Да, больница не способна компенсировать (по крайней мере, полностью) отсутствие материнской нежности, ласки и целебной любви, но ведь и никакая мать не способна всей своей любовью и нежностью компенсировать отсутствие профессионального медицинского вмешательства, и более того, способна («не по доброте, а по глупости») это вмешательство опасно нейтрализовать.
Dixi. Извините за повторы.
Из письма Марианны Алферовой от 27.10.2009
Спасибо Вам огромное за Ваш ответ в off-line интервью по поводу Высокого воспитания. Извините, если мой вопрос вышел резковатым или чересчур эмоциональным.
Из письма Бориса Стругацкого от 27.10.2009
Дорогая Марианна!
Я рад, если мне удалось хоть немного подвинуть Вас с Вашей жесткой позиции. Мне осталось сказать по этой теме еще довольно много, так что, если Вам интересно, разговор можно и продолжить.
Письмо Марианны Алферовой от 08.11.2009
Уважаемый Борис Натанович!
Вот кое-какие мои замечания по поводу нашего с Вами спора о теории Высокого воспитания.
Мы все мечтаем, что общество будущего — это не только какие-то невиданные высоты в технологическом или научном плане. Это общество, где люди счастливы.
Так вот, я не могу принять общество, которое может придти к счастью через принуждение и насилие. А изъятие детей в дошкольном возрасте из семьи — это, прежде всего, насилие. Даже если все члены этого общества будут считать, что именно так и надо поступать — все равно это будет самопринуждение. И я, если честно, не знаю — что страшнее, внешнее давление или вот такое самоистязание. Теперь немного о частностях.
1. Что теряют родители, разлученные с детьми?
Очень много. Прежде всего, возможность любить. Ничто не может заменить этого. Никакие радости познания мира, никакие великие произведения искусства.
Если родители потеряют возможность общаться со своим ребенком, просто поговорить с ним, погладить по голове, поиграть, ничто не заменит им образовавшуюся пустоту.
Когда прочитала Ваш ответ на очередной вопрос о ТВВ, тут же вспомнила, как я привела сына на собеседование для поступления в школу. Он заходит в класс, я остаюсь за дверью. В реальной жизни он вышел минут через двадцать, рассказал о вопросах и ответах — «мол, все ерунда, я все знал», и мы пошли домой. В Мире Полудня он бы ушел лет эдак на десять. Так вот, я тогда подумала, что в мире Полудня у меня попросту бы украли лучшую часть из этих десяти лет. Не большую, а лучшую. И еще я задала себе вопрос — чисто гипотетический — на что я согласилась бы обменять эти десять лет? Ответ: ни на что. Нет таких благ, материальных и нематериальных, на которые я соглашусь отдать эти годы.
Как-то, помнится, на Вашем семинаре зашел разговор о том, что мы не становимся счастливее, когда наши желания исполняются. Наверное, это так. За исключением одного: рождения ребенка.
2. Как итог — практически полный отказ родителей принимать участие в судьбе ребенка.
Не исключено, что возможность выращивания детей в инкубаторах появится даже раньше, чем ТВВ. В итоге дети будут расти с самого начала вообще без контакта с родителями. Инфантилизм — вот общая характеристика этого общества (общество все сделает), разрыв индивидуальных связей, отсутствие любви как таковой, поверхностность чувств. Можно внушить человеку правила поведения, можно создать гениального математика, — заставить полюбить человека, который находится неведомо где и с которым ребенок несколько лет разлучен — невозможно.
Родители, занимаясь детьми, сами взрослеют. С появлением ребенка просто меняется взгляд на жизнь, многие правила, которые прежде выглядели правильными, кажутся ерундой и нелепостью. Опыт, который нигде больше нельзя получить и который подавляющее большинство людей в новом обществе не получат.
3. Общество потеряет культурное и поведенческое многообразие.
Все семейные предания, истории, увлечения, привязанности, интересы, все это умрет вместе с предыдущим поколением, никак не повлияв на выросших в интернате детей. Все, что они получат, — это культурные и поведенческие предпочтения своих учителей.
Общение разных поколений также становится проблематичным. Дети, выросшие в интернатах, будут тянуться к учителям, а не к родителям, которых они благополучно забудут. В итоге на общество будут возложены функции, которые ему не свойственны, а единственная возможность решения любых вопросов обществом — это стандартизация. Общепит не может заменить домашней кухни, а питаться в ресторанах каждый день могут позволить себе единицы.
