Он смотрел на темнокожее существо, сидевшее на повозке в лучах окружавшего его золотистого сияния. Это существо действительно могло быть тем, чем казалось, – женщиной, чье тело было едва прикрыто куском белой ткани, а обескровленные губы беззвучно шептали слова неведомых Сенору заклинаний.
* * *
Опыт научил его не доверяться сразу тому, что он видел, но отражения сказали придворному Башни больше, чем глаза. В первую очередь он познал ужас, который испытывал человек, заблудившийся в Тени.
Перед ним, несомненно, была женщина из плоти и крови, принадлежавшая к одному из неизвестных ему человеческих племен. Очень темнокожая, она была, тем не менее, красива и хорошо сознавала свою хищную красоту. Когда она увидела перед собой мужчину в маске, к ее страху и растерянности тотчас же добавилась изрядная доля чисто женского лицедейства.
Холодный Затылок внимательно рассматривал ее, пытаясь понять, какую ценность могло представлять для Хозяина Смерти это эфемерное и совершенно никчемное здесь создание. В другое время и в другом месте он счел бы ее опасной обольстительницей, но сейчас его собственное уродство служило ему защитой. Потом он осознал, что женщина, возможно, принимает его за одно из творений Хаоса. Ее тревога и испуг были неподдельны. Он подошел ближе, провел острием меча по ее предплечью и остался доволен тем, что увидел выступившую на теле кровь.
Женщина была закутана в бесформенный кусок белой ткани, оставлявший обнаженными ее руки и ноги. Вблизи Сенор заметил, что кожа пленницы покрыта исчезающе бледными и чрезвычайно сложными изображениями. Никогда раньше ему не приходилось видеть столь совершенных и столь ускользающих от понимания рисунков. Это заинтересовало его, потому что в рисунках на женском теле, несомненно, была загадка и он сомневался в том, что они могли быть выполнены человеческими существами.
Человек Безымянного Пальца давно отвык от условностей и, протянув руку, грубо сорвал с женщины белую ткань. Такое обращение поразило ее и, в то же время, ей было небезразлично, какое впечатление произведет на него ее тело. Оно действительно было безупречным – упругим, гладким, манящим и лоснилось в лучах слепящего желтого света. Сенор даже подумал о том, не воспользоваться ли ему своими правами на эту бывшую пленницу рыцарей, ставшую теперь его добычей. Но потом его внимание поглотила тонкая вязь мерцающих рисунков, покрывавших почти все ее тело. Впервые в сочетании линий, пятен и полутонов, казавшемся случайным, он уловил нечто большее, чем просто мертвые изображения.
Ему показалось, что рисунки текут, постоянно дробясь и меняясь, как отражения небесных огней в неспокойной воде, но стоило ему сосредоточить внимание на каком-либо одном из них, как тот застывал, теряя свое неуловимое очарование и способность исподволь влиять на человеческое сознание. В это же время все остальные рисунки, которые он видел боковым зрением, затевали с ним колдовскую игру. Похожие мучительные ощущения иногда оставляли в нем забытые сны, содержавшие в себе утраченные тайны. Однако живые рисунки подействовали на него в сотни раз сильнее…
– Кто это сделал? – спросил он, имея в виду волшебные изображения. И наткнулся на непреодолимую стену, воздвигнутую в сознании пленницы кем-то, весьма искушенным в искусстве отражений. Паника, охватившая ее, свидетельствовала о том, что Сенор коснулся запретных тем.
– Кто ты? – спросила она, не ответив на его вопрос и лихорадочно пытаясь уйти от пугавшей ее границы в собственном разуме. Ее голос оказался резким и не слишком приятным. Холодный Затылок заключил, что при некоторых обстоятельствах она может быть коварным соперником. Лучшей защитой против примитивного человеческого зла служила ему в Хаосе его мрачная репутация и он не видел смысла что-либо скрывать.
