В темноте гулко грохотали барабаны. Каждый удар отдавался болью в голове. Как хорошо было раньше, когда ничего этого не было: ни барабанного боя, ни головной боли, ни темноты… то есть темнота, конечно, была, но ее некому было ощущать… не было скорчившегося в этой темноте человека, Маркиза…
«Маркиза? Ага, вот как меня зовут…» – понял скорчившийся в темноте человек. Это мысленное усилие вызвало у него новый приступ головной боли, но вслед за первым воспоминанием последовало второе, третье…
Вот он разговаривает с заказчиком… вот разыскивает старинные серебряные часы…
Дальше был провал. Такой же темный, как окружающий мрак.
Маркиз пошевелился, при этом почувствовал боль во всем теле и еще холод. Сырой, мучительный холод.
Он тихонько застонал и только тогда окончательно пришел в себя и понял, почему вокруг так темно. У него просто были закрыты глаза.
Он с трудом разлепил их, но намного светлее не стало.
Вокруг была густая серая полутьма, из которой выступали мрачные сырые каменные стены.
«Где это я? Как я сюда попал?» – задал он себе мысленный вопрос.
Голова снова запульсировала мучительной болью, но, как ни странно, от этой боли сознание немного прояснилось, и он вспомнил предшествующие события.
Вспомнил продолжение своих поисков, вспомнил подвальчик, расписанный нетрезвыми динозаврами, и гнусного типа по кличке Миксер, мелкого наркодилера и большого подонка.
Вспомнил, как шел за этим Миксером по Седьмой Красноармейской, как свернул за ним в узкий проход между домами… вспомнил, как Миксер полез в карман якобы за часами…
Дальше был удар, боль и темнота.
Маркиз встряхнул головой.
Боль от этого стала еще сильнее, но сознание прояснилось. Леня окончательно осознал, что лежит на сыром и холодном полу, отчего по всему телу расползается пронизывающий холод. Голова раскалывается от того самого удара. Правая рука неудобно подвернута под тело, ее кулак сжат.
Он высвободил руку, с отстраненным удовлетворением отметил, что она не сломана, и вообще, если не считать ушибленной головы и боли во всем теле от неудобного положения, он вроде бы цел.
В сжатом кулаке правой руки что-то кололось.
Леня осторожно разжал руку и увидел на ладони несколько странных коротких волосков.
Машинально сунув эти волоски в карман, приподнялся на локте, затем уперся руками в сырой каменный пол и с трудом встал на ноги.
Все вокруг медленно поплыло, и Лене пришлось схватиться за стену, чтобы удержать равновесие.
Он находился в сыром темном подвале размерами чуть больше собачьей будки. Свет едва проникал в этот подвал через узкое отверстие под самым потолком, такое маленькое, что через него смогла бы пролезть разве что очень тощая кошка.
Напротив этого отверстия виднелась тяжелая низкая дверь.
Леня шагнул к этой двери, дернул ее на себя…
Дверь даже не шелохнулась.
Тогда он навалился на нее всем весом, но она и на этот раз не поддалась, не сдвинулась даже на миллиметр.
Главное – не впадать в панику! Действовать нужно спокойно, уверенно, обдуманно!
Маркиз отошел от двери, прислонился к стене, отдышался.
Он заперт в подвале. Это понятно. Но ничего страшного в этом нет. Нужно осмотреть место своего заточения, наверняка здесь есть еще какой-нибудь выход…
Он обошел подвал по периметру, тщательно осматривая и даже ощупывая каждый сантиметр стен.
И окончательно убедился, что нет никакого выхода, кроме запертой двери и крошечного отверстия под потолком.
«Так, – подумал он. – Теперь нужно обследовать собственные карманы и выяснить, чем я располагаю».
Обследование было неутешительным.
Те, кто бросил Маркиза в этот каменный мешок, тщательно обыскали его карманы и забрали из них все, хоть сколько-то полезное. А точнее – просто все. У Лени не осталось ни мобильного телефона, ни денег (впрочем, чем в этом подвале могли помочь деньги?), ни инструментов из стандартного «набора юного афериста», включавшего всевозможные отмычки, отвертки и пилочки. Единственным предметом, оставленным в Лениных карманах, был носовой платок.
Леня тяжело вздохнул и предпринял еще одну попытку выбить плечом дверь.
Попытка была бесполезной, но лучше было делать хоть что-то, чем сидеть на каменном полу, трясясь от холода и стуча зубами.
Леня вернулся к крошечному отверстию, через которое в помещение, где он находился, попадал свет, подтянулся на руках и выглянул в него.
Окошко было не только слишком мало для взрослого человека. Оно было снаружи заколочено кривыми досками, через щели между которыми свет кое-как просачивался, но разглядеть, что находилось за этим окошком, никак не удавалось. Наверное, дворник или еще какое-то заинтересованное лицо заколотило подвальное окошко, чтобы окрестные кошки на лазили в подвал.
