– Слушай! Ты кто – Лео Булеро или Палмер Элдрич? – пробормотал Барни. – У меня такое ощущение, что ты говоришь мне все это с одной-единственной целью – сделать мне еще хуже!
Лео удивленно поднял брови.
– Палмер Элдрич мертв.
– Это неправда. Это такая же иллюзия, как и все остальное!
– К черту иллюзии! – неожиданно рассвирепел Лео. – Кто тебе дал право считать меня иллюзией? Я настоящий – ты понял? Здесь единственный призрак – ты сам! Именно поэтому ты и выворачиваешь все шиворот-навыворот! – Он изо всех сил ударил кулаками по крышке стола. – Ты это видел? О том же, что Хнатты развелись, я узнал случайно – твоя бывшая жена с недавнего времени стала работать на нас. Она была у Рони в прошлый четверг, – он зажег потухшую сигару и яростно запыхтел.
– Значит, мне достаточно разыскать ее, так? – спросил Барни, не веря своим ушам.
– Так, да не совсем, – ответил Лео. – Есть одно «но». Куда ты собираешься деть Рони Фьюгейт? В этом иллюзорном мире ты живешь не один – ты живешь вместе с ней.
– Постой! Если так, значит…
– Да, Эмили в курсе, у них друг от друга секретов нет. Эмили можно понять. Вернись она к тебе, и Рони тут же перестанет принимать ее работы. Эмили это прекрасно понимает. Рони, как ты знаешь, особенно не прикажешь – она у нас сама себе голова.
– Эмили всегда ставила во главу угла личную жизнь, карьера для нее не значит почти ничего.
– Но для тебя-то это было совсем не так! Возможно, она переучилась, изменила свой взгляд на вещи, глядя на тебя, возможно, ее научила этому жизнь, но она действительно стала другой! И потом, почему ты считаешь, что она захочет вернуться к тебе? Сейчас все складывается у нее как нельзя лучше: она знаменита на весь мир, скины ей просто девать некуда – если уж говорить до конца, то и мужчин у нее предостаточно. Ты ей не нужен ни в каком качестве, Барни! И потом, чем тебе так не нравится Рони? Лично я предпочел бы…
– Ты Палмер Элдрич! – сказал Барни. – Я тебя раскусил!
– Ты так считаешь? – удивился Лео. – Ладно, Барни, мне твоя болтовня надоела. Я тебе уже сказал о том, что Элдрича давно нет в живых. И убил его не кто-нибудь, но именно я! В честь этого события и был установлен тот памятник! – Он говорил совершенно бесстрастно, однако лицо его вдруг побагровело. – Где мои стальные зубы? Где протез? – Лео поднял руки. – Так, может быть, у меня что-то не так с глазами?
Барни направился к двери.
– Куда это ты? – спросил Лео.
– К Эмили, – сказал, открывая дверь, Барни, – если я поговорю с ней, она…
– Вряд ли ты сможешь это сделать, дружище! – покачал головой Лео.
«Кто его знает – думал Барни, направляясь к лифту. – Может быть, это действительно был Лео. Может быть, все это правда… Нет, без Палмера Элдрича тут не обойтись!
Энн была права, мне следовало дать ей половину той дозы, вместе нам было бы легче, как говорится, ум – хорошо, а два – лучше. Энн, Палмер, Лео… кругом он, один только он – творение и творец. Вот что он такое, вот кто он такой – творение и творец. Властелин всех этих миров. Мы можем лишь населять их, наполнять собою то, что послушно одному ему. Палмеру Элдричу, вольному бродить по тем же мирам рядом с нами. Он может манипулировать следствиями, отменяя причины; он может обращать реальность в иллюзию, а иллюзию в реальность; он может стать любым из нас, если только пожелает того. Бессмертный, не ведающий, что такое время, живущий, за пределами коснеющих в себе пространств, он может существовать даже там, где он мертв!»
