Вскоре после переноса на новую позицию батарея была поставлена на консервацию. В марте 1957 г. она вошла в состав вновь сформированного в Севастополе 778-го отдельного артиллерийского полка береговой обороны Черноморского флота (войсковая часть № 90135). До начала 1990-х гг. территория новой огневой позиции батареи находилась в ведении Береговых ракетно-артиллерийских войск Черноморского флота. Из этого района ежегодно производились учебные стрельбы подвижных береговых ракетных и артиллерийских комплексов. Подземные сооружения бывшего батарейного КП также использовались во время учений.
После распада СССР и начавшегося сокращения Черноморского флота территория батареи была передана городскому совету Севастополя. Последние годы здесь ведется активное дачно-коттеджное строительство. В результате часть огневой позиции с орудийными блоками № 1 и № 2 попала под застройку, но блоки № 3 и № 4 с прилегающими к ним подземными сооружениями, а также командный пункт, пока сохранились и доступны для осмотра.
Орудийные блоки батареи представляют собой железобетонные сооружения, имеющие в плане вид восьмиугольника. В центре блока расположен круглый орудийный дворик с фундаментом под 130-мм морскую артиллерийскую установку системы Б-13-3С. Казенная часть орудия и наводчики были защищены стальным броневым щитом (так называемой «полубашней»), а сам дворик прикрывался сверху вращающимся на роликах броневым куполом системы инженера Вылкоста (такие же купола были установлены на 130-мм орудиях 1020-й (бывшей 19-й) батареи в Балаклаве). Орудия и купола были демонтированы с батареи еще в начале 1960-х гг., но их крепления и массивные литые роликовые погоны сохранялись до последних лет, пока не были уничтожены мародерами-охотниками за металлом.
Внутри блока вокруг орудийного дворика проходит закрытая кольцевая галерея с окнами для подачи снарядов и пороховых зарядов к орудиям.
Все четыре орудийных блока соединяются между собой потерной, сложенной из бутового камня с железобетонным перекрытием. Сейчас примерно половина этой потерны отгорожена дачниками глухой каменной стенкой во избежание несанкционированного проникновения на их фазенды из-под земли. Входы в потерну располагались в промежутках между орудийными блоками.
Для самообороны огневой позиции батареи между орудийными двориками и на флангах были построены 4 стрелковые огневые точки в виде небольших цилиндрических железобетонных колпаков с амбразурами. По команде «оборона с суши» колпаки занимались бойцами с ручными пулеметами. В последние годы дачники использовали два из них в качестве фундаментов для бетонных водяных резервуаров.
Командный пункт батареи расположен примерно в 500 м юго-западнее, практически на самом обрыве западной части мыса Фиолент. КП построен в виде заглубленного в землю бункера с каменными стенами и железобетонным перекрытием толщиной около метра.
В потолке рубки имеется круглое отверстие, через которое выходила наружу верхняя часть оптического визира (перископа) центральной наводки ВБК-1. В боевой обстановке на этом визире работал командир батареи и матрос-наводчик. Здесь же располагалась часть приборов системы управления стрельбой «Москва-ЦН».
Основные приборы «Москвы» располагались этажом ниже — в помещении центрального поста. Здесь был установлен центральный автомат стрельбы (аналоговое вычислительное устройство разработки еще конца 1930-х гг.) и ряд других устройств.
Последним местом командного пункта 180-мм батареи № 330 был выбран массив бывшей 18-й батареи на мысе Фиолент, но для 623-й батареи сделали новую огневую позицию примерно 1 км южнее на склоне холма, сместили немного в сторону и КП.
10 апреля 1960 г. 623-я батарея была расформирована. Орудия, приборы и механизмы демонтированы и сданы на склады, а фортификационные сооружения законсервированы.
В последующие годы район бывшей батареи № 623 использовался для проведения ракетных пусков. При этом командный пункт исправно выполнял свою задачу.
После распада СССР и начавшегося сокращения Черноморского флота территорию батареи передали городскому совету Севастополя. Последние годы здесь ведется активное дачное строительство. В результате часть огневой позиции с орудийными блоками № 1 и № 2 попала под застройку, но блоки № 3 и № 4 с прилегающими к ним подземными сооружениями, а также командный пункт, пока сохранились и доступны для осмотра.
По данным книги «Российский Черноморский флот»{13}, в составе Севастопольской ВМБ в конце 1940-х — 1950-х гг. имелись 130-мм батареи с установками БС-13: БС-1020 (3–130-мм), БС-663 (3–130-мм), БС-773 (3–130-мм), БС-781 (3–130-мм), а также 100-мм батарея БС-624 (3–100-мм).
