— О чем ты! — воскликнул Вахид. — Я все равно в режиме ожидания, а ты говоришь…
— Как Шамиль поживает?
— Сходим к нему, если хочешь, — проговорил Вахид и пожал плечами. — Пусть сам скажет.
— Хотел бы его увидеть, — признался Филиппов и посмотрел на часы. — Но времени нет.
— У тебя его всегда нет, — с иронией заметил Вахид. — Как ты без него обходишься?
— Обхожусь, — заверил Филиппов и перешел к делу: — Управление созрело для создания специальной команды.
— Команда, — машинально повторил Вахид. — Почему ты так сказал? Непривычно как-то.
— Сейчас многое покажется тебе непривычным, — согласился с ним Филиппов.
— Что именно? — насторожился Вахид. — Может, расскажешь?
— Наверное, с этого мне и надо было начать, — с досадой проговорил Филиппов. — Тебе известно о создании командования Силами специальных операций?
— Слышал краем уха, — уклончиво ответил Вахид. — А какое отношение ты к нему имеешь?
— Ты теперь тоже, — ошарашил его Филиппов. — Так уж получилось, что отряд организационно переподчинен.
— Мы выведены из состава ГРУ? — попытался угадать Вахид. — Или его просто уже не существует?
— Спецназ как был, так и остался. Но у командования ССО имеются не только собственные подразделения, которые создаются в том числе и на базе нашего отряда. У него есть возможность в определенных ситуациях, в зависимости от задач и политической обстановки, брать на себя управление другими видами вооруженных сил и даже министерствами.
— Что ты имеешь в виду?
— Например, в Таджикистане таким образом уже действовал спецназ ФСКН. На учениях отрабатывались вопросы с МВД…
— Так ты теперь кто?
— Возглавляю один из отделов.
— Тогда все мы кто? — спросил Вахид и уставился на Филиппова в ожидании ответа.
— Спецназ Сил специальных операций. — Филиппов сделал паузу, давая возможность Вахиду переварить услышанное, и добавил: — Кстати, теперь принято называть нас не спецназовцами, а специалистами.
— Мне все равно, как меня называют, главное — быть полезным России, — заявил Вахид и неожиданно смутился.
Получилось как-то пафосно и высокопарно.
— Я другого ответа и не ожидал, — признался Филиппов, не придав значения его интонации.
— Лучше скажи, что за задача? — спросил Вахид.
— Вас на начальном этапе всего двое будет и я на удалении. Итого в теме, как говорится, трое. Группа, команда. Кому как нравится.
— Судя по тому, что я и Шамиль… — осторожно проговорил Вахид и вскинул тревожный взгляд. — Это внедрение к террористам?
— Можно сказать и так, — уклончиво ответил Филиппов. — Работы сейчас валом.
— В Дагестане? — попытался угадать Вахид.
Филиппов сокрушенно вздохнул и неопределенно передернул плечами.
Вахид знал правило. В его доме даже намека на задачу не будет. Не положено. Много тому причин.
«Зачем спросил?» — с досадой подумал он, а вслух сказал:
— Прости, расслабила спокойная жизнь.
— Я отправил в центр экспериментальной медицины запрос на тебя и Шамиля с описанием задачи, а вчера получил ответ, — проговорил Филиппов и вдруг отвел взгляд в сторону.
«Наверняка дали «добро», и теперь он волнуется за нас, — сделал вывод Вахид. — Как его убедить так не думать?»
— Раз ты здесь, то можешь не говорить. — Вахид остановил ногой покатившийся паровозик. — Мы прошли.
— Не совсем. — Филиппов покосился на двери. — Шамиль годен, но в этот раз у него меньше всего шансов.
Вахиду стало не по себе. Что такое заключение центра, он знал. Методика, которая в нем разработана, позволяла с большой точностью подобрать людей к выполнению конкретной задачи, основываясь на их психических, физических и прочих данных. С ее помощью медики определяли, кого не стоит брать, а кто попросту и вовсе не вернется с задания живым. Людям, которые применяли ее, спецназовцы безоговорочно верили со времен афганской войны. Вахид слышал, что там работают даже экстрасенсы, которые по фотографиям могут изменить настроение человека, находящегося на другом континенте.
— Насколько мне известно, командир, располагающий такой информацией, не может делиться ею с подчиненными, — напомнил Вахид, внимательно глядя в глаза Филиппова. — Почему ты нарушил табу?
— Я его не нарушал. — Молодой генерал покачал головой. — В этот раз командиром назначен ты.
— Антон, при всем уважении к нашим ученым, я всегда говорил…
— Без вариантов! — строго сказал Филиппов, не позволив ему закончить начатую мысль.