– Я Сенор, Человек Безымянного Пальца, придворный Башни из мира, поглощенного Тенью. Здесь меня называют Герцогом Мертвая Кожа, а еще – Убийцей Семидесяти Семи. Тебе должно быть достаточно того, что я избавил тебя от рыцарей Лухада. Теперь я хочу, чтобы ты рассказала мне о Храме Спящих Младенцев…
– Значит, ты – не один из… этих? – она сделала брезгливую гримасу и показала на запряженных в повозку тварей Хаоса, покрывшихся к тому времени длинными коричневыми иглами. Горячие лучи здешнего светила стремительно превращали их тела в некое подобие пористого камня.
– Этого ты никогда не узнаешь наверняка, – ответил Сенор с жестокой улыбкой. То же самое ему приходилось говорить самому себе уже сотни раз. – Тебе не из чего выбирать и придется довериться мне… Или я заставлю тебя сделать это.
Он видел, что пленница понемногу приходит в себя и отдал ей кусок ткани, служивший более чем скромной одеждой. Когда женщина шевелилась, игра света на ее коже соперничала с игрой волшебных рисунков. Холодный Затылок почувствовал волнение, которое могло быть истолковано женщиной, как вожделение…
Она не спешила прикрыть свое тело. Вместо этого она легко соскочила с повозки и приблизилась к Сенору вплотную. У нее были желто-коричневые лживые глаза и большой влажный рот.
– Что означает эта маска? – спросила она, коснувшись его щеки пальцами с длинными розовыми ногтями. Без сомнения, белая кожаная маска настораживала ее, но то, что было под маской, могло привести в ужас. Он отдал должное ее присутствию духа и любопытству.
– Если я сниму ее, ты пожалеешь об этом, – сказал он, рассматривая лицо женщины сквозь прорези в маске.
– Почему же? – вкрадчиво спросила она. – Ты ведь спас меня и мне хотелось бы отблагодарить тебя, – женщина провела кончиком блестящего языка по своим пухлым губам. – Я умею быть благодарной…
Он не верил ни единому ее слову и все же его не оставляло предчувствие, что рисунки на ее теле являются ключом к какой-то зловещей тайне, странным образом затрагивающей и его собственную судьбу. Кроме того, он собирался получить от нее сведения о Храме и знал, что не остановится ни перед чем для достижения своей маниакальной цели.
– Ты отблагодаришь меня тем, что приведешь к Храму, – сказал Сенор с плохо скрываемой угрозой. Ему доставляло удовольствие сознавать, что пленница не вызывает у него желания. У него давно не было женщины, но эта слишком хорошо знала себе цену. В подобных случаях у герцога обычно пропадало намерение платить. Ее коварство было очевидно, однако мотивы ее поступков оставались для него тайной. Невидимая и непроницаемая пелена, в которой увязали отражения, отделяла Незавершенного от того, что ему страстно хотелось бы знать.
– Мне неизвестно, где находится место, о котором ты говоришь, – начала она и, заметив его нетерпеливый яростный жест, быстро продолжала:
– Но об этом знают там, где я жила раньше. Клянусь, это правда! Туда я отведу тебя с удовольствием…
Он и сам знал, что это правда, и все же колебался. В ее предложении был какой-то подвох, однако она казалась Сенору всего лишь орудием в руках гораздо более могущественного врага. Впрочем, худшее, что его ожидало, была смерть в результате неотвратимого влияния Зонтага. Он вспомнил об этом и перестал сомневаться в чем-либо. Это был тот случай, когда жертва сама искала встречи с охотником.
– Если я не найду дороги к Храму, мне придется убить тебя, – сказал он женщине без тени угрозы, как о чем-то, само собой разумеющемся, и не без удовольствия отметил, что с ее лица стерлось насмешливое выражение. Сейчас он был уверен в том, что так и поступит. Она тоже поняла это и насторожилась. Ей все еще казалось, что она не предлагала страннику Хаоса ничего опасного. В глубине ее памяти, под тяжелым черным щитом покоилось то, что она могла или должна была бы помнить.
