Роберт Блох Ловушка
Непрерывные статические разряды в динамиках панели связи лейтенанта Ухуры были не самой большой неприятностью, доставленной планетой Пирис-7. С орбиты "Энтерпрайза" она представлялась темным неприветливым космическим телом – кусок черного гранита, брошенный в космос безо всякой видимой цели, темный, безжизненный, – если не считать членов десантной группы, перемещенной с корабля для обычного исследования и периодических докладов. Была куда большая неприятность – отсутствие этих самых докладов. Хотя Скотти, Зулу и рядовой Джексон были знакомы со стандартной процедурой работы группы высадки. Они хорошо знали, что от любой команды, исследующей неизвестную планету, требуется ежечасный доклад.
Ухура взглянула на Кирка.
– Все еще не отзываются, сэр.
– Оставайтесь на приеме.
Он нахмурился, снова услышав треск разрядов.
– Мне это не нравится, ни звука с самого первого рапорта. Скотти и Зулу должны были выйти на связь полчаса назад.
Спок сказал:
– Возможно, им просто нечего докладывать… Хотя Пирис-7 – планета класса М, потенциально имеющая разумную жизнь, наши люди – единственное проявление жизни на планете, которое смогли уловить сенсоры.
– Все равно, Скотти и Зулу обязаны докладывать, есть ли у них что-нибудь для официального рапорта. Почему они не отвечают?
Ухура скорректировала настройку. Облегчение отразилось на ее лице.
– Связь установлена, капитан.
Кирк схватил аудио. Голос Джексона донесся сквозь разряды:
– Джексон вызывает "Энтерпрайз".
– Кирк слушает.
– Один на подъем, сэр.
– Один? Джексон, где Скотти и Зулу?
– Я готов к подъему, сэр.
– Джексон! Гос… – треск статических разрядов заглушил его слова. Ухура попыталась справиться с ними, но безуспешно.
– Прощу прощения, сэр. Я не могу наладить звук.
– Ладно, – сказал Кирк. – Сообщите в телепортационный отсек приготовиться к подъему одного члена десантной группы. Передайте доктору Мак-Кою, чтобы он явился ко мне.
– Есть, сэр.
Волнение заставило Кирка и Спока бежать к кабине лифта. Они открыли дверь в отсек телепортации, и до них донесся ровный тяжелый гул.
– Готово, сэр, – доложил техник.
– Разряд! – Гул перешел в пронзительный вой, и тут появился Мак-Кой со своим медицинским саквояжем.
– Что случилось, Джим?
– Неприятности.
Над платформой транспортера появилось сияющее облако, затем его искры сложились в фигуру рядового Джексона. Он стоял неподвижно, с лица было словно стерто всякое выражение, глаза остекленели, устремив вдаль невидящий взгляд. Гул материализации стих. Кирк подошел к платформе:
– Джексон! Что произошло? Где остальные?
Его рот шевельнулся, как будто приготовился говорить. Но Джексон ничего не сказал. Рот искривился в гримасе – и Джексон, подавшись вперед, рухнул на пол.
Встав на колени рядом с ним, Мак-Кой поднял лицо к Кирку и покачал головой.
– Он мертв, Джим.
Кирк смотрел сверху вниз на тело. Остекленевшие глаза мертвеца были по-прежнему устремлены в никуда. Затем вдруг челюсть дрогнула, рот открылся. И оттуда раздался голос, грубый, низкий, как будто из самого чрева:
– Капитан Кирк, ты слышишь меня. На твоем корабле лежит проклятие. Покинь эту планету. Здесь тебя ждет смерть.
На мгновение установилась жуткая тишина. Мертвый зев Джексона был открыт по-прежнему, но губы не шевелились.
За столом в лазарете Мак-Кой опустил голову на руки. Он не поднял ее, когда Кирк открыл дверь. Дернув плечом, он подтолкнул груду магнитных кассет, лежавших перед ним.
