– В безопасности. Здесь тебя искать не станут, – успокоил раненого Бессонов.
Тот приподнял голову и осмотрелся. Понял – он не в милиции и не в больнице. Рядом раскладушка, все остальное так же убого.
– Ты мент? – спросил он хозяина в дурацкой фетровой шляпе. В такой был его дед на фотографии.
– Удостоверение показать? Одолжил один бланк у тебя. Не обидел?
– Поймают. Местные друг друга знают.
Парень попытался встать, но взвыл от боли, побледнел и откинулся на подушку.
– Ты меня сдашь, да?
– Не для того вытаскивал с того света, чтобы сдавать. Дружок твой погиб, машина сгорела. Ментам не один день придется разбираться, кто из вас превратился в головешку. Пули я из тебя вытащил. Крови ты много потерял, так что проваляешься долго. Менты нас не засекли, если не будешь высовывать носа на улицу, не найдут.
– Они меня не знают. Это Володька засвечен, а меня никто не знает.
– Сейчас больницы проверяют. С такими ранами ты не мог уйти далеко. Я тебе куриного бульона сварил, за обезболивающим ездил в аптеку на другом конце города. Прими, лежит на тумбочке. Кейс с документами под кроватью, а чемодан с оружием я из дома унес. Оно тебе ни к чему, с твоим везением тут же загремишь. Рано еще жизнь попусту губить.
– Мне действительно ни к чему. Володька хапнул. Козел! Царствие ему небесное.
– Кого обчистили?
– Бабу одну. Думали, по-тихому получится. Не знаю я ничего. Это Вовкины дела.
– Бабу зовут Лидия Соснина. Она майор милиции, начальник паспортного стола. Я сидел вместе с ее папашей, он велел дочке сделать для меня ксиву. Сделала. Серия совпадает с бланками из кейса. Учти, малый, я не люблю, когда мне мозги пудрят. Выставлю за дверь, и через час сгоришь. Мне в моем положении лишняя обуза ни к чему, сам на птичьих правах.
– Ладно, извини. Короче так. Володька освободился два года назад. Он мой двоюродный брат. Много лет назад ухлестывал за одной бабенкой, секретаршей самого Сутягина, был такой известный буржуй в нашем городе. Подох недавно. Старик всех своих секретарш трахал, Лидку в том числе. О Володьке узнал, та еще сволочь, подставил брательника. Грамотно сработал, пять лет парню ни за что влепили. Когда Володька вернулся, решил старику отомстить, для этого двух дружков с собой приволок. А тут выяснилось, что Лидка стала паспортами распоряжаться. Сутягин с ней за услуги расплатился. Она о нем больше других знала. Устроили ее в ментуру через мэра. Володька к ней, мол, мне и дружкам ксивы нужны. Она согласилась и велела им поджечь паспортный стол. Он тогда в деревянном бараке кантовался, в здании управления шел капитальный ремонт. Пока Володька сидел, Лидка вышла замуж за крутого опера. Короче, клинья подбивать брат не стал. Поджог – дело плевое, устроили. Бланки Лидка сама вынесла, ребята их даже не видели. Паспорта она всем сделала и против идеи отомстить Сутягину не возражала. Но к тому не подступишься. Ничего из этого не вышло, старик сам сдох. Вот тут и началось. Сначала нашли труп одного подельника Володьки, потом второго. Оба погибли как наркоманы, от передозировки. Вовка понял, что он следующий. Тогда и решил забрать у Лидки все бланки, печати и прочую ерунду. Мол, так себя обезопасит. Мне велел сдать весь «товар» в прокуратуру, если что-нибудь случится, даже предсмертную записку написал. А ребят истреблял Степка, муж Лидки. Он нас вчера и застукал. Вовка сам виноват. Все добро Лидка хранила на одной из съемных квартир. Как только кому-то требовался паспорт, она шла туда. Улица Миклухо-Маклая, дом шесть, квартира три на втором этаже. Вовка выследил. Короче, вчера мы туда нагрянули. И все бы прошло чисто, если бы Вовка за чемодан с оружием не взялся. К нему проволочка крепилась. Он резко ящик с оружием дернул, проводок оборвался, сработала сигнализация, завыла сирена. Уходили через окно, пришлось прыгать. Тетрадь он на улице под контейнер с мусором запихнул. Если б не провозились с чемоданом, ушли бы легко, но Вовка – упертый, дурак. Дальше все, как в тумане. Выстрелы, посыпались стекла, и острая боль в спине…
– Печальная история, приятель. О какой тетрадке ты говоришь?