Маркиз обмотал правую руку носовым платком, размахнулся и что было сил ударил по доске.
Она немного поддалась. Видимо, окошко было заколочено кое-как, наспех, ржавыми гвоздями.
Он ударил еще несколько раз, здорово расшиб кулак, но добился желаемого: доски с громким треском отлетели, и в подвале стало заметно светлее.
Леня подтянулся повыше и выглянул в окошко.
За окном был виден маленький кусочек грязного, незаасфальтированного двора, сухой пожелтевший репейник и смятая банка из-под пива.
– Эй, есть кто-нибудь?! – крикнул Маркиз в окно.
Ответа, разумеется, не последовало.
– Эй, кто-нибудь! – снова закричал он.
И снова никто не отозвался.
Леня повисел еще немного на руках и наконец спрыгнул на пол: руки устали, кроме того, надо было хоть немного подвигаться, чтобы совсем не окоченеть.
Побегав по тесному пространству подвала, сделав несколько приседаний и других упражнений, он немного согрелся и снова вернулся к окошку, которое было единственной связью с внешним миром.
На этот раз за окном что-то происходило.
Сначала Леня увидел огромные, вдрызг разбитые ботинки из тех, какие в народе называют говнодавами. Ботинки неторопливо приближались к самому окошку.
То есть, разумеется, приближались они не сами. Приближался кто-то, обутый в эти, с позволения сказать, ботинки.
Леня не сразу понял цель их владельца и в первый момент замешкался. Кроме того, он боялся спугнуть незнакомца истошным криком, доносящимся из подвала.
Наконец, когда ботинки оказались перед самым окошком, Леня собрался с силами и позвал:
– Эй, мужик!
Незнакомец не услышал этого призыва.
Один ботинок поднялся и тут же резко опустился на пивную банку, смяв ее в жестяной блин. Затем перед окном появилась грязная корявая рука и ухватила сплюснутую жестянку.
– Эй! Ты меня слышишь? Я тут! – выкрикнул Леня гораздо громче.
Корявая рука вздрогнула, и через секунду перед окошком возникла небритая, опухшая физиономия со следами многодневного запоя.
– Это чего это? – опасливо проговорил бомж. – Это кто это тут? Ты мне мерещишься или как? Точно, Мухомор дрянь какую-то в пойло свое намешал… чертовщина начинает мерещиться…
– Мужик! – воскликнул Леня как можно жалостнее. – Выпусти меня отсюда, а? Я тебе денег дам! Много!
– Денег? Точно, мерещится! – с сожалением проговорил бомж и начал выпрямляться.
– Эй, мужик, ты куда? – запаниковал Маркиз. – Настоящий я, живой! Пока, по крайней мере… но через пару часов точно от холода загнусь! Можешь меня потрогать, если сомневаешься! – И он просунул в окошко правую руку.
– А как ты туда попал? – недоверчиво осведомился бомж.
– Дружки подшутили! – выдохнул Леня. – Такие шутки у них дурацкие!
– Ну, мужик, ты попал! – сочувственно констатировал бомж.
– Сам знаю, что попал… Слушай, вытащи меня отсюда, а? Христом Богом прошу!
– Неверующий я! – прохрипел бомж. – А вот чегой-то ты сперва про деньги говорил?
– Денег я тебе дам! – пообещал Маркиз. – Не сомневайся! Если вытащишь меня, конечно!
– И сколько, к примеру? – оживился бомж. – Рублей пятьдесят дашь?
– И сто дам!
– Чичас!
Бомж исчез. Леня спрыгнул на пол и стал прислушиваться. Несколько долгих минут ничего не происходило, потом за дверью подвала раздалась какая-то возня. Дверь, однако, не шелохнулась.
– Не, не открывается! – донесся наконец приглушенный голос бомжа, и все опять стихло.
Прошло еще несколько минут. Маркиз решил уже, что бомж пропал с концами, но в это время перед окошком снова показалась опухшая физиономия.
– Эй, ты тут? – окликнул бомж.
– А куда же я денусь? – вздохнул Леня. – Ну что – не получилось?
– Не получилось! Запертая она! – пригорюнился бомж. – А ты мне сто рублей обещал!
– А ты меня отсюда выпустить обещал! – в тон ему ответил Леня. – Если выпустишь – дам хоть двести!
– Так запертая она… – заныл бомж. – Чего ж делать-то? А может, ты мне хоть пятьдесят дашь? Или хоть двадцать?
– Утром стулья, вечером деньги! – отрезал Маркиз.
– Утром стулья, вечером деньги! – отрезал Маркиз.
– Какие еще стулья? – не понял бомж.
– Да это я так… к слову… послушай, а ты позвони моим друзьям… они приедут и меня выпустят, тогда я тебе заплачу!