– Ну? – спросил Кирк.
Мак-Кой поднял пригоршню кассет. И снова уронил их на стол.
– Это доклады обо всех анализах, которые я взял. Никаких органических отклонений, ни внешних, ни внутренних.
Молчание Кирка длилось несколько мгновений. Скотти и Зулу – они все еще были внизу, на планете, которая вернула на "Энтерпрайз" мертвеца. Мертвеца, рот которого использовал тот жуткий голос.
– Но почему тогда Джексон мертв, Боунс?
– Он замерз насмерть, – ответил Мак-Кой.
Незаметно к ним присоединился Спок.
– Это выглядит неразумно, доктор, – сказал он. – Климат Пириса примерно соответствует земному средней полосы Западного полушария в период летнего солнцестояния.
Мак-Кой сказал нетерпеливо:
– Я это знаю, Спок. Но правдоподобно это или нет, Джексон умер от холода. Он был буквально стоячим мертвецом, когда материализовался в Транспортной камере.
– Он чуть не заговорил, – сказал Кирк.
– Он был мертв, я сказал! – рявкнул Мак-Кой.
– Но кто-то говорил. – Кирк медленно покачал головой. – Похоже, на этой планете гораздо больше того, что засекли наши сенсоры. Со Скотти и Зулу, временно брошенными там, внизу…
Его прервал сигнал интеркома на столе Мак-Коя. Он стукнул по переключателю.
– Кирк слушает.
Ухура с тревогой в голосе сказала:
– Сэр, мы потеряли след мистера Скотти и мистера Зулу. Сенсоры не регистрируют никаких признаков жизни на поверхности планеты. Это последний доклад мистера Фаррела.
– Это усложняет дело, – Кирк помолчал. – Благодарю, лейтенант. Передайте мистеру Фаррелу, чтобы он продолжал сенсорное сканирование. – Он отключил интерком. – Спок, Боунс, собирайтесь, мы отправляемся на поиски.
Они обнаружили туман. Серые клочья плавали вокруг, когда они материализовались в этом сумрачном мире камней, голом, пустынном. Со скалистого холма, где они материализовались, не было видно зелени – только серая равнина тумана, слои которого сдвигались, только чтобы обнажить такой же туман, камни, скалы.
– Страшновато, – сказал Кирк. – В наших данных не говорилось о тумане.
– Действительно, страшновато, – согласился с ним Спок. – Никакой воды, никаких облачных формирований, никаких флюктуаций температуры поверхности. При таких условиях тумана быть не мажет. – Он снял с плеча трикодер и начал считывать показания.
– Не мог же Джексон замерзнуть в таком климате, – сказал Мак-Кой. – И все же это произошло. Кстати, где мы?
Согласно координатам, выходило что это, то самое место, с которого был поднят Джексон, – сказал Спок.
– Показания, мистер Спок?
– Никаких следов… нет, подождите! Вижу сигнал живой формы на 14 градусах, отметка 7… дистанция 136, 16 метра, – он поднял глаза от трикодера. – Многочисленные отметки, капитан!
Изумленный Кирк щелкнул по коммутатору.
– Кирк вызывает "Энтерпрайз".
Статические разряды исказили голос Ухуры до неузнаваемости:
– "Энтерпрайз", капитан.
– Что показывают сенсоры корабля сейчас, лейтенант?
– Все, что мы видим, – физические импульсы от вас, мистера Мак-Коя и мистера Спока, сэр. Внизу нет больше ничего живого.
Разряды почти заглушили ее последние слова.
– Я едва слышу вас, лейтенант, – сказал Кирк. – Вы слышите меня?
Его коммуникатор разразился треском разрядов. Разозлившись, Кирк щелчком выключил его и засовывал в чехол на поясе, когда Мак-Кой сказал:
– Туман становится плотнее. Может, это имеет отношение к помехам. Туман действительно становился плотнее. Он клубился вокруг них так, что они уже еле видели друг друга.