Палмер Элдрич отправился на Проксиму человеком, вернулся же оттуда богом.
Стоя перед лифтом, Барни пробормотал:
– Палмер Элдрич, помоги мне! Верни мне жену!
Двери лифта раскрылись. В кабине стояло шестеро: четверо мужчин и две женщины.
Все они были Палмером Элдричем – и мужчины, и женщины… Искусственная рука, стальные зубы, изможденные серые лица с линзами Йенсена вместо глаз.
Все шестеро посмотрели на него и сказали дружным хором:
– Майерсон, ты уже не сможешь вернуться в свой мир. На сей раз ты зашел слишком далеко – ты принял слишком большую дозу. Я предупреждал тебя об этом!
– Ты не мог бы помочь мне, Палмер? – пробормотал Барни. – Мне нужно как-то вернуть ее!
– Ты меня, похоже, не понял, – ответили Палмеры Элдричи, покачав головами точно так же, как минуту назад это сделал Лео. – Тебе ведь уже было сказано – это будущее. Соответственно, тебя, в известном смысле, здесь нет. Кому я должен вернуть Эмили? Тебе или настоящему Барни Майерсону, для которого твое будущее является настоящим? Ты зря считаешь, что Барни не пытался вернуть ее. Как только Хнатты развелись, он только и делал, что обхаживал свою Эмили. Я тоже помогал ему как мог, но у нас, как видишь, так ничего и не вышло. Это было несколько месяцев тому назад. Когда Хнатта отправляли на Марс, он страшно возмущался, и я его прекрасно понимаю. В чем был виноват этот бедняга? Ни в чем! Это грязное дельце обстряпал сам Лео – он по этой части дока! Ну да ладно, я что-то отвлекся. Вернемся к тебе. – Палмеры Элдричи вновь покачали головами.
– Лео назвал тебя призраком не случайно – ты настолько прозрачен, что через тебя читать можно! Самый что ни на есть настоящий призрак!
Барни обвел Элдричей взглядом – они взирали на него совершенно бесстрастно.
– Попробуй построить свою жизнь, основываясь именно на этой предпосылке, – продолжили Элдричи. – Ты обрел именно то, о чем говорил апостол Павел, – Энн Готорн наверняка беседовала с тобой и об этом, – вместо тленного, скроенного из плоти тела ты получил тело эфирное! Кстати, как ты его находишь, Барни? – Элдричи говорили с ним насмешливым тоном, однако лица их были полны сострадания. – Ты не можешь умереть; тебе не нужно ни есть, ни пить, ни дышать… при желании ты можешь проходить сквозь стену, какой бы толщины она ни была. Всему этому ты со временем научишься. Судя по всему, по дороге в Дамаск Павел испытал нечто подобное, я в этом почти уверен. Честно говоря, я отношусь с уважением не только к ранним, но и к новым христианам, таким как Энн Готорн. Их точка зрения позволяет объяснять очень и очень многое.
– Элдрич, а что ты можешь сказать о себе самом? Ты ведь мертв, два года тому назад тебя убил Лео Булеро. «И сочувствуешь ты мне совсем не случайно, – подумал Лео про себя, – в свое время ты тоже перебрал Чу-Зи, тем отрезав себе путь в свои пространство и время».
– Тот памятник любопытен лишь как исторический курьез. – Голоса Элдричей стали казаться Барни ветром, завывающим где-то в высоте… – Неподалеку от Венеры мой звездолет столкнулся со звездолетом Лео. Я находился – вернее, считается, что я находился, – на борту своего корабля; Лео, соответственно, летел на своем. Мы возвращались с конференции, в которой участвовал и Хепберн-Гильберт. Лео решил воспользоваться этой возможностью для того, чтобы свести со мной счеты. Впоследствии в память об этом событии был сооружен монумент – за него Лео пришлось выложить кругленькую сумму. Но он денег не жалел – уж очень ему хотелось попасть в школьный курс истории!