– Так ты же сказал, что это дружки тебя и заперли!
– Не, это другие, – проговорил запутавшийся в показаниях Маркиз. – То дружки, а то – настоящие кореша…
– Да мне это по фигу… – отмахнулся бомж. – Только как же я позвоню? У меня телефона-то нету!
– Ну уж придумай что-нибудь!
– Ладно, – согласился бомж, – пиши телефон, а то у меня память не очень-то… могу перепутать!
– А у меня и нечем писать! – признался Маркиз.
– Обожди! – Бомж ненадолго исчез, потом вернулся и просунул в Ленино окошко доску и кусок угля.
Леня написал на доске номер сотового телефона своего старинного друга по кличке Ухо, подумал и на всякий случай добавил снизу Лолин телефон.
– Ну а теперь денег давай! – потребовал бомж, принимая Ленину «записку».
– Мы же договорились, что деньги потом, когда ты меня отсюда вытащишь!
– Э, нет! – Бомж замахал руками, как ветряная мельница. – Мне телефон искать придется, звонить… хоть половину дай вперед, иначе ничего делать не буду!
– Слушай, у меня при себе денег нету, – признался Маркиз. – Эти дружки, что меня заперли, они и карманы мне обчистили!
– Во как! А тогда чего ж ты мне лапшу на уши вешал? Чего ж ты меня в это… в заблуждение вводил? Коли у тебя нет денег, так сиди здесь, пока не посинеешь! – И бомж начал подниматься.
– Эй, стой! – закричал Леня. – Мои друзья приедут, все тебе отдадут! Я тебе обещаю! Больше дадут, не двести, а сколько скажешь!
– Хоть триста? – недоверчиво поинтересовался бомж. – Хоть триста пятьдесят?
– Хоть триста семьдесят, – пообещал Маркиз. – Только позвони!
– А может, твои друганы такие же, как ты – без денег, с одними разговорами? Не, мужик, я жизнью битый, пытанный, я на слово никому не верю!
Он приблизил небритое лицо к самому окошку и внимательно пригляделся к Маркизу.
– А вот брюки у тебя хорошие! – проговорил он после минутного раздумья. – Давай брюки, тогда позвоню!
– Нет! – выпалил Маркиз. – Без штанов не останусь!
– Зачем без штанов? – удивился бомж. – Я тебе свои отдам! Мы поменяемся…
Леня с ужасом уставился на те грязные лохмотья, в которые был облачен его новый знакомый, и отказался:
– Нет, на штаны я не согласен! Хочешь – свитер бери!
– Свитер? – Бомж пригляделся. – Ну ладно, давай свитер! Теплый вроде…
– Очень теплый, – вздохнул Леня, снимая отличный серый свитер из исландской шерсти. – Как я тут без него… совсем окоченею!
– А ты двигайся, двигайся! – посоветовал ему бомж, поспешно натягивая обновку.
– Ну уж и ты поторопись, – попросил Леня, лязгая зубами. – А то я просто не доживу до твоего возвращения!
– Не боись! – отозвался бомж и исчез из поля зрения.
Направился он к ближайшему продовольственному магазину, где уже месяц работал грузчиком его закадычный дружок Васька по кличке Велосипед.
Кличкой своей он был обязан не любви к велоспорту, а удивительно кривым ногам.
Велосипед стоял возле задней двери магазина с прилипшим к нижней губе погасшим окурком. Увидев приближающегося дружка, он не выказал никакой радости, сплюнул окурок в лужу и недовольным голосом проговорил:
– Хрюн, друг ситный, ты куда это кантуешься? Я же тебе вчера сказал, что завязываю, и мне твое личное присутствие нежелательно по причине отрицательного примера! И директор наш, Илья Борисыч, сказал, чтобы ни-ни…
– Здорово, Велосипед! – обратился Хрюн к другу, сделав вид, что не заметил его реакцию. – Как поживаешь?
– Я же тебе сказал – в завязке я! – выкрикнул Велосипед. – А ты тут вопросы глупые задаешь! И все равно у меня ничего нету… ни вот столечко! Илья Борисыч весь мой заработок напрямки Зинке отдает…
– Велосипед, так я ж к тебе не просто так! Я к тебе по делу! И ничего мне от тебя не нужно, ни бухалова, ни денег! Насупротив, я тебе сам предложить хочу. Хочешь рублей сто заработать?
– Кто же не хочет? – подозрительно проговорил Велосипед. – А чего делать-то надо?
– Да всего-то по телефону одному позвонить! У вас же есть телефон в магазине?
– Есть-то он есть, – с сомнением признался Велосипед. – Только Ленка, товаровед, меня к нему на выстрел не допускает… говорит, я клиентов своей внешностью отпугиваю… а у тебя-то внешность еще зверообразнее моей…
– Сто рублей! – напомнил Хрюн.
