- Молодец! - похвалила себя Кора. - Но мне это не удалось?
- Не удалось, - ответил старший. Он был недоволен, словно допрос складывался вовсе не так, как он того желал.
- Кто ваши сообщники? - лукаво спросил младший заботник. - Консул Нкомо? Правильно я угадал? Представитель ООП? Зелененький такой... Ну?
- Дайте-ка мне мою кобуру, - попросила Кора слабым голосом, проводя ладонями по бедрам.
- Не отвлекайтесь, - оборвал ее старший. Он отвернулся, потому что в процессе поиска кобуры Кора скинула с себя простыню и оказалась совершенно обнаженной.
- Не нужно вам кобуры, - сказал младший заботник, который не отвернулся, а, наоборот, впился взглядом в прелести Коры.
- Куда я попала? - капризным голосом произнесла Кора. - Я буду жаловаться! Сначала меня пытаются споить, затем на меня нападают, а теперь грабят. А ну, отдайте кобуру!
- Зачем вам кобура? - спросил младший. - Мы же пристрелим вас раньше, чем вы успеете вытащить свой пистолет.
- Давайте договоримся, - подобрел старший. - Вы нам во всем признаетесь, а мы потом дадим вам кобуру. Хорошо?
Он наклонился вперед и бережно накинул на Кору простыню.
- Только честно? - спросила Кора. - Честно! - поклялся старший. Тогда я вам честно скажу: я прибыла сюда для выполнения сложного и ответственного поручения ИнтерГпола. К сожалению, вам я не могу рассказать об этом, это тайна. Заботники понимающе улыбнулись. - На космодроме меня встретил этот... насильник! С усами, похожий на собаку. - Полковник Аудий Ред, - подсказал заботник. - Вот именно. Встретил, затащил в бар и напоил каким-то наркотиком.
- Грибным ликером, - подсказал старший, обнаружив большую осведомленность. - Но не исключено, что это вы его напоили.
- А потом он начал хватать меня за коленки, вы представляете?
Кора вновь откинула простыню и доверчиво показала заботникам, за какие коленки ее хватал полковник.
Младший заботник шумно сглотнул слюну, но старший снова закрыл Кору простыней и произнес: - Продолжайте, прошу вас. - А чего продолжать! Дальше я была пьяна и плохо помню. Помню только, что этот полковник вытащил свою пушку и решил всех нас убить. - Кого всех нас? - насторожился молодчик. - Представителя ООП, такого зелененького, потом земного консула и, конечно же, меня, потому что я не давала ему хватать меня за коленки. Он так и кричал: "Всех перестреляю!"
- Очень интересно, - сказал молодчик. - И что же дальше произошло?
- А что дальше - хоть убейте, не помню. Наверно, я упала и лишилась сознания. Меня еще никогда так не травили. Вы понимаете, что я теперь буду вынуждена подать в суд на полковника. А сейчас принесите мою кобуру, умоляю вас.
Заботники переглянулись. Они были в растерянности.
Из этой растерянности их вывел негромкий, но весьма внушительный голос, прозвучавший из-под потолка, точнее - из вентиляционной решетки: - Верните ей кобуру.
Заботники вскочили и низко поклонились голосу. Затем один из них кинулся к двери и через несколько секунд вернулся с кобурой Коры, так и не снятой с ремня. Чуть дрогнувшей рукой он протянул кобуру владелице.
- Спасибо, - сказала Кора и расстегнула кобуру. Заботники и медсестра невольно присели. Из кобуры высыпалось несколько пачек жевательной резинки в ярких обертках.
- Угощайтесь, - сказала Кора и развернула одну из жвачек.
Никто не воспользовался ее приглашением. - Тогда вы все свободны, сказала Кора. - Можете идти.
