— Можно раздать часть запасов продовольствия, — подсказал Вепр. — На наше счастье, у старика Фишу на случай неурожаев и голода были накоплены большие запасы зерна и солонины. Откроем императорские склады и погреба и…
— Хм! — В Корге вновь проснулся торговец и заговорила застарелая жадность. — Цены на зерно растут. Можно было бы с выгодой продать эти запасы в голодные времена и выручить средства для снаряжения армии, выплаты жалования наемникам.
— Вы правы, великий, но… — Вепр с сожалением опустил глаза. — Народу, видимо, придется бросить этот кусок. Это укрепит ваши позиции и привлечет на нашу сторону многочисленные толпы бездельников и бедняков Кароса. Неплохо было бы организовать для горожан какое-нибудь красочное празднество. Похороны старика Фишу можно превратить в пышное зрелище. Устроить попутно схватки между рабами, показ диких животных, театральные представления, карнавал. Обязательно, вечерний пир для сенаторов и знати. Словом, надо завоевать сердца подданных пряниками и обещаниями скорого благоденствия.
Корг подавил тяжелый вздох:
— Ну, обещания — это ладно. Этого добра не жалко. А пряники? Этак не мудрено все по ветру пустить, тут надо думать! Эх! Если бы мы успели захватить императорскую казну! Проклятый пройдоха казначей! Когда его поймают, мы сдерем с него живого кожу!
— Да будет так, мой господин! — поклонился Вепр. — Каких еще поручений удостоит император своего верного слугу?
— Надо подготовить захват дочерей и внуков старика Фишу. Принцесса Ласси, насколько мне известно, гостит у своей сестры в замке Кальтов. — Корг жизнерадостно потер ладони и сжал пальцы в кулак. — Все в одном гнездышке. Подумай, как лучше захватить их всех. Выманить в столицу, наверное, не удастся, придется брать штурмом замок. Действуй аккуратно при этом. Не забывай, младшая дочка Фишу должна стать моей женой, а старшая и внуки… Когда они будут у меня в руках, с Кальтом можно будет не считаться. Ты понял, Вепр?
— Я ловлю каждое слово моего повелителя.
— Это последнее, что я поручаю тебе осуществить. Отряд в Калию возглавишь сам. От успеха этой операции зависит почти все! Ты это не хуже меня знаешь, Вепр. Ступай!
Вепр вновь низко поклонился и отступил на два шага.
— Да, — тихо произнес он, — с дочками старика Фишу, пожалуй, будет труднее всего. Кальты скорее умертвят их сами, чем согласятся выдать нам. Значит, придется брать замок штурмом, а это сложная задача. По слухам, гнездышко Кальтов отлично укреплено. Тут есть над чем подумать. Мне потребуется много золота — возможно, сотни тысяч форов. Нужны солдаты, наемники. Отряд для захвата Калии и замка должен насчитывать легиона два, не меньше.
— Два легиона! — охнул Корг. — С какими же силами я останусь в Каросе? Ты с ума сошел! А для защиты Кароса, для своей защиты где я возьму людей?
— Повелитель, вы интересовались мнением военного человека. Я высказал свои соображения. С маленьким отрядом в Калии делать нечего. Нас просто не пропустят в страну местные отряды калийских ополченцев. Что говорить, нужны силы для захвата не только замка, но и города! А штурм города, даже слабо укрепленного, всегда требует много сил и крови… Однако, если цель похода будет достигнута и мы захватим родственников умершего императора, вы, мой повелитель, значительно укрепите наши позиции. Это будет ударом в сердце Кальта!
— Да… Но ведь гарнизон столицы значительно ослабнет. Как мне с такими мизерными силами защищать город?
— На город пока никто не нападает. Армии Пирона и Кальта далеко. Наступает осень. Дороги скоро зальет дождями. И потом, в результате мобилизации численность солдат в верных нам легионах значительно возрастет. Мой же поход в Калию, надеюсь, буфет быстрым и решительным.
Корг колебался. Он слабо разбирался в военных вопросах, и теперь обычная осторожность удачливого торговца заставляла его медлить. Сомнения, страхи заползали в душу Тиуса. Он понуро опустил голову и заметил, что пальцы рук слегка дрожат. Это было признаком слабости. Корг не желал выглядеть слабым даже в глазах Вепра.
— Хорошо! — вполне твердым, спокойным голосом произнес он. — Сколько тебе нужно людей, столько и бери! В конце концов, в случае неудачи мы с тобой, племянник, рискуем почти одинаково.
При упоминании о неудаче лицо Вепра побледнело, мысленно он обругал своего трусливого венценосного дядюшку последними словами, однако вслух благоразумно сказал:
— Еще мне понадобятся грамоты от вас с неограниченными полномочиями, правом казнить и миловать от имени императора всех, до наместников провинций включительно.
