— Внимание, стартуем!
Панорамные мониторы на мгновение погасли и тут же вспыхнули вновь. Станция перенеслась на четыре миллиарда лет назад и то, что увидели люди, потрясло даже самое смелое воображение. Их родная планета была чёрной как уголь, искореженной кратерами, в зоне видимости извергалось сразу пять вулканов. Потоки лавы вновь и вновь обжигали и без того уже обожженную поверхность. "Какую жизнь искал в этом аду несчастный Дэн!", с раздражением подумал Рише, — "Здесь ещё атмосферой и не пахнет!". Но нужно было попытаться найти его. Специально настроенный генератор Моро, посылал Ден Мэю призывы откликнуться. Капитан Кортни с интересом наблюдал, что из этого получится. Для него работа в торсионном поле была в новинку. И он не очень то верил, в выживание человека в условиях новорожденной Земли, пусть только в тонком теле. Но вот на генераторе загорелся сигнал приёма. Кто-то ответил на призыв! Выведенный по громкой связи голос кричал что-то по-китайски. На центральном мониторе высветился перевод:
— Неужели вы меня нашли! Но как вы меня заберёте?
Голос Капитана Кортни не выдал его волнения, когда он произнёс:
— Лаборатория доктора. Ли, приступайте к эвакуации доктора Ден Мэя!
— Установка запущена! — Ли Хун, медленно вывела рычаг на максимальную нагрузку.
В кабине установки лежало тело Ден Мэя. Маленький импульсный шлем на его голове был подключен к торсионно-гравитационному генератору, который должен был сработать как пылесос — втянуть тонкое тело Мэя в установку и через шлем соединить с телом физическим. Снова послышался крик на китайском. На мониторе тут же высветился перевод:
— Что происходит? Меня как магнитом тянет, куда то вверх! Я понял! Я вижу вас! Вы на космическом корабле! Где я?
Целую минуту ничего не происходило. Доктор Ли не отрываясь, смотрела на кабину с телом Ден Мэя. Он всё так же неподвижно лежал. И вот веки его дрогнули, пошевелились пальцы.
— Доктор Дэн! Если вы нас слышите, пожалуйста, подайте какой-нибудь знак! — Ли Хун сказала это на китайском.
И о чудо! Дэн Мэй улыбнулся и открыл глаза. Через пять минут он уже сидел и жаловался окружившим его людям, что всё тело сильно затекло, и он хотел бы размяться. Но его снова уложили и повезли в медицинский отсек. По всей станции пронёсся вздох облегчения.
Рише наблюдал за эвакуацией со смешанным чувством ожидания и страха, что ничего не получится. Но теперь, когда Дэн был на попечении медиков, можно было продолжить выполнение запланированных исследований окружавшего их мира девственной Земли и её окрестностей. Он уже включил громкую связь, чтобы дать команду произвести необходимые измерения, но Капитан его опередил.
— Доктор, Смит, вы уже осмотрелись?
— Да, Капитан!
— И, что интересненького увидели?
— Теперь мы знаем точный состав первичной атмосферы Земли, и что она сформировалась в результате дегазации мантии и носила восстановительный характер. Основу ее составляют углекислый газ, сероводород, аммиак, метан.
— Понятно, а из разряда — неожиданностей?
— Нет Луны!
— Что???
— У Земли ещё отсутствует её естественный спутник! Мы как раз пытаемся рассчитать, где она может быть…
Но Смит не договорил. На станции взревела сирена всеобщей тревоги.
— Чёрт побери, Смит, что у вас там происходит?
— Капитан, приборы зафиксировали, сильнейший выброс плазмы на Солнце, подождите… Плазма летит в нашу сторону! Нам нужно уходить! Трево…
Удар солнечной плазмы, был такой силы, что сбил Станцию с орбиты, как футбольный мяч, и, подхватив, понёс прямо в жерло огромного извергающегося вулкана. Внешние датчики моментально оплавились, не рассчитанные на контакт со столь высокими температурами окружающей среды. Люди, не выдерживая колоссальных перегрузок, один за другим начали терять сознание. Станция стала неуправляемой, и некому было зафиксировать удар о поверхность, вернее то, как Станция, пройдя через колоссальное жерло доисторического вулкана, пролетев ещё километров, пять вниз в огромном разломе, просто утонула в вулканическом пепле. Это то её и спасло от разрушения. Смешавшись с солнечной плазмой, лава сомкнулась над Станцией, навеки запечатав её в чреве молодой Земли.