Еще две 130-мм трехорудийные батареи находились на мысу Панагия на юго-западе Таманского полуострова. Они контролировали подходы к Керченскому проливу.
Всего в составе Черноморского флота к 1 января 1984 г. состояло 4 боеготовых 130-мм стационарных установки Б-13–2С и Б-13-3С, и 75 (!) законсервированных.
Помимо стационарных и железнодорожных береговых установок Черноморский флот располагал и мобильными (буксируемыми тягачами) береговыми артустановками.
Самыми мощными в СССР, да и, думаю, во всем мире, были 152-мм береговые установки СМ-9. Они могли перевозиться штатными армейскими тягачами АТТ. В состав батареи входили 4 артсистемы 152-мм СМ-9.
В 1941 г. в Артиллерийском НИИ (АНИИ) был разработан аванпроект 152-мм береговой подвижной установки АМ-1–152 с качающейся частью от 152-мм стационарной установки МУ-2.
На основе аванпроекта АМ-1–152 в МАЦКБ[22] под руководством А.Г. Гаврилова была начата разработка 152-мм установки на мехтяге СМ-9. Технический проект был закончен в 1945 г., а в 1947 г. заводу № 172 (г. Пермь) был выдан заказ на изготовление одного опытного образца установки СМ-9.
В мае — июне 1950 г. в Ленинграде прошли полигонные испытания, а в феврале 1952 г. — Государственные испытания. Однако СМ-9 на вооружение принята не была, а направлена на доработку.
В ЦКБ-34 под руководством Б.С. Короткова система была доработана и получила индекс СМ-9–1. В конце 1954 г. 4 качающиеся части к СМ-9–1 были изготовлены на заводе № 232, затем отстреляны на НИМАПе[23] на полигонном станке, приняты ВМФ и в I квартале 1955 г. отправлены на завод №221.
В 1955–1956 гг. на заводе «Баррикады» было изготовлено 4 установки СМ-9–1. Комплекс в составе четырехорудийнои батареи в сентябре — ноябре 1956 г. в районе Севастополя прошел Государственные испытания.
Артустановка Государственные испытания выдержала, а комиссия по результатам испытаний отметила, что артустановка легко осваивается личным составом, имеет лучшую кучность по сравнению с железнодорожной при одинаковой баллистике, устойчива на походе при достаточной проходимости и маневренности, но переход из походного положения в боевое занимает много времени. В состав комплекса рекомендовано включить систему ПУС «Бурея» и артиллерийскую радиолокационную станцию управления огнем «Бурун».
В 1957 г. Артиллерийское управление ВМФ приняло решение о нецелесообразности принятия на вооружение ВМФ установки СМ-9–1, так как ее тактико-технические характеристики имеют незначительные преимущества перед 130-мм установкой СМ-4–1.
Приказом главкома ВМФ № 0065 от 12 марта 1957 г. 152-мм установка СМ-9–1 в составе батареи была принята к боевой эксплуатации на Черноморском флоте, в серийное производство не рекомендована.
К 1 января 1984 г. все четыре установки СМ-9–1 находились на складе Черноморского флота.
Установка СМ-9–1 перевозилась на двух повозках: лафетной и ствольной. Обе повозки имели передний и задний двухскатные хода с торсионным подрессориванием. Колеса 12 x 20 с шиной ГК. Возка системы производилась гусеничным тягачом АТТ со скоростью до 30 км/час. Боекомплект и различное имущество перевозилось на автомобилях ЯАЗ-210А.
Специально для установки СМ-9–1 ЦКБ-34 сконструировало командно-дальномерный подвижный пост СМ-30–1. Завод «Баррикады» изготовил один такой пост. Высота линии визирования над местом установки — от 7,5 до 20 м. Вес повозки поста в походном положении — 12,6 т. Наибольшая скорость передвижения повозки 30 км/час.
В 1947 — начале 1949 г. в Сталинграде на заводе «Баррикады» (№ 221) были изготовлены 4 опытные 130-мм береговые буксируемые артустановки СМ-4. После проведения заводских и государственных испытаний установка была доработана.
Доработанная установка получила индекс СМ-4–1 и была принята на вооружение Постановлением Совмина СССР № 4171–1921 от 29 октября 1951 г. и приказом военно-морского министра от 6 ноября 1951 г.
В 1950 г. было принято решение о разработке новой системы ПУС «Бурея», так как система ПУС «Москва-ЦН» не обеспечивала требования по точности стрельбы. Государственные испытания опытного образца системы ПУС «Бурея МТ-4» в составе батареи с установками СМ-4–1Б проходили в 1955 г. на Черноморском флоте в Крыму.
