Такой, как она, здесь нет, а может быть, нет больше нигде, и от осознания огромной, щемящей душу потери на сердце Саши становилось все тяжелее и тяжелее. И тяжесть эту невозможно было ни заглушить, ни смыть дорогим алкоголем, ни заговорить веселой дружеской болтовней.
Близкие Саши тоже не могли не заметить перемен в нем. Но больше всех переживала его мать Татьяна Арнольдовна. Она всегда души не чаяла в своем единственном ребенке, а после недавней смерти мужа Саша и вовсе стал для нее самым дорогим человеком в жизни. Узнав, что причина его подавленности кроется в делах сердечных, Татьяна Арнольдовна весьма удивилась. Подумать только – даже будучи подростком, Сашка так не переживал из-за своих несчастных влюбленностей. И ведь добро бы девушка была нормальная, соответствующая его статусу, или, напротив, какой-нибудь недостижимый идеал, так ведь нет – сыночек вздумал убиваться из-за какой-то официантки. Подумаешь – какая невидаль! Да в любую кафешку зайди – там таких девиц вагон и маленькая тележка!
– Сынок, ну нельзя же так, – причитала Татьяна Арнольдовна, – вокруг столько девушек хороших! Вот Анечка, дочка моей подруги, Валентины Семеновны, помнишь ее? И чем не невеста для тебя? И красавица, и папа в Газпроме работает. Всего двадцать лет, а уже свой дом на Рублевке, квартира в Москве пятикомнатная, кстати, ты ей очень нравишься.
Но Саша только брезгливо поморщился.
– Не нужна мне красивая кукла с приданым! Терпеть не могу этих безмозглых папенькиных дочек. Они только и умеют, что по бутикам шляться и в СПА-салонах отсиживаться, а из себя ничего не представляют. Мне живой человек рядом нужен, личность, а не гламурный аксессуар.
– Ну хорошо, не хочешь Анечку, давай Ксюшу! Ксюша – будущий ученый, из профессорской семьи. 25 лет, а уже грант получила на исследования! В Америку на стажировку летала! С ней тебе точно интересно будет!
– Ага, очень, – сквозь зубы процедил Саша. – А ей со мной будет? Ничего, что она химик и биолог, а я даже тычинку от пестика не отличаю? А потом, мам, ты ее видела? Ей, по-моему, кроме науки вообще никто не нужен. Судя по тому, что она в свои 25 лет выглядит на все сорок! Наверное, у нее в квартире ни одного зеркала нет, раз она так одевается. А потом, даже если закрыть глаза на внешность – какая из нее жена? Она, значит, будет свои гранты расходовать, на конференции всякие летать, а я буду дома котлеты жарить и пол мыть? О детях я вообще не говорю – она, наверное, их без меня в пробирке вырастит… И вообще, мама, отстань ты от меня со своим сватовством, мне даже думать об этом противно…
Прошло почти два месяца, но Саша так и не мог забыть о Свете.
Он часто гулял по Москве – по тому самому маршруту, по которому они шли тогда, в самый первый вечер. Вот на этой улице они обсуждали старое французское кино, а проходя по этому подземному переходу, жарко спорили, кто лучше: Элизабет Тейлор или Одри Хепберн. До мельчайших подробностей он вспоминал милую Светину улыбку, ее лучистые глаза, походку, запах волос. Неужели Света, словно крохотная песчинка в песочных часах, навсегда потерялась в этой огромной Москве? Вдруг она просто уволилась из того ресторана и уехала домой, в какой-нибудь далекий город? А может, она работает сейчас где-нибудь в другом месте? А он тысячи раз проходил мимо и не замечал ее. Подумать только, они в тот вечер столько говорили о всякой ерунде, а он даже не удосужился узнать, где она живет, где учится, москвичка она или нет. Кажется, она упомянула, что живет далеко от центра – не удивительно. Большинство живет именно там, но сколько подобных районов в столице – и не счесть! Саше на ум почему-то пришла старая советская картина «Девушка без адреса». Впрочем, он в данный момент находился в куда более удручающем положении, чем главный герой. Тот хотя бы знал фамилию своей Кати, знал первое слово в названии улицы, на которой она живет, а он, Саша, не знает ровным счетом ничего…
Однажды в его квартире раздался звонок. Звонила мама. Она была чем-то очень взволнована, поэтому говорила сбивчиво, словно ей не терпелось поскорее донести какую-то, по всей видимости, очень важную информацию.
– Привет, Сашенька, скажи, пожалуйста, у тебя есть какие-нибудь планы на завтрашний вечер?
– Вообще-то нет, а что случилось?
– Сынок, ты обязательно должен меня выручить! У моей приятельницы завтра день рождения, будет пышное мероприятие, фуршет, а одна идти я не хочу – так ведь не принято. Не мог бы ты составить мне компанию?