– Так это главная улика против Лидки. Заявлению беглого зека в прокуратуре могут не поверить. Сам устроил поджог, сам и бланки украл. Вот тут пригодится тетрадочка. Компроматы Лидка копила на других, а получилось – на себя. Она вносила в тетрадь номер и серию нового паспорта, на чье имя выписан, приклеивала фотографию, еще и печать ставила. Совсем рехнулась. Это вместо положенных регистрационных карточек, что в милиции хранятся, она свой архив создала. По этой тетрадке всех найти можно и всех посадить. Честным людям липа не нужна.
– Контейнер во дворе?
– Там их три. Под средним. Не суетись, мужик. Даже если мусор вывезли, подметать и подбирать бумажки никто не будет.
– Ладно. Ешь бульон, подкрепляйся, а я прогуляюсь и проверю обстановку. Кому принадлежит «Ниссан», на котором вы удирали?
– Ясное дело, угнали.
– Я так и думал. Этим вы дали ментам право открыть стрельбу. Вы же грабители.
– По угонщикам не стреляют.
– Если они не представляют опасности для мирных жителей. А на вас можно повесить все убийства, совершенные из оружия, сложенного в чемодане. Вышка! Совсем народ отупел.
Бессонов быстро ушел.
* * *Парень был прав, мусор уже вывезли, но все, что валялось, осталось нетронутым, в том числе и тетрадка. Совершенно неприметная, перепачканная грязью и промокшая. Бессонов осмотрел окна второго этажа. Следов побега не осталось, все окна плотно закрыты, значит, в квартире уже побывали Соснина и ее муж, пропажа обнаружена. Но если тетрадка и бланки могли сгореть в машине грабителей, то оружие сгореть не могло. Тот, кто стрелял в парня после аварии, видел, что чемодан перенесли, а потом подобрали раненого. Мент попался глазастый, попасть из пистолета с такого расстояния, ночью, мог только отличный стрелок. Конечно же, Соснина поймет, кто побывал в конспиративной квартире и лишил ее главных доходов.
Город оживал, уже ходил общественный транспорт, люди спешили на работу, но солнце еще не взошло. Зимой и утро кажется ночью. Отъехав на несколько кварталов, Бессонов остановил машину в укромном месте и открыл тетрадь. Полтора десятка имен, каждому уделена страница. Значит, тетрадь не одна, у Сосниной должен быть более богатый архив. Хотя для погибшего Володьки и этого достаточно. Чемодан с бланками и печатями, чистосердечное признание, плюс тетрадь. Если все эти материалы попадут в прокуратуру, суда не избежать. Какой срок Лидии намотают, даже трудно себе представить. Ее папашка, старик Требушкин, двенадцатый год с нар не слезает, дочка подхватила эстафету и продолжила дело отца. Рискованный бизнес.
Бессонов прикинул, сколько можно заработать на чистом паспорте. Много. Есть люди, готовые жизнь положить за чистые документы. Но тут вырисовывается совсем другая картина. Ему и Эдику Короткову паспорта делала Аннушка. Бесплатно. Что же это за бизнес? У Анны нет денег платить за документы. Выходит, паспорта делают людям, выбранным в качестве жертв, козлов отпущения, и деньги зарабатываются на них, а не на бланках, если взять только один пример. Эдика Короткова сделали убийцей Сутягина, а потом уничтожили, как отработанный материал. Все издержки оплачивал заказчик, а заказчиком могла быть только его жена. Сколько готов заплатить человек, получивший в наследство целую империю?
Бессонов начал изучать записи. К некоторым страницам степлером прикреплялись сопроводительные документы. Тут было чему удивляться. Он увидел фотографию Анны, к странице прилагалось свидетельство о смерти. Против каждого события значились даты прибытия и выдача документов. Анна Васильевна Хруничева. Умерла в колонии строго режима, дата. Прибыла на место – тогда-то. Выписан паспорт на имя Анны Васильевны Русановой. Номер, серия, число выдачи. Значит, настоящая Анна погибла в тюрьме, а ее место заняла «артистка», как выражается Маша?
Бессонов открыл последнюю страницу и увидел свою фотографию. Здесь тоже имело место приложение в виде свидетельства о смерти. Сергей Львович Хруничев. Смерть наступила от огнестрельных ран, несовместимых с жизнью. Выдано свидетельство в городе Челябинске. Яков Васильевич Бессонов. Освобожден из спецколонии строго режима тогда-то, майор милиции, осужден по статьям таким-то, паспорт выдан на имя Хруничева Сергея Львовича тогда-то, номер, серия. Неплохо. О своих статьях он никому не рассказывал. Эту информацию Лидия могла получить только от папочки из колонии.
Те же подробности были и на странице Эдика Короткова, с которым переписывалась Анна. Когда она писала письма с обещаниями встретить его, настоящая Анна сидела в тюрьме и, судя по статьям, ей оставалось сидеть еще немало. За неделю до выхода Короткова Анна умирает в зоне, Эдика встречает другая женщина. Кто мог знать все подробности переписки? Опять всплывает на поверхность фигура Егора Требушкина.
