Тон у нее был умеренно огорченный, будто я сказал, что чужие собираются постричь всех землян наголо, или велят срочно сократить потребление «кока-колы». Неприятно! Надо же! А я-то думал, что это все-таки трагедия, пусть и небольших масштабов…
– Доброе утро, Петр.
Я повернулся. В дверях стоял Кэлос. Одет он был в строгий костюм, который на нем смотрелся довольно нелепо. Еще бы галстук – и можно приглашать на банкет…
Кажется, он стоял тут давно.
– Петр, я не хотел мешать вашему разговору. Повтори название планеты Геометров.
– Родина.
– Нет, я прошу фонетическое звучание. Ты знаешь их язык?
– Да…– с легким усилием я представил Катти, Тага…– Родина.
– Кажется, я слышал о ней, – Кэлос все более и более хмурился. – Петр, они давно в Тени?
Куалькуа во мне вздохнул, но промолчал.
– Они не в Тени. И моя Земля – тоже.
Кэлос и Ради переглянулись.
– Ну, что я говорил? – спросил Кэлос. – Я вчера подумал, что ты извне, Петр.
– И вы не удивлены? – воскликнул я.
– Чему? – Кэлос потер переносицу. – Тень велика, но Вселенная куда больше. Рано или поздно… приходят новые расы.
Из-под его руки в столовую проскользнул Дари. Смущенно глянул на меня, бочком подошел к матери. Прижался к Раде, пробормотал:
– Доброе утро…
Я молчал.
Я не способен был говорить.
Все ухищрения, вся маскировка, они выеденного яйца не стоили!
У них даже любопытства особого нет!
– Петр, нам надо поговорить наедине, – Кэлос кивнул Раде. – Ему будет проще.
– Да, конечно, – женщина, казавшаяся такой молодой, посмотрела на меня глазами мудрой старухи. Рассеянно обняла сына. – Петр, доверься Кэлосу. Если тебе нужна помощь – он сделает все возможное.
В ее взгляде была тоска.
– Почему? – спросил я, вставая. Ответил Кэлос:
– Потому что я плачу по старым долгам…
Глава 7
– Вот так джамп стал нашим проклятием. И нашим спасением…
Почему-то сперва я рассказал ему именно про джампер. Вначале была группа нищих ученых. Решили они воплотить в железо абстрактную математическую формулу, и вот что получилось…
Кабинет Кэлоса располагался на третьем этаже, под самой крышей. Сейчас, впрочем, крыши вообще не было, в раздвинувшиеся панели било солнце. Кэлос сидел за столом, крутил в руках грубый металлический браслет и молча слушал меня. Я тоже не смотрел ему в глаза.
– Сильные расы отвели нам роль извозчиков. Мы полагали, что это связано с уникальной переносимостью людьми джампа. А оказывается, мы еще и сами являемся частью джампера…
– Координаты? – сухо спросил Кэлос. – Стабильность прыжка?
– Да…
– Понятно. Ваше сознание взаимодействует с Тенью.
– Как?
– Вы сохранили первоначальную форму. Вот и все объяснение… в момент перехода вы немного контактируете с Вратами… Продолжай. Я дам тебе все объяснения. – Кэлос нацепил браслет, покрутил рукой, словно решая, идет ли украшение.
Сглотнув, я продолжил:
– Все шло более-менее нормально… насколько это возможно. Потом появилась эта раса… Геометры. На нее наткнулись другие Слабые расы. Решили, что это изменит соотношение сил… привлекли нас к своей авантюре. Мы идентичны с Геометрами физически!
– Понимаю. Значит, Геометры бежали? – Кэлос усмехнулся. – Поразительно. У них и впрямь высочайшая степень самосохранения. Ты уж не обижайся, но я ими восхищен…
– А я нет. Геометры и впрямь близки по силе к Конклаву! Сейчас Сильные расы уже знают об их появлении. Компромисс невозможен. Землю уничтожат как вероятных союзников Геометров.
– Уверен?
– Да. Конклав не знает жалости. Это очень древняя… и очень жестокая структура.