Мадук замолчал. Он внимательно смотрел на Командора, и пытался угадать, что за чувства сейчас владеют этим молодым человеком. Шехем сидел, крепко сцепив пальцы рук и не отрываясь, смотрел перед собой.
— Сколько лет прошло с тех пор, Советник?
— По станционному времени четыреста тридцать два года. На поверхности Земли три миллиарда…
— Я не понимаю, Советник, почему такая разница…
— Ты забываешь, сынок, что Станция это машина времени.
— Но ведь вы сами говорили, что перемещаться в будущее невозможно.
— Невозможно с первоначальной технологией, придумали другую.
На прозрачном пульте замигала красная лампочка. Мадук резким движением нажал, какую-то кнопку.
— Слушаю.
— Советник Мадук, приборы только что зафиксировали, на дне пропасти какой то звук похожий на всплеск. Эхолокатор определил глубину в семь километров.
— Интересно, если это достиг дна подъёмник Лайзы, то с какой скоростью он падал…
— Чуть меньше трёхсот метров в час, Советник. Мы пытаемся смоделировать эту ситуацию. Может, поймем, почему он так парил, как в замедленной съёмке.
— Спасибо Лекс! Разведгруппа Командора Шехема, будет на месте через два часа. Я прибуду вместе с ними.
— О, ваш правнук взял вас собой?
— Не просто правнук, а четыре раза правнук. — Советник выключил связь. — Болван этот Лекс!
— Так вы мой…
— Да, Таян. Ты не рад такому родственнику как я?
— Но это так неожиданно, за один день столько всего навалилось… И как вам удалось прожить так долго?
— Это я тебе объясню позже, как и всё остальное. Ты в порядке, мой мальчик? Может, останешься на этот раз, и группу поведёт кто-то другой?
Командор резко поднялся.
— Нет, Советник, это моя работа и я справлюсь с ней при любых обстоятельствах.
— Я так и знал. Можешь говорить мне ты и звать меня просто дедушка. Даже при посторонних. Мне до смерти надоел станционный официоз, из-за которого я уже много лет разлучён со своей семьёй. Ну, пошли, тебе ведь нужно ещё собраться. А продолжим при первом удобном случае.
Глава III Конец одиночества
Лайза открыла глаза. "Кромешная тьма. Почему так ноет плечо? Где я, в конце концов?". Лёгкий всплеск воды озадачил девушку. "Я в снаряжении, значит где-то вне Станции. Надо включить фонарь на шлеме". Пошарила на груди, пульт оказался на месте, но кнопку, включающую фонарь заклинило. Раз за разом Лайза нажимала на кнопку, но свет не включался. "Да что же это я, надо связаться с Паривой…" — кнопка связи поддалась легко, но в динамике вместо привычного аккорда — "Сигнал принят", раздалось непонятное шипение и через секунду голос робота:
— Связь не работает, вы слишком далеко от Станции. Связь не работа…
Лайза дала отбой. "Интересно, как далеко и как сюда попала?" Снова нажав на кнопку фонаря, ей пришлось зажмуриться, так неожиданно ярко вспыхнул свет. Осторожно приоткрыв глаза, она увидела, что лежит на полу в кабине подъёмника и он плавно покачивается, как будто находится в воде. Стёкла кабины сильно запотели, вода уже стекала на пол и собиралась в углу в небольшую лужицу. "Если так пойдёт дальше, я захлебнусь. Если конечно не выберусь из подъёмника". С трудом поднявшись, Лайза подошла к стеклу и смахнула с него воду. "Ничего не видно, надо опустить стекло". Рычажок с трудом, но повернулся, и стекло медленно поползло вниз. Струя горячего воздуха хлынула в кабину. Через систему вентиляции проникла в дыхательную систему скафандра и обожгла Лайзе дыхание. "Вот потому то стёкла и запотели". Пришлось немного повозиться, прежде чем удалось перевести вентиляцию на охлаждающий режим. "Вот так лучше". Стекло уже почти опустилось, открывшееся отверстие было разделено на половины, какой то блестящей линией. Девушка протянула руку, "Да это же трос, на котором был закреплён подъёмник! Он что оборвался?" Когда она выглянула из