Я заявил в полицию, и полиция вышла на след наглой воровки. Узнав ее адрес, я сам поспешил туда, где она живет. Дверь мне открыла старая женщина, одетая в траурные одежды. Узнав, кого я ищу, женщина провела меня в комнату, посреди которой стоял гроб. В гробу лежала наша служанка. Я спросил, что с ней произошло. Женщина рассказала, что ее дочь очень долго отсутствовала, была на заработках, а когда она вернулась, с ней был узелок. Развернув узел, она объяснила, что за работу хозяева с ней рассчитались серьгами и изумительной фигуркой.
– В это время, – вы не поверите, мой господин, – ангел захохотал. Да так, как обычно хохочут живые люди, но при этом из его глаз хлынули самые настоящие слезы! Дочь моя вскрикнула, схватилась за сердце и упала. Я поднесла к ее губам зеркало, но она уже была мертва.
– А где же ангел? – спросил я ее.
– Ангел? Да он тут же куда-то пропал. И вот что странно, в комнате не было ни единого человека, а ангел как испарился…
Уходил я от нее с тяжелым сердцем, и не зря. В течение одного года все мое добро пропало. Я обанкротился полностью. Потом была война, и все пошло прахом.
Я очень старый человек, и меня гложет то, что я не сдержал слово, данное моей бабушке.
Я пишу вам в надежде, что кто-то прочитает мой рассказ и ему станет известно о моем ангеле. Пусть тогда этот человек вернет мне то, что принадлежало моим предкам, не ради денег, а ради памяти моих родных.
Дианор Фернанд, г. Тулуза
Сторож
Из письма: «Наталья Ивановна. Пишу Вам потому, что я уже устал думать о том, что невозможно уместить в нормальный человеческий разум. Сам я никак не смог объяснить того, что произошло со мной.
Примерно три месяца назад я ехал по трассе, и мою машину вынесло на встречную полосу. Отделался я тогда легким ушибом, но машина была сильно изуродована, и еще я зацепил дорогую иномарку, но, к моему счастью, она не очень сильно пострадала. Тем не менее владелец дорогого автомобиля предъявил мне счет не только за машину, но и за моральный ущерб – так он заявил.
Денег у меня таких не было, и я ему прямо об этом сказал. Но компания, ехавшая в том автомобиле, избила меня и забрала все документы. Я понял, что с этими людьми лучше не судиться, и стал думать, где взять деньги к указанному братвой сроку.
Продать мне было нечего, нет у меня ни дачи, ни квартиры, а теперь и машины нет. Жил я в общежитии, так как родом из деревни, да и дома я не был целых пять лет.
В надежде на то, что моя мать продаст свой скот ради меня и возьмет в совхозе кредит на свое имя, я собрался и поехал домой в деревню. Вначале у меня мелькнула спасительная мысль не возвращаться в город, осесть в деревне и просто потеряться. Но я тут же подумал, что это мне не поможет. Они по паспорту вычислят мою деревенскую прописку, и тогда будет еще хуже.
Когда я приехал в свою деревню, то удивился тому, как все изменилось за пять лет моего отсутствия. Мама сильно состарилась, болела, давно уже не держала скотину, так как некому было запасать сено. А совхоз наш полностью развалился, и ни о какой ссуде не могло быть и речи. Я с ужасом думал о том, что выхода из моего положения нет. Дома – шаром покати, в шкафчике вместо продуктов лежала куча маминых лекарств.
Я не стал ей рассказывать о своей беде. Она и так без конца хваталась за сердце и говорила, что теперь, когда она меня наконец-то увидела, можно умирать. Она говорила:
– Я Бога просила не дать мне умереть, пока с тобой, сыночек, не увижусь.
От этих слов у меня самого сердце заходилось болью, и я успокаивал маму, что у меня все хорошо, и ей не о чем беспокоиться.
Мама жарила картошку и рассказывала мне деревенские новости. С ее слов стало ясно, что в нашей деревеньке тяжело живется всем, кроме Остаповых, и то потому, что сын у Остапихи плавает по заграницам. У них и видики, и все, что душе угодно. Живая вода и то есть.
– Правда, Остапихи-то нет, а Колька еще из плаванья не вернулся, вот я и приглядываю за их домом. Богатство-то у них ого-го какое! Хотя кому тут у нас воровать-то. Молодежь вся в город убегла, а старики по домам. Живем плохо. Свет редко бывает, все стараются управляться днем, вечером, в темноте, много не наработаешь.
Я слушал мать, но в моей голове уже зацепилась мысль о богатстве Остаповых. Из слов мамы я понял, что их дом остался без присмотра.