– Интересный расклад, – Кэлос отложил свою игрушку. – Кстати, что за существо сидит в твоем теле?
– Симбионт… куалькуа… одна из Слабых рас…
Боевая трансформация!
– Заткнись! – рявкнул я. – Сиди и не высовывайся!
– Скажи своему другу…– Кэлос прищурился, – впрочем, он меня слышит… Так вот, пусть не паникует. И не лезет в драку.
Он небрежно вскинул ладонь – будто отталкивал от себя что-то невидимое. Пальцы окутало белое сияние. Дохнуло теплом.
– Я воевал за Хрустальный Альянс, – напомнил Кэлос. – Если ты думаешь, куалькуа, что мы не встречались с метаморфами моноличностного типа…
В его ладони теперь покачивался ослепительный плазменный мячик.
– Во мне осталось слишком много боевого железа, чтобы ты смог напасть незамеченным… и остаться живым.
Огненный шарик оторвался от ладони и взмыл вверх. Где-то над домом он лопнул с сухим треском.
Кто был сильнее ошеломлен и напуган – не знаю. Наверное – я. Куалькуа все-таки большей частью находился далеко отсюда…
– Ситуация мне понятна, Петр, – Кэлос будто забыл о куалькуа. – Печальная ситуация. Вы не пробовали объединится с Геометрами? Если они способны помочь вам перед лицом Конклава…
– Нет!
– Почему?
– Кэлос, их мир – это что-то чудовищное.
– Это все-таки лучше смерти. Я знаю немного об их цивилизации. На нашей планете живет бывший регрессор Геометров. Да, Петр. Именно так. Не помню точно имени… не считал важной информацией… Инка, да! Его зовут Инка.
Имя показалось мне знакомым… всплыло откуда-то из глубин памяти.
– Ты еще не понял, почему они убежали? Думаешь, наткнулись на какой-нибудь Альянс-Союз-Федерацию, получили по загривку и в панике покинули Ядро? Как бы не так! Такое могло случиться, будь их идеология действительно общепринятой… А им ведь это не нужно, Петр. Они все – дети, которых когда-то обделили теплом; одиночки, привыкшие верить, что имеют друзей; несчастные, неуверенные в себе личности, готовые повторять «в единстве наша сила, мы дружная семья»…
Кэлос вздохнул.
– Ладно. Я объясню тебе… коротко и по порядку. Эту информацию ты не возьмешь в большинстве информационных сетей, ее не принято помещать в открытый доступ. Итак, Петр, наша цивилизация – очень древняя. Возможно, и впрямь самая первая в Галактике…
– Не похоже…– прошептал я.
– Да, конечно. А что ты ожидал увидеть? Планеты, покрытые коркой стальных пещер? Космодромы за каждым углом? Эфирные создании, размышляющие о гармонии сфер? Было уже все это. Было, и даже еще есть… Все начиналось именно так, Петр. Земля Изначальная посылала корабли, те создавали колонии. К гуманоидной расе присоединялись другие… ну, представь свой Конклав… Войны. Постижение природы. Мир. Мятежи. Союзы и Империи. Нормальная спираль развития. За господство дрались государства, потом – планеты. Горели города, а затем – звезды. Тянулись золотые века, наступали периоды упадка. Классическая схема, и все понимали, что природу человека не переделаешь, так все и будет, пока мы не превратим в ничто саму Вселенную… У вас есть развлекательная литература о еще не случившемся?
– Да. Фантастика.
– Вот. Думаю, все, что вы придумывали, у нас так или иначе происходило. А потом, вдруг… ох уж это вдруг! Все и всегда случается вдруг, и почему-то мы каждый раз готовы удивляться… Как вы придумали джампер, так у нас придумали Врата. Это, конечно, куда более сложная вещь. Даже в начальной форме, когда Врата были материальными – арка, затянутая гиперполем… Потом уже научились делать Врата частью окружающего мира, да такой, что они неуничтожимы и вечны…
Кэлос на миг закрыл лицо руками. Спросил:
– Ты употребляешь алкоголь?