подъёмника, свет фонаря упёрся во что-то чёрное, расстояние до этой черноты было примерно метра три, но разглядеть было ничего нельзя, как будто свет поглощался, а не отражался. Лайза наклонила голову и увидела, что подъёмник действительно находится в воде и медленно плывёт. Вода в этой непроницаемой тьме тоже казалась непроницаемо чёрной. "Наверное, какая то подземная река. В кейсе есть подводные шашки! Надо посмотреть далеко ли до дна". Кейс оказался на месте. Все пять подводных шашек были целы. Сорвав колечко, Лайза крепко зажала шашку в кулаке и резко отбросила её в воду подальше от подъёмника. Шашка мгновенно вспыхнула, секунд пять крутилась на месте, освещая окружающее пространство, затем начала неторопливо погружаться. Полностью окунувшись в воду, шашка разгорелась ещё ярче и быстро пошла вниз. Но Лайза успела разглядеть, что действительно находится в подземной реке, совсем недалеко от берега, он был крутой и состоял из какой то гладкой породы с матовой поверхностью. Шашка всё глубже уходила вниз, освещая пространство вокруг себя примерно на метр. "Просто вода. Через пятьсот метров шашка догорит и должен сработать радиочип". Но свет шашки вдруг остановился. "Значит уже на дне и здесь неглубоко". Подъёмник отплыл от места, где Лайза выбросила шашку, и света больше не было видно. Через какое то время в динамике раздался противный писк. "На радиочип попала вода, значит, шашка догорела. Куда же я плыву"? Выглянув из кабины, Лайза поняла, что бесполезно вглядываться вперёд, свет фонаря терялся в непроницаемой тьме. "Подниму стекло и погашу фонарь, аккумулятор заряжен на двенадцать часов работы. Буду время от времени включать свет и осматриваться". Лайза достала надувной резиновый коврик, на который обычно ставили кейс, чтобы тот не двигался по полу подъёмника из-за вибрации во время быстрого подъёма или спуска, расстелила его и, свернувшись калачиком, крепко уснула. Казалось, что она не спала несколько суток, такая страшная усталость вдруг навалилась на неё.
Лайза вошла в подъемник, но он раскачивался и вибрировал. Командир Парива приказал ей опуститься на точку запуска зонда на ручной тяге — электричество отключилось. Она дёрнула за рычаг и кабина жалобно скрипнув, поползла вниз. Вот и точка, Лайза нажимает на тормоз, подъёмник не слушается, он продолжает опускаться вниз. Парива что-то кричит ей сверху, но Лайза не может разобрать его слов, всё сливается в какой-то свист. Свист становится всё громче, теперь это не свист это рёв падающей воды. Девушка изо всех сил дёргает за ручку тормоза, но тщетно, подъёмник уже погружается в чёрную непрозрачную воду. Крик отчаяния, но спасать её некому, резкий толчок. Лайза проснулась. Подъёмник обо что-то зацепился и теперь не двигается. Мимо с рёвом проносятся потоки воды. "Господи, откуда здесь свет"? Поднявшись на ноги, она разглядела впереди размытое пятно света. "Может, поток где-то повернул, и меня вынесло к разлому. Там, кажется, тоже есть водопад". Снова треск это волна таки сдвинула с места подъемник, и он не поплыл даже, а пополз, царапаясь о каменистое дно. "Значит здесь неглубоко, интересно, далеко ли до водопада и выдержит ли кабина удар об воду?" Но подъёмник почему-то свернул в сторону от грохочущей воды, и неторопливо поплыл в строну света. Лайза опустила стекло и выглянула наружу. То, что она увидела, не сразу уложилось в голове. Подъёмник плыл по рукотворному каналу, ложе которого было выложено огромными базальтовыми глыбами, тщательно подогнанными друг к другу. Потолок был матово чёрный, на нём через каждые метра три горели светильники. Их мягкого, зеленоватого света хватало, чтобы видеть окружающее пространство. А впереди, ровное круглое отверстие, из которого льётся яркий, похожий на солнечный свет.