— Хорошо, — пробормотал Вахид.
Размышляя над услышанным, он наклонился, взял паровозик, с задумчивым видом катнул его обратно сыну и спросил:
— Каков хотя бы общий характер задачи?
— Первый этап — создание биографии. Вы должны заявить о себе. Нужно через пару месяцев всплыть в качестве отморозков, известных в исламском мире. Мой отдел уже занимается поиском объекта для внедрения. Одно скажу точно: это будет реальная банда и настоящие боевики. Мы устроим все таким образом, чтобы вы вошли с ними в тесный контакт.
— Сейчас это тяжело сделать. — Вахид цокнул языком. — В Чечне осталось мало бандитов, а те, что есть, очень осторожные.
— Мы контролируем не только активных боевиков, но и тех, кто потенциально может встать в их ряды.
— Ты предлагаешь создать отряд из таких персонажей, а потом подставить его? — догадался Вахид и покачал головой. — Это нехорошо. Глава республики потребует ответа от родственников, а люди сейчас стыдятся того, что у них в роду завелась паршивая овца. Ведь только все наладилось.
— Я согласен с тобой, — проговорил Филиппов. — Но у меня нет других вариантов.
— Не узнаю тебя, — проворчал Вахид и осуждающе покачал головой. — С каких это пор ты стал так говорить?
— Предлагай свой план, — разрешил генерал.
— Беспроигрышный вариант — армия «Исламского государства Ирака и Леванта»…
— Что? — Филиппов подался вперед. — Я не ослышался?
— Как стал генералом, совсем изменился, — заявил Вахид. — Мало того что вариантов у тебя теперь не больше одного, так ты еще и плохо слышать стал.
— Шутишь? — повеселел Филиппов. — Я к тебе не за этим приехал.
— Неужели плохая площадка?
— Площадка что надо.
— Тогда соглашайся с моим предложением, — сказал Вахид и в ожидании ответа уставился на собеседника.
— Под каким соусом мне вас туда подавать? — сдался Филиппов, наверное придя к выводу, что другого выхода у него действительно нет.
— Мы сами себя подадим, — заверил его Вахид. — Ты обеспечь документами.
— Хорошо, — задумчиво проговорил Филиппов и откинулся на спинку дивана. — Объясни мне, как это все будет выглядеть.
— Обычно, — как само собой разумеющееся сказал Вахид. — Хорошо там отметимся, проявим себя, а потом найдем способ уехать.
— А если вас там просто убьют?
— Все может быть, — согласился Вахид. — Но как иначе?
— Допустим, я дам «добро», и вы отправитесь воевать в Сирию или Ирак, — сказал Филиппов, подозревая, что так оно и будет. — Но ведь сейчас там немало выходцев из Чечни, а тебя в округе хорошо знают. Многие помнят майора милиции Курчалоевского ОВД Джабраилова. Ладно, из этой ситуации еще можно выпутаться. Тем более вы считались перешедшими на сторону боевиков. А как быть с теми, кто знает вас как офицеров ГРУ?
— Чтобы до минимума снизить вероятность такого развития событий, тебе придется напрячь агентуру, — сказал Вахид, уверенный в том, что Филиппов именно так и поступит. — Не поверю, что у нас там никого нет.
— Вот, ты меня уже и учить вздумал! — шутливо возмутился Филиппов и улыбнулся. — Все, что в моих силах, я сделаю.
— Когда будет снят режим ожидания? — спросил Вахид. — Или в ССО этого по определению нет?
— Все есть, — заверил Филиппов. — Сегодня вылетаю обратно в Москву, завтра проект приказа будет готов. А почему тебя это так волнует?
Вахид потер массивный подбородок и с задумчивым видом проговорил:
— Бороды отпустить надо.
Глава 2 Нервный срыв
Берса вздрогнул и отпрянул от окна раньше, чем услышал легкий стук.
— С вами все в порядке? — спросил немолодой мужчина, настороженно глядя на него бесцветными глазами сквозь линзы очков.
Позади австрийца стоял «БМВ», за рулем которого никого не было. Значит, он вышел из него. Берса посмотрел вперед. Светофор горел зеленым. Неожиданно нахлынувшая злость вмиг затмила рассудок.
«Сердобольная свинья! — зло подумал он, опуская стекло и просовывая голову в окно. — Какое ему до меня дело?»
Австриец ждал с притворным беспокойством на лице.
— Пошел прочь! — выкрикнул Берса.
Австриец отпрянул.
Алхастов, довольный собой, плюнул, целясь ему на ботинки, и включил передачу. Старенький «Опель» взвизгнул резиной и рванул через перекресток. Берса посмотрел в зеркало заднего вида. Обескураженно глядя ему вслед, австриец доставал сотовый телефон.