4. Дети потеряют любовь родителей.
Есть вообще теория, что все наши беды — от недостатка родительской любви.
Вместе с любовью ребенок лишается радости общения с самыми близкими ему людьми, их поддержки. Теряют возможность изучения общества вообще — все эти мелочи окружающего мира, на которые мы не обращаем внимания, но которые приучают маленького человека жить среди людей, а не ходить гуськом за воспитателем. У детей вообще не будет опыта общения с взрослыми, кроме как с учителями, — отсюда превратный взгляд на жизнь, искажение общей картины мира. Недостаток родительской любви приводит к появлению загнанных в подсознание комплексов. Как они проявятся в будущем, во взрослой жизни, предсказать невозможно, но появятся непременно.
К тому же, дети потеряют бинарный, объемный взгляд на жизнь. Мнение учителя не всегда совпадает с мнением родителей. Что вернее? Что важнее? Ребенку приходится оценивать, выбирать и проверять.
Родители в каких-то вопросах будут всегда более компетентными, нежели учителя, — они специалисты в своей области, у каждого есть свой уникальный жизненный опыт. Плюс дети — генетику мы отменить не можем — зачастую наследуют способности своих родителей, значит, где-то интересы родителей и ребенка непременно совпадут.
Чем больше взрослых вокруг ребенка, тем лучше он развивается, — это давно подтверждено исследованиями.
5. Мир не может быть идеальным, но создание изгоев недопустимо.
Как нет в мире идеального газа, так нет идеальных учителей и идеальных родителей.
Воспитывать детей будут не боги, а люди. Они могут ошибаться точно так же, как ошибаются врачи, инженеры, пилоты. Да, появится ТВВ. Но это только теория.
Вы пишете о каких-то удивительных, замечательных учителях и рядом с ними ставите примитивных тупых родителей, которые настолько не адекватны, что не могут воспринять советы специалиста. Если масса людей так глупа и эгоистична, откуда появятся замечательные учителя?
Вы пишете о том, что выросшие в семье дети будут чувствовать себя изгоями.
Во-первых, почему изгоями? В обычной школе им предоставят каких-то недоделанных учителей? Или их ущербность в том, что они не прервали связь с родителями? Значит общество обязано — просто обязано найти пути воспитания детей, так сказать, без отрыва от материнской груди.
Просто потому что общество не имеет право растить людей, которые заведомо ощущают себя существами второго сорта.
Допустим, что именно так все и происходит, что общество отвергает этих второсортных маменькиных сынков. Нетрудно представить, что среди тех, кто пойдет против системы, окажется достаточно много упертых родителей. Только будут они совсем не такими мягкотелыми, какими Вы их изобразили (хотя какая-то часть может быть именно таковыми). Энергичные фанатики вырастят детей агрессивными, уверенными в себе, снабдив их нужными знаниями и при этом внушив, что они лучше остальных, умнее, энергичнее, амбициознее — это будет их защита от ТВВ, если хотите. В итоге эти изгои во время первого же серьезного кризиса прорвутся к власти и покажут кузькину мать милым ребятам, воспитанным в тиши интернатов.
Примеров в истории полно — от лидеров большевиков до деятелей бурных девяностых. Пока наивные научные работники рассуждали, как им обустроить Россию, изгои (а просто-напросто воры и бандиты) прорвались если не к власти, то к собственности. Потому что большинство населения — будем честны — считало наживу делом неприличным, а эти ребята из криминала так никогда не думали. В итоге демократы и воры слились в народном сознании в некое единое существо, кентавра перестройки.
В этом плане я считаю фильм «Холодное лето пятьдесят третьего» пророчески-гениальным. Пока интеллигентный герой Папанова рассуждал о том, как ему хочется начать вновь работать, выпущенные на свободу урки пытались взять власть над маленьким поселком. В неравной схватке погибли интеллигент и ни в чем не повинная девочка. То, что перебили бандитов, — это идеализм художественного произведения. На самом деле бандиты выжили, в отличие от многих интеллигентов и наивных ребят, верящих в идеалы.
6. О чем Вы заставили меня задуматься и с чем я согласна.
У всех есть недостатки, генетические или приобретенные, не важно.