Мимо раскрытой кабины лифта прошли двое – представительный молодой человек и молоденькая девица, которая была, судя по всему, его секретаршей. Они удивленно посмотрели на Барни и шестерку его собеседников.
Шестерка на глазах изумленного Барни перестала быть коллективом Палмеров Элдричей, теперь перед ним стояло шестеро совершенно не похожих друг на друга людей – четверо мужчин и две женщины.
Барни развернулся и пошел прочь от лифта. Бесконечно долго он слонялся по коридорам, пока наконец не оказался на первом этаже здания. Он нашел на указателе свою фамилию и прочел напротив: «Главный инспектор Отдела Прогнозов». «Такие вот дела, – подумал он с грустью, – подожди я немного, сбылось бы и это…»
Значит, Лео все же вытащил его с Марса. Вызволил его из норы. Значит, процесс закончился – вернее, закончится – достаточно быстро.
Морок, созидаемый Палмером Элдричем, ловцом человеческих душ, был всесилен, он мог сбить с толку любого, однако у него был один серьезный изъян. Он не мог быть долгим. Не прими он Чу-Зи во второй раз, и все в его жизни сложилось бы иначе…
Очевидно, наркотик у Энн Готорн оказался не случайно. Именно это обстоятельство заставило его принять Чу-Зи вторично. Она хотела, чтобы это произошло, ибо за ней стоял все тот же Палмер Элдрич.
Пути назад не было.
Если верить Элдричу, говорившему устами Лео, устами всей компании «Пэт-Комплект», пути назад не было… Если. Если.
Он поднялся на лифте на свой этаж и открыл дверь своего кабинета. Человек, сидевший за столом, поднял голову и сказал: «Заходи, заходи. У нас мало времени». Это был он сам. Барни вошел в кабинет и прикрыл за собой дверь. «Спасибо, – сказало его будущее „я“ ледяным голосом. – Хочу сообщить тебе, что ты в любом случае вернешься в свое время, так что можешь не волноваться. Самое большее, на что способен Элдрич, – это изменение внешнего аспекта мира. Он делал – или, как ты считаешь, делает – поверхность вещей иной, но это не значит, что он действительно меняет их, – понимаешь?»
«Я верю тебе, как себе».
Его будущее «я» продолжило:
– Сейчас вся эта история кажется мне едва ли не забавной, но я прекрасно понимаю, что для тебя это не так, верно?
И все же послушай, что я тебе скажу. Так или иначе Элдрич напоминает о себе и сейчас, иногда он даже появляется на публике – но и я, и все остальные здравомыслящие люди понимают, что это не более чем галлюцинация. Могила Палмера Элдрича находится на Сигме 14-Б, это установлено точно. Для тебя же пока все обстоит иначе. Настоящий, реальный Палмер Элдрич может появиться в любую минуту. То, что для меня реально, для тебя – галлюцинация; то, что представляется мне иллюзией, для тебя реально. Когда ты вернешься на Марс, ты встретишь Палмера Элдрича во плоти и крови. Я, признаться, тебе не завидую!
– Скажи, как мне вернуться назад?
– А как же Эмили? Или она тебя больше не интересует?
– Мне страшно! – Его будущность понимающе посмотрела на него и кивнула. – Мне страшно, Барни! К чему скрывать это от самого себя?
– Видишь ли, Элдрич пользуется тем, что после приема Чу-Зи нормальное состояние сознания восстанавливается крайне медленно; проходит некая последовательность уровней, каждый последующий из которых обладает большей степенью достоверности по сравнению с предыдущим. Человек как будто выныривает – понимаешь? Порой этот процесс растягивается на годы. Эта особенность, кстати говоря, и была одной из главных причин запрета Чу-Зи. Хепберн-Гильберт какое-то время считал, что наркотик этот облегчает переход в некую реальность, которой суждено стать новой родиной человечества. Когда же оказалось, что действие Чу-Зи мало чем…
– Так, значит, во время приема второй дозы я все еще был не в себе?