Всю дорогу до транспортного шлюза, Шехем молчал. Моторчик маленького кара, на котором удобно устроились Таян и его новоприобретенный тёзка — дед, жужжал как земной кровопивец, за что его так и прозвали — комар. Семь таких жужжалок ехали ровной колонной по эстакадам нулевой палубы. Всё как всегда, десять человек разведгруппы, попарно оседлали комаров, один комар нагружен оборудованием и только на первом командорском каре сегодня тоже двое седоков — Командор Шехем и седобородый советник Мадук, ноги которого покоятся на гравитаторе. Механик Вейс, он едет на втором каре, всю дорогу поглядывает на этот диковинный предмет. Ещё до отправки он пару раз пытался что-то сказать Командору шёпотом. Но Таян делал вид, что не расслышал. Он прекрасно знал, что Вейс ему скажет — двух атомных таблеток многовато для одного старенького вездехода. Он не мог пока сказать, что Советник и не собирается вместе с группой ехать на вездеходе, его ждал персональный трансформ на воздушной подушке. Из курса о транспортных средствах станции Шехем помнил, что трансформ был одновременно — автомобилем-лодкой, автомобилем-глиссером, автомобилем-аэросанями, автомобилем-аэроглиссером, автомобилем на воздушной подушке, автомобилем-экранолетом, автомоблем-самолет-амфибия. Помнить то помнил, но видел только один раз, а управлять и не мечтал. И вот сегодня он займёт место пассажира в кабине трансформа, рядом со своим древним дедулей. Комар затормозил — Таян чуть не упал на землю, задумался и не заметил, как приехали на место. Шлюз был открыт, на площадку уже вывели вездеход разведгруппы и персоналку Советника — аккуратненькую машинку с сильно вытянутым капотом. Дед прошептал внуку на ухо, что поскольку многие виды передвижения здесь не актуальны, трансформ облегчили — сняли ненужные детали.
— Вы что, мысли мои читаете?
— Да у тебя же на лице написано — какой же это трансформ?
Мужчины расхохотались. Двери трансформа поднялись, и из кабины выглянул моложавый шатен, атлетического сложения.
— Господин Советник, познакомьте меня с Командором, вы обещали.
Мадук напустил на себя угрюмый вид и произнёс заунывным голосом:
— Дорогой Таян, разреши представить тебе, самого занудного члена экипажа нашей станции — Билл Кортни, или Билли Зануда, как тебе больше нравится. А рядом с ним сидит ещё один зануда, но немного лучше Билли, некий Лекс, вернее Алексей Панкратов. Прошу любить и жаловать!
Шехем удивлённо оглянулся на деда, потом сообразил, что надо пожать людям руки. Так значит Мадук не один такой долгожитель на Станции! Советник легонько подтолкнул Командора и тот вспомнил, что пора начинать построение.
Таян вглядывался в ставшие родными лица ребят разведгруппы. В первый раз, они шли к разлому без конкретного задания. Совет приказал действовать по обстоятельствам. Командор так и сказал своим бойцам. Лазерная установка расширит пролом для пролёта шаттла, по его возвращении, будет принято какое то решение. Короткая команда и люди уже занимают свои места в вездеходе. Тут из шлюза показался буксир, тащивший за собой платформу с шаттлом. Разведгруппа мигом оказалась снаружи, первый раз с ними на задании будет летательный аппарат. Артур Вейс, легонько присвистнул, он видел шаттлы в ангаре издалека и всегда думал, что им уже не суждено летать.
— Командор, а кто будет пилотировать этого красавца?