Поставщиком зеков, безусловно, является Лидия Соснина. Отец снабжает ее всей необходимой информацией. Тут все понятно. Но как в ее поле зрения попала Анна Хруничева из женской колонии? Умерла ли она своей смертью? Кто такая Анна Русанова, занявшая место умершей? Как на нее вышла Лидия Соснина, если детективное бюро основано и работало в Красноярске? Зачем столько ненужных манипуляций, Соснины могли и здесь найти ментов, чтобы основать частную контору и проделывать те же операции с зеками. Анне можно было бы получить тот же паспорт и никак не связывать себя с умершей в зоне женщиной. Тут Бессонов видел только один ответ: кто-то очень хорошо знал настоящую Анну Хруничеву. И не просто знал. Постороннему человеку никакая колония не выдаст свидетельство о смерти, а оно здесь, в тетрадке. А что, если Хруничева была родственницей Сосниных, на нее рассчитывали. Она умерла, вот и пришлось умершую заменить. Этим можно объяснить смерть Сергея Хруничева. Его жена сидела, появления копии он не желал, и его убрали. В конце концов, Хруничева и его партнера Паршина можно дублировать до бесконечности, пока хватит бланков. Эдика Короткова взяли для одноразового использования и не стали делать из него детектива. Использовали и забыли. Если ему, Якову Бессонову, выдали паспорт сыщика Хруничева, значит, он не должен замарать авторитет детективного бюро «Омега». В таком случае, убийцу из него не сделают, он им нужен для других целей. Но каких?
Полистав тетрадь, Яков нашел какого-то Михаила Михайловича, без фамилии, ему выдали паспорт на имя Василия Михайловича Роговского. В скобках указано – генерал-майор запаса. Была еще одна пометка, сделанная красным, – лично Мезенцевым выдан ордер на трехкомнатную квартиру по такому-то адресу. Связь Мезенцева с бандой никак не прослеживалась, но пометка должна была иметь какое-то значение. И тут Яша наткнулся на самое интересное – на фотографии он увидел своего главного врага, человека, который убил Короткова и Сутягина. Настоящее его имя Артем Егорович Требушкин, паспорт выдан на имя Артема Алексеевича Богомолова. Так вот что связывало Соснину с убийцей! Он ее родной брат. Сказалась бюрократическая натура Лидии – даже его внесла в свой реестр.
Теперь Бессонов знал, с кем имеет дело. Точнее сказать, знал имя и то что Артем профессиональный убийца, прошедший отличную подготовку. Но кто придумывает для него сценарии? Убийство Сутягина организовано безукоризненно, стопроцентно обеспечена подстава. Великолепный стрелок работал в некоторых случаях грязно, потому что знал – муж его сестры майор Соснин его прикроет. Все делалось просто. При допросе он записывает показания в блокнот, в своем номере составляет протокол, соответствующий плану, потом дает его на подпись свидетелям, которые уже не читают содержание. В конце концов, это же не обвинение, а всего лишь показания. Четкое следование плану, безукоризненное исполнение на всех этапах и отличное прикрытие. Семейный подряд. Таких преступников выловить невозможно, их можно только уничтожить, чтобы оборвать цепь дальнейших убийств. С их умом и изобретательностью добро бы делать, цены бы им не было. Но мир устроен так, что за добрые дела денег не платят.
Бессонов поехал на работу. Пора и совесть знать. Ему вовсе не хотелось, чтобы Анна приходила к нему домой с напоминаниями.
7
Анна была на месте, готовила карточки для несуществующих еще клиентов. Увидев Бессонова, она удивилась. Во-первых, внешнему виду. Человек в фетровой шляпе в наше время смотрится так же, как в пятидесятые прошлого века смотрелся бы человек в кроссовках, их тогда еще не придумали. Во-вторых, времени прихода – на улице еще ночь не растаяла.
– Рановато, – заметила она.
– А ты здесь со вчерашнего дня от клиентов отбиваешься?
– Угадал. Вчера у Казимира был день рождения, гудели до трех ночи. Домой ехать не имело смысла, да и сил. Поспала на заднем сиденье машины. Замерзла как цуцик.
– Да, пока еще холодновато. Я тоже оторвался по полной, наслаждаясь свободой. Решил остановиться, но трезвому скучно сидеть в четырех стенах, а публичные места я не люблю. Слишком шумно.
– Пригласил бы меня на ужин. Я знаю тихие уютные местечки.
– Обязательно. Дай только немного передохнуть.
– Я разместила рекламные объявления в газетах, но деньги еще остались, ты дал слишком много. Купила сотовый телефон и сим-карту. У тебя же нет домашнего телефона.
Она достала коробку и протянула компаньону.
– Мой номер я уже занесла в память. Нам надо постоянно находиться на связи.