“Вот у кого можно взять деньжищи”, – подумал я, и эта мысль не покидала меня ни на минуту.
В деревне темнеет рано. Я сказал матери, что хочу прогуляться, но она не слышала – уснула. Я тихо прикрыл за собой двери и направился к дому Остаповых. На дверях их дома висел огромный замок, который был виден даже через ограду. Значит, Остапиха не приехала, а судя по времени, и не приедет. Автобус из города в это время не ходит. Видимо, она заночевала у знакомых в городе.
“Не расторговалась”, – радостно подумал я.
Поковырявшись в замке, я его снял вместе с петлей. Когда я вошел в дом, у меня возникло такое чувство, будто в комнате кто-то был. Не выдержав, я щелкнул зажигалкой. Прямо передо мной стояла старуха. Руки у нее лежали на груди, а глаза были прикрыты. Если бы она не стояла, то я мог бы поклясться, что она спала. Я дернулся и сильно ушиб плечо. По деревне я несся, как ненормальный. Пока я летел, лай соседских собак стоял такой, как будто не я, а волк бежал по деревне. Только в своем дворе я перевел дух и стал размышлять, кто же мог находиться в доме Остаповых, если на двери висел замок. Я прошел на кухню и сел за стол. Вошла мать и спросила, не болит ли у меня что и почему я не сплю. Не ответив на ее вопрос, я задал ей свой:
– Мама, а кто еще у Остаповых живет?
– Да никто, – ответила мать, – бабка умерла месяц назад, и мы ее похоронили без Кольки, он ведь в плавании. Похоронили Авдотью всем селом. Да я же тебе об этом утром рассказывала, что дом у них закрыт, и я по нашей с ней дружбе приглядываю за двором. Только ты не слушал меня и о чем-то думал. Скрытный ты какой-то стал, город-то, видно, всех хорошо обламывает. Уезжают из села смешливые, а приезжают угрюмые. Беда да и только.
Мать, потоптавшись на кухне, ушла к себе и снова уснула, а я, движимый какой-то силой, снова поплелся к дому Остаповых. Бабка умерла, а Кольки нет, – радовался я, – и этим просто нельзя не воспользоваться. Поскольку дверь была уже без замка, я снова вошел в дом к Остаповым, но войдя, я тут же замер, буквально окаменев от увиденного. Все та же бабка стояла посреди комнаты, скрестив на груди руки и прикрыв глаза. Сердце во мне бухало и трепетало, но я понимал, что бежать мне нельзя, я должен был достать деньги за разбитую машину, и другого выхода, кроме этого, у меня нет. Минуты шли, а мы стояли друг против друга, как два истукана. Наконец я решился и сделал шаг в сторону комода, который я увидел, пообвыкнув в темноте. Вместе со мной ступила и старуха. Я шаг, и она шаг. Когда я выдвигал ящик комода, то старался не глядеть на призрак, твердя про себя, что бояться следует живых, а не мертвых и что это страх нарисовал в моем воображении эту старуху!
И тут на мое плечо опустилась ледяная и тяжелая рука. Колени у меня подогнулись так, как бывает, когда на плечах таскаешь мешки с зерном. Я больше не мог ни двигаться, ни шевелиться. Я понимал, что происходит что-то страшное, чего нельзя объяснить, но и отрицать происходящее тоже невозможно, потому как это было.
На мгновение меня обуяла паника: а что если я сейчас умру? Температура моего тела падала: то ли от страха понизилось давление, то ли от холоднющей руки покойницы. Я не выдержал и заплакал. Я давно так не плакал. Так плачут дети, жалуясь вслух на свои болячки, только я говорил не о болячках, а о том, что меня убьют за эти деньги, за эту машину, которая разбилась не по моей вине, а из-за случайной выбоины в асфальте.
Всхлипывая и подвывая, я говорил, что мне очень жалко мою маму, и если меня убьют, то она останется одна, в нищете, без помощи и поддержки.
После моих последних слов призрак стал отходить и в конце концов исчез. Она будто дала мне свое разрешение взять то, что я могу найти в их доме.
Поискав примерно с час, я нашел пачку долларов под периной и, прикрыв дверь, пулей слетел с крыльца и помчался к себе домой.
Утром я поехал в город, пообещав маме, что скоро вернусь. Я позвонил по телефону, который мне оставил хозяин разбитой машины, чтобы сообщить ему, что деньги я нашел. Но трубку взяла женщина, она сказала, что муж ее скончался этой ночью. Узнав, что я звоню из-за документов, она назвала свой адрес, и я поехал и забрал свои документы. Когда я хотел отдать ей деньги, она их не взяла, а сказала такую фразу: “Может быть, и вправду Бог его наказал за его грехи”.