– Совершенно верно, сознание твое оставалось крайне замутненным. Воздержись ты от приема наркотика в течение суток, и все вернулось бы в норму – призраки Элдрича оставили бы тебя в покое, и ты вновь почувствовал бы себя свободным человеком. Элдрич прекрасно понимал это и потому подсунул тебе вторую, куда большую дозу Чу-Зи. Он знал, что тебя прислали на Марс для борьбы с ним, но не имел ни малейшего понятия о том, как ты будешь это делать. Он боялся тебя как огня.
Слышать это было по меньшей мере странно. У Элдрича в распоряжении было, кажется, все, и тем не менее он кого-то боялся. И еще этот памятник… Он ведь знал наперед, что его как-то убьют…
Дверь кабинета внезапно открылась.
Рони Фьюгейт замерла на пороге, разинув рот от изумления.
– Господи, да это же призрак! Тот, который стоит поближе ко мне, – призрак! – Она наконец вошла в кабинет и закрыла за собой дверь.
– Все правильно, – сказал Барни из будущего. – Ты можешь проверить это предположение, попробовав коснуться его рукой.
Она так и сделала: рука ее исчезла в теле Барни.
– Я разных призраков навидалась, а вот с твоим встречаться как-то не приводилось, – сказала Рони. – У каждого, кто пробовал эту мерзость, так или иначе существует призрак. С год тому назад их было столько, что проходу от них не было. Теперь-то, слава богу, их почти не стало. Даже Хепберн-Гильберт со своим призраком встречался – представляю, какую он рожу при этом скорчил!
– Понимаешь, – сказал Барни из будущего, – он полностью подчинен Палмер Элдричу, хотя для нас последнего уже не существует. Нам нужно быть очень осторожными. В любую минуту Элдрич может воздействовать на его восприятие и тем самым вызвать нужную ответную реакцию.
Рони обратилась к самому Барни:
– Что мы можем для тебя сделать?
– Он хочет вернуться на Марс, – ответило за Барни его будущее «я», – они задумали уничтожить Элдрича, подав на него в суд. Для того чтобы эта машина закрутилась, необходимо, чтобы Барни принял «КВ-7». Ты это помнишь?
– Но ведь дело это так и не попало в суд, – ответила Рони, – Элдрич все уладил, Лео отозвал свое заявление.
– Мы можем отвезти тебя на Марс в корабле нашей компании, – сказал Барни из будущего. – Но тебе это вряд ли что-то даст: Элдрич будет сопровождать тебя во время путешествия и вдобавок устроит тебе торжественную встречу на Марсе – он такие вещи любит. Не забывай о том, что призрак по своему желанию может переноситься в любое место и в любое время. Эта его способность, а также отсутствие у него метаболизма – в нашем понимании этого термина – вот главные его приметы. Крайне странным является то, что на него действует гравитация. В последнее время учеными был сделан ряд попыток как-то объяснить этот феномен, я имею в виду призраков, но, насколько я понимаю, ничего сколь-нибудь определенного установить им так и не удалось. Решение этой проблемы имело бы и прикладное значение – мы смогли бы возвращать призраков в их время и на их место – он выразительно посмотрел на Барни.
Внутри у Барни все похолодело.
– Вы хотите от меня избавиться? – спросил он дрожащим голосом.
– Разумеется. И этого хотим не только мы, этого хочешь и ты – ты вернешься назад, в то время, когда вы… – Двойник Барни неожиданно осекся и с опаской посмотрел на Рони. Говорить при ней об Эмили он явно побаивался.
– Я знаю, что они проводят какие-то эксперименты с использованием высоковольтной аппаратуры. В Колумбийском университете занимаются магнитными полями, а…
– Лучшие результаты получены Калтехе, на Западном побережье. Призрак подвергается бомбардировке бета-частицами, это жесткое бета-излучение приводит к распаду информационной матрицы.