Теория и практика Высокого воспитания просто обязана предусмотреть, как ребенка оградить от такого наследства. Возможно, первым делом будет составляться карта родителей — как в больницах собирают сведения о том, чем болели родители, бабушки и дедушки. И на основании этих данных психологом совместно с родителями будет вырабатываться стратегия воспитания ребенка.
Детей надо воспитывать, и воспитывать профессионально, кто же спорит! Обычно родители успевают запастись к рождению ребенка парой-тройкой книжек, и даже несколько страниц из них прочесть, а дальше следуют шпаргалке своего инстинкта.
Мы все изучаем физику и математику, историю и много чего еще… Почему бы не пройти теоретический курс воспитания? А после появления малыша — постоянно находиться в контакте с психологом, который подскажет нам, что и как делать, проконсультирует, если появятся проблемы.
7. Родители не должны считать ребенка своей собственностью, куклой, игрушкой, пластилином, из которого они могут лепить все, что вдумается.
Если психолог увидит, что родители, вместо того чтобы думать о будущем ребенка, просто демонстрируют мускулы, компенсируя собственные проблемы, он будет обязан вмешаться и обратиться в суд, как обращается на Западе врач, если родитель отказывается лечить ребенка. Почему именно так, через суд, а не сам психолог все решает? Да потому что он тоже может быть не прав — возможно, не разобрался в ситуации. Скорее всего, суд обяжет обе стороны найти компромисс. Если компромисс невозможен, не исключаю, что ребенку в самом деле лучше перейти в интернат или в приемную семью.
Об одном таком случае рассказала преподавательница моего сына по программированию. Родители запретили сыну подходить дома к компьютеру, потому что у мальчишки были двойки по русскому языку. Ее попытки повлиять на родителей ни к чему не привели — эта парочка считала, что основа воспитания — до конца стоять на своем решении, как под Сталинградом. В итоге двойки по русскому у парня не исчезли, а кружок по программированию он забросил — без домашней практики там делать было нечего. Разумеется, родителями мальчика двигала вовсе не чрезмерная любовь, а элементарное желание показать свою власть, некий садизм, скажем так. Если бы они любили сына, то смогли бы найти компромисс, нашли бы приемлемый выход, вместо того чтобы лишать сына возможности заниматься тем, что ему нравится.
От таких родителей ребенок должен быть защищен. Как и защищен от некомпетентных учителей.
Соглашусь с Вами (хотя это мне как-то против шерсти), хорошая школа-интернат может многое дать для воспитания ребенка.
Но туда он должен попасть после начальной школы — и только по собственному желанию. Если он категорически не хочет туда поступать, никто его заставить не может, даже родители. Но если ребенок рвется в такую школу, а родители против — то выбор должен быть за ребенком (а не за родителями, как сейчас). Но чтобы школа могла сравниться с Царскосельским лицеем первых лет, необходимы гениальные учителя и талантливые ученики, а без этого, даже при наличии высокой теории, все это сизифов труд. Общество просто не сможет найти достаточное количество Учителей. Примерно три процента людей обладают способностями к математике. Наверное, примерно столько же талантов может предоставить человечество для воспитания юного поколения (именно талантов, а не средних умельцев). Согласна, талант может огранить ученика, как драгоценный камень. А средние работники станут работать по лекалам, срезая все, что выше их понимания. Так что предоставим этим уникальным учителям быть консультантами-психологами и учителями в немногочисленных лицеях — дай Бог, чтобы и на это хватило.
В чем Вам не удалось меня убедить.
Вы считаете, что человек генетически порочен и его надо кардинально исправлять.
Я же не думаю, что человека можно вообще исправить. Можно не позволить его испортить — это главная задача воспитания. Развить в нем все хорошее, не дать расцвести недостаткам, а, главное, не создать многочисленные недостатки в процессе воспитания.
Интересно, как будет чувствовать себя ребенок, который, подрастая в интернате, узнает, что его изолировали от семьи из-за того, что в нем сидит «волосатая обезьяна», что он в корне порочен. А потом годы спустя он встречает маму и папу, которые вообще не знают, как к нему подступиться — перед ними взрослый чужой человек. Они не видели, как он взрослел, они не знают о его проблемах, о его характере, о его бедах или достижениях. Думаю, и у детей, и у родителей будет такое чувство, что их обокрали.
Отдельное спасибо за Ваш семинар, Борис Натанович, — одна встреча в месяц на протяжении нескольких лет дала мне очень много — интернат был совершенно ни к чему (это шутка, в которой лишь доля шутки).