Возможно, что кто-нибудь скажет, что я ненормальный, но я отнес Остаповым деньги и положил их туда, откуда взял, под перину. Потом я прибил щеколду, и амбарный замок занял свое законное место. Только я-то знаю, что кроме этого замка в доме Остаповых до возвращения Кольки из плавания есть куда более надежный никем не видимый сторож. И не дай Бог еще раз пережить нечто подобное».
Снегурочка Надя
Хочу Вам рассказать о том, что осталось в моей памяти из детства. В наше село приехала на жительство новая семья: бабка с внучкой. Спустя некоторое время люди заговорили о том, что бабка эта – колдунья, но рассказ мой не о ней, а о внучке.
Новенькую посадили за одну парту со мной. Я никогда не хотел сидеть с девчонкой, но с нашей классной руководительницей не поспоришь, ее побаивались все в нашей школе. Здоровая, под два метра ростом, в ботинках 44 размера, она возвышалась над нами, как каланча. Она видела и слышала все, что мы делаем или пытаемся сделать.
Новенькую девочку звали Надей, она приехала к нам из деревни со странным названием – Нахаловка. Название ее бывшей деревни никак не подходило к внешности этой девчонки. Она сидела тихо и слушала внимательно, а когда решала примеры, то голову склоняла к плечику и от усердия прикусывала язык. Ссориться с ней было не из-за чего, и мы с ней, как ни странно, подружились.
Однажды, когда мы с ней шли в школу (нам было по пути), я признался, что совершенно не готов к уроку, а Дылда (такая кличка была у нашей классной) обещала вызвать меня к доске.
Надя выслушала меня и сказала: «Не вызовет, не бойся». Я ничего ей не возразил, потому что знал: если уж Дылда сказала, что вызовет, то будь уверен – так оно и будет. Дылда никогда не бросает слов на ветер.
Весь урок я просидел, затаив дыхание, но к доске меня так и не вызвали. Только не подумайте, что я был лентяй; мне нравилось учиться, но у моего отца время от времени случался запой. В эти дни в доме были крики и слезы, и учить уроки было просто невозможно.
Не знаю зачем, но я об этом рассказал Наде. К моему изумлению, она сняла с себя крест, подала его мне и сказала: «Опусти мой крест в стакан с водкой, когда отец отвернется, и он больше никогда пить не будет».
Я взял в руки крест с каким-то смешанным чувством. Я верил и не верил в то, что сказала мне Надя. Дома батя продолжал гудеть – так говорила о его запоях моя мать. Я изловчился и окунул крест в вино отца. Примерно через минуту я увидел, как моего отца буквально выворачивает от выпитого вина. «Допился», – кричала мать, а отец изнемогал в приступах рвоты.
С этого дня, как только он начинал пить, его рвало. Потом он бросил пить, к великой радости всей нашей семьи.
Мне не раз приходилось видеть, как Надя делала невероятные вещи. Она могла остановить кровь. Собаки, даже самые злые, поджимали хвост и убегали.
А однажды, на Новый год, Надю попросили быть Снегурочкой. Но в самый последний момент вместо нее назначили дочь завуча. Я видел на Надиных щеках слезы: получилось, что она напрасно шила костюм Снегурочки.
Надя выбежала из актового зала, и тут же ни с того, ни с сего вспыхнула и загорелась наряженная елка.
Елку погасили, но праздник был отменен. Я слышал, как все взрослые говорили, что произошло короткое замыкание. Но я-то знал, что это произошло, потому что обидели Надю. А колдунью никогда не следует обижать!
Наказание поджигателю
Из письма: «Милая Наталья Ивановна! Если бы Вы знали, как мне тяжело. Кто-то решил нас доконать. Милиция поджигателей не нашла или не хочет искать, а я уже на грани сумасшествия.
За год у нас было четыре пожара. Вначале сожгли хлев со скотиной, потом сожгли баню, подпалили сарай, а вот теперь добрались и до дома.
Пожар произошел ночью, и мы чуть не сгорели. Теперь я и четверо детей остались безо всего: ни одежды, ни места, где можно переночевать. А ведь на дворе осень. Живем по знакомым. Квартиру не дают, говорят: “Берите ссуду и покупайте жилье”. А чем гасить долги по ссуде?
Наталья Ивановна! Есть ли такая молитва, чтобы Господь покарал тех, кто лишил всего несовершеннолетних детей?»
Поднимите правую руку вверх и скажите:
...Смерть неизбежна на нашем пути
Пожалела один рубль (исповедь читателя)
Когда мне исполнилось 18 лет, я вышла замуж. Муж уговорил меня уехать к нему на родину, и я согласилась. Через год я родила первого ребенка, а через два – второго.
