— Что именно? — не понял его Филиппов. — Работать за деньги?
— Нет, в интересах Чечни, — уточнил Вахид. — Насколько я понимаю, подобный вид деятельности является прерогативой федеральных структур.
— Это в интересах России, — сухо сказал Антон. — Туда идет много чеченцев и еще больше людей из других кавказских республик. Кто-то должен контролировать их. Иначе как мы еще узнаем, кого после всего снова ждать здесь? Если руководство республики смогло обзавестись своей агентурой, то мы будем только приветствовать этот факт.
— Понятно. — Вахид облегченно вздохнул и тут же спросил: — Неужели ты хочешь сказать, что это единственный канал?
— Нет, конечно. — Филиппов усмехнулся. — В этой стране повсеместно и открыто ведется пропаганда радикального ислама. В ней участвуют даже некоторые издательства. Полулегальные центры вербовки разбросаны повсюду. Гюнгерен, Фатих, Конье… Не хватит пальцев перечислять города и деревни. А сколько таких, о которых нам еще ничего не известно!
— Почему власти Турции закрывают на это глаза? — недоумевал Шамиль.
— На это закрывает глаза в первую очередь ее старший брат, — сказал Филиппов. — Турция бомбит курдов и лишь изредка, для виду, щиплет боевиков ИГИЛ. Это выгодно прежде всего Саудовской Аравии, в банках которой открыты счета большинства террористов, и Израилю, который на этом фоне увеличивает военные расходы.
— А что с этого имеет Америка? — допытывался Шамиль.
— Хаос, — лаконично ответил Филиппов. — Еще вопросы есть?
— Теперь все понятно, — сказал Шамиль и откинулся на спинку сиденья.
— Как вы понимаете, Ислам не будет знать, кто вы на самом деле, — продолжил Филиппов. — Поэтому не исключаю, что на стол главы Чеченской Республики уже на следующий день ляжет сводка с вашими фамилиями, а родных возьмут под негласный контроль. Не исключено, что будут проводить беседы и вызывать в полицию.
— Этого еще не хватало, — расстроился Шамиль.
— Я тебя не пойму! — возмутился Вахид и всем телом развернулся на сиденье. — Разве не ты мне говорил, что устал сидеть без дела?
— Надо было предупредить родственников, — стал оправдываться Шамиль. — Мало ли? Они видели мои награды. Вдруг кто-то проболтается?
— Предупредишь, — успокоил его Вахид. — И зачем хвастался?
— Не хвастался, — Шамиль отвернулся. — Так получилось.
— Кавалер трех орденов Мужества подался воевать в армию «Исламского государства». — Вахид покачал головой. — Подумать только! Погоди!.. — неожиданно спохватился он и посмотрел на Антона: — Значит, глава нашей республики будет считать нас…
— Ты правильно все понял, — подтвердил его догадку Антон.
Вахиду стало не по себе.
— Это опасная шутка!
— Это не шутка, — отрезал Антон. — Скажу больше: ты должен использовать любую возможность, чтобы высказать оскорбления в его адрес и стать личным врагом.
Вахид сделался мрачнее тучи, но промолчал.
— Можешь по Интернету к нему обратиться, — продолжал инструктаж генерал. — Еще, как вариант, через журналистов.
— Но мы можем потом просто не доехать до Украины, — заволновался Шамиль.
— И ты туда же! — Антон вздохнул. — Первый раз, что ли? Потом все решим.
— Хорошо, — пробормотал Вахид, с тоской глядя на людей, снующих по тротуару.
— Как правило, персонажи, желающие пополнить ряды армии «Исламского государства», переходят границу там, где ее контролируют подразделения сирийской оппозиции и банды «Аль-Каиды», — убедившись, что чеченцы справились с эмоциями, продолжил Антон. — Потом их везут в сирийский город Ракки. В его окрестностях расположены лагеря, в которых учатся боевики. Главной задачей на этом этапе для вас будет убедить террористов в хорошем качестве вашей подготовки.
— Понятно. — Вахид кивнул. — Чтобы время не тратить.
Филиппов повернул ключ в замке зажигания.
— Поехали.
— Куда, если не секрет? — спросил Вахид.
— К Лече Истропилову.
— Как? — встрепенулись чеченцы.
— Инструкции для того и существуют, чтобы их нарушать. — Филиппов улыбнулся. — Или не хотите увидеть Стропу?
— Я его по телефону с днем рождения поздравлял, — признался Вахид.
— Значит, так. — Вливаясь в плотный поток машин, Антон перешел на деловой тон. — Я подниматься к нему не буду. Скажете, будто просто приехали проведать.
— Понятно. — Вахид спохватился и стал пристегивать ремень безопасности. — Он не в курсе нашего возвращения?