– Все понятно, – кивнул Барни. – На том позвольте откланяться. Я отправляюсь в Беркли – послушаю, что мне скажут физики. – Он чувствовал себя полным идиотом – он сам начинал подумывать о том, как бы ему от себя избавиться!
– Странные вещи ты говоришь, – пробормотала Рони.
– Что тебя так удивляет? – спросил двойник Барни, сложив на груди руки.
– То, что ты сказал о Калтехе, – ответила Рони. – Насколько я знаю, они никогда не занимались призраками, – она взглянула на Барни и еле слышно прошептала:
– Попроси его показать руки!
– Покажи мне свои руки, – обратился Барни к двойнику. Он уже и сам видел, что с тем происходит что-то не то: челюсть приобрела знакомые угловатые очертания, глаза сузились в щелочки… – Впрочем, не стоит, – добавил Барни слабеющим голосом.
Его будущее насмешливо сказало ему:
– Бог помогает тем, кто сам себе помогает, Майерсон. Ты шляешься по закоулкам своего сознания, пытаясь найти того, кто пожалел бы тебя – пожалел, обогрел и все такое прочее. Я тебя жалею, Барни, я! Когда ты решил принять наркотик во второй раз, кто отговаривал тебя? Я! Я освободил бы тебя отсюда, знай я, как это делается. А я, как ты, наверное, понимаешь, знаю об этих делах куда больше всех остальных.
– Что же с ним будет? – спросила Рони у его будущего «я», которое с недавнего времени таковым уже не являлось; к тому моменту, когда она сформулировала свой вопрос, метаформоза уже закончилась, теперь за столом сидел Палмер Элдрич, седой высокий человек с изможденным лицом и крупными стальными зубами. – Неужели с ним это навсегда?
– Хороший вопрос! – кивнул Палмер Элдрич. – Мне тоже хотелось бы это понять. Меня это касается не в меньшей степени, – он повернулся к Барни. – Ты, вероятно, уже понял, что отслеживать свой обычный гештальт вовсе не обязательно, – ты можешь превратиться в камень, дерево, ракету, секцию антитермального козырька и так далее. Лично я перепробовал едва ли не все. Если ты становишься чем-то неодушевленным, например бревном, для тебя перестает существовать такая категория, как время. Для того кто жаждет поскорее вернуться в свой мир, этот вариант является прекрасным – возврат происходит мгновенно! Я же, признаться, возвращаться туда не спешу, – он понизил голос. – Если я вернусь в свои пространство и время, меня тут же убьет Лео Булеро. Таким образом, жить я могу только здесь. Что до тебя, Барни… – он заулыбался, – то я посоветовал бы тебе стать камнем. Я понятия не имею, сколько времени будет действовать наркотик – может быть, десять лет, может быть, сто, может быть, миллион! Есть и другой вариант: ты можешь стать какой-нибудь окаменелостью и лечь под стекло музейной витрины! – Элдрич смотрел на Барни едва ли не с нежностью.
Немного помолчав, Рони сказала:
– Может быть, он прав, Барни…
Барни подошел к столу, поднял с него стеклянное пресс-папье и тут же вернул его на место.
– Мы его коснуться не можем, – пробормотала Рони, – он же свободно…
– Способность призраков манипулировать материальными объектами – вещь достаточно хорошо известная. Она доказывает то, что призраки или духи не просто отображаются в какой-то конкретной реальности, но присутствуют в ней! Вспомните о полтергейсте: духи резвятся так, что стены ходуном ходят, при этом они остаются духами!
На одной из стен поблескивала металлическая пластинка. Это был памятный жетон – приз, которого удостоились работы Эмили на выставке, состоявшейся за три года до того, как Барни был призван на службу в колонии. Пластинка висела там же, где и прежде.