После короткой паузы, в течение которой заботники глядели на потолок, откуда доносилось лишь мерное дыхание, все посторонние вышли из палаты. Кора задумчиво жевала резинку. Когда дверь за последним заботником закрылась, она спросила, ни к кому не обращаясь: - А вы-то небось знали, что у меня лежит в кобуре? - Конечно, знал, - ответил голос. И рассмеялся. - А ты, я вижу, соображаешь.
- При моей безумной красоте мне без этого совершенно невозможно, призналась Кора. - Приходится хитрить. Иначе стану игрушкой низменных мужских страстей.
- Ты зачем три пальца на ноге моему верному полковнику Аудию отстрелила?
- Это он сам отстрелил, - резко ответила Кора. - Не навешивайте на меня всякую чепуху.
- Может быть, может быть... - не стал спорить голос.
- А спаивать женщину паршивым грибным бульоном нечестно, - заметила Кора.
- Этого я ему не приказывал. Это его личная инициатива.
- Раз так, то сам виноват, - согласилась Кора. - Я сейчас буду вставать и одеваться. Вы как, отвернетесь или пойдете по своим делам?
- У меня много неотложных дел, - не сразу отозвался голос. - Так что увидимся у меня завтра утром. А сейчас я советую тебе, Кора, отдыхать - уже вечер, а у тебя был трудный день.
Раздался щелчок. В палате наступила гробовая тишина.
Кора развернула и кинула в рот еще одну жвачку. Потом нажала на кнопку. Тут же подбежала сестра милосердия. - Я переезжаю в гостиницу, - сообщила Кора. - Где мой багаж?
- Ваш багаж уже в гостинице. Машина у подъезда, - сообщила сестра. Тогда я пошла!
- Подождите, я принесу вам халат! - крикнула перепуганная сестра.
- Хорошо, подожду, - сказала Кора и отвернулась, чтобы скрыть невольную улыбку.
Первый разговор с императором Дуагимом ее удовлетворил.
В девять часов следующего утра выспавшаяся, свежая, розовощекая Кора вошла в кабинет императора Нью-Гельвеции Дуагима Первого.
Была она одета легко, но просто - в тот самый сарафанчик, в котором она так недавно гуляла по полям в родной вологодской деревне. Правда, на шее красовалось скромное и бешено дорогое сапфировое ожерелье, и маленькая сапфировая же диадема скрывалась в пышных золотистых волосах.
Император уже ждал ее. Поднявшись из-за стола, он направился строевым шагом навстречу гостье.
- Кора! - воскликнул обладатель вчерашнего бесплотного голоса с фамильярностью, которая даже императорам дозволена лишь по отношению к старым знакомым. - Я мечтал увидеть тебя наяву.
- Ну и как? - спросила Кора, поворачиваясь и покачивая бедрами, чтобы император мог оценить ее фигуру.
- Чудесно, чудесно, высший класс! Император был точно такой же, как на голограмме у Милодара: рыжий, коренастый, низколобый, краснощекий и пузатый. Он был одет в странную для земного глаза смесь одеяний разных эпох. В его туалете уживались галстук-бабочка и пышное кружевное жабо, расшитые золотом шаровары и синий фрак, рукава которого заканчивались желтыми отворотами. В общем, император являл собой пирата, рожденного воображением пятилетнего ребенка.
Под стать хозяину была и обстановка кабинета, увешанного гобеленами на военные темы, с высоким по-толком, расписанным сценой средневекового сражения. Пол был выложен небольшими зеркалами, в щелях между которыми почему-то торчали пучки высохшей травы. На письменном столе были свалены кипы бумаг, некоторые из них пожелтели, видно, о них забыли еще за много лет до кончины предыдущего императора.
Возле стола стояли друг против друга два кресла с вышитыми спинками. Вышивка изображала перекрещенные топоры, знакомый уже Коре символ заботников.
- Садись, - сказал император, откровенно любуясь Корой. - В ногах правды нет, а нам надо с тобой серьезно поговорить.
- Меня всегда возмущала эта формулировка, - возразила Кора. - Мне кажется, что в моих ногах и заключена вся правда жизни.