— Пока нет, но в приказ по обеспечению оперативного сопровождения операции Истропилов включен.
Глава 12 Они все сошли с ума…
— Уголь сепары не поставляют, приходится топить людьми, — пошутил Крикун, наблюдая за тем, как двое работников котельной суют в топку труп девушки, завернутый в простыню.
Язык пламени, вылетевший из раскаленного нутра, лизнул руку кочегара и подпалил белую ткань.
Кристина завопила.
Берса обернулся. Девица, белая как мел, висела на руках двух «санитаров» и широко открытыми глазами смотрела на то, как уходит в небытие ее подруга. Растрепанные волосы, капельки пота над верхней губой и тяжелое дыхание делали ее похожей на сумасшедшую. У Берсы заныло под ложечкой.
— Может, сначала убьем ее? — предложил он.
— Ты что, проститутку пожалел? — Крикун вскинул брови и отпил минералки из бутылки. — Я что, зря сюда ехал? Какое удовольствие смотреть на то, как трупы горят? Вот когда живую суку туда суют, это совсем другое дело. — В предвкушении удовольствия он томно закатил глаза под грязный потолок котельной и прорычал: — Такой адреналин! Сейчас сам все увидишь.
«Они все сошли с ума, или Крикун просто хочет показать, какой он крутой!» — сделал вывод Берса, наблюдая за тем, как кочегар закрывает дверцу топки, а вслух спросил:
— Много пришлось вот так вот людей сжигать?
— Со счета сбился, — на полном серьезе ответил Крикун и потер мочку уха. — Вообще-то мы стараемся в крематорий отправлять. Но он часто ломается…
— В смысле? — не понял Берса.
— СБУ закупило мобильный крематорий, — дергая головой, пояснил Крикун. — А установили его на старую машину.
В спертом воздухе появился едва уловимый запах горелого мяса.
— Так, парни!.. — Крикун посмотрел на часы, потом на проститутку. — Давайте следующую.
— Не надо! Миленькие! — сипела девушка.
Громилы приподняли ее над землей и потащили к печи.
— Погодите! — неожиданно остановил их Крикун и подошел ближе.
Девушка затряслась.
— Пожалуйста, я ведь ничего такого не сделала.
— Поэтому мы тебя и сожжем, — наслаждаясь собственной властью, спокойно сказал изувер и заботливо убрал с ее лба прядь волос. — Пользы от тебя никакой. Только заразу распространяешь.
— Работы нет, ребенка кормить надо, — причитала она, захлебываясь словами.
— Какая ты мать? — Крикун скривился.
— Умоляю!
— Заканчивайте с ней, — приказал Крикун, теребя мочку уха.
Неожиданно девушка вдруг напряглась, сделалась пунцовой, резко изогнулась и вырвала правую руку. В следующий момент Крикун взвыл и схватился за лицо. Зазевавшийся «санитар» запоздало обхватил ее за талию, а второй ударил в голову кулаком. Девушка обмякла, повисла на руках истязателей, словно тряпичная кукла.
— Сука! — Крикун вынул платок и прижал к расцарапанной скуле.
— Потащили, — устало сказал «санитар».
— Куда? — изумился Крикун.
Берса облегченно вздохнул, решив, что полковник СБУ не хочет убивать бедняжку.
— Сначала в чувство приведите! — закричал Крикун и дернул головой. — Я хочу, чтобы она до конца живая была!
Помощники стали трясти девушку и хлестать по щекам. Один из кочегаров подошел и плеснул ей на лицо воды.
Она открыла глаза.
— Вперед! — обрадовался бугай.
— Ногами суйте! — давал наставления Крикун. — Так дольше будет мучиться!
Изуверы, словно пушинку, перевернули девушку. Топка снова распахнула свой алый зев. Даже на расстоянии Берса почувствовал жар.
Нечеловеческий крик разорвал перепонки, пробрал до костей и завяз глубоко в мозгу.
Всунув орущую жертву в раскаленное нутро печи, изуверы картинно тряхнули руками и вытерли. Даже когда закрылась дверца, Берсе казалось, что он слышит, как девушка бьется внутри.
— А ведь мы даже не узнали, с кем остался ее ребенок, — ни к кому не обращаясь, сказал он.
— А зачем? — удивился Крикун и показал рукой на выход.
Глава 13 Перевалочный пункт
— Я этот год не сидел сложа руки, много двигался, но чувствую, что отвык от серьезных нагрузок, — сказал Шамиль.
— Где ты видел нагрузки? — насмешливо спросил Вахид.
— Сначала в Венгрию прилетели, оттуда в Стамбул и вот теперь сюда. Все самолетом, — Шамиль посмотрел вдоль улицы. — Может, просто старый стал?