С уважением, Марианна.
Письмо Бориса Стругацкого 11.11.2009
Дорогая Марианна!
Слава богу, никаких принципиальных расхождений у нас нет. И различаемся мы с Вами, по сути, только в одном: Вы — настоящая мать и очень любите детей, я же — весьма посредственных качеств отец и к детям отношусь, главным образом, как к объекту исследования (или — к объекту повышенной ответственности, как максимум).
Разумеется, я хотел бы, при всем при том, быть понятым правильно и не попасть в ряды адептов «жесткого» воспитания, сторонников формирования из ребенка этакого супермена-фанатика-солдата, получаемого конвейерным методом по принципу минимальных отклонений от «точно выверенного» оптимального среднего.
Поэтому — несколько замечаний.
Никакого принуждения. Никакого давления на родителей и детей. Никакой обязаловки. Все абсолютно вольны в своих решениях и поступках. Не существует никаких общих законов, предписывающих заранее заданный и утвержденный порядок действий и событий, связанных с воспитанием и налагающих сколь угодно жесткие требования к родителям и, тем более, детям. ОБЩЕСТВО НЕ ЗАИНТЕРЕСОВАНО В ЖЕСТКОМ И ОБЯЗАТЕЛЬНОМ ВОСПИТАНИИ РЕБЕНКА. Ему нужна ЛИЧНОСТЬ, вполне самостоятельная и свободная в своем понимании общечеловеческой этики и ОБЯЗАТЕЛЬНО — творческая, способная создавать новое и любящая этим заниматься более, нежели чем-то еще.
Практически. Каждая семья располагает систематическими услугами профессионального «семейного консультанта» — врача, психолога, педагога, просто славного человека. Каждый ребенок растет под внимательным наблюдением этого консультанта, главная задача которого — определить тип школы-интерната (точнее сказать — лицея), наиболее подходящий данному ребенку (по неким параметрам, которых я не знаю, а профессионал должен знать, как опытный тренер знает, чем лучше заняться подростку — прыжками в высоту или волейболом). Тот же консультант обязан определить момент, наиболее благоприятный, чтобы ребенок покинул родительский кров и начал, по сути, совсем новую жизнь. К этому моменту консультант терпеливо и умело ведет на протяжении нескольких лет всю семью: мать (которой, как правило, тяжелее прочих), отца (настроенного обычно сугубо прагматически: надо, значит, надо) и ребенка, который в ситуации разбирается хуже всех, а потому должен быть подготовлен к переходу наиболее тщательно.
Разумеется, осложнения не часты, но вполне закономерны. Консультанту приходится иногда весьма нелегко. Неизбежны какие-то компромиссы. Например, в особо тяжелых случаях придется, может быть, отказаться от идеи лицея — ограничиться (для начала?) обычной школой современного типа. В исключительных случаях — никуда не денешься — устанавливается режим чисто «домашнего» воспитания-обучения (двойная головная боль и для семьи, и, в первую очередь, для консультанта). Но НИКОГДА, ни при каких обстоятельствах (исключая случаи чистой патологии) не применяются ни сила, ни «закон», ни принуждение, чтобы «установить порядок».
В каком возрасте происходит переход в лицей, не знаю. Это ОЧЕНЬ специальный вопрос, и решение зависит от множества обстоятельств: психотип ребенка, определенность его таланта, атмосфера в семье, обстоятельства родителей, наличие «подходящего» лицея… Тут главное, чтобы переход происходил по возможности естественно, и чтобы естественность эту (полное отсутствие нравственной натуги) ощущала вся семья, и консультант, и, в первую очередь, — ребенок. «Витька, завтра уже можно будет ехать в лицей». — «Ну да! Здорово! Сразу после завтрака?» — «После завтрака не получится. После обеда. А собираться начинай прямо сейчас…»
Никакой проблемы потери контактов с родителями не существует. Родители вправе в любой день приехать в лицей и наслаждаться общением со своим отпрыском сколько угодно, — не нарушая, впрочем, «учебно-воспитательного процесса». Можно приехать на сутки, можно — на неделю, и только Учитель вправе определить, продолжить общение или пора, пожалуй, всем восвояси. Соответственно, своеобычными будут и регулярные каникулы с возвращением лицеиста к пенатам. Всё, опять же, естественно и без никакой натуги.