- Жизни и смерти, - согласился император. - Когда я доберусь до твоих ног всерьез, мы все с тобой испытаем.
- Ой, ну что же вы говорите! - ахнула Кора. - Ведь я же на службе!
- От этого твои ноги не стали короче, - засмеялся Дуагим.
- Спасибо за комплимент, я его не заслужила, - сказала Кора и уселась в низкое мягкое кресло.
Император опустился в кресло напротив и доверительно сообщил Коре:
- В ближайшие дни собираюсь переделать кабинет. В нем будет только одно мягкое кресло. Для меня самого. Остальные должны стоять. Идея моя понятна? - Понятна, ваше величество, - сказала Кора. - Может, я постою?
Она попыталась было подняться из кресла, но император властным жестом остановил ее. - Тебя это не касается, - сказал он. Он спокойно и довольно нагло разглядывал Кору, так что ей стало неловко и захотелось закрыться чадрой, закутаться в монашескую рясу.
- Значит, ты - агент ИнтерГпола, - сказал он наконец. - Да ты не красней, не красней. Я люблю людям в душу заглядывать. - Я не краснею, сказала Кора. - Я спросил: ты агент? - Да.
- Почему же тебя послали? Чем ты лучше других? - Господин Милодар сказал, что дело деликатное, поэтому и послали меня.
- Значит, тебя используют для деликатных дел? Очень приятно. Но не совсем понятно. Но мы разберемся. А сначала скажи: чем я могу быть тебе полезен?
- Вряд ли вы сможете быть мне полезны, - сказала Кора, разглядывая наклеенные жемчужные ногти. - Обычно я использую более привлекательных мужчин.
Император громко захохотал, будто в жизни не слышал ничего забавнее, но смех был деланным. - Ты неумна, - сказал он. - Мне об этом многие говорили, - сказала Кора. - Это, так сказать, мой фирменный знак. Глупая Кора из ИнтерГпола.
- Ни один дурак не признает себя глупым, - заметил император.
- Я - исключение. Люди думают: такая красивая, а такая глупая. И расслабляются.
- А на самом деле расслабляться не стоит? - Император был доволен, он ценил шутки. Он уловил в Коре самодовольство - оказывается, можно гордиться собственной глупостью, играя в нее и балансируя на краю правды.
- Со мной лучше никогда не расслабляться, - серьезно ответила Кора. - А то чуть что - и глаза нет! - Она выставила вперед жемчужные ногти. Они замерли в сантиметре от лица императора. Тот отшатнулся и выругался испугался. - Стыдно, - сказала Кора. - Я так и подумал, - сказал император, - что Милодар не настолько глуп, чтобы посылать ко мне откровенную идиотку - он ведь игрок и не теряет надежды выручить землян. Но это пустая надежда, потому что мне нужна их кровь.
- Это мы еще посмотрим, - улыбнулась Кора. - Я так просто вам их не отдам. - Значит, война? - осклабился император. - Значит, война, ваше величество! - Кора улыбнулась самой очаровательной из своих улыбок. - И победитель выигрывает желание? - Ваше желание - обладать мною? - А ваше? - Мое - унести от вас ноги! - Завидная откровенность, - согласился император. - К тому же не одной, а со своими землянами? - Вам я их не оставлю!
- Что ж, когда начинаем? - Император показал Коре все свои двадцать пять золотых зубов - плод деятельности какого-то местного недоучки.
- Можно сейчас, - сказала Кора. - Только вы мне не мешайте разгадывать преступление. - А чего вам разгадывать?
- Ой, ваше величество! Вы, видно, ничего не смыслите в криминалистике.
- Не говори глупостей. Я по должности обязан все знать. Я - ведущий физик Нью-Гельвеции, неплохой писатель, выдающийся художник и, разумеется, первый сыщик.
- Но тогда вы должны знать, какое нам досталось преступление. Какое? - Идеальное!
