Таким образом, вводилась фактически система двух кабинетов министров – военного и гражданского. И передать власть от одного другому одним указом мог лишь Король, что делало его чрезвычайно влиятельной фигурой. А учитывая, как военные и гражданские ненавидели друг друга…
Король вздохнул. О, ненависть, куда же мы без этого греха…
Все. Надо вставать. Сна – ни в одном глазу.
Облачившись в халат и сделав стоявшим у врат королевской опочивальни карабинерам знак молчания, по тихому ночному дворцу Король прошагал в свой кабинет. Включил настольную лампу, сел в свое кресло – оно выглядело, как старинное, но на самом деле было стальным, оно могло послужить укрытием даже от пуль. Из потайного ящичка массивного стола, сработанного еще до Возрождения для Сфорца, – Король извлек папку с документами. Пакет королевских рескриптов, которые и образуют новый конституционный документ[31].
Тяжело…
Как-то неплотно прилегала дощечка, скрывающая тайник. Король нахмурился – сам он поправить этого не мог, надо вызывать краснодеревщика. Да такого, который будет молчать… а где такого найдешь. Сейчас никто не умеет хранить тайны…
Король тяжело вздохнул.
Еще одним его достижением – заметным еще меньше, чем другие, – стало усиление банковской системы Италии. Само понятие – банк – происходит из Италии, banca – это скамья, на которой располагались менялы, прототип сегодняшних банкиров. Итальянцы же – а конкретно Лука Пачоли – изобрели краеугольный камень бухгалтерского учета, двойную запись и баланс. И в то же время – банковская система Италии была в полной разрухе – а вот Швейцария, которая полтора столетия назад была столь нищей, что экспортировала наемников – сейчас была общеизвестной копилкой и мировым финансовым центром.
Конечно, мировой финансовый центр за несколько лет не создашь, у людей долгая память, а там, где мостовые окроплены кровью, и где еще помнят красные флаги на улицах – его точно не создашь. Но Король уже много сделал в этом направлении – и наряду с конституционными намеревался подписать еще несколько указов, о которых никто не знал, потому что готовились они Его Величеством лично. Этими указами вводился беспрецедентный уровень банковской тайны, такой, как в Швейцарии, и даже выше. Номерные счета, векселя и боны на предъявителя, освобождение банков от необходимости раскрывать имена клиентов по любым запросам, разрешение уне фише[32], процедура назначения наследника на средства банковского счета, минуя общую процедуру. Разрешение на биржевую торговлю производными инструментами, в том числе второго и более порядка, расширенное страхование рисков неклассическими инструментами (биржевые страховки), свободный обмен валют. Вплоть до права получения итальянского подданства в случае, если у вас на счете в итальянском банке лежит очень крупная сумма. Этот пакет мер финансовой реформы, проводимой без ведома Национального собрания, – должен был за несколько лет сделать Италию настоящим магнитом для не совсем чистых денег, которых в мире вращается очень и очень много. И чего в этом плохого? Не кто иной, как император Веспасиан, когда его начали стыдить за то, что он ввел плату за пользование общественными уборными, поднес к носу собеседника монету и спокойно ответил – деньги не пахнут.
Да, деньги не пахнут…
Проблема в том, что в Национальном собрании ничего этого не понимают. Это вообще мало кто понимает. Мало, кто понимает, как на самом деле зарабатываются деньги – от булочника, трудящегося в поте лица за проценты банку, до «народного депутата», который за свою жизнь не заработал ни лиры – он всегда получал зарплату. Король представил, какой начнется скандал… почему-то люди очень любят считать чужие деньги, разоблачать взяточников, коррупционеров… господи, вместо того чтобы преследовать того, кто заработал деньги, взяли бы и сами что-то заработали. Злые люди, злые… Даже про него, про монарха, то и дело ходят слухи – что у него состояние сорок миллиардов лир, что он совладелец Agip[33], что у него тайная доля в машиностроительном концерне FIAT – господи, этот подонок Аньели по тихой финансирует социалистов, а люди говорят, что в FIAT совладелец – Король. Да если бы у него было хоть четыре миллиарда лир – стал бы он тащить на себе всю эту помойку, а? Уехал бы в Монако и жил бы там – и пусть тут все огнем горит…
Неблагодарные люди. Ты им добро делаешь, а они…
Король еще раз тяжело вздохнул. Потом – достал из ящика стола электрическую печатную машинку, заправил в нее бумагу. Достал и надел на нос очки – Король в молодости испортил зрение, стеснялся очков и никогда не надевал их на людях. Достал и открыл записную книжку, закрывающуюся на ключ, – туда он заносил свои мысли. Прижав ее пресс-папье, начал печатать проект очередного указа, поглядывая на записи.