Таян оглянулся на Мадука, он и сам не знал, кто пилот. Советник кивнул головой в сторону Билли Зануды.
— Пилотом шаттла будет Билл Кортни. — Таян был благодарен деду, что тот не дал ему ударить лицом в грязь. — Ещё есть вопросы, Вейс?
— Нет, Командор.
— Ну, тогда по местам. Пора выдвигаться к Разлому.
В кабине трансформа всё было предусмотрено для удобства пассажиров и водителя. Таян в жизни не сидел в таком удобном кресле. Дед же чувствовал себя как человек, который всю жизнь только и делал, что ездил в трансформе.
— Так, братцы, вперёд! Лекс смотри не устрой нам встряску, как в прошлый раз!
— Ну и злопамятный вы Советник! Я не виноват, что из-за землетрясения дорога была завалена булыжниками!
— Командор, видишь, никакого уважения к почтенной старости и должности. Эти ребята только и ждут, чтобы насолить твоему четыре раза прадеду!
Шехем посмотрел на Мадука и понял, что он шутит, Советник улыбался и похлопывал по плечу Панкратова, склонившегося над рычагами управления.
— А теперь, если хочешь, Таян мы продолжим твой ликбез по истории Станции.
— Да Советник.
— Буду краток. Когда станция потерпела катастрофу, никто из членов экипажа не погиб. Через несколько часов после падения, люди пришли в себя и трезво оценив обстановку, приняли решение, что надо выжить, во что бы то ни стало. Кто-то даже пошутил, что уж если терпеть крушение, то на таком прекрасно оснащённом корабле, как Станция, она практически не пострадала. Был создан Совет Станции, который разработал новые правила жизни на Станции. Ты знаешь, это Кодекс Станции, он практически не изменился за все эти годы. Главной научной задачей было установить — возможно, или не возможно, переместиться в своё время в нынешнем положении Станции. Если возможно, то непременно вернуться. А пока учёные эту задачу решали, изучить окружающее пространство — подземелье, где покоилась Станция. Поначалу что-то изучать вокруг было нереально, Станция со всех сторон была окружена вулканическим пеплом. Сканеры показывали, что Станция утонула в пепел на глубину сто двадцать метров, дальше вверх до поверхности планеты около пяти километров скальной породы. Да и что было делать на верху в аду новорожденной Земли. Поэтому занялись благоустройством станционного быта. Только за первые пять лет на Станции родилось больше трёхсот детей. Нужно было позаботиться об их воспитании и обучении. Население Станции росло, научно-исследовательские палубы перестраивались под жилые, открывались детские сады, школы, а позже и Станционные курсы. Люди работали как одержимые, пытаясь найти способ вернуться домой. Но шли годы, и решения не было. Скоро экипаж начал стареть, один за другим умирали те, кто были первыми. Но им на смену пришли их дети и внуки. И вот тут то выяснилось, что на Станции не стареют и не умирают несколько человек. В момент удара солнечной плазмы они находились в командной рубке. Феномен долго не могли объяснить. Да и теперь это только догадка — командная рубка напрямую соединена с гравитационно-торсионной установкой и датчиками на поверхности Станции. Каким-то образом колоссальная энергия солнечного выброса проникла сначала в установку, а через неё в рубку и как пошутил доктор Рише — заразила бессмертием тех, кто там находился. По крайней мере, исследования показали, что иммунная система наших долгожителей заработала совершенно в другом режиме, нежели у всех остальных. И как будто сама природа поставила на нас эксперимент — солнечная плазма изменила наш генетический код — вместо обычной двойной спирали ДНК у нас появилась четвертная. Как отражается на организме это удвоение, кроме явного долголетия, мы не знаем. Люди не планировали заниматься на станции такими глубокими исследованиями ДНК, имеющаяся аппаратура позволяет вести самые общие наблюдения за состоянием нашего здоровья. А оно отменное вот уже четыре с лишним столетия! Разве что мои ноги. Они перестали меня слушаться несколько лет назад, после одного рискованного эксперимента. Но о нём позже.