В 1950 г. было принято решение о разработке новой системы ПУС «Бурея», так как система ПУС «Москва-ЦН» не обеспечивала требования по точности стрельбы. Государственные испытания опытного образца системы ПУС «Бурея МТ-4» в составе батареи с установками СМ-4–1Б проходили в 1955 г. на Черноморском флоте в Крыму.
Договор с заводом № 221 на серийное производство СМ-4–1 был заключен 8 июня 1951 г.
Производство СМ-4–1 на заводе № 221 велось до 1956 г. включительно.
29-я артиллерийская батарея СМ-4 в 1959 г. прибыла из Феодосии в состав 291-й бригады береговой артиллерии. После расформирования бригады в 1960 г. батарея вошла в 778-й отдельный артиллерийский полк и, наконец, в 51-й ОБРП.
В состав батареи входили: четыре 130-мм орудия СМ-4–1, центральный пост, ПУС, артиллерийская РЛС «Бурун» и РЛС обнаружения «Мыс», а также средства тяги АТС-59.
В 1969 г. батарея была переведена в 362-й ОБРП.
К 1 января 1984 г. в составе Черноморского флота имелась одна береговая установка СМ-4 и 5 складированных.
Раздел IV. СУХОПУТНАЯ ИНФРАСТРУКТУРА ФЛОТА
Глава 1. «ОБЪЕКТ 100»
В 1985 г. на экраны советских кинотеатров вышел знаменитый боевик режиссера Михаила Туманишвили «Одиночное плавание». Только в 1986 г. его посмотрело свыше 40 миллионов зрителей. Да и сейчас фильм пользуется успехом у людей всех возрастов, правда, смотрят его уже по телевизору или на компьютере.
Как мы помним, там группа морпехов во главе с майором Шатохиным захватывает американскую подземную ракетную базу, расположенную где-то то ли в Тихом, то ли в Индийском океане.
Многие зрители сразу поняли, что роль острова играла Царская бухта недалеко от Нового Света, роль советского корабля — БПК «Очаков» пр. 1134Б. Но где Туманишвили нашел подземную ракетную базу, для подавляющего большинства зрителей было загадкой. А может, это был грандиозный макет?
Нет, это была настоящая сверхсекретная ракетная база «Объект 100». Но расположена она не на «таинственном острове», а в Крыму под Балаклавой. История создания этой базы очень интересна, а документы, касающиеся ее, имели гриф «совсекретно» и «особой важности». Я говорю сие не для красного словца. Даже командование ВМФ СССР узнало о создании первых противокорабельных крылатых ракет или, как они у нас назывались до 1959 г., «самолетов-снарядов», уже когда работы на ними близились к концу.
Для размещения берегового ракетного комплекса (БРК) «Стрела» были определены два позиционных района: на Южном берегу полуострова Крым и на северном берегу острова Кильдин.
В 1954 г. государственная комиссия под председательством командующего береговой обороной генерал-майора артиллерии И.Н. Коваленко выбрала район для строительства первого в мире подземного ракетного комплекса. С оперативно-тактической точки зрения идеальным местом был заросший лесом горный район возле Балаклавы. Именно здесь осенью 1954 г. начато строительство «Объекта 100».
Объект состоял из двух одинаковых стартовых площадок, разнесенных на 5,94 км друг от друга (именно эта база была введена в приборы управления стрельбой). Первая площадка (1-й дивизион) располагается возле Балаклавы, от «Бочки смерти» на него проложена дорога. Второй дивизион (2-я площадка) разместился возле села Резервное. На картах оба обозначены словом «Лесхоз». На каждой площадке возводились по две стартовые позиции и подземные помещения, в которых размещались главный и запасной командные пункты, средства связи, центральный пост, боевые посты предварительной и окончательной подготовки ракет к старту, хранилища ракет боевого комплекта и техническая позиция. Для строительства использовался специальный жаропрочный бетон.
Стартовые позиции обоих дивизионов находились на высоте 550–600 м над уровнем моря, что увеличивало дальность стрельбы. С моря не просматривалась ни одна постройка «Объекта 100».
Строительство «Объекта 100» осуществляло 95-е специализированное управление подземных работ Черноморского флота метростроевцев. В толще скалы вырубались помещения под командный пункт и помещения личного состава, хранилища ракет и топлива, дизельные электростанции, запасы воды и продовольствия. Подземная цитадель имела полное инженерное обеспечение, комплекс фильтро-вентиляционных установок, обеспечивающих жизнедеятельность объекта при полной его герметизации после атомного удара.