– Должно быть какое-то объяснение расхождению данных, – сказал Кирк.
– Сенсоры корабля показывают нас как единственные живые формы, но трикодер Спока регистрирует многочисленные сигналы. Вы их еще видите, мистер Спок?
– Без изменений, сэр.
– Фазеры к бою, – приказал Кирк.
Затем они все услышали это – тонкий стон. Еле слышный вначале, он становился громче, пока не перешел в тоскливый печальный вопль.
– Наверное, они услышали нас, – прошептал Мак-Кой.
– Спокойно, Боунс.
Мак-Кой схватил Кирка за локоть и показал другой рукой вперед, где клубы тумана стали разгораться зеленым тошнотворным свечением.
Затем клубы сгустились, образовав три туманных лица с едва обозначенными чертами, размытых, испещренных столетиями морщинами. Короткие пушистые седые волосы обрамляли их, и пол был так же неопределим, как и черты. Одно из лиц заговорило:
– Капитан Кирк…
Его протяжный скрип был той же тональности, что и предыдущий вой.
Кирк шагнул вперед.
– Кто вы?
– Уходите… – простонал беззубый рот.
Туман размывал бестелесные лица.
– Ветер должен подняться, – простонало одно из них.
– И туман опускается…
– Смерть здесь…
Разразившись лающим смехом, лица неожиданно распались и растворились в тумане.
Спокойный, неподвижный Спок произнес:
– Наваждение, капитан. – Он опустил трикодер. – Они не содержали ни физической субстанции, ни энергии. Это могло быть что-то вроде проекции.
– Шекспир писал о проклятых кустарниках, – сказал Кирк, – и о пророчествах ведьм. Но почему они возникли перед нами? Никто из нас не собирается становиться королем Шотландским. Спок, параметры тех живых форм изменялись во время этого маленького представления?
– Они оставались без изменений, капитан.
Кирк кивнул.
– Это может быть частью ответа.
Они двинулись вперед – и резкий порыв ветра ударил им в лицо. Ветер крепчал, он должен был бы разорвать туман, но этого не произошло. Туман уплотнялся, ослепляя все больше и больше. Ветер достиг такой силы, что им пришлось повернуться спиной вперед, держась друг за друга.
– Держись! – прокричал Кирк. Это слово подействовало как заклинание – ветер мгновенно стих, так же неожиданно, как и поднялся.
Хватая ртом воздух, Мак-Кой сказал:
– Вполне реалистическое наваждение. – Он сделал глубокий долгий вдох, затем недоверчиво прошептал:
– Джим… впереди – там…
Это выглядело как мощная центральная башня средневекового замка. Она появилась перед ними, огромная, с зубцами, массивные камни ее древней кладки были выщерблены временем. Тяжелая дубовая дверь с перекладинами, обитая железом, была слегка приоткрыта. На одной из стертых ступенек, которые вели к двери, свернулся клубком гладкий черный кот с золотой цепочкой на шее. Подойдя ближе, они разглядели какой-то прозрачный кристалл, подвешенный на цепи как кулон. Поза кота говорила о том, что он кого-то дожидается. Мышь, вероятно.
Спок произнес:
– Это источник сигналов от живых форм, капитан. Они где-то внутри. Кирк снова попытался воспользоваться коммуникатором, но статические разряды опять сорвали попытку.
Он снова засунул прибор в футляр.
– Не так ли мы потеряли связь с первой партией? – поинтересовался Мак-Кой.
– Как, Спок, этот призрачный замок имеет какую-то связь с помехами?
Вулканит склонился над трикодером.
– Я бы сказал, нет, сэр. Нет никаких явных свидетельств, что именно вызывает помехи. И замок, и кот одинаково реальны.
