- Тогда всё понятно.
- Можно соорудить за сутки при данной длине и для данной тяжести? - уточнил я напоследок, и не подумав, буквально несколькими линиями, не отрывая карандаш, изобразил человека ведущего в поводу тяжело навьюченную лошадь.
- Конечно..., - выдохнул тот, расширенными глазами глядя на изображение. - Как красиво! Да ты великий художник?!..
- Ерунда, - досадовал я. - С самого детства только это и умею рисовать.
Не хватало ещё, чтобы сейчас по лагерю разнеслась весть, что я умею рисовать похлеще Тициана с Веласкесом, или кто тут у них в Леснавском царстве общепризнанные художники. А там кое-кто пустит слух дальше, контрразведка Моррейди вспомнит про мой обряд гипны в Сияющем Кургане, мои рисунки на имперском флагмане "Перун", и сразу ко мне потянется цепочка тех, кто ищет чудо оружие и сбежавшего из-под строгого надзора героя, славноприсного барона Цезаря Резкого. Хорошо, что здесь Лёня, бывший во время боёв в Трилистье бароном Львом Копперфилдом, ходил всегда в маске, а теперь ещё и подарок патриарха окончательно помогает прикрывать уродливые, хорошо запоминающиеся шрамы, но ведь всё равно высчитать тогда нас будет намного проще. И даже изменённые имена не помогут спрятаться в зоне самых интенсивных боевых действий.
- В отряд принят! - после чего повернулся чуток и к деду Мирославу. - Но сразу первое предупреждение и обязательное условие: никто кроме членов отряда не должен знать о наших разговорах, намерениях и планах. Принято? Тогда всё. Выход через кар, полтора.
Сграбастав листок бумаги в карман, я помчался дальше, оставив родственников на прежнем месте о чём-то интенсивно перешёптываться. Скорей всего они обсуждали несколько странное условие. Хотя как ветераны наверняка понимали: в плен могут захватить и кого-нибудь из нашего лагеря. Тогда наша затея с переходом через горы в обход Грохвы провалится изначально.
Но уже через час они со своими лошадьми стояли возле нашего бивака во всеоружии, с припасами, и в полной походной готовности. А мы к тому времени так и продолжали метаться по лагерю, собирая последние листки с допросами, пряча свои диктофоны, седлая попутно коней, и с некоторой наглецой разоряя продовольственные запасы наших соседей по лагерю. Вернее даже это не мы разоряли, это они сами проявляли инициативу, зная о моей болезненной прожорливости. Вначале кто-то принёс и положил на камнях завёрнутые в чистую тряпицу с десяток свежих лепёшек. Потом туда довился мешочек с морковкой и картофелем. Затем появилось вяленое мясо, флаги с вином, сыры, колбасы, вяленая рыба и так далее и тому подобное.
Мой товарищ, не менее болезненный, чем я, но только на укоры совести, было начал возмущаться, кричать по сторонам "У нас всё есть! Спасибо! Ничего не надо!" Но стоило ему один раз заглянуть мне в глаза, и увидеть, как я судорожно сглатываю заполнившую рот слюну, как сразу вовремя затих, и со вздохом стал складывать пожертвованную нам пищу в перемётные сумы. Правда, я всё-таки расслышал ворчание:
- Попробуй не взять жратвы этому проглоту!.. Так он собственного коня зажарит!..
Обижаться я на него не стал. На правду ведь не обижаются. Но вот упоминание о конях подстегнуло меня к заключительному акту расставания с лагерем. Для этого я пригласил атамана в бивак к уставшему после допроса патриарха, и с молодецкой яростью выложил им свои требования:
- Ястреб, трофейного коня зроаков, я выкупаю для важного дела. Мало того - Доспехи убитого твоим "мягуном" рыцаря мне тоже крайне необходимы. Атаман - подберите мне ещё одного подобного тяжеловоза, нам надо четыре для всех. Плачу любую цену. Своих керьюги мы с Чарли вынуждены оставить в лагере, но с оплатой по их уходу. Также с условием беречь и лелеять как собственных, они нам ещё очень нужны. Ну и прошу продать мне лучшие верёвки, в должном количестве и ассортименте. Список уже есть у Бароча. Договорились?