– Теперь, кажется, да, – признался я. Мне хотелось сейчас выпить – и не для того, чтобы оказаться своим в компании, а чтобы притупить душу.
Среди стеллажей с книгами и замысловатыми диковинками оказался маленький бар. Кэлос достал бутылку, два узких высоких бокала. Наполнил их прозрачной тягучей жидкостью. Сказал, не чокаясь:
– Удачи тебе.
Я залпом выпил. Обжигающий, покрепче водки, ликер. Терпкий и сладкий.
– Так и думал, что в вашем мире это принятое средство расслабления, – сказал Кэлос. – Так вот, Петр, Врата были очень хитрой штукой. Они не просто переносили человека из мира в мир. Они еще и решали, куда ему надо отправиться.
– Я уже понял это.
– Сознание входящего… нет, не сканируется, это слишком упрощает…
– *Постигается*.
– Да, пожалуй. Каждый входящий во Врата отправляется в мир, отвечающий его потребностям. И никак иначе. Полное соответствие невозможно, но приближение почти максимально. Ты ненавидишь технику? Отправляйся на лоно природы. Путешествуй на лошадях. Если хотел – разбойничай в лесу, учись стрелять из лука. Или наоборот, живи на планете, которая вся – университет. Занимайся наукой. В тот период существовали две основные силы – Союз Развития и Вторая Империя. Врата были посеяны на всех мирах… по-своему – титаническая акция. Почти вся группа ученых, затеявших это, погибла. Ради борьбы с ними Империя и Союз объединились – в первый и последний раз. Император, который вначале поддерживал создателей Врат, понял свою ошибку. Но было уже поздно – Врата и в первом варианте практически не поддавались разрушению. Империя и Союз распались за какое-то столетие, в бурной и кровавой агонии. Будь Врата лишь простым транспортным средством… может, и не возникла бы Тень. Но все опять же оказалось сложнее, чем выглядело поначалу. Постижение накладывало на Врата свой отпечаток. Они… они копируют сознание входящего. Вливают каждую новую личность в свой разум.
Я молчал.
– Ты тоже там, Петр. Стал частичкой того, что давно переросло пределы постижимого.
– Тот мир… куда я попал вначале…
– Что-то в тебе хотело именно этого. Реального, пусть и примитивного врага. Одновременно – убеждения в бессмысленности такой войны. Ты получил, что хотел. Да еще и победу над метаморфом, верно? Наверное, он воплощал какой-то твой страх… комплекс…
Дернувшись, как от удара, я воскликнул:
– Но они же воюют, Кэлос! Я получил – а они убивают друг друга ежечасно!
– Значит, там живут те, кому это нравится, Петр. Каждому – свое…
Я вздрогнул.
– Наслаждающиеся тяжелым и опасным противостоянием… Находящие радость в своих страданиях и безнадежной борьбе… Эмоционально скупые… бесталанные…
– И готовые умереть?
– Ах, да…– Кэлос замялся. – Петр, постарайся принять мои слова правильно…
Я сжался, уже понимая, что он скажет.
– Смерти нет, Петр. Тот, кто прошел Вратами – не умирает никогда.
Почему я молчу?
Надо бы кататься в истерике. Упасть на колени – и восславить Бога… которого теперь уж точно нет и не будет…
Здравствуй, рай. Здравствуй, ад. Здравствуй, Тень.
– Ты уже часть Тени, Петр… Тебя могут убить. Но ты оживешь. Там, где захочешь. Рядом с врагом, чтобы закончить бой. На тихой, мирной планете, где живут уставшие убивать. Человеком, птицей, мыслящим кристаллом…
Кэлос подошел, опустил руку мне на плечо.
– Ведь и ты умирал, Петр, – мягко сказал он. – Я не знаю, что там у тебя произошло с метаморфом… но я узнал взгляд, которым ты смотрел на меня. Смерти нет. Меня трижды расстреливали. Спокойно и вежливо. Без лишней злобы. Один раз я погиб с кораблем… но там и вспоминать нечего. Просто мир померк…
– Смерти нет, – сказал я. Слова – пустые и скучные. Ну нет ее, и нет… Ее никогда не было, она или впереди, или мы уже не живем. – А те… кто не проходил Вратами?