– Или нереальны, – сказал Кирк. – Некоторые иллюзии могут проявлять себя в плотной субстанции. Почему наши сенсоры не засекают этот замок? И не регистрируют живые формы внутри? – он поднял хмурый взгляд вверх, к стене, усеянной узкими бойницами. – Возможно, это место имеет источник силового поля, которое экранирует его от сенсоров.
– Но тогда оно бы повлияло и на трикодер Спока, не так ли? – спросил Мак-Кой.
– Так ли? Я начинаю удивляться… – тут кот мяукнул, грациозно поднялся и исчез в приоткрытой двери. Кирк задумчиво проследил за ним, казалось, погруженный в какие-то свои мысли. Затем, отбросив их, сказал:
– Ладно. Если Скотти и Зулу где-то поблизости, это и есть наиболее вероятное место. Пошли.
Держа фазеры наготове, они распахнули дверь. Какой-то писк раздался у них над головами, и туча летучих мышей вылетела из проема, так что кожистые крылья почти задевали лица.
Отступив на шаг, Мак-Кой вскрикнул:
– Что это, дьявол подери?
– Похоже, летучие мыши-вампиры, – ответил им Спок.
– Это земной вид, – заметил Кирк. Кот, крутившийся у их ног, вновь нетерпеливо мяукнул и исчез в черной глубине дверного проема.
Кирк снова задумчиво проводил его взглядом.
– Кот тоже земной. Заговор сгущается. Замки, черные коты, мыши-вампиры и ведьмы. Если бы у нас не пропало двое офицеров и один не был бы ухе мертв, я бы сказал, что кто-то устроил очень сложный розыгрыш ко Дню Всех Святых [точнее, канун Дня Всех Святых, празднуют в Америке 31 октября].
– Розыгрыш, капитан?
– Старая земная традиция, мистер Спок. Объяснения – позже.
Замок казался сложенным из огромных камней. Кот бесшумно двигался впереди Кирка, когда они вошли в холодный коридор. Было бы совсем темно, если бы не редкие факелы с пламенем, плясавшим над изъеденными ржавчиной и спутанными паутиной железными рукоятями.
– Пыль. Паутина. Точно. День Всех Святых, – сказал Мак-Кой.
Кот скользнул за углом в еще более темный угол. Когда они последовали за ним, пол под ногами провалился, и они свалились во тьму.
Кирк первый оправился от падения. Кто-то с весьма странным чувством юмора догадался поставить пряма перед ним усаженную шипами Железную Деву. Человеческий скелет внутри нее улыбался ему. Он запретил себе поддаваться страху. Что ем особенно заинтересовало – так это то, что он был прикован к стене камеры. В таком же положении находился Спок и Мак-Кой. Затем он осознал, что все их снаряжение – фазеры, коммуникаторы, трикодеры – исчезли.
– Мистер Спок…
Вулканит подергал свои путы.
– Я не поврежден, капитан.
– Боунс в порядке?
Мак-Кой ответил за себя сам.
– Ничего не сломано – масса синяков. Что вы тащил говорили насчет розыгрыша, Джим?
– Проклятия, темницы, Железные Девы, скелеты. Штука в том, что все это земные реалии. Почему?
– Трикодер отметил этот замок как реальный, Джим. – Мак-Кой побренчал цепями. – И вот это не иллюзия. Эта планета может быть земным аналогом.
– Но тогда она была бы аналогом исключительно земных суеверий, доктор, – сказал Спок. – Нечто, что существует только в уме людей.
– Точно, – сказал Кирк. – Это все как будто… – он осекся. Из коридора послышались приглушенные шаги. Ключ заскрипел в скважине. К огромному облегчению Кирка, тяжелую дверь отворили Зулу и Скотти.
– Скотти, Зулу! Вы живы!
На лицах обоих не появилось и следа ответной радости, молча, с каменным лицом Скотти вытащил из кобуры фазер и направил его на них.
– Скотти, – попросил Кирк. – Опусти фазер.
Неподвижный, немигающий Скотти держал фазер на прицеле.
– Скотти! – крикнул Кирк.