А вы говорите – сорок миллиардов лир. Король ночей не спит, работает!
Король кое в чем ошибся – и ошибся смертельно. Он полагал, что политическая игра в Риме – это некое подобие шахмат и проигравший – получает урок и думает о следующей партии. Его ошибкой было сажать за политический шахматный стол военных и вовлекать их в политические игры. А военные, которые за долгие годы противостояния в Сомали стали некоей обособленной общественной группой со своими интересами, которые нашли полное понимание и поддержку в среде итальянских колонистов, которые ненавидели и считали предателями жителей Метрополии, – при проигрыше просто схватили доску и ударили противника по голове. Только и всего…
Итальянское Королевство, Рим Виа ин Селчи, 88 Командование корпуса карабинеров, штаб 10 июня 2013 года
Одиннадцатое июня, день рождения Его Величества – праздник для всех итальянцев. Дополнительный летний выходной – а итальянцы ценят такие вещи и умеют наслаждаться жизнью. Праздник для всех, кроме карабинеров – именно на них ложится обязанность и организовать военный парад в Риме, и поддерживать порядок в этот день в стране. А порядка, как обычно и бывает во время массовых праздников в Италии, – и близко не ожидалось. Беженцы, анархисты, коммунисты, террористические недобитки, крайне правые…
Командование корпуса карабинеров располагалось в самом Риме, причем не в самом худшем районе. Место это находилось совсем недалеко от Колизея, одной из улиц, отходившей от Виа Кавур, одной из самых известных улиц Рима. Здание это было невысокое, довольно примитивной постройки, неудобное и тесное: в восьмидесятом году оно было разгромлено и сожжено, а потом очень небрежно восстановлено: старожилы штаба карабинеров шутили, что надо бы еще раз разгромить, чтобы дали деньги на ремонт. Улицы тут очень узкие, припарковаться негде даже полицейским машинам. Многие участники совещания – бросали машины, где придется, иногда в километре от нужного места, и добирались пешком. Из всех столиц крупных государств – Рим отличался просто запредельной теснотой и неудобством. Днем – скорость передвижения на машине по городу в среднем составляла шесть километров в час – а в час пик большая часть центра вообще вставала намертво часа на два. Но это были объективные неудобства, с которыми много лет прослужившие в Риме офицеры давно смирились…
Военная часть совещания прибыла вовремя благодаря маленькой хитрости: они собрались на соседней Виа Сфорца, там был штаб Ассоциации парашютистов Италии, и там же, в небольшом кабачке, пропустили по сто граммов доброго красного вина, которое не пьянит, а бодрит. А кто пришел раньше – тот и по две соточки принял. Когда тут были тевтонские варвары – офицер, посмевший явиться на важное совещание даже чуть навеселе, был бы немедленно и сурово наказан: немцы этого просто не понимали. Но сейчас тевтонов не было – и просоленные солью Средиземного моря офицеры не видели поводов отказываться от маленьких радостей жизни. Обнявшись и горланя «Сфорца, Италия», они, словно группа загулявших гражданских, отправились на соседнюю улицу, в штаб карабинеров.
В штабе карабинеров стоящие за дверью часовые попытались проверить документы, но сразу поняли, что это невозможно сделать. Ограничившись проверкой документов у одного из офицеров, капитана Алессандро Маршалди из полка особого назначения ВВС, они пропустили всех по одному документу. Ничего плохого они в этом не видели – а связываться с развеселыми представителями специальных частей, которые разучились себя цивилизованно вести еще в Триполитании и Сомали, – себе дороже.
Но в комнате для совещаний – тут, видимо, раньше был зал для игры в мяч, но его переделали – они наткнулись на бывшего главного маршала[34] Лучиано Скотти, именем которого в берберских племенах Триполитании все еще пугали детей. Главный маршал за годы своей службы уяснил, что где начинается бардак и расхлябанность – там заканчивается армия. И он не только это уяснил, но и вдолбил тысячам призывников[35] – салаг, которые прошли через его руки. И внушил… так сказать, не совсем уставными методами.
Первым получил как раз напевающий веселую песенку Маршалди, да так, что кровь из носа брызнула. Вторым получил свое главный капрал парашютистов Марио Векки, правда, ему удалось увернуться и немного смягчить удар. Почуяв неладное, остальные сержанты и младшие офицеры выстроились у стены. Уже собравшиеся карабинеры в голубой, тоном темнее, чем у авиаторов, форме во все глаза смотрели на разворачивающееся перед их глазами зрелище.