— Получишь все! И сверх того, если задуманное будет выполнено! — несколько поспешно и раздраженно произнес Корг и, точно обессиленный, упал в кресло. — Иди, выполняй!
Шаги Вепра стихли за дверью. А раскрасневшийся, с налитыми кровью глазами и дрожащими от возбуждения пальцами Корг еще долго обессиленный лежал в кресле, тяжело дыша.
Только теперь, после этой беседы, в тишине и одиночестве разглядывая золотое убранство императорских покоев, Тиус Корг вдруг начал трезво оценивать положение и осознавать всю непрочность и иллюзорность своей власти.
Постепенно к горлу Корга подкатил какой-то горький ком, потяжелела измученная ночными раздумьями голова. Он впервые в жизни остался один в огромном пустом зале императорского дворца и с суеверным ужасом уставился на высокий золоченый трон царей Ронгонии. На мгновение Коргу почудилось, что на троне по-прежнему восседает старик император и, ехидно прищурив глаз, рассматривает, точно букашку, копошившуюся у своих ног, его, Тиуса Корга.
Холодный пот выступил на спине нового владыки Кароса. И тошнотворное чувство одиночества в этом пустом, холодном зале дворца заставило болезненно сжаться сердце.
— Эй! Слуги! Кто-нибудь! — крикнул Корг, хлопая в ладоши. — Затопите камины! Разведите огонь пожарче! Живее!
И когда два старых дворцовых раба, следивших за очагами еще при прежнем императоре, притащили на спинах вязанки хвороста и поленьев и засуетились у печей, Корг опустил голову и, боязливо поглядывая в сторону золотого трона, тихо прошептал:
— Теперь я, кажется, начинаю понимать, почему Фишу так обожал своих леопардов.
Пламя разгорающихся очагов становилось все ярче и жарче. Отблески огня метались по стенам, терялись среди скульптур и мозаик, тени ломались в складках тяжелых пурпурных занавесей, отражались в золотой инкрустации трона.
Теплело, но зал дворца по-прежнему оставался для Корга неуютным и мрачным.
И новому императору Кароса вдруг подумалось, что теперь уже не только этот зал, этот дворец, но и весь мир будет для него мрачной, иссушающей пустыней. Он переступил черту, отделившую его, Корга, от всех остальных людей, и не было возврата к прошлому. Он потерял всех друзей одним махом. Он владыка — перед ним все отныне или подданные, или враги.
— Владыка… — грустная улыбка искривила лицо Корга, и он потеплее завернулся в меховую мантию.
Его знобило.
Глава 9. Плоды победы
Взятие столицы Вахского царства фактически означало завершение Северо-Восточного похода до наступления зимы. Ни о каком длительном сопротивлении вахских племен и княжеств уже не могло быть и речи. И Клай Кальт почувствовал наконец, что полностью контролирует положение на северо-востоке и война с царем вахов выиграна. Тем более что сам царь Мигу после прорыва ронгских легионов в столицу и потери практически всех своих вассалов и союзников — местные князья еще до падения Айрондари стали переходить на сторону ронгов — увидел тень смерти перед собой.
И хотя ближайшие друзья и родственники сумели увести царя со стен города, где он яростно рубился с ронгскими пехотинцами, в мощный храм-крепость в центре столицы и заперлись там, рассчитывая продержаться еще несколько недель, сам Мигу потерял веру в силы Вахского царства. Царю царей, повелителю Севера и стран Утренней зари помощи ждать было не от кого.
Поэтому, когда ронги, окружив храм, предложили его защитникам сложить оружие, выдать царя и сдаться на милость победителей, причем всем обещали сохранить жизнь, Мигу, простившись с защитниками храма и родственниками, приказал опустить подъемный мост и открыть ворота. Сам же царь поднялся на смотровую площадку главной башни храма, долго смотрел на пылающую и гибнущую столицу, затем молча принял из рук своего старого раба чашу с отравленным вином и осушил ее до дна.
* * *
Разграбление столицы Вакского царства принесло ронгам неслыханную добычу. Нет, не зря столько лет цари и императоры Ронгонии порывались овладеть этим городом. Все древние сказки о чудесах и несметных богатствах Айрондари обернулись для ронгских легионеров правдой. После капитуляции последних защитников главного храма из подземных сокровищниц было вынесено золотых монет, ювелирных изделий и самоцветов на тридцать миллионов форов. Всего же из столицы вахов ронги вывезли около двух сотен миллионов золотом. Помимо этого в руки победителей попало двадцать тысяч невольниц, около шестидесяти тысяч рабов и не поддающееся учету количество гражданских и храмовых ценностей, различной утвари, одежды, тканей, оружия. Реквизированы были также значительные запасы вина и продовольствия. А сколько ценностей еще было уничтожено и похоронено под обломками сгоревших и рухнувших зданий, сколько маленьких и больших кладов было зарыто предусмотрительными горожанами! И сколько тысяч безвестных защитников города и мирных жителей погибло в дни штурма и грабежа — этого никто не считал.