Дети были маленькие, и я никак не могла выбраться к маме в гости. Так прошло восемь лет. Мама умерла от приступа астмы, так мне потом рассказали соседи.
Мне она никогда не рассказывала о своей болезни, видимо, не хотела меня расстраивать. Как я потом сориентировалась по датам, случилась эта странная история накануне маминой смерти.
Я гуляла с детьми, и ко мне подошел странный старик. Вид у этого старика был как бы не от мира сего, и это почему-то меня напугало.
Дед протянул мне руку и сказал:
– Купи у меня воздух для своей матери.
Я отвернулась от него и, позвав детей, пошла прочь, по направлению к своему дому. Дед не успокаивался и крикнул мне в спину:
– Дай хоть рубль, купи своей маме воздух!
Я не знаю, что на меня нашло, но я ответила ему грубо, типа: «Пошел вон, побирушка!»
По своей натуре я человек не жадный и очень часто подаю милостыню людям, которые просят.
А на другой день мне позвонили из Москвы мамины соседи и сказали, что моя мама задохнулась. Она очень тяжело умирала от приступа астмы, и им было страшно смотреть, как она мучилась.
Теперь я думаю, что это судьба в образе того деда хотела, чтобы я помогла своей маме, а я пожалела один рубль.
Светлана Горшкова, г. Магадан
Выбор смерти
Эту поразительную историю я услышала от очень известного и уважаемого человека, полностью посвятившего свою жизнь науке. Человек этот никогда не признавал ни Бога, ни судьбы и напрочь отвергал всякую религию, впрочем, как и многие, до поры до времени…
Однажды, когда он был в научной экспедиции, в его руки попали совершенно уникальные старинные таблицы. На таблицах были знаки, по которым древние народы читали передаваемую информацию. Я не буду называть имени этого ученого, потому что я ему это обещала в случае, если решу опубликовать этот рассказ. Назовем этого человека Ираклием Эммануиловичем.
Поскольку он владел древними языками, он смог расшифровать и прочитать древние тексты. Таблиц было много, как листов в большой книге, но Ираклий Эммануилович имел пытливый ум, и его труд был вознагражден. Он не только расшифровал и понял смысл старинного текста, но и, как обычно бывает у ученых, захотел лично на себе проверить, правда ли то, о чем говорится в этих письменах. А говорилось там о том, что обладатель этих заклинаний может сам для себя выбрать вид смерти. Возможно, вы скажете: «И что здесь такого? Ведь все равно нет бессмертных людей, так какая разница, какой смертью умирать?»
Тем не менее я думаю, что многие из читателей не согласятся с последним мнением. Кому из вас не приходилось охать и ахать, узнав о чьей-то трагической смерти? Кого-то съедает рак, кого-то лесной зверь, кто-то кончает жизнь самоубийством, причем делается это в минуты отчаяния. А если бы такому человеку дать день-два переждать, то он, возможно, избежал бы самоубийства. Ведь тот, кто сегодня плачет, может завтра от души смеяться.
Люди тонут, горят, умирают от ножа хирурга или ножа убийцы. Девушка стучит каблучками, от нее пахнет духами «Диор», и ей неведомо, что в ее доме, в ее подъезде, под лестницей, ее ожидает смерть от руки наркомана, который схватит ее сумку и убежит, а в сумке всего 3 рубля 22 копейки да губная помада. Молодожены погибают, не доехав до загса. Роженица умирает вместе со своим первенцем. А вот случай, трагический до казуса, произошедший сто лет назад. Две богатейшие дамы ехали каждая в своей карете. Цена каждой кареты была равна стоимости целой деревни. И вот, волею рока, эти две кареты на перепутье повстречались. Одна из дам, обрадованная встрече со своей приятельницей, высунула голову в приоткрытое окно, а в этот момент лошадь испугалась и понесла. Голова маркизы вылетела из кареты, отрезанная стеклом, и покатилась к карете ее приятельницы!
Но давайте вернемся к старинной книге, состоявшей из множества таблиц. Ученый был нигилистом, т. е. ничему не верил, пока сам на себе не проверит. Но и этого ему показалось мало, вот он и решил провести эксперименты еще и на других людях. Подготовив все к ритуалу, он, положив руки на таблицы, стал произносить заклинания, в которых по очереди называл имена тех людей, с кем он имел возможность часто общаться. Это были его коллеги и даже родственники. Называя имена людей, он называл для них и вид смерти, от которого впоследствии эти люди должны будут умереть.