– Стать смирно, сукины дети! – заорал Скотти. – Брюхо подобрать! Вы не в учебке, мать вашу, вы на службе!
– Так точно, господин главный маршал! – рявкнули и те, кто знал Скотти, и те, кто его не знал. В таких ситуациях звание офицера узнается почти телепатически: быть прикомандированным к кухне или к сортиру никому не хочется.
– Так… – Скотти повернулся на каблуках, прямой как палка в свои пятьдесят девять. – Что мы видим, синьоры?! Вы так же будете завтра парадировать перед королем, свиньи в мундирах?
– Никак нет! – рявкнул лейтенант Козими из десантно-штурмового полка…
– Никак нет? А? А почему ты сейчас выглядишь, как свинья, лейтенант, а? Ты выглядишь, как деревенский пастух, выбравшийся в большой город, а? Козел! И это мы покажем завтра Королю?!
– Никак нет!
– А что мы покажем?!
– Выправку и единение наших рядов!
Главный маршал тяжело вздохнул.
– Вольно… Прошу всех к карте…
В Риме не так много места… точнее, вообще нет места даже для нормального передвижения по городу, не говоря уж о парадах. Если же провести нормальный парад, с техникой, с проходом настоящей боевой техники по городу – то Рим, несомненно, встанет, и не на часы, а на сутки, водители в пробках переберут всю родню друг друга до девятого колена, а кое-где и морду лица друг другу начистят, а технику – останется только на пьедестал поставить, потому что из города ей никак не выбраться. Поэтому итальянский парад был довольно скромным по меркам грандиозных торжеств, характерных для Санкт-Петербурга и Берлина. Скорее – все это напоминало развод караулов: пешие части проходили по горбатой Палаццо дель Квиринале, потом – садились на автобусы и выезжали из Рима. Никакой техники не показывалось… техника обычно проходила на параде в Милане и на вассальных территориях: там места куда больше было. Очень ограничено было и присутствие народа на параде – места было очень мало, а надо еще где-то и журналистов разместить. Такого количества средств массовой информации в Италии, как в семьдесят девятом, не было – но все же их было достаточно…
Поскольку места было мало, а Королю хотелось показать все самое лучшее – в Риме обычно парадировали элитные части. Конечно – не полностью, примерно рота от полка – но все же. В этом параде должны были участвовать:
Бордовые береты, первый парашютно-десантный батальон Тоскания;
Девятый десантно-штурмовой полк Кол Мошин;
Семнадцатый полк особого назначения ВВС Италии;
Четвертый полк горнострелков – парашютистов «Монте Червино»;
Двадцать шестой эскадрон легкой кавалерии;
Сто восемьдесят пятый полк десанта – силы глубинной разведки;
Батальон особого назначения Сан-Марко;
Десятая катерная флотилия, легион наземных сил[36].
То есть – практически вся элита вооруженных сил королевства. Были еще части в Триполитании, в Сомали, числящиеся пехотными или кавалерийскими, по выучке и боевому опыту они могли дать фору испытанным частям спецназначения. Но здесь – их не было, к тому же на территориях в день рождения Короля тоже должен был быть парад.
Вместе с римскими карабинерами – представители специальных частей разработали план прохождения парада, точнее – не разработали, а внесли незначительные коррективы в давно утвержденный и отработанный несколькими десятилетиями план. Точка сбора – у Фонтана Треви, одной из известных достопримечательностей Рима, проще было бы, как раньше, у Папского университета – но студенты теперь армию откровенно недолюбливают. Порядок движения колонн, время прохождения точки на Виа Квиринале, где будут ждать автобусы. Боялись террористов, но не только. Надо было все четко рассчитать, чтобы центр Рима не превратился в одну большую пробку, а праздник – в бардак.
Полученную карту с пометками – размножили тут же на старом копировальном аппарате фирмы «Ксерокс». Аппарат этот был настолько старым, что в нем для работы использовался спирт – возможно, поэтому карабинеры не хотели менять его на что-то более современное. Пока печатали – бумага дважды застревала и горела, но на этом аппарате подобное было допустимо.
Маршалди как раз удалось унять кровь из носа. Старик Скотти был столь любезен, что дал свой носовой платок…
В отличие от многих других – у Маршалди была машина, старый «Фиат Панда», который он купил за бесценок, и теперь ему просто лень было его продавать: везет и ладно. Ему удалось оставить его на Виа Урбина, около пиццерии, где продавали настоящую пиццу, приготовленную в дровяной печи. Добравшись до машины, он огляделся по сторонам, затем пошел в пиццерию. Вечером надо было чем-то поужинать, и пицца для этого вполне годилась.