– Но перед тем я все же должен узнать твое имя, – сказал Сенор с недоброй усмешкой.
– Когда-то, давным-давно, меня называли Джелва из рода Баолы, жрица Лемвиг, плоть Хозяина Иллюзий… Мое тело – самая большая загадка для смертных Тени, – добавила она двусмысленно и не без самодовольства. Она была неисправима.
– Тогда веди меня, Джелва из рода Баолы, – сказал он, взяв в свою руку ее мелко дрожавшую кисть, и расслабился.
4. ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЗАМОК ГРАХ
Долгие паузы, возникавшие в разговоре с герцогом, заставляли Джелву испытывать растерянность и даже нарастающий страх, который навсегда поселился в темных закоулках ее души с тех пор, как она оказалась в Тени. Джелва еще помнила, как много тысяч изменений тому назад была жрицей в языческом королевстве Вальдивия, но теперь прошлая жизнь казалась ей менее реальной, чем непостижимые события, свидетельницей и участницей которых она стала совсем недавно.
С наступлением Тени Джелва уцелела благодаря одному предмету, весьма незначительному на вид. Тем не менее, ее разум подвергся сокрушительному натиску Хаоса и она вплотную приблизилась к границе, за которой ее ожидало безумие. Пройдя сквозь ад изменяющихся ландшафтов вблизи Замка Крика, она чудом избежала смерти, а от сумасшествия ее спас тот, кому с тех пор Джелва принадлежала безраздельно. Но даже он ничего не знал о происхождении таинственных рисунков, оставшихся на ее теле. Новый хозяин привел ее в страну, где магия не являлась абсолютной силой, где под ногами была неизменная твердь, где можно было укрыться за непоколебимыми стенами от бушевавших вокруг течений Хаоса. Внутри этих стен плелись грязные, но вполне человеческие интриги. Здесь Джелва оказалась в своей стихии и очень быстро приобрела заметное влияние. Ей не приходило в голову, что исподволь творимое колдовство постепенно превращало ее в марионетку, загадочную исполнительницу чужих желаний, вестницу зла, кое-кому казавшегося беспричинным.
Герцог Мертвая Кожа внушал ей суеверный страх. Временами ей казалось, что это существо давно перестало быть человеком. Безвременное пребывание в Тени наложило на него неизгладимый отпечаток. Для него уже почти ничего не значили старые привязанности, на которые Джелва могла бы рассчитывать. Он был отмечен смертью и знаком этого было уродство, скрываемое под мертвенно-белой маской.
…Джелва вела его, не задумываясь над тем, откуда ей известен путь сквозь Изменяющиеся Ландшафты. Сенор давно понял это и порой смотрел на нее с сожалением. Он сам когда-то был таким же слепцом в Кобаре, но и сейчас следовал одним только смутным предчувствиям.
Они прошли по Перевернутой Радуге, мимо бывшего Королевства Унн, Жидкой Иглы и Четырех Глаз Эльгхары. Он позволял Джелве вести себя и не пытался самостоятельно вызвать Изменения. У него было ощущение, что они приближаются к той области Хаоса, куда он еще никогда не проникал… Они быстро преодолели несколько сотен ландшафтов, ни в одном не задерживаясь дольше, чем требовалось для завершения Изменений. Уверенность, с которой Джелва вела герцога, всего лишь подтверждала то, о чем он уже догадывался сам.
Вначале он стал узнавать отдельные детали, а затем узрел облик знакомого мира, проступавший сквозь чуждые ландшафты. Сенор не мог бы сказать определенно, что именно кажется ему знакомым, – может быть, запахи, видимые формы или призраки отражений. Во всяком случае, когда-то он уже был в этом месте или в другом, во всем подобном этому.