– Ну ладно, попробую… – тяжело вздохнул Велосипед.
…У товароведа Ленки были проблемы в личной жизни, о которых хорошо знали все сотрудники магазина. Ее приятель, а может быть и жених, Костик явно посматривал на сторону. Этим-то и решил воспользоваться предприимчивый Велосипед.
Он осторожно приоткрыл дверь крошечного Ленкиного кабинетика.
– Сколько тебе говорила, – прошипела она, оторвавшись от накладных, – не тусуйся в магазине! Есть работа – работай, нет работы – жди возле служебного входа!
– Лен, я тебе что сказать хотел, – пробасил Велосипед льстивым голосом. – Там Костик твой с какой-то мымрой…
– Где? – вскинулась Ленка, моментально забыв о работе. – С кем?
– Да в «Снежинке», напротив!
Ленка ахнула и стрелой вылетела из кабинета.
– Заходи, Хрюн! – Велосипед открыл дверь и поманил своего приятеля.
Хрюн положил доску с нацарапанными углем номерами и грубыми, непривычными пальцами принялся тыкать в кнопки.
Ухо, чей номер он набрал в первую очередь, в этот самый момент проверял на слух мотор «шестисотого» «Мерседеса». Поэтому, естественно, не услышал призывных звонков своего мобильника.
Вообще, именно за свой удивительный талант по одному звуку определить неисправности любого двигателя он и получил необычную кличку Ухо.
Ухо прекрасно разбирался в любых средствах передвижения, от инвалидной коляски до представительского лимузина, и мог раздобыть в считаные часы любой автомобиль, который мог понадобиться Маркизу. И действительно, он добывал для своего друга машину «Скорой помощи» и инкассаторский броневик, пожарный автомобиль и милицейскую машину в полной боевой раскраске, не говоря уже о десятках обычных, дорогих и дешевых автомобилях.
И конечно, он мог необыкновенно быстро найти и устранить любую техническую неисправность.
– Что-то постукивает… – задумчиво проговорил он, прислушиваясь к мотору «Мерседеса». – Или позвякивает…
Хрюн выждал еще минуту.
К телефону никто не подходил.
– Ты того, давай быстрее! – поторопил его Велосипед, стоявший на стреме. – Щас Ленка вернется, злая будет, как собака! Так что лучше нам поскорее отсюда слинять!
Тогда Хрюн набрал второй телефон, написанный на доске.
Лола в это время находилась в одном из маленьких, но очень дорогих бутиков Малого Пассажа.
Она мерила уже четвертое платье, и оно ее не устраивало, как и первые три. Ни одно из этих платьев не было достаточно шикарно, чтобы сразить Дашку, да заодно и всех гостей на свадьбе.
Продавщицы вертелись вокруг нее с приклеенными к лицу улыбками. Платья были такие дорогие, что они не смели ни вздохом, ни намеком выразить свое раздражение.
В этот волнующий момент и зазвонил телефон.
Лола раздраженно взглянула на дисплей.
Номер был незнакомый.
Первым ее побуждением было отключить аппарат, но вдруг у нее возникло предчувствие.
Что, если ей звонят с киностудии, чтобы предложить замечательную, судьбоносную роль? Роль, которую она ждет всю свою сознательную жизнь? Роль, после которой она проснется знаменитой?
Она схватила телефон и поднесла его к уху.
Голос был совершенно незнакомый. Больше того, таким голосом не мог разговаривать никто из ее окружения.
Хриплый, грубый, пропитой бас проговорил:
– Это… насчет дружка вашего… он того, в подвале сидит, так просил, чтобы ему помочь…
– Какого еще дружка? – раздраженно выпалила Лола. – Ты, пьянь болотная, кому вообще звонишь?
Она уже потянулась к кнопке отбоя, но неизвестный голос в трубке прохрипел:
– Насчет Леонида… он обещал мне триста семьдесят рублей, так вот как бы мне получить…
На этот раз Лола насторожилась.
– Леонид? – переспросила она незнакомца. – Ты ничего не путаешь?
– А с чего мне путать? – грустно отозвался тот. – Я сегодня еще ни в одном глазу… Вот если получу, что мне дружбан твой обещал, вот тогда точно оторвусь!
– Ты постой, не торопись насчет вознаграждения! – прервала его Лола. – Ты сперва расскажи, где Леньку встретил!
– Дак где? В окошке и встретил! Я банки пивные собирал, а он вдруг из окошка выглядывает, помоги, говорит, Хрюн…
– Какой еще Хрюн?
– Дак это ж я и есть Хрюн!
– Ладно, Хрюн, ты мне вот что скажи: ты где сейчас находишься?
– Это… магазин продовольственный, двадцать четыре часа… тут Велосипед грузчиком работает, так он меня позвонить пустил…