— Сначала в Венгрию прилетели, оттуда в Стамбул и вот теперь сюда. Все самолетом, — Шамиль посмотрел вдоль улицы. — Может, просто старый стал?
— Если ты старый, значит, мне и вовсе умирать пора. — Вахид улыбнулся в усы.
— Помнишь учения в Сирии, а потом перелет на полигон под Мурманском? — неожиданно спросил Шамиль.
— Разве такое забудешь? — удивился Вахид. — Я думал, мозги закипят. Утром прыжки и марш-бросок по пустыне, а вечером стрельбы при минус сорока!..
— А на следующий день Пятигорск, — проговорил Шамиль. — Бой в горах.
— И Хабаровск, — подытожил Вахид.
— Я думал, не выдержу, — признался Шамиль.
Учения преследовали цель проверить выносливость офицеров спецназа при смене часовых и климатических поясов. Они проводились каждый год, осенью, когда за Полярным кругом уже стояли морозы, а в Сочи еще плескались в море дети.
— Что-то разговорились мы с тобой, — спохватился Вахид и огляделся по сторонам. — Совсем расслабились.
Они бесцельно брели по вечернему городу, волоча на себе баулы с вещами и снаряжением, которое приобрели еще в Стамбуле.
Сезон уже прошел, но в Газиантепе все же было много туристов. На улицах то и дело раздавалась английская, немецкая, русская речь. Город, выросший вокруг древней крепости, привлекал к себе внимание любителей истории и старины. Истинные гурманы древней архитектуры называли его Парижем Востока.
— Может, пора? — не выдержал Шамиль.
— Пошли, — согласился Вахид.
Откуда-то из окна доносилась музыка, пахло углем и нечистотами. Повсюду сновали стайки подростков. О чем-то переговаривались мужчины постарше. Чувствовалось, что с наступлением темноты здесь станет небезопасно.
Они миновали Османский парк с причудливыми деревьями и цветами и оказались в настоящих каменных трущобах. Улицы, образованные безликими домами, были до того узкими, что Шамилю пришлось идти сзади, а Вахид то и дело цеплял стены баулом, заброшенным за спину.
— Кажется, здесь. — Вахид встал перед калиткой, сваренной из нескольких кусков железа и обитой по краям доской.
— Звонка нет, — сказал Шамиль и несколько раз ударил кулаком по железу.
— Кто? — донеслось словно из могилы.
— Если ты Ислам, то мы к тебе от Хаджи.
Лязгнул засов, калитка открылась. Взорам гостей предстал мужчина невысокого роста, уже далеко не молодой, в длинной, почти до колен рубахе. Глубоко посаженные глаза, сросшиеся на переносице брови и окладистая, белая от седины бородка. На голове кожаная шапочка, похожая на тюбетейку. Мужчина посторонился, пропуская гостей во дворик размером с песочницу, в который выходили три двери, сделанные из фанеры.
— Проходите, — разрешил он.
По скрипучей, ходившей ходуном лестнице они поднялись на третий этаж. Здесь, в комнатушке с оконцем, похожим на амбразуру, стояли небольшой низенький столик и несколько кроватей. На одной из них лежал рослый бородач в футболке и джинсах.
— Располагайтесь. Потом спуститесь вниз, — сказал Ислам и ушел.
Громила сел.
— Вы чеченцы? — спросил он охрипшим от сна голосом.
— Разве не видно? — вопросом на вопрос ответил Вахид и поставил сумку на пол.
— Откуда приехали? — допытывался бородач.
— Из Анкары, — уклончиво ответил Вахид.
Мужчина встал и подошел ближе.
— Меня Мовса Закахаев зовут. Я родом из Аргуна. Слышал про Закахаевых?
— Почему ты сразу все говоришь нам? — удивился Шамиль. — Ведь даже не знаешь, кто мы.
— Сюда приходят только за тем, чтобы поехать в соседнюю Сирию или Ирак. — Мовса снова сел на кровать.
Вахид посмотрел на окно, потом на нового знакомого.
— Где здесь делать намаз?
— Разве сейчас есть время для него? — удивленно воскликнул Мовса. — Я много пропустил. Потом наверстаю.
— Э-э! — Вахид поднял руку на уровень уха. — Многие так говорят! Страх это! Всегда одна и та же отговорка: «Как я буду делать намаз, если много воюю и пропускаю нужное время? Какой потом смысл совершать новые?» Ты тоже откладываешь молитвы. Не боишься?
— Чего я должен бояться? — теребя редкую бородку, делано удивился Мовса.
— Ну, например, того, что это время для тебя никогда не наступит.
— Как это? — Мовса захлопал глазами.