– Не знаю. Раньше – нет. Во что Врата превратились сейчас, откуда берут информацию – я не могу ответить. Но…
Значит, вы не дождались. Мои ненастоящие родители… настоящий Петр Хрумов… все те, кто жил и умирал на маленькой планете Земля. Ученые и крестьяне, поэты и солдаты, рабы и тираны – вы верили в Бога или проповедовали атеизм, вы грезили о бессмертии, создавая свою философию, как Федоров, или высасывая чужие жизни, как Жиль де Рей… святые и палачи, гении и дураки – вы не дождались! Вы там, за чертой. А я здесь. В уютной Тени.
Я прошел Вратами.
Конклав превратит Землю в пыль, Геометры отравят планеты Конклава и создадут на руинах свою маленькую Империю Дружбы, а я буду жить. Вкусно кушать и мягко спать. Воевать в чужих армиях и учиться в чужих университетах.
Все дозволено, да?
Захочу быть тираном – приду в мир рабов. Захочу быть рабом – надену кандалы. Отращу псевдоподии и побуду амебой. Добавлю четыре лапы и научусь ткать паутину. Снова стану человеком. Заведу гарем, создам религию, сочиню венок сонетов. Построю дом, посажу дерево, воспитаю сына.
Впереди – вечность.
Я плакал, скорчившись в мягком кресле. Кэлос гладил меня по плечу, словно успокаивал ребенка. Да я и был ребенком перед ним – прожившим сотни лет, встававшим из мертвых и сжигавшим планеты… кто возглавлял Хрустальный Альянс, Кэлос, почему я знаю ответ?
Потянуло сквозняком – на миг открылась дверь. Кэлос вздохнул. Детские руки обняли меня:
– Петр, почему ты плачешь? Папа, почему он плачет?
– Он нашел больше, чем хотел, Дари. Это всегда больно.
– Петр, не плачь…
Тебе не понять меня, мальчик, с детства знающий, что смерти нет.
Каждому знанию – свое время. И каждому свое, вот только почему-то от этих слов несет паленой плотью…
Я нашел больше, чем искал.
Все звезды в моих ладонях.
– Папа, почему ты ему не поможешь?
– Не всегда нужно помогать, Дари. Иногда стоит отвернуться и подождать.
– Это нечестно!
– Зато правильно, малыш.
– Пусть будет неправильно, зато честно!
Кэлос вздохнул.
– Вот и мы так когда-то думали… Дари, у нас серьезный разговор. Взрослый. Выйди, пожалуйста.
– Но папа…
– Дари.
Мальчик вышел.
– Спасибо, – сказал я. При Кэлосе я плакать не стыдился. При ребенке – дело другое.
– Пусть неправильно, но честно…– послышалось бульканье. – Хочешь еще выпить?
– Нет.
– В Хрустальном Альянсе мы исповедовали эту же идеологию. Считали, что Врата – ошибка. Ловушка, искушение, тупик. Мы захватывали планету за планетой… пытались построить монолитное общество вместо «единого многообразия», как тогда называли Тень. А потом поняли, что происходит. Тень не боролась с нами. Она отдавала лишь те миры, что жаждали борьбы. Мы стали частью Тени, манекеном, на котором все желающие могли выместить негативные эмоции. Тогда все и развалилось. Идея – не хочу сейчас спорить, правильная или нет, была утрачена. Альянс превратился в банду наслаждающихся жизнью психопатов. Потом нас разбили в сражении, тогда создавалась Торговая Лига, и мы первые попали под ее удар… Потом мы отступали от планеты к планете. Тень хотела этого – люди устали от военных приключений.
– Ты обещал сказать, что испугало Геометров…– оторвав руки от лица, я глянул на него. Вытирать слезы я не стал. Известное детское правило – сами высохнут, видно не будет, что плакал.