— Пошел прочь! — выкрикнул Берса.
Австриец отпрянул.
Алхастов, довольный собой, плюнул, целясь ему на ботинки, и включил передачу. Старенький «Опель» взвизгнул резиной и рванул через перекресток. Берса посмотрел в зеркало заднего вида. Обескураженно глядя ему вслед, австриец доставал сотовый телефон.
«В полицию собрался звонить! — зло подумал Берса. — Ну и пусть!»
Некоторое время он несся по Альзер-штрассе, которая тянулась через весь город. Злость, смешанная с обидой, не проходила. Наоборот, появилось желание свернуть на тротуар и двинуть бампером старуху, тащившуюся с сумкой, а потом нагнать парня в бейсболке и переехать его.
Берса отчетливо представил, как этот австриец услышит сзади звук удара и рев мотора, обернется. Его глаза округлятся, а рот, раззявленный в беззвучном крике, перекосит страх. Люди, охваченные паникой, перестают соображать. Берса был уверен в том, что этот увалень будет улепетывать от него по тротуару, пока не выбьется из сил и не упадет. Он не сообразит, что можно просто отскочить в сторону и укрыться за стволом дерева. Алхастов даже зажмурился, словно машину и впрямь подбросило, как на резиновой кочке. Он отчетливо услышал хруст костей, ломающихся под колесами, стук головы о днище, крики прохожих.
Из безумства разыгравшегося воображения его вырвал протяжный сигнал автомобиля. Берса несся на него, а тот уже стоял. Он ужаснулся, на мгновение, как ему показалось, закрыл глаза, вылетел на встречную полосу и проехал целый квартал.
Берса резко крутанул руль, едва не зацепил грузовик, тащившийся в попутном направлении, и под возмущенные сигналы встал в крайний правый ряд. Теперь точно нужно ждать появления полицейских. Такие выкрутасы для тихой и спокойной старушки Европы — из ряда вон выходящее событие.
Однако Берса на удивление спокойно доехал до дома. Он остановил машину на парковке и еще некоторое время сидел, улавливая шум улицы. Но сирены слышно не было. Чувство вины нашкодившего подростка, возникшее совсем недавно, вновь сменилось злостью.
«А может, это страх?» — неожиданно подумал он, с ненавистью наблюдая за тем, как вдоль дороги, по брусчатке тротуара, бредет престарелая чета.
Сухощавый, рослый, седой старик в сером костюме и бабулька в чопорной шляпке, похожая на одуванчик, снова напомнили ему искусно сделанных кукол. Чистые, аккуратные, они словно только что снялись в рекламе хосписа на фоне игрушечных домов с черепичными крышами и подстриженных газонов.
«Почему эти куклы имеют право на старость, а я нет? — думал он, пытаясь определить возраст старика. — Хотя нет, право на старость мне тоже оставят. Только встречу ее я в камере, а смерть приму на тюремной койке. Конечно, если раньше не убьют».
Берса был уверен — в этот раз будет дорога в один конец. Томсон ясно дал понять, что Украина не интересует Запад. Она, как в свое время Чечня, — разменная монета в геополитической игре.
Берсу хотят видеть только в России. Время не прошло даром, он повзрослел, стал мудрее и давно понял, что изначально вся затея с отделением Чечни и последующее построение халифата от моря до моря была обречена на провал. Не только потому, что Россия больше. Просто сама идея возникла в недрах ЦРУ.
Кому, кроме американцев, которые спонсировали кучку авантюристов, все это было нужно и ради чего? Их руками разожгли войну, побросали в нее тысячи жизней его соотечественников.
Он чудом уцелел, сбежал на Запад, нашел прибежище в Англии. Страшась возвращения, бригадный генерал с головой бросился в создание фонда помощи чеченскому народу и даже насобирал приличную сумму. Однако постепенно интерес обывателя к событиям на Кавказе поутих, а вместе с ним заглохло и дело.
Истратив большую часть средств на себя, Берса все чаще топил чувство вины и угрызения совести в стакане с водкой. В сочетании с дерзким характером и депрессией это однажды привело к скандалу в одном из пабов Лондона, где он порезал ножом посетителя. Сутки, проведенные в участке, закончились появлением Томсона, который гарантировал Алхастову свободу при условии переезда в другую страну. Так Берса оказался в этом маленьком городке, расположенном в альпийских предгорьях.
— Что-то случилось, дорогой? — спросила Сельма и подставила для поцелуя щеку.
Неожиданно для себя Берса ударил по ней ладонью. Произошло это настолько быстро, что он даже не понял, почему женщина оказалась на полу.