Атаман лагеря стал мотать головой и набирать в грудь воздуха для споров. Уж он-то понимал, как сложно именно в такой момент купить у кого-нибудь рыцарского коня, да вдобавок упросить людей продать лучшие верёвки. Но его оборвал мягким голосом Трёхщитный:
- Хорошо, Мастер Михаил. Сейчас всё это будет у твоего бивака.
С той минуты и кара не минуло, как наша небольшая группа из четырёх всадников, за которыми двигалось по пристяжной лошади с грузом, отправилась вначале к дозорной башне, а потом прямиком на восток. Полной - нашу экипировку назвать было нельзя, но основательной - всенепременно.
Глава десятая В ОДНОМ ИЗ ЛАГЕРЕЙ ПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ...
Этот бивак не слишком выделялся на фоне остальных ему подобных. Но это - если не знать, что добротный шатер не просто пристроен к нависающей под минусовым наклоном скале, а вдобавок прикрывает внушительное отверстие в небольшую пещеру. Довольно редкое творение природы на огромной долине, примыкающей одним краем к низким холмам.
В самой пещерке внутреннее убранство было не лишено приятного уюта и даже некоторой роскоши в обстановке. Хотя восседавшие там за столом люди, были одеты в самую простую походную одежду и пили из грубых глиняных кружек горяченный, более чем бесхитростный травяной отвар. Причём пили шумно, с прихлёбыванием, как обычно и делают простые крестьяне или не воспитанные в куртуазном обществе ремесленники.
Хотя, если выражаться ещё точнее, то хлюпающие звуки издавали своими губами двое молодых парней. Разница в возрасте на вид, лет шесть, но один из них отличался широченными плечами и открытым, добродушным и улыбчивым лицом. Второй парень больше хмурился, и у него на лбу порой пролегала глубокая складка.
Третий мужчина смотрелся и гораздо старше и вел себя гораздо интеллигентнее. Ещё при этом пытался поучать хорошим манерам своих младших сотрапезников:
- Что за поведение за столом? Ну ладно Смел, с него взятки гладки. Но уж ты, Миурти, постеснялся бы...
- Да ладно, Саабер, сколько можно?! - возмутился озабоченный раздумьями парень. - Моего папы здесь нет, и за усердие в воспитании никто тебя не похвалит.
- Ох! Ну как тебе не стыдно! - стал сердиться учитель, старший друг и наставник в одном лице. - А то я нахожусь возле тебя ради похвалы?
- Ладно, не обижайся, но дай хоть спокойно чаем насладиться! - досадовал Миурти. - Никто нас не видит, этикет здесь вообще неуместен.
- Но ты должен всегда и везде соответствовать своему высокому ти...
- Всё, всё! Только давай без титулов и этого "...всегда, везде...". А не то сейчас напомню, как ты сам ел сырое мясо, пил грязной рукой воду из лужи и вытирал капли из под носа тыльной стороной ладони.
На эту угрозу Саабер так вдруг рассмеялся, что расплескал немного чаю на свою крутку из простой ткани. Сравнения оказались слишком уж контрастными для него, тяготы побега из империи Гадуни, случившегося ещё совсем сравнительно недавно, и в самом деле отличались дикой простотой. Тогда как при упоминании о грязной луже недовольно скривился гигант Смел:
- Ну вот, вечно удовольствие от завтрака надо испортить! Ну и чего тебе опять наши приключения при побеге в голову лезут? Вспоминай лучше что-нибудь приятное..., бал какой-нибудь..., обед званый...
