ли она. И самый простой из них — опуститься на землю, а затем подняться с убранными парусами и посмотреть, что происходит. Если корабль поднимается вверх ровно, безо всякого крена и дифферента, то с настройкой л'хассов все нормально, и тогда для ставшего вдруг необычным поведения твоего корабля ищи другую причину.
Вот для проверки мне и захотелось спуститься, ведь если вовремя не заняться этим вопросом, то дальше будет только хуже. Вообще-то я очень надеялся на непогоду — все шло к сильному шторму, но к утру небо разъяснилось, и мне пришлось смириться — до Джессора осталось всего ничего. И тут удачно так получилось, что Инсенсу захотелось искупаться в чудесном озере.
«Ну давай же, решайся! — думал я, глядя на колеблющегося Аудина. — А пока ты будешь лечить свое мужское здоровье купанием, мы займемся делами. Мы даже бочку тебе найдем и поможем ее наполнить. Заберешь бочку домой и можешь сидеть в ней все свободное время, вылезая только по делам да еще на ночь, на встречу с женой, или кто у тебя там? И тогда удачно получится, что задержка в пути произойдет не по нашей вине».
Словно услышав мои мысли, Аудин Инсенс сказал:
— Господин Сорингер…
— Слушаю вас, господин Инсенс. — Я постарался придать своему голосу самые доброжелательные интонации.
— Господин Сорингер, скажите, а мы имеем возможность опуститься около озера на некоторое время? В конце концов, думаю, что парочка лишних серебряных геллеров, присовокупленных к оплате, вам не помешает.
Если он рассчитывал увидеть на моем лице хотя бы тень от насмешки, то сразу скажу — зря. Как мужчина мужчину я его понимаю, вполне возможно, мне и самому когда-нибудь придется озаботиться подобными проблемами, и они заранее приводят меня в ужас. Тем более не факт, что Гвен решил его разыграть.
— Вполне устроит, — заверил я Инсенса. — Много времени мы не потеряем. Кроме того, возможно, кто-нибудь пожелает к вам присоединиться.
Неплохо, если бы этим «кто-нибудь» оказался Энди. Нет, меня не беспокоит его мужское здоровье, но может быть, если он глотнет пару раз из Волшебного озера, то перестанет напиваться в самое неподходящее время, как тогда, в Чеджуре? Или хотя бы в нем свой язык прополоскает, чтобы поменьше врать…
Мы опустились на землю шагах в трехстах от берега озера — сесть ближе мешали крупные валуны. Сверху места выглядели вполне живописными, но что касается самого озера… Честное слово, я бы назвал его не Волшебным, а Вонючим или даже Очень Вонючим. Такое впечатление, что в воды озера долгое время сваливали куриные яйца, а затем они в один миг протухли все разом.
В тот самый момент, когда Инсенс вместе с Гвенаэлем сошли с корабля на землю, середина озера забурлила, и через некоторое время нас обдало неповторимым ароматом на совесть протухших яиц.
«Нет, все же часть яиц, чтобы протухнуть, нас дожидалась», — подумал я, старательно морща нос.
Купаться в вонючем озере не изъявил желания никто. Напротив, из дверей камбуза показалось недовольное лицо Амбруаза, и оно явственно говорило: как же так, время к обеду, я на этот раз решил вас всех немного побаловать, и что теперь?
Николь недовольно пробурчала:
— Когда я была еще совсем маленькой девочкой, даже тогда уже знала, — конечно же, от своей мамы, — что среди мужчин редко попадаются такие, у которых время от времени не случается расстройства ума, — после чего посмотрела почему-то на меня и скрылась в своей каюте.
С ней вообще в последнее время что-то не то происходит: и не улыбается в ответ на мои шутки, и смотрит как-то не так…
Дальше мы занимались своими делами, время от времени поглядывая на то, что происходит на берегу озера. Вот наш пассажир остался в одной длинной рубахе, достигающей ему колен. Вот он подобрал ее полы и попытался войти в воду. Забредя по лодыжку, он остановился, замер на несколько мгновений, затем, несмотря на энергичный жест Гвена, чиркнувшего себя ребром ладони чуть пониже пупка, выскочил на берег. После чего начал одеваться.