На следующий день после взятия города Кальт приказал привести к нему захваченных в битве, а также сдавшихся родственников царя, сановников и вельмож царства.
Когда пленников, в изорванных, испачканных грязью и кровью одеждах, с толстыми дубовыми колодками на ногах, скованных попарно бронзовыми цепями, выстроили перед ним, а было их около тысячи, полководец ронгов встретил своих поверженных врагов в сверкающих золотом и каменьями доспехах на белоснежном жеребце с длинной, аккуратно расчесанной гривой.
Насмешливо посматривая на измученные лица вахских вельмож, Клай Кальт сказал следующее:
— Полагаю, что вы, забияки, получили хороший урок и едва ли кто-либо из ваших родичей отважится вновь на поход против Ронгского государства. К чему приводят козни против власти Великого Кароса, теперь всем вам известно. Каждого из стоящих передо мною следует казнить за одно только намерение воевать против императора… — Сделав многозначительную паузу, полководец добавил: — Однако это было бы слишком расточительно, ибо Великой Империи нужны рабы и ценности, с трупов же много не возьмешь.
Я достаточно милосерден и не люблю напрасной крови. После того как ваши родственники уплатят в казну за каждого из вас соответствующую сумму выкупа — о ценах за голову каждого сановника переговоры будет вести наш казначей, — вы будете свободны. Помимо выкупа, каждый из вас пришлет нам своих сыновей. Они будут жить во дворце императора заложниками. Отныне царство Вах теряет свою государственную самостоятельность и объявляется Северо-Восточным протекторатом Империи. В каждом городе будет оставлен ронгский гарнизон. В столицу, точнее, в то, что от нее осталось, назначается наш наместник, и его власть будет выше привилегий избранных вами местных князей и чиновников. В случае повторного бунта обещаю уничтожить всю вашу автономию окончательно. Это все, что я хотел вам сказать. Уведите пленников!
Короткая речь полководца произвела на вахцев впечатление. Кое-кто из знатных чиновников заметно ожил, прикидывая, что в плену быть осталось недолго, а с ронгами, если их не раздражать, вполне, оказывается, можно договориться. И вообще, протекторат — это еще не рядовая провинция Империи, кое-что из земель и состояний можно будет сохранить. Правда, ронгские гарнизоны, имперские налоги, унижения перед властью чужеземцев, но все это можно в конце концов и перетерпеть. После того кровавого побоища на стенах Айрондари и разграбления города от ронгского полководца можно было ожидать куда более жестоких решений и мести за длительное сопротивление, но ведь этого не произошло. Видно, и в самом деле этот Кальт не любит напрасной крови, с ним можно будет договориться.
* * *
В эти дни, когда Кальт чувствовал себя на вершине успеха и славы, его солдаты полностью уверовали в счастливую звезду своего полководца. После раздела добычи каждый, даже самый захудалый, пехотинец ронгского войска получил по тысяче форов награды из захваченных ценностей, помимо награбленного частным порядком. Каждый всадник получил по три тысячи, а офицеры и высшие чины войска оказались обладателями целых состояний.
Не мудрено, что после таких щедрот полководца (легко быть щедрым за счет врагов) все солдаты и большинство офицеров армии Кальта готовы были идти за своим стратегом хоть на край света. Наиболее горячие головы уже поговаривали о дальнейшем продвижении на восток и юго-восток, через пустыни, непроходимые леса и горные хребты. По слухам где-то там, за сотни дней пути, лежали богатые, таинственные страны, царства, о которых редкие купцы, побывавшие в них, рассказывали разные чудеса.
Однако сам полководец все разговоры своих сподвижников на эту тему воспринимал без всякого энтузиазма. Будучи трезвым, расчетливым стратегом и политиком, Клай Кальт понимал, что после разгрома Вахского царства и вполне ощутимых потерь, которые понесли его легионы в ходе кампании, у армии едва ли хватит сил и мужества на длительный поход через пустыни и горы. Ко всему прочему, далеко не все было спокойно и в завоеванной стране. С вахцами, по убеждению Кальта, еще предстояло повозиться. Значительные силы — прочти три легиона (около пятнадцати тысяч солдат) — пришлось расположить по городам и селениям царства для поддержания власти ронгов.