— Ты можешь попросту умереть раньше, — объяснил Вахид. — Нельзя лишать себя возможности оказаться среди тех, кто войдет в рай. Намаз не отнимает много времени, но очищает помыслы и сердце, становится преградой между мусульманином и шайтаном. Он приближает тебя к Аллаху. По намазу Всевышний будет судить о твоих делах.
— Я согласен с тобой. — Мовсе стало неловко. — Хочешь, сейчас схожу и спрошу хозяина?
— Не надо, — раздался голос.
Все обернулись. Ислам стоял в дверях. За его спиной угадывалась фигура женщины, скрытая занавеской.
— Я даже не заметил, как ты вошел, — удивился Шамиль. — Когда мы поднимались по лестнице, она скрипела так, что это было слышно даже в центре города.
Ислам развернулся, взял из рук женщины аккуратную стопку белья и протянул Шамилю.
— Возьми.
Вечером, перед ужином, Мовса с Вахидом и хозяином дома молились в комнате первого этажа.
Ночью Вахид открыл глаза, почувствовав приближение человека. Было темно.
Он осторожно сел.
— Кто здесь?
— Это я, Мовса, — раздался шепот.
— Нам пора? — Вахид посмотрел туда, где должно было быть окно, но ничего, кроме черноты, не увидел.
— Нет еще. Ты только уснул.
— Зачем ты пришел? — спросил Вахид, ловя каждый звук.
— Не волнуйся. Мне надо просто кое-что сказать тебе.
— Почему ты не сделал это раньше? — Вахид по голосу определил, что до Мовсы около двух шагов, и сел. — Нельзя было дожидаться, когда придет Ислам?
— Прости, что разбудил. Но потом будет поздно.
— Что ты имеешь в виду? — Вахид встал.
— Ты и твой друг можете натворить глупостей, когда увидите, что я собираюсь сделать…
Вахид напрягся.
— Говори.
— Дело в том, что хозяин этого дома предатель. — Мовса приблизил свое лицо так, что Вахид почувствовал его тепло. — Мне приказали его убить.
— Ты в своем уме? — шепотом спросил Вахид. — Хотя откуда у тебя ум, если ты даже не молишься?
— Зря ты так, — обиделся Мовса. — Его серьезные люди вычислили.
— Кто же они? — спросил Вахид.
— Какая разница?
— А как нам тогда попасть к своим братьям?
— Ничего сложного в этом нет, — заторопился Мовса. — Я уже давно здесь и все узнал. Сейчас Ислам должен нас отправить со своим человеком к границе, а под утро переход.
— Как тебе удалось прожить здесь неделю? — не поверил Вахид. — Неужели он ничего не заподозрил?
— Сказал, будто надо подождать брата.
Внизу что-то стукнуло. На лестнице скрипнула под ногой доска.
— Это он, — прошептал Вахид. — Сколько мы спали?
— Часа два, — ответил Мовса. — Ты не должен мне помешать.
Вахид лихорадочно размышлял, как быть. С одной стороны, он мог воспрепятствовать убийце. Но будут ли его действия оправданны? Если Ислама просчитали, ему все равно не жить. Конечно, можно убить Мовсу, а труп спрятать, но этим они лишь оттянут исполнение приговора, вынесенного террористами, а сами попадут под подозрение. Под угрозой окажется вся операция.
— Поступай как знаешь, — едва слышно разрешил Вахид.
— Вы уже не спите? — раздался удивленный голос Ислама, и под потолком вспыхнула желтоватая лампочка. — Пора собираться.
Чеченец был в рубашке, поверх которой накинул меховую безрукавку.
— Ты нас повезешь? — спросил Мовса.
— А разве ты тоже поедешь? — Ислам оглядел комнату так, словно надеялся кроме них и Шамиля увидеть еще кого-то. — Твой брат ведь до сих пор не появился.
— Раз не появился, значит, что-то случилось. — Мовса развел руками. — Я и так здесь засиделся.
— Машина за городом. Я провожу вас. — С этими словами Ислам вышел.
Глава 14 Помойный кот
— В общем, так. — Крикун положил перед Берсой две фотографии и ткнул в одну из них пальцем. — Это Славик Гондарь. Прячется от мобилизации.
— Ты хочешь, чтобы я его нашел? — пошутил Берса.
— Его и так нашли, — на полном серьезе ответил Крикун. — Только он об этом не знает. Зато мать божится, будто сын в России на заработках. Ее ответ милиции и сотрудникам военкомата мы записали на видео. После всего она пойдет как соучастница и укрывательница террориста.
— Какого террориста? — не понял Берса.
— Из ее сына сделаем, — как само собой разумеющееся пояснил Крикун. — Он живет в квартире покойной бабушки на другом конце города. В ней мы и оборудуем мастерскую по производству взрывных устройств.
— Понятно, — пробормотал Берса, разглядывая фотографию. — Потом отправишь их в топку?