К тому времени, когда они оба вернулись на борт «Небесного странника», мы уже успели сделать все самое необходимое. С настройками л'хассов все нормально, а с остальным будем разбираться уже в Джессоре.
Из деревянной обшивки корабля Лард извлек три арбалетных болта, память о недавнем нападении пиратов. Кстати, один из болтов умудрился пробить борт насквозь — мощные же у них арбалеты!
— Наверное, не в самое удачное время мы прилетели — вода слишком горяча, — объяснил возвратившийся вместе с Инсенсом Гвенаэль.
Сам Инсенс молча прошел в свою каюту.
Уже вечером, когда мы с Гвеном стояли вдвоем на мостике, я спросил у него:
— Чего это ради ты решил над ним поиздеваться? Обычный болтун, у нас и у самих такой есть — Энди. — Видно же, что что-то не так.
— Да мне самому-то он ничего не сделал, — охотно объяснил Гвен. — Он Николь деньги предлагал.
— Какие деньги? — не понял я.
— Ну, это… — Гвен на некоторое время замялся, — чтобы она ему в ласке не отказала.
Вот даже как! То-то Гвен хотел купца по пояс в озеро, где вода почти кипяток, завести!
«Нет, но как он мог такое подумать?! — возмущался я. — Он что, думает, если девушка одна среди мужчин, а небесные парители славятся своими любовными похождениями, так и она такая же? У Николь что, по глазам не видно, что она не из этих? Да мы при ней даже без тех крепких выражений, без которых иногда никак, обходимся! А Инсенс, убедившись в том, что мужского обаяния ему не хватает, решил дело деньгами поправить?!»
— Что ж ты мне раньше-то не сказал? Он бы у меня в том озере полностью выкупался!
А Гвен продолжил:
— Вообще-то дальше по берегу в озеро речушка впадает, так там в воде и полежать можно. Очень от болей в суставах помогает и от радикулита. И все же жаль, что он поглубже в воду не зашел. Я почему-то думал, что он в нее с разбега кинется…
Глава 5 ОЗЕРО ХАВИС
Джессор — большой город, третий в нашем герцогстве по величине после Борнместира и, конечно же, столицы герцогства Диграна. Расположен он на северном побережье Срединного моря, на месте впадения в море реки Джессы. Она если и уступает по ширине Дигре, считающейся у нас крупнейшей рекой, то ненамного. Мне над обоими пришлось побывать, и на взгляд точно не определишь, какая из них шире. Правда, если Дигра — река равнинная, с едва заметным течением, то на Джессе и порогов хватает, и даже водопад есть. Но он где-то в верховьях, и я его еще не видел.
Рассказывают, еще два века назад Джессор и городом-то затруднительно было назвать, так, большая деревня. Это сейчас гонора у его жителей чуть меньше, чем у дигранцев. Расти Джессор начал как раз после появления летучих кораблей. Когда-то река Джесса являлось границей герцогства. На левом ее берегу жили говолы — степняки, пасшие свои бесчисленные овечьи отары. Они и сейчас там живут, и овец у них не поубавилось. Уменьшилось у них только воинственности, и это тоже, кстати, произошло после того, как в небесах появились корабли. А до этого и года не проходило, чтобы они в герцогство не наведывались, пограбить города и селения. И никак герцогская рать их вразумить не могла. Да и попробуй угонись за ними: сегодня они здесь, завтра там, а степь бескрайняя. Но с помощью летучих кораблей с говолами справились — от кораблей не убежишь и не спрячешься.
С высоты, даже если небольшой камень сбросить, пока он до земли долетит, так разгонится, что никакой щит не спасет. Не говоря уже о каменных иглах с руку величиной. Рассказывают, один предприимчивый человек на таких иглах состояние сделал, сначала убедив их использовать, а затем снабжая ими воздушный флот герцога. Нескольких кораблей оказалось достаточно для того, чтобы разогнать говольскую конницу. Или, скажем, встанут говолы на ночь стойбищем, утром проснутся — а над ними корабли висят. Так с кочевниками и воевали, сверху, пока они, наконец, сами пощады не запросили. И теперь их степи тоже являются частью герцогства.