– Джим, я думаю, их накачали наркотиком. Посмотри на их глаза – они совсем не мигают.
– Джексон тоже не мигал, – сказал Спок.
– Но эти-то двое живы! Скотти, Зулу! Вы узнаете меня?
Зулу кивнул.
– Что с тобой произошло? – допытывался Кирк.
Вместо ответа Зулу прошел мимо него к Мак-Кою. Пока Скотти держал врача "Энтерпрайза" на прицеле, Зулу выбрал из связки, висевшей у него на поясе, ключ и повернул его в замке, державшем руку доктора в стальном наручнике. Наблюдая за ним, Кирк сказал:
– Они просто снимают кандалы, Боунс. Они не собираются отпускать нас. Ведь так?
Молчание. В абсолютном молчании их кандалы были сняты. Стоя у двери, Зулу знаком показал им выходить. Прикинув расстояние, на котором находился за его спиной Скотти, Кирк развернулся, чтобы нанести удар. Рукоять фазера врезалась в его череп. Он упал на колени. Спок в это время прыгнул на Скотти, а Мак-Кой – на безоружного Зулу. Но когда они коснулись их, лица Скотти и Зулу осветились тем самым тошнотворным зеленым сиянием, и они растворились в нем.
– Стоп!
Это был тот же голос, что говорил через мертвый рот Джексона.
Они замерли. Зеленое сияние, казалось, поглотило коридор и темницу. Прежним осталась только отстраненность Скотти и Зулу. Они возникли снова, немигающие, с ничего не выражающими лицами, как и прежде. Все остальное было новым.
И старым. Большой зал, в который они были каким-то образом перемещены, был по-средневековому тяжеловесно великолепным. Стены покрывали ковры. Свет факелов освещал голую поверхность огромного стола, по сторонам которого стояли кресла с высокими спинками. Но глаза Кирка были устремлены на человека. Он сидел в резном кресле, в нише под куполообразной конструкцией, похожей на балдахин. Он был бородат, и длинное платье на нем мерцало вышитыми золотом знаками Зодиака. Черный жезл в его руке был увенчан ярко блестевшим хрустальным шаром. Кот растянулся у его ног.
Кирк шагнул к креслу.
– Кто бы ты ни был, ты доказал свое искусство создавать иллюзии. Теперь я хочу знать, что ты сделал с моими людьми.
Человек наклонился вперед.
– Твоя раса имеет забавную предрасположенность к сопротивлению. Вы обо всем спрашиваете. Вам недостаточно принять все как есть?
– Только не тогда, когда один из моих людей мертв, а двое других обращены в бездумных…
– Не бездумные, капитан Кирк. Эти живые просто… контролируются. Спок и Мак-Кой сделали удивленное движение, услышав как человек называет Кирка по имени. Это было замечено.
– Да, мы знаем вас, всех. Не так ли, драгоценный мой? – он опустил руку, чтобы погладить кота.
– Кто вы? – требовательно спросил Кирк. – Почему вы привели нас сюда?
Рот под бородой улыбнулся.
– Мое имя Короб. А насчет "привели" – вы же сами упорно хотели прийти. Вас предупредили снаружи.
– Ради чего? – Кирк обвел рукой вокруг. – Для – чего весь этот… фарс?
– Фарс? Уверяю вас, это не так, капитан.
Спок подал голос:
– Ясно, что вы чужие на этой планете, Короб.
Пронзительные глаза уставились на Спока:
– Что вы сказали?
– На этой планете не существует жизни, – пояснил Спок. – Картографические экспедиции нанесли на карты эту звездную систему. Их научные наблюдения не выявили жизни там, где вы, кажется, живете.
Кот зашевелился, замяукал. Веки закрыли пронзительные глаза.
– То, что мы не здешние, не имеет значения, – мягко произнес Короб.
– Это важно для Федерации, – сказал Кирк. – Что вы здесь делаете?