— Ты?! — Сельма схватилась за лицо, пытаясь сесть.
Он стоял, смотрел на эту холеную самку, пытающуюся угодить ему во всем, и думал, как вести себя дальше. Броситься извиняться и просить прощения, ссылаясь на неприятности, или перешагнуть через нее и пройти в комнату?
Три года назад он нанял эту женщину убирать квартиру. Не мужское это дело — наводить порядок в двух крохотных комнатах и кухне.
Поначалу австрийка приходила пару раз в неделю. Но так длилось недолго. В один из дней Берса, истосковавшийся по женской ласке, грубо и бесцеремонно повалил Сельму на кровать, сорвал с нее одежду и овладел ею.
Сельма, обделенная мужским вниманием, на удивление легко отдалась горячему чеченцу. Еще бы! Ведь он совсем не походил на кукольных женоподобных австрийцев, пахнущих парфюмерией. Она, которую выворачивало от европейской толерантности к однополой любви, получила то, о чем тихо мечтают европейские женщины, а он обзавелся объектом утоления животной похоти. Не более того. До сих пор их ни к чему не обязывающий союз устраивал обоих.
— За что? — Сельма скривила окровавленные губы.
Он присел на корточки, протянул руку и попытался попросить прощения:
— Извини, случайно вышло.
Неожиданно Сельма с силой ударила его по запястью.
— Ничтожество!
— Что? — прорычал Берса и выпрямился. — Повтори, что ты сказала?!
— Ты ничтожество! — прошипела она.
— У меня большие неприятности, а ты просто…
Он не договорил. Сельма вдруг уперла руки в пол, резко встала.
— Подонок! — выкрикнула она сквозь слезы. — Мерзавец!
— Постой!
— Ты поднял на меня руку! — Сельма стала молотить его в грудь. — Я пойду в полицию!
— Опять полиция! — удрученно произнес он на чеченском, со всего размаху залепил ей кулаком в подбородок и сразу же пожалел об этом.
Глава 3 Крутой поворот
Дневальный напрягся, но не подал виду, когда заметил мужчину, появившегося справа и направлявшегося в сторону проходной. Совсем недавно в центре Грозного террорист-смертник подорвал себя рядом с полицейским постом, и сейчас все еще были, как говорится, на взводе. Дневальный продолжал стоять и смотреть из-под надвинутой на глаза каски прямо перед собой. Однако это спокойствие было только внешним.
Не поворачивая головы, он до мельчайших подробностей разглядел чеченца, идущего вдоль забора. Чуть выше среднего роста, одет в кожаную куртку и джинсы. Нижнюю часть слегка вытянутого лица покрывала густая щетина. Было видно, что этот мужчина бреется лишь пару раз в неделю. Не напряжен, спокоен. Вряд ли от него можно ожидать чего-то плохого.
Между дорогой и забором не было тротуара. Тропинка петляла в траве по дну канавы, взбиралась к самой обочине или вновь прижималась к забору так, что чеченцу приходилось слегка разворачивать корпус, чтобы не задевать плечом бетонных плит. По легкости его движений было видно, что он знает и умеет много больше, чем хочет показать.
«Может, раньше служил у нас?» — подумал спецназовец.
Шамиль Батаев встал напротив дневального.
— Ты к кому, брат? — устало спросил бородатый чеченец.
В каске и бронежилете, надетом на новенький камуфляж, он стоял, широко расставив ноги на фоне ворот с российскими гербами на створках.
— К командиру, — ответил Шамиль, следя за реакцией бойца.
— Здесь много командиров, — равнодушно проговорил дневальный. — Какому именно?
— Самому главному, — уточнил Шамиль и улыбнулся. — Бехо Асланбеков мне нужен.
— Кто ты? — Дневальный нахмурился. — Родственник?
— Я его знаю, — уклончиво ответил Шамиль. — Он меня тоже. Но мы не родственники. Просто хочу поговорить.
— Для этого у нас есть специально отведенное время. — Дневальный оглянулся по сторонам. — Приходи после обеда и возьми с собой документы.
— Позвони ему и скажи, что Шамиль Батаев из Курчалоя приехал, — стоял на своем Шамиль. — Увидишь, он рад мне будет.
— Паспорт покажи, — немного поколебавшись, потребовал дневальный, вынимая радиостанцию из нагрудного кармана разгрузочного жилета.
Он придирчиво пролистал страницы документа, поднес аппарат к губам.
— Янарси, это Хасан, слышишь меня?
— Говори, Хасан.
— Здесь человек пришел. — Дневальный глянул на первую страницу паспорта. — Шамиль Батаев. Говорит, к командиру.