– Неужели ты еще не понял, Петр? Испугались те, кто правит ими. Агенты Родины не возвращались. Тень видит насквозь, Петр. Все, что по-настоящему есть за душой. Не слишком-то они хотят своей Дружбы. Любви им не хватает, обычной человеческой любви. А у нас ее получить несложно… Возвращалась маленькая часть – те, для кого Родина и впрямь была лучшим из миров. Остальные – остались. Кто – с радостью, кто – блуждая из мира в мир и уверяя, что хочет вернуться… Мы почти не заметили появления Геометров, Петр. Где-то о них говорили больше, где-то вообще не слыхали.
– Так и о нас?
– Да. Существование вдали от Ядра родственной цивилизации – новость интересная. Но тоже не для всех миров.
– Родственной?
Кэлос кивнул.
– Времена Первой Империи… даже до ее создания… Мы разлетались, как искры от костра. Сотни, тысячи кораблей уходили в темноту и гасли. Но иногда искра падает на сухой мох. Так, наверное, возникла раса Геометров. Очень сомнительно, что две разумные культуры зародились на одной планете единомоментно – а ведь у них было именно так…
– Я знаю.
– Так и вы. Другой возможности для полного биологического сходства я не вижу. Вы не потомки наши, не предки, вы – двоюродные братья.
– Ну и как, цивилизация Тени готова помочь своим кузенам?
– Набить морду другим родственникам? – иронично спросил Кэлос. – Давай подумаем вместе, Петр. Я искренне хочу помочь, веришь?
– Верю.
– На нашей планете тебе не стоит искать помощи. Для себя – пожалуйста! Мы любим помогать измученным и уставшим. Мы сами все такие… Но что-то глобальное… нет, Петр. Нет.
– А кроме вас?
– В других мирах… Есть много миров, где до сих пор покоряют космос. Их эскадры ищут приключений, сжигают друг друга в сражениях, захватывают планеты. Это очень манящий путь развития – в определенном возрасте. Вот в эти миры тебе стоит заглянуть. Наверняка найдется мир, где Земле с радостью помогут. Снарядят экспедицию, окружат Землю военными базами, набьют морду всем чужим… если очень постараешься, то найдешь и такую планету, чьи жители без колебания вычистят Конклав. Какие-нибудь шовинисты человеческой формы… всех пауков, амеб и рептилий – в пепел!
Куалькуа во мне пискнул.
– Я не хочу такого, Кэлос.
– Тогда тебе нужен технически развитый, имеющий могучий флот, придерживающийся гуманной политики мир. Наверняка такие есть.
Кэлос явно был доволен своим советом.
– Геометров они тоже к порядку призовут… или те убегут еще дальше. Конечно, от Тени сколько ни бегай, пользы не будет. Тень накрывает всю Галактику. Неторопливо, но верно. Все там будем.
Я молчал.
– Что тебя тревожит?
– Кэлос, неужели так и кончается жизнь? Вы же остановились! У вас техническое развитие чуть ли не искусственно заморожено! Я видел фильм о Первой Империи – вы ничуть не изменились!
– Мы? Плазма и пепел… Петр, да пойми ты, все живут так, как того хотят! Мы – не хотим иного. Нам хорошо в этом облике. И жить человеческой жизнью нравится! А если надоест…
Кэлос прошелся, заложив руки за пояс.
– Я видел их миры… Хрустальный Альянс погибал. Мы не могли пройти Вратами на планеты, где уже забыли человеческий облик. Но думали, что в этом – решение. Тогда я взял… корабль…
Его голос стал сухим, фразы отрывистыми. Он был сейчас в своем прошлом, вместившем такое, что и не снилось земным воякам.
– Мы двигались сквозь изнанку пространства. Я пытался вывести корабль к Земле Изначальной. Но это не удалось… мы просто промахивались. Удалось добраться до Пироги… это одна из первых колоний, очень древний мир. Тогда был обычай называть колонистские корабли по-морскому: Галеон, Глиссер, Катер, Каравелла… А планеты называли в честь первого приземлившегося корабля. Мы вышли в обычный космос…