«Нет, — прикидывал Кальт, — войску нужна хорошая передышка, свежие пополнения, затем потребуется обучение нового состава владению оружием. Словом, надо зимовать в завоеванной стране… И ограничиться незначительными карательными экспедициями по мелким соседним княжествам…»
За этими-то размышлениями и застал Кальта его ближайший помощник и друг — Гори.
Торопливо войдя в шатер полководца и убедившись, что Клай один, Гори привычно поклонился.
— Садись! — сказал Кальт, отрывая взгляд от карты Вахского царства, разложенной перед ним на походном столике, и указывая пальцем на узкую деревянную скамью перед собой, у изголовья лежанки. — Ты чем-то встревожен? Есть новости?
— Новости есть, и серьезные, — ответил Гори, но на скамью не сел, а так и остался стоять у входа в шатер. — Мой повелитель, дозорные только что задержали двух путников, прискакавших из самого Кароса.
— Вот как. Очередные указания от сената и императора относительно того, как нам вести кампанию?
— Похоже, на этот раз дело серьезнее, — сказал Гори, — эти двое отказались сообщить мне, что их привело в наш лагерь. Они требуют встречи с тобой, Клай, просят, чтобы эта встреча осталась тайной для всех наших!
— Это становится интересным, — усмехнулся Кальт. — Надеюсь, ты сумел им развязать языки?
— Пока нет, мой господин! Но если последуют соответствующие указания…
— Не тяни! Я вижу, ты чего-то недоговариваешь! Как зовут этих двух?
— Один из них Суин Лопс — князь-казначей императора, а второй назвал себя канцлером Его Величества.
— Бара! Что за дьявольщина! Так зови их скорее! Подумать только, часами держишь двух самых крупных чиновников Империи у моего порога! Этак я лишусь последних милостей казначея и канцлера!
Гори усмехнулся и, аккуратно разгладив маленькой жесткой щеточкой свои пышные черные усы, неторопливо вышел из шатра. Через минуту он вернулся с двумя закутанными с ног до головы в меховые плащи путниками.
Клай степенно поднялся от походного столика и небрежно поклонился вошедшим.
— Рад приветствовать дорогих гостей.
Он терпеливо подождал, пока Гори помогал путникам расстегнуть пряжки на плащах и снять дорогую одежду. Однако брови Клая удивленно полезли вверх, когда под плащами канцлера и казначея оказались грязные, пропыленные, затертые камзолы, которые и простые-то горожане, наверное, побрезговали бы на себя надеть.
— Боже! В каком вы виде! К чему этот маскарад, господа? Что с вами произошло? Вид ваш заставляет с тревогой сжиматься мое сердце.
В ответ, точно по команде, оба старых вельможи с тяжелыми вздохами бухнулись на колени и припали губами к сапогам Кальта.
— Полно! Полно! — пробормотал Клай, невольно отступая от них. — Уж не лишил ли вас бог рассудка? Я ведь всего лишь один из полководцев императора, а вы его первые сановники и советники! Если кому и падать на колени, то мне перед вами. Однако я не буду этого делать, ибо не чувствую за собой особой вины и милости просить мне не пристало.
В ответ послышались дружные всхлипывания, шмыгания носами и рыдания.
— Что я слышу? — спросил Кальт уже без тени улыбки. — Неужели вы принесли мне страшные вести? Говорите же, прошу!
— Великий император! Светоч вселенной… Свет очей наших… Отец отечества, многомудрый и всевидящий Фишу ушел от нас. Он покинул своих грешных подданных и теперь причислен к сиятельному сонму богов… — заголосили вельможи, по лицам которых потекли вполне натуральные слезы.
Клай побледнел и, точно согнувшись под тяжестью страшного горя, медленно опустился в походное кресло.
— Страшная весть… — прошептал он. — Сильный удар… Жене моей уже сообщили?
— В Калии о кончине императора будет известно дня через три-четыре. Мы спешили, князь, тебе первому поведать эту печальную весть.
Кальт подобрался и насторожился:
— Я польщен оказанной мне честью и доверием. Говорите, я чувствую, у вас еще есть новости для меня.
— Да, — четко и уже без наигранной печали произнес Бара. — Мы привезли тебе подлинное завещание ушедшего императора.
Казначей поспешно расстегнул невзрачную кожаную суму, болтавшуюся у его пояса, и извлек золоченый футляр со свитком.
— Прими этот документ, Клай из рода Кальтов, — продолжал Бара, забирая футляр из рук казначея и передавая его полководцу. — Перед неумолимой смертью император Фишу тебе завещал трон и судьбу страны. Ты его единственный законный преемник!