Купив ординарную, дешевую, но сытную пиццу с кровяной колбасой[37] и перебросившись взглядами с продавшей ее девицей, возможно, дочерью хозяина, возможно, продавщицей, Маршалди вернулся к машине. Когда отпирал – кто-то хлопнул его по спине, не соизмеряя силы. Он даже не повернулся, представлял, кто это…
Чья-то рука забрала коробку с пиццей, лежащую на крыше машины. А Маршалди вдруг почувствовал, что его не держат ноги…
Среднего роста, ничем не приметный человек сбросил с плеч легкую, ярко-желтую куртку, какую носят полицейские регулировщики, скомкал ее и сунул в карман. По его опыту – а он у него был огромным – нечто яркое, необычное, запоминающееся сильно отвлекает людей и ничего, кроме этого, они не помнят…
На голову он нахлобучил кепку с изображением дымящейся пиццы – теперь он разносчик пиццы, и у него есть повод спешить. В Риме сквозь пробки не могли пробраться часто даже мотороллеры с багажником, и потому студенты часто подрабатывали, разнося пиццу бегом.
Ловко лавируя в толпе, он побежал дальше, удаляясь от места преступления, которое только что совершил. На перекрестке Урбана и Санта-Мария Маджиоре – нырнул в на мгновение притормозившую «Ланчию». Водитель моментально газанул, чтобы через два десятка метров с руганью остановиться.
Полицейских сирен слышно не было. Полицейские в последнее время, отчаявшись добраться до места вовремя, променяли машины с мигалками на небольшие электротележки, что-то вроде детского велосипеда. Но сейчас им не поможет и это…
– Все в порядке? – спросил водитель.
– Да, – убийца сунулся в коробку, – с кровяной колбасой. Хочешь?
Водитель скривился.
– Нет.
Ему казалось противоестественным – с аппетитом жрать после того, как совершил убийство. Он просто давно не был ни в Сомали, ни в Триполитании… когда зачищаешь деревню, по которой поработала батарея горных гаубиц или племенной отряд хабр-гадир, взгляды на жизнь и на смерть у тебя резко меняются. А есть… есть человеку всегда надо.
– С колбасой… – Складным ножом убийца отрезал кусок и запихал в рот. – Отлично. У Алессандро был хороший вкус, этого у него не отнять. Простой был человек, без юмора.
– Ты о чем?
Убийца хохотнул.
– Эту пиццу купил Алессандро. Я думаю – зачем пропадать добру, так?
Водителя едва не стошнило – хотя он тоже много чего повидал в жизни. Просто СИМ, военная разведка, ведет свой бой обычно в кондиционированной прохладе штаба.
– Так это его?
– Ну да. А что тут такого?
Есть пиццу человека, которого только что убил. Нормально…
«Ланчия» резко свернула в проулок. Остановилась – машины здесь стояли по обе стороны, и третья, чтобы проехать между стоящими двумя, едва не царапала борта стоящих. На мелкие царапины на бамперах и бортах в Риме уже давно не обращали внимания.
– Здесь? – спросил убийца.
– Да.
– Это хорошо…
Убийца отрезал и засунул в рот еще один кусок пиццы. Кто-то другой остерегся бы так есть, пицца очень сытная, и можно разжиреть. Но он знал – что, вернувшись в пустыню, сбросит лишнее максимум за пару недель. Пустыня – лучшее средство для похудения…
Они просто сидели в машине, посреди вечернего Рима. И старались не думать – ни о том, что они уже совершили, ни о том, что только предстояло совершить.
– Это скверно… – не выдержал, наконец, водитель, он ударил кулаками по баранке, чтобы придать вес своим словам. – Совсем скверно.
– Что именно?
– При чем тут был Маршалди?
– Он единственный не согласился.
– И что? Обязательно было его…
– А что – нет?
В машине повисло тяжелое молчание.
– Можно было убедить…
– Убедить… – Убийца понимающе хмыкнул. – Знаешь, у нас в отряде был один козел. Я еще только начинал. Понимаешь… бывает так, что все на хрен идут в ногу, а вот один – не в ногу, и тем он портит все дело. Черт с ним, что он буровил в казарме. Но как-то раз – мы поймали несколько арабов, которые подожгли буровую. А может, и не они подожгли… черт их разберет, этих арабов. У них есть правило: один за всех, все за одного – только никому почему-то не приходит в голову применить это правило к вопросу ответственности за преступления. Ну и этот козел начал выступать, что, мол, мы права не имеем…