Он остановился, повинуясь знаку Джелвы, и смотрел, как все дальше отступают зыбкие волны, в которых переливались и дрожали тысячи силуэтов и оттенков. Пейзаж вокруг обретал плотность и привычную тяжесть, в нем появились расстояния и перспектива, а также однонаправленная связь причин и следствий…
* * *
Они стояли на дороге, вымощенной каменными плитами. Дорога вела к мосту, переброшенному через ров, чернильной полосой опоясывавшим замок Грах. Лед сковал сердце придворного Башни, когда он ощутил, что это – не иллюзия. Обернувшись, Сенор увидел белеющий в сумерках Стеклянный Лес. Оттуда доносился еле слышный хрустальный звон. Незавершенному казалось, что это невозможно, и, тем не менее, он нашел в Хаосе Мургуллу или, по крайней мере, ее часть.
Он сосредоточился на отражениях, – здесь не было отражений. Только тяжелый и неразборчивый гнетущий фон, остающийся в месте мертвых.
Сенор снова взглянул на замок, вырубленный прямо в скалах. Женщина настойчиво всматривалась в щели маски, пытаясь угадать, что выражают глаза герцога. В ее улыбке явственно читалось непонятное Сенору торжество. Но она не могла знать, что в эти мгновения он вспоминает графа Тойнгха и Слепую Королеву Мелхоэд… Ничего хорошего не ожидало его в стенах замка Грах. Из узких окон сочился тусклый холодный свет. Острые вершины скал терялись в вечном мраке, господствовавшем под сводами необозримой пещеры. Без сомнения, это был один из подземных ярусов Мургуллы, начисто лишенный, однако, своих многочисленных обитателей, называвших себя в Кобаре Детьми Гриба.
То, что Джелва считала этот ландшафт своим, не слишком удивляло Сенора. В Тени, где нарушалось течение времени, последовательность событий, менялись местами прошлое и будущее, ему приходилось видеть и более странные вещи. Он вспомнил уроки Сдалерна, Призрачный Замок, который уже был украден из Ледяной Обители Бога На Четырех Ногах, и которому еще предстояло туда вернуться… Теперь это действительно были всего лишь призраки. Реальной оставалась его умирающая плоть и непримиримые враги, к которым он, может быть, возвращался.
– Ты утверждаешь, что здесь знают о Храме? – спросил он.
– Мой господин знает, – сказала Джелва, потупив взор.
Он не собирался спрашивать о том, кто был ее господином. В сознании Джелвы тот занимал место за искусно воздвигнутой преградой и оставался неразличимой тенью в саване, сотканном из ужаса. Кроме всего прочего, Холодный Затылок считал безрассудным грубо вторгаться туда, где его могли уничтожить просто по ошибке.
– Тогда пойди и скажи страже, что я хочу видеть твоего хозяина.
– Он не нуждается в охране.
В это Сенор готов был поверить. Слишком зловещей была тишина вокруг и слишком подозрительным полное отсутствие уродов с их машинами, оружием и мозгами, совершенно беззащитными против чужого вторжения…
Холодный Затылок ступил на опущенный мост. Джелва покорно следовала за ним, тем не менее, он старался не упускать ее из виду.
По этому самому мосту он бежал когда-то из замка Грах и сейчас перед ним была башня, в окне которой тогда была повешена Айота, Читающая По Костям… Глубокий ров чернел по обе стороны моста и со дна его доносился тяжелый болотный смрад. Сенор беспрепятственно прошел через ворота и оказался внутри замка.
Из темноты ему под ноги метнулось странное существо, которое он вначале принял за собаку. Потом он увидел, что это был все же человек, подвергнутый извращенной и жуткой трансформации. В его облике было что-то жалкое и, одновременно, невероятно отталкивающее. Он ползал у ног придворного Башни, издавая терзавшие слух нечленораздельные звуки. Рассматривая его, Сенор сделал одно неприятное открытие. Перед ним был Морш Возискар, слуга королевы Мелхоэд, и кто-то сыграл с ним весьма злую шутку. К тому же, его отражения теперь соответствовали отражениям низших жизненных форм.
Джелва отогнала его грубыми пинками и он с тоскливым воем вернулся в темноту. Потом она показала Сенору на едва различимую дверь.