У оголовков, рядом со стартовыми позициями, размещались защищенные железобетонные бункера для укрытия снятых со старта ракет при их неисправностях. В полукилометре от объекта размещался казарменный городок для обслуживающего персонала, который временно использовался для размещения военных строителей.
В нормальном режиме «Объект 100» обеспечивался электропитанием с помощью силовых кабелей, проложенных из Балаклавы, но при необходимости объект переходил на автономное питание.
Самолеты-снаряды доставлялись к пусковым площадкам через тоннели по рельсам-направляющим на специальных платформах с электродвигателями. Пусковые установки защищались массивными стальными крышками, которые при пуске сдвигались в сторону. За считаные минуты колоссальная конструкция пусковой установки появлялась на поверхности и могла нанести удар двумя ракетами. В составе «Объекта 100» находились два дивизиона, разнесенные на расстояние 6 километров, каждый из которых имел на вооружении две пусковых установки. Таким образом, ракетная батарея могла одновременно нанести удар восемью ракетами С-2, способными уничтожить корабль практически любого класса.
На возвышающейся более чем на полкилометра над морем скале мыса Айя была размещена новейшая радиолокационная станция обнаружения цели «Мыс». Центральный пост подземной батареи имел также РЛС наведения С-1М и РЛС слежения «Бурун».
В конце 1956 г. строительство было в основном завершено. А уже в январе 1957 г. был сформирован 362-й отдельный специальный полк береговой обороны.
Комплекс был введен в строй приказом главкома ВМФ от 30 августа 1957 г. Первые стрельбы со второй батареи комплекса «Объект 100» были проведены 5 июня 1957 г. С 5 июня по 6 июля 1957 г. было проведено 10 пусков. Прямых попаданий в мишень было 4, попаданий в «приведенную цель» — 2, неудачных пусков — 4.
В сентябре — октябре 1958 г. Черноморский флот проверяла Главная инспекция Министерства обороны под руководством Маршала Советского Союза К.К. Рокоссовского. 4 октября в его присутствии с отличными результатами была выполнена инспекторская стрельба двумя дивизионами 362-го берегового ракетного полка по одной цели на максимально допустимой дальности. Маршал объявил благодарность всему личному составу полка.
За время эксплуатации берегового ракетного комплекса «Стрела»[24] (1957–1965) произведено 25 пусков ракет «Сопка», из которых 18 были удачными.
Моряки только начинали осваивать ракеты С-2, а специалисты ОКБ-52 в подмосковном городке Реутово проектировали береговые ракетные комплексы нового поколения.
16 августа 1960 г. вышло Постановление Совмина СССР № 903–378 о разработке на базе комплекса П-35 противокорабельного комплекса береговой обороны «Редут». Ракета берегового комплекса получила индекс П-35Б. Ну а 16 июля 1961 г. вышло Постановление Совмина о перевооружении береговых стационарных комплексов «Утес» с ракет «Сопка» на ракеты П-35Б.
По сравнению с С-2 ракеты П-35 (П-35Б) были качественно новым видом оружия. Так, предельная дальность стрельбы возросла с 95 км до 300 км, а маршевая скорость — с 300 м/с до 500 м/с. Вес боевой части у П-35 уменьшился с 860 кг до 460 кг. Но теперь это была не фугасная боевая часть, а кумулятивно-фугасная. Мало того, на кораблях и береговых батареях каждая четвертая ракета П-35 имела специальную боевую часть мощностью 20 кТ.
Принципиально важным стало то, что П-35 запускалась из пусковых контейнеров. Маршевый двигатель ракеты включался внутри контейнера, а сразу же после вылета из контейнера раскрывались крылья. Таким образом, направляющая ракеты примерно равнялась длине самой ракеты (так называемая «нулевая направляющая»).
Дальность стрельбы зависела от режима высоты полета: В1 (400 м), В2 (4000 м) и В3 (7000 м). Зачем же нужны были такие режимы?
Дело в том, что ракета С-2 наводилась радиолокационной станцией с береговой батареи, и это ограничивало ее дальность стрельбы. А вот П-35 имела «хитрую» систему управления. Набор высоты осуществлял автопилот (инерциальной системой наведения). Затем включалась бортовая РЛС. При обнаружении группы целей картинка, полученная бортовой РЛС, передавалась на берег на радиотехническую станцию наведения. Оператор выбирал нужную цель, и далее П-35 уже сама наводилась на нее, снизившись до высоты 100 м.