– Мамочка, ну ты же знаешь, как я не люблю все эти сборища. Что хоть за приятельница-то? Я ее знаю?
– Нет, ты, наверное, ее не помнишь. Мы много общались, когда ты был еще маленьким, а потом она уезжала, долгое время жила в Париже, и вот три года назад вернулась, открыла в Москве свою сеть ресторанов. В одном из них и будет проходить торжество!
«Ну вот, опять рестораны! – подумал Саша. – А это значит, весь вечер я буду разглядывать официанток и вспоминать Свету».
– Нет, мам, прости, но я совсем не хочу туда идти, лучше побуду дома.
– Ну вот! Как всегда! – запричитала мама. – Будешь снова сидеть бобылем и убиваться по «прошлогоднему снегу»? Да забудь ты о ней, Саша! Поверь мне – она про тебя уже напрочь забыла!
– Не могу забыть, мам. Все, пока!..
– Конечно, думаешь только о себе! – не дала так просто закончить разговор Татьяна Арнольдовна. – А то, что я с тех пор, как умер твой отец, живу отшельницей, – это ничего? Ни в кино не хожу, ни в театры. Подруги все по жизни растерялись, а ты хоть представляешь себе, что значит общение в моем возрасте? Впервые в жизни попросила его о такой малости – сопроводить меня в ресторан, а он…
– Ну, ладно, хорошо, – сдался Саша под гнетом материнских стенаний, – во сколько завтра за тобой заехать?
– В пять часов, сыночек, – как ни в чем не бывало проворковала в ответ добившаяся своего Татьяна Арнольдовна, – я буду тебя ждать – не опаздывай!
На следующий день ровно в пять Саша послушно ждал мать у крыльца ее дома. Оделся он самым обычным образом: серый неброский костюм, хоть и весьма известной марки, и белая рубашка. Никаких соответствующих случаю галстуков, бабочек и запонок – не было у него ни малейшего настроения рядиться. Зато его мама превзошла саму себя. Такой красивой, разодетой и ухоженной он давно ее не видел. Казалось, она собралась на бал или, на худой конец, на собственную свадьбу.
Саша даже зааплодировал, когда увидел ее.
– А что, – кокетливо произнесла мать, – между прочим, в приличное место идем, и гости там будут, сплошное высшее общество. Не могу же я упасть перед ними лицом в грязь.
– Куда едем? – поинтересовался личный водитель Саши, которого тот специально вызвал в выходной день для столь грандиозного выхода в свет.
– В ресторан «Cheri», пожалуйста, – ответила Татьяна Арнольдовна.
– Куда?! – воскликнул вдруг Саша. Дело в том, что это был тот самый ресторан, в котором он познакомился со Светланой.
– Ресторан «Cheri», – повторила его мама, – это одно из заведений моей подруги. Никогда там не была, но, по слухам, просто отличное местечко!
– Я в курсе, – обреченно произнес Саша.
Какая-то его часть очень хотела послать к черту этот дурацкий юбилей, но он дал слово матери и просто не мог переиграть – она ведь в жизни ему этого не простит! Всю дорогу он молчал и тупо глядел в окно, пропуская мимо ушей многословные рассуждения Татьяны Арнольдовны.
Вот сейчас они подъедут к ресторану, зайдут внутрь, и он снова вернется в прошлое. Увидит столик, за которым они с Антоном и Оксаной сидели в тот вечер, увидит девушек в точно такой же униформе, как была на Свете, и администратора, которая постоянно выбегала из подсобки, стоило его Дюймовочке совершить какой-нибудь проступок. А вдруг эта поездка не случайна? Вдруг благодаря маминой подруге, хозяйке заведения, Саше удастся узнать хоть какую-нибудь информацию о Свете, ведь должны же у них оставаться данные на сотрудников? Эти мысли внушили ему хоть и призрачную, но все-таки надежду. Саша немного успокоился и даже повеселел, включившись, наконец, в диалог с матерью.
– Между прочим, Сашенька, у Аллы Георгиевны есть замечательная дочка! Не помню, правда, как ее зовут, но, судя по описанию, это отличная кандидатка в невесты – для тебя!
– Ну, мам, я же просил!
– Нет, ты только послушай: симпатичная, воспитанная, во Франции отучилась! Кстати, очень скоро Алла Георгиевна передаст ей бразды правления своим бизнесом, так что вам обязательно нужно познакомиться. Кроме того, у девушки трудный период в жизни. Она не так давно рассталась со своим молодым человеком. В общем, не теряйся и бери быка за рога!
– Обязательно, – ответил Саша.
«Вот еще! – сказал он сам себе. – Делать мне больше нечего, как утешать эту девицу! Наверняка какая-нибудь стервозная бизнесвумен, раз в таком юном возрасте собирается стать владелицей сети ресторанов. Вот и бегут от нее мужики».