- Ты говори конкретнее, - начал сердиться император, который искренне полагал, что должность способствует развитию талантов.
- Неужели вы не читали? Все детективные писатели мира обязательно написали хотя бы один роман про убийство в запертой комнате, в которую нельзя войти и в которую никто не входил!
- Знаешь что, - сказал тогда Дуагим. - Или ты мне свою мелкую мысль намерена изложить человеческим языком, или я заканчиваю аудиенцию. У меня дел много.
- Ваш дядя был убит в запертой комнате? - Конечно. - Запертой изнутри на засов? - Это всем известно. - Но засов мог открыть только он сам! - Вот он и открыл, - сказал император. - Зачем?
- Чтобы впустить убийцу, - объяснил император. - Впустил, а убийца его убил и ушел. Типичный случай - так все земляне поступают.
- Замечательно, - Кора даже всплеснула руками от восторга. - Вошел! Убил! Ушел! А как он, простите, запер за собой засов? Император думал недолго. - Магнитом, - сообщил он. - Ну и магнит у него был! - удивилась Кора. - Наверное, засовы-то были крупными? - Засовы как засовы! Ничего особенного. - А дверь железная?
- Может, железная. Тебе-то не все равно? - Нет. Потому что если дверь железная, то магнит не подействует на засов! - Кора смотрела на императора с торжеством дурочки, которой удалось наконец выяснить, что дважды два четыре.
- Значит, не железная, - быстро сказал император. Он не выносил допросов. Поэтому не смог сдать в жизни ни одного экзамена. Даже не кончил школы. По крайней мере, так полагали диссиденты и оппозиционеры на Нью-Гельвеции. - Так железная или не железная? - Отстань. Сама посмотри. - Ловлю вас на слове! - Кора почти нежно погладила императора по желтому обшлагу фрака. - Сейчас же бегу в крепость смотреть на дверь. Я так счастлива, так счастлива. Ведь не каждому сыщику удается распутать идеальное преступление! Тайну запертой комнаты! Мое имя прославится в анналах Галактики!
- Не спеши, - прервал ее император. - Я тебя еще не пустил!
- А как же вы выиграете у меня спор, если я вам не проиграю? спросила Кора. - А вот так!
- Ваше величество, - серьезно произнесла Кора. - Вы мужчина и сильный человек. Я - слабая женщина. Неужели вы не умеете играть честно?
- Ну ладно, - вздохнул император. - Иди, смотри башню. - И чтобы мне все показали. - Покажут. Я тебе дам хорошего провожатого. - Спасибо, ваше величество. За мной - поцелуй. - Я сам возьму у тебя столько поцелуев, сколько сочту нужным, - возразил император. - А сопровождать тебя в башню... - Император подошел к письменному столу и поднял рожок, лежавший на рычажках. Слышно было, как из рожка откликнулся женский голос: - Что прикажете? - Гима ко мне. - Он здесь. Сейчас будет.
И в самом деле, распахнулась дверь и вбежал молодой человек, одетый столь пышно и изысканно, словно приготовился к детскому маскараду.
Молодой человек ел банан и так спешил, что не успел вынуть его изо рта.
- Доедай, - сказал ему император. - Мы подождем.
Давясь, молодой человек стал поглощать банан, а император обернулся к Коре и сказал:
- Все пользуются моей добротой. Разве вы найдете в Галактике еще одну империю, в которой адъютанты врываются в кабинет монарха, словно в обжорку. Да, именно! Я не побоюсь такого слова - обжорку! В другой империи такого мерзавца давно бы уже выпороли. Да какой там выпороли - ему бы отрезали уши. И голову.
Адъютант Гим от страха не мог доесть банан. У него был полон рот банана - шкурка банана раскинулась по щекам и лбу, словно Гим нюхал большой тропический желтый цветок. Черные глаза адъютанта готовы были вылезти из орбит. Лицо стало красным - точно в цвет бархатного мундира, расшитого золотыми узорами, украшенного серебряными аксельбантами и таким множеством медалей и значков, будто Гим был не молодым адъютантом, а престарелым ветераном шестивойн.