– Умница! Я даже не подумал об этом. А как им пользоваться? У нас в колонии не было телефонов, да и звонить мне некому.
– Нажми на эту кнопку, – показала Анна, – у тебя высветится записная книжка. Пока там только два номера, мой и нашего офиса. Переведи стрелку на нужный и нажми зеленую кнопку.
Он все сделал, как она сказала, и в сумочке Анны заиграла мелодия из фильма «Карнавальная ночь».
– Видишь, как все просто, Сережа. Нажми красную – это отбой. Если я не отвечу, значит, не услышала, но твой номер у меня высветится и я тебе перезвоню.
– Отличная игрушка.
Анна улыбнулась.
– Может, снимешь свою шляпу?
– Никогда. Я хочу походить на Хэмфри Богарта. Это мне поможет сосредоточиться.
– Ты видел фильмы с Хэмфри Богартом?
– Он всегда был моим идеалом сыщика. Я много чего успел повидать.
– А вообще тебе шляпа идет, и костюмчик подходящий.
– На том и порешили. Что делать будем?
– Играть в шахматы, если умеешь.
– Где их взять?
– В твоем столе.
Первый рабочий день прошел фактически впустую. Яков не стал задавать Анне вопросов, язык чесался, но он терпел. Все слишком серьезно, а такую женщину расколоть непросто. Крепкий орешек, зубы сломаешь. Надо ждать. Ее нельзя спугнуть, насторожить, без нее он не сможет понять, зачем его сделали Сергеем Хруничевым, какую роль должен выполнять этот Хруничев? В качестве подставы он не подойдет, даже на преступление его опасно толкать, детектив-преступник лишается лицензии, которой Анна так дорожит. В лучшем случае, он может сыграть роль свидетеля. Но для этого готовящееся преступление должно произойти на его глазах. Не очень выгодно, свидетелей не трудно найти и с более серьезной репутацией. Тогда зачем он нужен Анне?
Ждать пришлось недолго. Вернувшись домой, он увидел своих соседей из дома напротив. Таксист укладывал их чемоданы в багажник. Старушка узнала Бессонова и радостно пошла навстречу.
– Спасибо вам за новую путевку. Я так счастлива, слов нет.
– Путевку принес тот же мужчина?
– Нет, женщина, но в тот же дом отдыха.
– Вы ей сказали, что я был у вас?
– Да она ничего не спрашивала, даже в квартиру не заходила. В прошлый раз молодой человек с условиями жизни ознакомился, так же, как вы, а потом путевки заполнял и паспорта вписывал. А сейчас путевки принесли уже заполненные. Очевидно, курьер. Прасковья вне себя, завтра собирается идти в собес скандалить.
– И правильно сделает. Только скандалом делу не поможешь. Надо заявление написать, так оно вернее будет. Счастливого пути.
Бессонов отошел в сторонку и присел на лавочку у своего подъезда.
Вот и наступила развязка. Намного раньше, чем он мог себе представить. Значит, пришелся не ко двору, слишком активную деятельность развил. Но кто об этом знал? Наблюдений за ним не велось. Анна не в курсе. Мария Мезенцева? С ней он вел откровенный разговор. Может, она не нуждалась в его вмешательстве, ее все устраивало. Но никаких ее связей с семейством Сосниных не прослеживается, к их банде причастна Анна, не Маша. К тому же она дала ему жилет и шляпу-каску. Такой шаг можно расценивать как заботу. Полная неразбериха. Сначала ему делают паспорт, а потом решают убрать. Выброшенный на помойку бланк. Их оставалось у Лидии не так много, а теперь и вовсе ни одного. Бессонов вернулся к своей машине, достал тетрадку из-под сиденья и вошел в свой подъезд, тусклый, невзрачный и вонючий. Тетрадь он спрятал за батареей, после чего поднялся к себе.
Спасенный им раненый парень лежал в кровати и листал старый журнал.
– Тебя как зовут-то, герой? – спросил Яков.
– Игорь.
– Скажи-ка мне, Игорь, а где заявление, написанное твоим братом в прокуратуру?
– Ты нашел тетрадь?
– Нашел. И сам доведу дело до конца.
– Почему я должен тебе верить?
– Потому что ты живой и здоровый лежишь здесь. Ачерез пару дней плясать сможешь.
– Убедил. Деревня Свиблово, дом шесть. Ключ под нижней ступенькой крыльца. На чердаке старые журналы «Наука и техника», связанные по годам. Семьдесят шестой год, пятый номер.
– Как найти деревню?
– Восточное шоссе. За мостом через реку первый поворот налево. Свиблово – последняя деревня, дальше дорога спускается вниз к парому. Там всего-то несколько хибар. Пять дачных, остальные деревенские, в них круглый год живут. Тихое местечко.