…Холодный Затылок шел за темнокожей женщиной по смутно знакомым помещениям и вскоре почувствовал запахи других человеческих существ. Это не слишком обрадовало Человека Безымянного Пальца, – здесь у него не могло быть друзей… Замок еще хранил все признаки культа Гриба, господствовавшего среди Уродов, их реликвии, предметы искусства и следы безумных оргий исчезнувшего народа. В многочисленных залах и комнатах осталось множество машин, оружия, изображений, напоминавших о Мелхоэд, и воплощенных в камне подземных кошмаров. Все выглядело так, словно Детей Гриба застала врасплох неведомая катастрофа.
Судя по всему, Джелва вела гостя в ту часть замка, где когда-то находились покои графа Тойнгха. Сенор прекрасно помнил об обстоятельствах своего бегства из Мургуллы и приготовился к самому худшему.
Тем не менее, они двигались к цели окольными путями. Женщина из замка привела его на верхние этажи. Когда они проходили мимо спален, Джелва задержала его в одной из них. Тут он оценил ее незаурядное самообладание. Она неожиданно остановилась и резко повернулась к нему.
– Может быть, теперь ты снимешь маску? – спросила она с многозначительной улыбкой. В это время герцог Мертвая Кожа, не спеша, осматривал комнату. В ней была кровать со спинкой в виде половины гриба, верхняя часть которого нависала над ложем, погружая его в зловещую тень. На полу и каминных полках были разбросаны предметы из кости, металла и кожи, знакомые ему с тех самых пор, как он побывал здесь в первый раз. На стенах висели скелеты рыб, обитавших в подземных реках, и чучела летучих мышей в драгоценных ошейниках с выжженными буквами древнего языка.
– Ты действительно хочешь увидеть мое лицо? – спросил он с жестокой ухмылкой.
В глазах Джелвы отразилось предчувствие чего-то недоброго. Однако он должен был испугать и подавить ее, чтобы не приобрести еще одного опасного врага. Временами она напоминала ему Люстиг.
Он снял маску в глубокой тени, а потом повернул голову так, чтобы свет упал на мертвую половину лица.
Сдавленный крик Джелвы подсказал ему, что он не ошибся. По ее телу пробежал хорошо заметный трепет отвращения. Отныне ее душа была в его власти.
– Веди дальше, – бросил он, надевая маску Зелеша, и услышал позади себя шорох. Герцог быстро обернулся, но успел заметить только неясный силуэт, исчезнувший за поворотом коридора. Возможно, это был Возискар, однако Сенору показалось, что силуэт принадлежал двуногому существу. За считанные мгновения он возвел в своем сознании преграду, наглухо отделившую его отражения от окружающего мира. Если его появление уже не было тайной для обитателей замка Грах, то, по крайней мере, у него был шанс остаться для них пришельцем из Тени, обладающим неузнанной и непредсказуемой силой.
Вскоре они оказались в покоях хвостатого графа. Сенор услышал доносившийся сверху плеск воды и звуки незнакомой ему мрачной музыки, искаженной сухим треском. По широкой лестнице медленно спускались двое – мужчина в одеянии придворного Башни и женщина в роскошном платье, украшенном мерцающими камнями из Эльгхары. Правая рука мужчины покоилась на рукояти кинжала и Холодный Затылок имел возможность рассмотреть перчатку с отрезанным средним пальцем.
Не обращая на гостей ни малейшего внимания, странная пара степенно проплыла мимо, уставившись в пространство перед собой. Сенор не сразу понял, что кажется ему особенно странным в этих людях. Глаза Человека Среднего Пальца и его дамы были слишком тусклыми для настоящих. Их мертвый, неподвижный взгляд был прикован к темному прямоугольнику в глубине коридора. Когда люди из замка проходили мимо, Сенор понял, что их глаза действительно сделаны из стекла. Вблизи он с пугающей ясностью различал мертвенные пятна матовых зрачков. Джелва повернула к нему побледневшее лицо.