- Ага! Попробуй, избавься от этих воспоминаний..., - парень грустно вздохнул, подливая себе в кружку отвара из котелка, стоящего на столе. Хотел надпить, но потом отставил кружку в сторону и стал с какой-то душевной болью признаваться: - Мне вон этой ночью опять снилось, как сквозь прутья решётки протискиваюсь, и чувствую, что застрял намертво, ни туда, ни сюда..., задыхаюсь... И тут же наш спаситель Борей ко мне руку тянет и поторапливает: "Быстрей! Быстрей! Иначе так и останешься в этой тюрьме!.." А между нами вдруг пропасть расширяется, руки наши всё дальше друг от друга, и опять какой-то стон Борея: "Ну! Я ведь маленький, не дотянусь!.."
Саабер уже давно перестал смеяться, зато окончательно рассердился здоровяк. Отставил кружку и поднял нравоучительно свой указательный палец, весьма похожий на сардельку:
- Ну сколько можно себя корить и мучить? А ты думаешь, нам легко? Думаешь, мы не мучаемся тем, что пришлось уходить в той ситуации? Особенно когда от тебя ежедневно несутся эти самобичевания и стенания. Что тебе за сны только ужасные снятся? Почему не застолье, какое, или там танец с Катериной?..
Последнее предложение у него вырвалось явно спонтанно и расширенные глаза учителя не успели его остановиться на полуслове. Миурти моментально изменился в лице. Если до того он выглядел печальным и кающимся, то теперь - раздавленным и несчастным:
- Я её потерял..., - прошептали его губы. - Упустил...
Смел вначале вздохнул от предостерегающего знака Саабера, потом печально заглянул в кружку, и опять отставив её решительно в сторону, решил поскандалить:
- Нет! Так продолжаться не может! С чего это ты решил, что кого-то потерял? С чего это ты решил, что наш спаситель Борей погиб? До каких пор ты будешь вести себя как расхлябанный мальчишка, готовый заплакать по любому поводу и без повода?! Вспомни того же Борея! Вспомни, как он нас заставил действовать и как личным примером заставил драться, цепляться зубами за собственные жизни! А ты чего ноешь и упиваешься тяжкими думами?! Дать бы тебе в ухо со всей души!..
- Нет! Так продолжаться не может! С чего это ты решил, что кого-то потерял? С чего это ты решил, что наш спаситель Борей погиб? До каких пор ты будешь вести себя как расхлябанный мальчишка, готовый заплакать по любому поводу и без повода?! Вспомни того же Борея! Вспомни, как он нас заставил действовать и как личным примером заставил драться, цепляться зубами за собственные жизни! А ты чего ноешь и упиваешься тяжкими думами?! Дать бы тебе в ухо со всей души!..
Миурти на этот раз уже нахмурился совсем по иному, со злостью и возмущением:
- Чего это ты на меня раскричался? Думаешь как на девять лет старше и учил меня фехтованию, то уже и кричать право имеешь?! И что значит "в ухо"?!
Гигант сделал вид, что страшно испугался:
- Ах, простите, ваше высочество, погорячился! Больше не буду пугать ухом, буду сразу ставить фонарь под глаз! - но тут же, подхватывая кружку вновь, улыбнулся и хмыкнул: - Вот таким ты мне больше нравишься...
И опять шумно стал втягивать в себя травяной отвар. Тогда как его растерянный товарищ обратился за поддержкой к учителю:
- Нет, ты видел, как он себя грубо ведёт? По-хамски! И вот почему замечания ему не делаешь? А как же правила хорошего тона и товарищеские отношения?
Но Саабер тоже прикинулся отстранившимся от разговора, делая вид, что задумался и только сейчас вернулся обратно к беседе:
- А? Что?! Извиняюсь, задумался и не слышал, о чем вы тут мило беседовали?