- Такое неуважение к императору означает, что в решающий момент эти подонки будут готовы всадить ему в спину нож, да, именно нож!
Гим тряс головой, пытаясь возразить, но его никто не слушал. Император схватил стоявшую у стола трость с золотым набалдашником и принялся лупить адъютанта. Тот пытался убежать от гнева монарха, банан вылетел изо рта, и адъютант умудрился поскользнуться на кожуре, хлопнуться задом на паркет и проехать через весь кабинет, уткнувшись подошвами бисерных башмаков в Кору. Запрокинув несчастное, все в слезах, лицо, адъютант произнес: - Простите, дама, я не желал вас оскорбить! Император догнал адъютанта и еще разок ударил его палкой.
- Будешь оскорблять своего любимого монарха? - спросил он.
- Никогда в жизни! - ответил Гим. - Я вообще не буду больше есть бананы. Ненавижу бананы!
Император снова занес палку, Гим сжался, закрываясь тонкой рукой, торчащей из кружевной манжеты.
- Ваше величество, перестаньте, прошу вас, - взмолилась Кора.
Император, словно ждал этих слов, сразу опустил палку и отбросил ее в угол.
- Вставай, бездельник, - приказал он адъютанту, - и благодари госпожу Кору Орват, которая тебя защитила.
- Я не смею! - Адъютант поднялся на ноги и поклонился сначала императору, затем его гостье.
- Будешь верным спутником Коре, - сказал император. - Она будет копать, вынюхивать, гадить нашей империи, потому что она прилетела с ненавистной нам с тобой Земли... - Воистину!
- Помолчи. Но ты будешь ей помогать и способствовать. Ясно? - Так точно.
- Сейчас пойдете в башню, где был злодейски убит наш дядя. - О нет! Я боюсь, - вздрогнул адъютант.
- Вызовешь полковника Аудия Реда. Он вас проведет и все объяснит. -Но он же в больнице! - сказал Гим. - Только не его, - воскликнула Кора. Ведь он меня, наверное, ненавидит. - Разумеется, ненавидит. А как бы ты отнеслась к человеку, который отстрелил тебе три пальца? - Я отказываюсь! - Кора топнула ножкой. - Значит, проиграла?
Кора поглядела на красную рожу императора и подумала, что сделает все от нее зависящее и даже более того, чтобы не допустить его к своему телу.
- Вызывайте своего полковника, кавалер, - сказала она. - Но чтобы мне не мешать. - Для тебя, моя красавица, не будет закрытых дверей.
Император приблизился к Коре и запечатлел поцелуй на ее обнаженном плече.
- Не спешите, ваше величество, - холодно заявила Кора и, раскачивая бедрами, покинула кабинет императора.
Изысканно вежливый, надушенный и напомаженный адъютант проводил Кору в вестибюль дворца. Сейчас, отставив ножку, он сообщил: если Кора не возражает, они подождут несколько минут, пока прибудет господин полковник Догони-подвинься.
- Но он же ранен! - Кора все еще пыталась придумать повод отделаться от полковника, но адъютант Гим только отмахнулся:
- Господин полковник уже поправляется, - сказал он. - И не надо его жалеть. - Почему?
- Потому что он некрасивый, - сообщил ей адъютант и томно вздохнул. Потом добавил: - Я люблю только красивых мужчин. - И императора? спросила Кора. - Император обладает внутренней красотой. Нас связывают духовные узы.
- Все ясно, - сказала Кора. - И долго нам ждать некрасивого полковника? - Надеюсь, что недолго, - ответил адъютант. Они спустились по мраморной лестнице, перила которой в знак траура по недавно усопшему императору были перевиты стеблями терновника. С потолка прихожей свисали траурные желтые вымпелы.