– Ну, мам, я же просил!
– Нет, ты только послушай: симпатичная, воспитанная, во Франции отучилась! Кстати, очень скоро Алла Георгиевна передаст ей бразды правления своим бизнесом, так что вам обязательно нужно познакомиться. Кроме того, у девушки трудный период в жизни. Она не так давно рассталась со своим молодым человеком. В общем, не теряйся и бери быка за рога!
– Обязательно, – ответил Саша.
«Вот еще! – сказал он сам себе. – Делать мне больше нечего, как утешать эту девицу! Наверняка какая-нибудь стервозная бизнесвумен, раз в таком юном возрасте собирается стать владелицей сети ресторанов. Вот и бегут от нее мужики».
Разговоры о сватовстве вновь испортили его настроение. В ресторан Саша входил с таким выражением лица, будто пришел на похороны, а не на юбилей. И тут навстречу ему и матери выпорхнула та самая женщина-администратор, Саша сразу ее узнал. Каково же было его удивление, когда оказалось, что это и есть Алла Георгиевна – владелица ресторана.
– Добрый вечер, Танечка! – воскликнула она, бросившись к Татьяне Арнольдовне с дежурными поцелуями. – А это, наверное, Саша? Ух ты, какой серьезный, – окинула она взглядом мрачную Санину физиономию, – впрочем, моя дочурка не лучше! Как пришла, так и сидит в углу, дуется, не нужен, говорит, мне никто! Все убивается по какому-то несостоявшемуся поклоннику, дурочка! Ну, пойдемте же, я познакомлю вас со своей девочкой!
Войдя в зал, Саша взглянул на девушку, одиноко сидевшую от всех в стороне, и ноги его подкосились. Это была Светлана! Света! Его ненаглядная Дюймовочка!
– Позвольте вам представить – моя дочь Светлана. А это Татьяна Арнольдовна и ее сын Александр, – произнесла ничего не подозревающая Алла Георгиевна.
Девушка подняла глаза и ахнула.
– Саша! Это ты! – она вскочила со своего стула.
– Света? Но… Как же так…
…Спустя некоторое время, когда сумбурный юбилей был в самом разгаре и появилась возможность улизнуть от шума и суеты, Саша и Света покинули душное помещение ресторана, решив прогуляться по улице. Прямо как тогда. За одним только исключением – на этот раз они шли, крепко держась за руки, словно боялись вновь потерять друг друга.
– Ничего не понимаю, почему же ты работала официанткой в собственном ресторане?
– Не в собственном, а в ресторане моей матери. Помнишь, я тебе говорила о ее принципе, что невозможно подняться по лестнице, минуя нижние ступеньки? Именно этим я и занималась в ресторане под ее чутким руководством. Дело в том, что мама в моем возрасте тоже подрабатывала в какой-то забегаловке, вошла в курс дела, освоила все тонкости… Потом вышла замуж, уехала в Париж с моим отцом, а там решила начать ресторанный бизнес. Она шла к этому с самых низов, именно поэтому сейчас ее заведения считаются лучшими не только у нас, но и в Европе. И мне тоже необходимо было пройти через все это, чтобы в будущем стать хорошей преемницей. Я ведь не только официанткой работала – иногда помогала и на кухне, и в офисе. В общем, прошла настоящую школу жизни.
– А как же телефон? Почему ты не отвечала на мои звонки?
– Ну, сначала я действительно обиделась на твою выходку. Не очень приятно чувствовать себя игрушкой, которую собираются купить или арендовать.
– Но ты ведь понимаешь, что я не имел в виду ничего…
– Теперь понимаю, а тогда я реально разозлилась. Только прикинь: меня, наследницу многомиллионного бизнеса, хотят усадить за стол, дав за это взятку менеджеру! Ужас! – Света громко рассмеялась, заставив Сашу сделать то же самое, хотя он слегка покраснел от смущения.
– Ну а куда же ты потом пропала?
– Да я не хотела, – она нежно погладила Сашу по плечу, – просто у меня в тот же вечер телефон свистнули. Ты же знаешь, какая я растяпа, а твой номер только там был. Ты себе даже не представляешь, как я переживала, думала, что потеряла тебя навсегда. Меня мама даже в Париж на два месяца отправила, чтобы я развеялась, но я все время думала только о тебе.
– Я тоже. Кто бы мог подумать, что судьба вернет нам друг друга. Теперь я тебя уже никуда не отпущу и на этот раз обязательно провожу до дома, чтобы узнать твой адрес.
– А вот это ты зря. Я тебе в прошлый раз говорила и сейчас повторю: из моего района тебе будет не так-то просто выбраться. Насколько мне известно, по выходным вся Рублевка стоит.
Саша не смог сдержать улыбки: он столько раз гадал, где же может жить Света, но Рублевка ни разу не пришла ему на ум.