- Да-а? Задумался? - ехидно улыбнулся парень. - А зря. Только что решилась проблема ваших отпусков. Мой добрейший приятель Смел отправляется сегодня же в свою деревню, где он не был уже четверть века, а мой очень полезный в воспитании учитель, отправляется в паломничество в Ледовое царство. Сколько себя помню, он всё туда бедный отпрашивался, да дела не позволяли. А сейчас вот, красота-то какая, дела раз - и закончились!
Здоровяк на это лишь презрительно скривился и подлил себе отвару, а вот Саабер изящно и с благодарностью склонил голову в поклоне:
- Я в восторге! И как только твой батюшка выдаст мне отпускные, сразу и отправлюсь.
Миурти вздохнул с безнадёжностью:
- Ничего, ничего! Не всё вам за чужими указами прятаться. Вот скоро заведу свою канцелярию, посажу писаря, да и ...
- Так и мы о чём толкуем! - вскинулся от радости Смел. - Давно пора! Все остальные в твоём возрасте уже не одну канцелярию имеют! И писарей сотни две! Возвращаемся в столицу? Да?
- Не дождётесь! Я уде давно совершеннолетний, и имею право сам выбирать, что мне делать и куда направляться.
На это наставник стал рассудительно кивать:
- Хвала шуйвам, что ещё два года для поцарника выбирает сопровождающих его отец, а то бы я давно уже отправился в ...паломничество.
Судя по ехидному прищуру глаз поцарника, он собирался добить своего друга и наставника какой-то колкостью, но не успел. Вначале шум послышался в загораживающем пещеру шатре, потом откинулся полог и к ведущей чаепитие компании ввалился рослый, весь обвешанный оружием воин. Хотя на нём было не воинское обмундирование, а костюм охотника. Чуть ли не с порога он начал:
- Ваше высочество...
- Ну сколько можно! - - оборвал тот вошедшего, указывая рукой на лавку за столом. Тут все свои. Отвара хочешь?
- Хочу! - мужчину с ходу уселся на качнувшуюся лавку и схватился за поданную ему Саабером кружку. Он и в самом деле мог себе позволить вести себя без свидетелей как угодно, потому что вместе с данной компанией прошёл тяжелейшие испытания во время плена, а потом и беспримерного побега из крепости людоедов Дефосс. - Ну и набегался я сегодня! Зато и результаты имеются!
Он с жадностью сделал несколько глотков, но заметив, с каким ожиданием не только поцарник, но и остальные ждут от него доставленной информации, перестал пить и воскликнул:
- Есть две новости! Одна явно хорошая, и вторая так себе. С какой начинать?
- С той, что "так себе", - тут же решил Миурти.
- Значит это про наёмниц. Так вот, лично встретился с посыльным полка "Южная сталь", который прямо таки чудом прорвался сюда перед самой блокадой Борнавских долин. Он девушек не только видел, но порой даже общался с ними и в курсе всех происшедших с воительницами событий к тому времени. Оказывается девчонки - настоящие героини, умнейшие личности и непревзойдённые организаторы, выдумщицы и затейницы. Именно они внесли инициативу о ночных рейдах по Суграптской долине, где вырезали массу комендантских отрядов из зроаков и кречей. Затем они же заставили соорудить тысячи коварных ловушек на пути к перевалу с крепостью. Также были организованы десятки мест для засад и запасные пути для отходов без потерь. Так что это именно госпожам Ивлаевым все приписывают заслуга в том, что армию людоедов, ведущую наступление на Ледь удалось задержать на трое (!) суток! Феноменально!
Докладчик опять схватился за кружку и осушил остывший отвар одним махом. Тогда как поцарник сидел с видом повредившегося умом идиота и радостно улыбался. На грешную землю его вернул вопрос Смела к товарищу:
- Ай да новость "так себе"! Что же в ней плохого?
Принесший информацию воин шумно выдохнул и стал объяснять:
- Ну, во-первых: дуэль с ветераном полка зуавой Грозовой, до сих пор не состоялась и остаётся в подвешенном состоянии. По мнению большинства, как печалился посыльный, Апаша обладает такой мощью, что легко посечёт в поединке и десяток таких девиц как Ивлаевы. Ну и, во-вторых: тысячи поселенцев-баронов отрезаны теперь от нас сразу двумя линиями фронта. Зроаки явно готовят какую-то каверзу для штурма крепостей. Понятное дело, такие великолепные, умеющие нестандартно мыслить, воительницы в любом случае имеют больше всех шансов спастись в любой ситуации. Но именно последние факты больше всего и настораживают, не позволяя новость зачислить в раздел "самые хорошие".
Миурти уже вновь усиленно двигал бровями, тем самым показывая своё интенсивное размышление:
- Ну ничего, уж как-нибудь мы в эти Борнавские долины, да прорвёмся!
Все три боевых товарища посмотрели на него так непримиримо и осудительно, что он сбился с тона, и стал возмущаться:
- Чего так уставились? Понятное дело, что я не собираюсь идти в самоубийственную атаку на стену рыцарей. Тут надо придумать нечто очень хитрое, новое, неожиданное и нестандартное... В стиле нашего Борея...
- А что за хорошая новость? - несколько успокоившись, спросил Саабер.
- Вот она как раз и будет про Борея, - многозначительно заулыбался сборщик информации. После чего замолк и вновь демонстративно потянулся за котелком с отваром. Долго такого издевательства никто не стерпел и три глотки рявкнуло одновременно:
- Не томи!
- Ладно, ладно, чего кричать-то? Горло тоже промочить следует... Так вот, теперь уже известно точно и проверена достоверность всех сведений. Имеются свидетельства и описания массы воинов, которые общались, видели, сражались бок обок со знаменитымими Цезарем Резким и Львом Копперфилдом. Про подвиги этих героев уже составляется подробный отчёт, который на днях догонит нас с курьерской почтой. То есть теперь уже можно утверждать со всей достоверностью: именно бароны помогли долго удерживать форт на правом берегу Лияны, уничтожив при этом более тысячи зроаков (благие шуйвы, в голове не укладывается такое количество!) и несколько десятков кречей. Потом они в числе самых последних эвакуировались на лодке на левый берег. К тому времени из верховий спустилась целая флотилия гребных суден с людоедами, которые взяли под свой контроль всю акваторию реки. Героев посчитали убитыми, или погибшими при попадании в водопад. И только позже, когда удалось допросить пленных, выяснили, как лихо сражались бароны на левом берегу...
Все трое слушали с горящими глазами и приоткрытыми ртами.
- ...Они добрались до Скалы, взобрались в одну из пещер и устроили там неприступную крепость. Используя своё удивительное оружие, они истребили нескольких Трёхщитных, около пяти сотен зроаков, под два десятка кречей и напоследок грохнули самого императора. А потом ловко спустились на верёвках с другой стороны Скалы и убежали в лес. Никакие поиски разозлённых стай козлокопытных сатиров не принесли им результата. А там и войска империи Моррейди подтянулись... Но! Все описания внешности барона Цезаря Резкого дают основания утверждать, что это ни кто иной, как наш спаситель, наш Борей!
Все шумно задвигались, заулыбались, хотя недоумённых вопросов у каждого возникало множество. Первым поинтересовался Смел:
- Как же он в Трилистье оказался?
- Понятное дело, преднамеренно. Мы подались на запад, а он, чтобы отвлечь погоню, сбить её со следа - на восток. Как раз по времени событий сходится дата его появления. Кстати там он тоже сразу представился выходцем с Пимонских гор и лишь непонятно, отчего вдруг взял иное имя и титул барона.
- Наверняка не хотел подставлять тамошних воинов, - предположил Саабер, - Потому что понимал насколько мстительны зроаки и как они его будут настойчиво преследовать за уничтожение принца, его гостей и приспешников.