– Ах, вот как! – театрально воскликнул Саша. – Значит, ты у меня, оказывается, никакая не Золушка, а самая настоящая принцесса!
– Извини, но мне не очень нравится такое определение. Я все-таки привыкла реально смотреть на жизнь и не зацикливаться на своем положении, – ответила Света, и на ее руке блеснули простенькие часики «Kenzo». Заметив, что Саша обратил на них внимание, она, не дожидаясь вопроса, произнесла:
– Это подарок моего дедушки – они для меня очень дороги. Согласись, что цена вещей и их ценность – это не совсем одно и то же.
– Абсолютно согласен, – Саша крепко прижал к себе Светлану и вдохнул аромат ее волос.
Как удивительно – от нее пахло теплом, домом и семейным уютом – самым прекрасным ароматом на свете!..
На следующий день, когда окрыленный и воспрявший духом Саша разбирался с делами в своем офисе, к нему в кабинет вошел совершенно неожиданный посетитель – Антон. Тот самый, который несколько месяцев назад заявил, что их с Сашей многолетняя дружба закончена навсегда. Вид у него был помятый и извиняющийся, словно у потрепанного воробья.
– Вот, пришел к тебе прощения просить, – опустив глаза, произнес он, – ты оказался прав насчет Оксаны, а я… я просто дебил. Спасибо, что не дал мне денег тогда, благодаря этому я узнал, чего на самом деле стоит эта девица. Нет у нее ни богатых родственников, ни дома в Испании. Диплом МГИМО «получен» в переходе, и прописка левая, а все ее шмотки куплены на деньги таких же лопухов, как я. Таких у нее штук пять, если не больше.
– Откуда ты все это узнал?
– Да так, – усмехнувшись, замялся Антон, – приятель рассказал о чумовой девушке, с которой случайно познакомился около ресторана. Она перекрыла его тачку своей, а под дворником была записка с номером телефона. Смешно, правда?
– Да нет, не очень, – понимающе ответил Саша, – но я очень рад, что ты наконец вернулся на землю.
– Какой же я идиот! А ведь я и правда едва не поверил, что эта Оксана – самая настоящая принцесса. Принцесса инкогнито. Теперь точно знаю, что такого просто быть не может.
– Нет, брат, может – еще как может, – заговорщически прищурившись, ответил Саша, и лицо его растянулось в счастливой улыбке.
Код личного счастья
Олег Рой
Лара резко нажала на газ и перестроилась в правый ряд. Сегодня всемогущий Невский проспект оказался бессилен перед сотнями, а может, и тысячами машин, которые словно затеяли игру «в паровозик» и замерли в бесконечно длинном хвосте.
Стоять в пробке – удовольствие ниже среднего. Тем более в подобную погоду, когда за окнами ненастье и снег с дождем. Такое чувство, словно на дворе не начало марта, а конец ноября. Весна как будто поменялась местами с осенью. Впрочем, для Северной Венеции это самое что ни на есть обычное явление. Несмотря на климат, Лара любила свой город, любила и своих соотечественников, но сегодня все они казались ей хмурыми, под стать погоде. Угрюмое настроение ощущалось повсюду – через лужи перешагивали темные сапоги и лишь изредка разноцветные боты, зонты, как огромные черные листья, прятали лица, все было темно, серо и мрачно. Лишь яркими оранжевыми пятнами выделялись куртки дворников, собиравших в черные полиэтиленовые пакеты поваленные ветром ветки. В такую погоду очень тяжело сохранять бодрость духа. Когда на небе нет солнца, в организме происходит сбой, и жизнь начинает казаться ненужной вещью, которая хранится на дальней полке на всякий случай, лишь потому, что с ней связаны какие-то приятные воспоминания…
Утро уже давно вступило в свои права, но на улице все еще было почти темно. Северный ветер усиливался, свинцовые тучи почти опустились на крыши, а старинные фонари склонили светлые головы над тротуарами, словно понимая, что, похоже, доживают свой век – яркие витрины бутиков прекрасно справлялись с темнотой. Незаменимых в этом мире нет. Ни людей, ни вещей, ни событий, ни чувств…
«Ладно, что это я расклеилась?» – отчитала себя Лариса за мрачный настрой. В конце концов, ей не хуже, а даже в чем-то лучше, чем другим. По крайней мере, она не должна топать по лужам, кутаясь в пальто и пытаясь хоть как-то спрятаться от мокрого снега и ветра, а может ехать в сухой и теплой машине, где играет радио и звучит старая, до слез знакомая песня «Ах, какая женщина, какая женщина, мне б такую…». Песня эта всегда была для Ларисы чем-то вроде воплощения несбыточной мечты. За тридцать четыре года ей так ни разу и не удалось стать для кого-то «ах, какой женщиной»…